Как же так – наполнилось ядом то, что пело, то, что смеялось?
Канцлер Ги - Брат мой, брат
От костра веяло жаром. Огненные искры то и дело взметались к самому небу, казалось, что каждый взлетающий красно-оранжевый огонек загорается на черном полотне новой звездой. И правда на темном небосклоне появлялось все больше и больше крохотных ярко-белых прорех, но вместе с этим усиливался и ночной холод, заставлявший двух уставших путников все ближе и ближе придвигаться к костру и кутаться в свои плащи. Вокруг царила тишина, лишь только сухие ветви и поленья жалобно трещали, пожираемые языками пламени, нарушая ночную гармонию асгардских лесов. Тор устало вздохнул и подкинул в костер очередную ветку, безразлично наблюдая, как еще минуту назад здоровый, только что срезанный прутик, обугливается и скукоживается, издавая чуть различимый свист. Локи сидел рядом, временами он украдкой поглядывал на сводного старшего брата, но Одинсон не обращал на него никакого внимания. Хотя грубый и оскорбительный намордник, надетый ещё в Митгарде, Тор давно снял с лица Лафейсона (и теперь эта мерзкая игрушка лежала где-то в траве) наручники повелитель грома даже и не думал ослаблять, поэтому все, что оставалось Локи – стараться лишний раз не шевелить руками, чтобы еще больше не натереть и без того стертые почти до крови запястья. Бог огня неловко пожевал губу. Не то чтобы он чувствовал себя виноватым в том, что произошло в Среднем мире (какое ему дело до этих букашек?), но видеть хмурое и будто постаревшее лицо брата… Это было невыносимо. Хуже могло быть только молчание Фригг. Несмотря на то, что эти асы и были для Локи совершенно чужими по крови, все равно он не мог перестать чувствовать себя неловко и даже как-то пристыжено. «Будто нашкодивший котенок», - со злостью подумал Локи, в очередной раз поежившись. «И почему он не повел меня сразу во дворец? Зачем было устраивать эти милые семейные посиделки у костра?» - Я хотел поговорить с тобой с глазу на глаз, - будто прочитав мысли Лафейсона произнес Тор. В его голосе не было привычных азартных ноток, только бесконечная усталость и разочарование. - Ну, если ты так хочешь, давай поговорим, - Локи приосанился и положил ногу на ногу, стараясь принять как можно более спокойный вид. Его не покидало какое-то мерзкое несвойственное ему волнение. Больше всего он боялся сейчас выдать себя глупым жестом или не так сказанным словом. – О чем же желает поговорить со мной сам Наследник престола? - Прекрати препираться, прошу, - Тор смотрел в сторону реки, находившейся за спиной брата, но ни один взгляд не был брошен на худощавое существо, сидевшее напротив. – Я не мастер длинных речей, да, в общем-то, и нет особого желания сейчас говорить много. Мне просто хочется спросить тебя: зачем? - Зачем – что? – хмыкнул Локи. - Ты прекрасно знаешь, о чем я. Зачем было устраивать эту бойню в Митгарде? Что такого тебе пообещали читаури, что ты лишился остатка рассудка? - И это мне говорит тот, кто машет своим дурацким молотком по делу и без. Ничего мне не обещали, просто я… - Что — просто? – Тор помолчал. – Локи, ты хоть понимаешь, что ты наделал? Это уже не локальный конфликт, а нечто, которое может перерасти в войну миров… - С каких пор ты стал политиком? – усмехнулся йотун. – Помнится, тебя никогда не интересовали те дела, которые не затрагивали тебя лично. Ах да, я забыл, ведь у тебя в Митгарде есть эта девка, Жанна? Сьюзен? Или как ее? – голос предательски задрожал. Возможно, когда-то давно Локи даже мог бы принять это волнение за ревность, но сейчас, понимая, что перед ним сидит абсолютно чужой ему ас, он откинул эту глупую мысль. Вдруг Тор резко подался вперед и схватил младшего за грудки. Остывшие голубые глаза снова наполнились блеском, вот только теперь они напоминали не асгардское небо, как это было в детстве, а холодные льды Йотунхейма. - Никогда. Не смей. Называть. Ее так, - отчетливо произнося каждое слово, сказал Одинсон. Хотелось размозжить голову этой змеюке. Никогда раньше он и подумать не мог, что его маленький братишка, его хороший улыбчивый Локи когда-нибудь встанет на сторону зла и будет причиной смерти сотен ни в чем не повинных людей. - Простите-простите, Ваше Величество. - Еще одно слово – я тебе врежу. - Хм, мы же хотели поговорить, тебе не кажется, что избиение – не самый конструктивный вид диалога? – Локи просто нравилось выводить Одинсона из себя. Почему-то он чувствовал, что сводный брат не причинит ему зла, что бы он ни говорил. - Хорошо, давай вернемся к началу. Зачем ты связался с читаури? - Ты такой смешной, братец, - пожал плечами Локи. – Что мне, по-твоему, еще оставалось делать? Упав в бездну, знаешь ли, я не особо думал, чем это все обернется. Главное для меня было – выбраться, желательно целым, а не по частям. - Но ведь можно было все исправить уже на земле? Я предлагал тебе мир, мы бы помогли… - Кто? Ты? - Локи рассмеялся. - Или человек из стали? А может тот крепыш в маскарадном костюме? Тор, это читаури – от них так просто не отделаешься… - с грустью произнес бог огня. Конечно, возможность пойти на попятную была, вот только кто знает, чем бы обернулась эта попытка вернуть все на круги своя? Любая магическая клятва имеет огромнейшую силу, и никто не знает, чем может закончиться нарушенный обет. Поэтому-то Локи и не послушал брата еще после Штутгарта, поэтому-то он пошел до конца, поэтому-то он подло ударил ножом того, кто до последнего верил в него и протянул руку помощи. Ведь поэтому?.. - Вместе мы бы придумали… - как-то неуверенно промямлил блондин. - Вместе мы бы только сдохли там, - отрезал Локи. – Хотя у тебя получилось выжить и даже нацепить на меня это, - с отвращением произнес он поднял закованные в наручники руки. Оба замолчали. Каждый погрузился в свои думы. Когда все так успело измениться? А главное – кто виноват во всем случившемся? Ведь когда-то они были не разлей вода: играли вместе, гуляли вместе, имели общих друзей, а иногда даже спали в одной постели (когда младшему наследнику было страшно спать одному). А теперь они враги, чужие друг другу, сидящие по разные стороны баррикад. Теперь же и у Локи, и у Тора в голове была одна и та же мысль: «Зачем отец взращивал уверенность в том, что наследника может быть два?» Вражда из-за престола была во все времена, неужели мудрый асгардский конунг не предвидел, что между братьями могут начаться междоусобицы? - Тор. - М? – ас вопросительно посмотрел на брата после непродолжительного молчания. - Как ты думаешь, каким будет наказание? Молчание. Тор запустил пятерню в свои густые волосы, вздохнул, а затем произнёс: - Не знаю. Никто из нас еще не вляпывался в такую историю прежде, - светлые брови нахмурились. – В прочем, я думаю, что мать настоит на более мягком наказании. - С чего бы это? - Она любит тебя, ты ей сын. А мне брат, по крайней мере, был братом. Локи устало закатил глаза. Только нотаций ему сейчас не хватало. Однако видимо Тор и не собирался их читать, так только упомянул это вскользь, словно желая воззвать к давно уснувшей совести младшего. Вдруг Одинсон встал и, оправив плащ, произнес: - Ну, поднимайся. Думаю, ты успел отдохнуть. Во дворце нас заждались. - И когда будет суд? - Со дня на день, - в голосе брата снова появились стальные нотки. *** Тор зашел в белую и относительно просторную камеру. Книги, принесенные матерью, так и остались лежать на столике, а к еде, которой кормили заключенного никто и не думал притрагиваться. - Ты не ешь уже пятый день с момента заключения. Решил помереть от голода? Это довольно глупая смерть, особенно для бога, - с наигранным пренебрежением сказал Тор. - Не хочется, - мрачно отозвался маг, сидевший в углу камеры прямо на полу. Под глазами залегли тени, а длинные черные волосы уже давно просили расчески. - Ты же понимаешь, кто в этом виноват, не так ли? – Одинсон присел на корточки напротив Локи. - О да, я вообще должен благодарить здесь каждого, что ко мне относятся не как к собаке, - покачал головой Лафейсон. – Ну, это не важно. Как мать? - Плачет, я же говорил, что она любит тебя… - Любить и жалеть – разные вещи. - Серьезно? А вот это открытие, - Тор сел рядом с братом и взял в руки холодную узкую ладонь. Как бы он не хотел забыть о существовании младшего, как бы он не ненавидел его сейчас, он все равно не мог перестать верить, что это все тот же прежний Локи, сын Одина-Всеотца. – Знаешь, я хотел извиниться, наверное, не стоило так говорить с тобой. Просто ты запутался, вот и все. Сколько раз Локи слышал это «ты запутался». Эта фраза уже набила оскомину, но огрызаться не было сил. Добровольное голодание хотя и было добровольным, а сказывалось на состоянии мага. Даже самые простые заклинания не получались, только зря растрачивалась энергия. - Отстань. Кажется, мы все решили. Я плохой, ты хороший, что тебя не устраивает? Если это все, зачем ты пришел, то можешь идти. - Когда-нибудь ты одумаешься, и мы станем союзниками, - больше для себя, чем для Локи произнёс бог грома и молний. - И не мечтай. Тор молча поднялся и пожал плечами. Что толку говорить с безумцем? Видимо пытаться достучаться до него бессмысленно. Хотя призрачная надежда все еще была. Как там говорится у людей? Никогда не говори никогда? Уже выходя за пределы камеры, Одинсон на мгновение задержался, в голове внезапно промелькнула неожиданная мысль, которая даже не приходила ему раньше. Он медленно повернулся к брату. - Локи. - Да? - Когда ты вонзил в меня тот кинжал в башне Старка, ты же прекрасно знал, что меня это не убьет? Лафейсон только хмыкнул в ответ, но в то же время в зеленых глазах бога огня промелькнуло: «Конечно, знал».