Новоселье.
13 мая 2015 г. в 23:12
Элизиум, Обитель Блаженных, «жемчужина» звездной системы Ветус, получившая свое название благодаря низкой гравитации и поистине райскому климату. Даже из космоса она казалась прекрасной, словно сияющий драгоценный камень, и притягивала взгляд благодаря игре света на поверхности, слегка приглушенной дымкой планетарной атмосферы. Жемчужные разводы облаков, величаво клубившиеся над бескрайней синевой океанов и изумрудными пятнами континентов придавали планете безмятежный и немножечко загадочный вид. Могло показаться даже, что это действительно место вечного блаженства.
Сочетание климатических особенностей и потрясающей красоты ландшафтов заставило людей и представителей других разумных рас, стекаться сюда со всех концов Галактики. С момента основания первых поселений, Элизиум был и всегда оставался притягательным как для туристов, так и для тех, кто рассчитывал обосноваться здесь. В результате Элизиум стал совершенно особенным местом. Здесь, под слоем облаками скрывалась удивительная панорама – причудливо сочетание многоуровневых мегаполисов и дикой неосвоенной пока еще природы, оставленной практически в первозданном состоянии.
Один из таких городов, располагавшийся в тени горного хребта и соперничавший высотой строений с заснеженными скалами, сиял огнями в подступающей ночи, словно созвездие. Гигантские гладкие башни его небоскребов, подсвеченных яркими огнями, были настолько высокими, что их верхушки, взмывали в атмосферу на высоту нескольких километров, поднимаясь над молочно-клубящейся кисеей облаков. Их фундаменты весили, наверное, миллиарды тон и глубоко вгрызались в кору планеты. Верхние этажи занимали правительственные учреждения, офисы корпораций и пентхаусы богатой элиты. А потому их обитатели могли наслаждаться воздухом самого высокого качества и прочими благами цивилизации.
А глубоко внизу, на сотни уровней ниже шпилей небоскребов, простирались каньоны улиц, в которые никогда не заглядывало солнце. Нижние уровни казались царством вечного сумрака, разгоняемого лишь искусственным освещением, и служили пристанищем для не столь богатых слоев населения. Наполненное гулом аэрокаров, несущихся во всех направлениях, это место напоминало муравейник и муравьи – его жители, вечно куда-то спешили и вечно никуда не успевали. Кто-то находил здесь свою любовь, кто-то приезжал в поисках лучшей жизни да так и оставался в роли обслуживающего персонала. Некоторые прилетали чтобы попытать удачу в бизнесе, а иные просто тут родились и не представляли другой жизни.
В этот вечер город как всегда гудел в своем ритме и никто из его жителей не обращал внимания на странную парочку, выгрузившуюся из транспортного аэрокара, остановившегося возле платформы на одном из средних уровней весьма скромного по высоте здания. А на них, тем не менее, стоило посмотреть, ведь это были человек и турианка. Представители видов, разделенных прошлым кровавой Войны Первого Контакта и испытывающих друг к другу отнюдь не самые теплые чувства, шли вместе, руку об руку.
Высокий, подтянутый мужчина носил темно-синюю униформу космических войск Альянса с белой прошивкой, высоким жестким воротничком и погонами, говорившими о лейтенантском звании. Строгая но вместе с тем элегантная одежда подчеркивала его безупречную армейскую выправку. Загорелое, чуть вытянутое лицо, обрамленное аккуратно подстриженными усами и бородкой, было доброжелательным и улыбчивым, хотя между бровей и пролегала глубокая складка, свидетельствующая о непростой судьбе. Ровный нос, тонкие губы, внимательные карие глаза – черты его лица, обрамленного растрепанными ветром каштановыми волосами были приятными но не более. В обеих руках он нес армейские сумки.
Его спутница заслуживала не меньшего внимания. Почти столь же высокая, как и мужчина, она, тем не менее, отличалась гораздо более изящным сложением и нереально-тонкой талий, подчеркнутой обтягивающим темно-синим костюмом с белыми полосками и более яркими, светло-синими вставками. Внешность позволяла безошибочно идентифицировать ее как турианку. Кожа цвета золотистого песка была покрыта сероватыми рефлексивными пластинами, состоявшими из кости и хрящей. Длинные лапы заканчивались тонкими трехпалыми кистями, на каждой из которых было лишь три когтистых пальца.
Пластины ее головного гребня были немного меньше чем у большинства турианок, а бледно-серые щитки на лице украшали красные и синие клановые отметины вокруг ярко-изумрудных глаз с бархатно-черными склерами и на мандибулах. Изогнутых шпорах, расположенных параллельно нижней челюсти и идущих от затылка к подбородку и почти задевали край обрамлявшего тонкую шею костяного воротника.
В отличие от своего компаньона эта женщина не выглядела довольной. Обнажив острые белые зубы в устрашающем оскале она легким движением закинула себе на плечо сумку и с видом оскорбленного достоинства направилась в сторону входа. Во всех ее движениях была пружинистая легкость и гибкость. Мейсон и Авира Флетчеры заканчивали оказавшуюся непростой процедуру переезда в новую квартиру.
— А вот и наше любовное гнездышко, – пропел Мэйсон, открывая дверь просачиваясь в полутемную прихожую, оказавшуюся именно такой, как он и ожидал, маленькой и тесной. Освободив дверной проем, мужчина принялся шарить по стене, в поисках контрольной панели. Голосовое управление в квартирах такого уровня, разумеется, не было предусмотрено. Но бравому военному было не привыкать к сложностям, а потому он довольно быстро справился с задачей, озарив помещение, тусклым светом.
— Радуешься тому, что они нас засунули в эту убогую конуру вместо нормальной квартиры? – иронично фыркнула Авира, изящно проскальзывая внутрь и закрывая дверь. Совершая этот маневр она все же умудрилась-таки задеть дверной косяк плечом, в результате чего пластик жалобно хрустнул при соприкосновении с ее пластинчатой броней, находившейся поверх ее более мягкой и уязвимой кожи.
Мэйсон и не подумал реагировать на эту реплику. Знал, что если его жена злится, то спорить с ней не только бесполезно, но и чревато скандалом. А ругаться в конце и без того тяжелого и утомительного дня ему совершенно не хотелось. Они и так убили уйму времени простаивая в очередях и таскаясь по кабинетам чиновников. Согласно уставу, женатому военнослужащему полагается квартира. Если нет – то хотя бы комната. Но на практике, чтобы выбить что-то из правительственных бюрократов было не просто. Им пришлось сразиться с целой армией чиновников, чтобы получить ключи от квартиры.
— Ну и что случилось на этот раз? – по возможности мягко, но не без ощутимой иронии спросил Мэйсон, небрежно шваркнув сумку с вещами на полу прихожей и с наслаждением хрустнул позвонками.
— Это все из-за тебя, – помолчав немного, ответила Авира, аккуратно поставив свою поклажу на пол рядом с тумбочкой. Потом помедлила мгновение и поправила его сумку, устроив ее рядом со своей. Мэйсон усмехнулся. Его жена была по-туриански аккуратна и педантична во всем, начиная от работы и заканчивая обустройством быта. Иногда это нравилось ему, а иногда ужасно раздражало.
— Из-за того что ты опоздал сегодня, – пояснила Авира, подарив мужу осуждающий взгляд своих красивых, черно-зеленых глаз. А затем принялась проверять, закрыли ли он дверь за собой.
— Дорогая, это была не моя вина, – мужчина подмигнул ей, пытаясь хоть немного приободрить, – Просто транспортный челнок ушел на пару минут раньше положенного срока. А так мы бы точно успели.
— Не правда. Общественный транспорт всегда уходит вовремя, – возмутилась молодая женщина, пару раз щелкнув мандибулами. – Это ты опоздал. Ты всегда опаздываешь. – Не смотря на турианское происхождение сейчас в ее голосе явственно звучали нотки сварливой землянки. Это заставило Мэйсона задаться вопросом: на всех ли планетах девушки ведут себя подобным образом когда на что-то обижены?
— Знаешь, общественный транспорт ходит по расписанию только где-нибудь на Цитадели да там у вас на Палавене, – парировал Флетчер и поиграл мышцами, утомленными долгой грузоперевозкой. – Ну а здесь может случится и так, что водителю просто лень было ждать и он решил уехать пораньше.
— Ладно, ладно, пусть, он безответственный и ленивый, но ты-то Мэйсон, ты-то, – продолжала возмущаться турианка, осматривая прихожую. – Если бы ты проснулся чуть раньше, мы бы успели в ту контору и нам бы дали нормальную квартиру вместо этой... этой конуры. Да, да, именно конуры!
— Эй! Эй! Имею я право понежиться в постели лишних пятнадцать минут в свой-то выходной? – теперь уже пришла очередь Мэйсона возмущаться. Милитаристские замашки жены, включавшие подъем в 7:00 и прием пищи по расписанию частенько выводили его из себя. Но он все равно не собирался ругаться.
А потому попытался успокоиться, пройдя в комнату. Квартира была маленькой и отличалась по истине спартанским аскетизмом. Кроме прихожей, от которой осталось одно название, была еще комната с кроватью, шкафом и столом, втиснутом почти у самого окна; кухня где и одному-то было не развернуться, не говоря уже о двоих и ванная, габариты которой тоже не впечатляли. Совсем.
— Вот вы, люди, всегда такие. Никакой дисциплины... Да и что можно ожидать от расы, которая живет в такой повальной анархии – ни тебе обязательной армейской службы, ни нормального учебного лагеря. Не удивительно, что все люди такие не организованные, – проворчала Авира, но все же последовала за мужем, ведомая любопытством и желанием изучить отданное им жизненное пространство.
Мэйсон улыбнулся. За прошедшие три года совместной жизни он неплохо изучил турианку и умел разбираться в мельчайших оттенках настроения, видимых по оскалу на клыкастом лице и положению мандибул. Он понимал, что Авира начинает «оттаивать» постепенно меняя гнев на милость. Честная и прямолинейная, она всегда высказывала свое недовольство, но высказавшись, не могла злиться дальше.
К тому же он знал, что его жена всерьез никогда не скажет ничего плохого о людях. Даже до знакомства с ним, которое произошло в одном засекреченном военном лагере во время совместных учений, предпринятых Турианской Иерархией и Альянсом Систем, Авира отличалась терпимостью. И хотя ее родители никогда не были высокого мнения о человечестве, считая его скопищем самонадеянных и грубых выскочек, и старались привить дочери «правильную» точку зрения она не поддалась. Даже в самом начале Авира ничего не имела против людей и никогда не считала их странными, непонятными, смешными и недисциплинированными зверьками которые в наглую заявились и стали пытаться устанавливать в Галактике свои правила. И хотя она не всегда понимала их, но во много находила занятными.
— Ага, а еще пластин у нас нет, – поддразнил жену Мэйсон чтобы еще больше разрядить обстаноку. Им нравились тела друг друга и нравилось обсуждать их различия, превращая это чуть ли не в полемику. В долгие словесные баталии, послушав которые кто-нибудь посторонний наверняка решил бы, что они терпеть друг друга не могут. В действительности же это была игра, понятная лишь им двоим.
— Да! Как можно обходиться без пластин на теле? – поддержала игру Авира. Ведь спор про пластины был самым их любимым, поскольку помогал отвлечься от остальных проблем. – Это же безответственно быть таким мягким и уязвимым! Неужели безответственность прописана даже в вашей ДНК?
— Ну если ответственность измеряется только количеством пластин на теле, то турианцы явно уступают рахни в этом вопросе, – рассмеялся мужчина, подойдя к кровати и опробовав ее на предмет прыгучести. Результат его вполне удовлетворил на обрамленном бородкой лице заиграла улыбка.
— Не переводи тему, при чем тут рахни? Я тебе о серьезных вещах говорю, – шутливо огрызнулась
Авира, обнажив зубы в игриво-угрожающей улыбке. – Без пластин же ужасно дует. К тому же это просто опасно. Как ты вообще дожил до совершеннолетия с такими мозгами без природной-то защиты?
Скрывая зубастую улыбку, турианка направилась к окну, оценивая открывшийся вид на озаренные рядами окон фасады жилых домов, а так же сиявшие в сумраке вечера магазины, рестораны и кафе.
— Поверь это было нелегко. Сначала в детском садике, потом в школе... не знаю как меня не убили в первой же драке, – замогильным голосом произнес Мэйсон, намеренно приукрашивая и искажая факты.
— Ну все, прекрати... Хватит. Не смеши меня! – воскликнула Авира в перерывах между рыкающим смехом, который прорывался из ее горла и напоминал скорее уж клокотание допотопного автоклава.
— Нет я буду тебя смешить, – парировал мужчина, подходя к жене и обнимая ее со спины. Ладони заскользили по ее телу, оглаживая ее жесткую вторую кожу, текстура которой ощущалась даже сквозь плотную одежду. – Потому что если я не буду тебя смешить то ты перестанешь улыбаться вообще.
— С тобой посмеешься, – уже совсем не весело ответила турианка, по-прежнему глядя в окно, на проносящиеся мимо аэрокары, оставлявшие за собой желтые и красные инверсионные следы.
— Ну что ты в самом деле? – остановив руки на узких бедрах Авиры, Флетчер ткнулся носом ей в плечо. В то самое место где незащищенная броней шея показывается из пластин, опоясывавших длинную шею мощным кольцом. – Авира, поверь, даже если бы мы приехали раньше всех это бы ничего не изменило Вся жилплощадь уже была распределена, а наш визит был чем-то вроде утомительной формальности. Главное, что сейчас уже все в порядке. У нас с тобой все хорошо. У нас есть собственный дом и койка.
— И что? Это все? – извернувшись в крепких объятьях турианка с вызовом посмотрела в глаза человеку. – Ты просто так сдашься? Позволишь им сделать это с собой? Сделать это с нами? Или у вас людей такое в порядке вещей? – Ее голос был исполнен искренней обиды и подлинного разочарования.
— Как «так»? – мужчина чуть склонил голову на бок, нисколько не испугавшись вспышки ее гнева.
— О духи! – прорычала Авира, яростно сверкнув черно-зелеными глазами. – Да над нами просто поиздевались! Засунули нас в эту... в это... таких слов даже нет! На двух языках! Как они могли так поступить с тобой? Ты же старший лейтенант, с великолепным послужным списком! Ты участник многочисленных боевых операций и весьма успешных надо сказать. Почему ты позволяешь им..?
Турианка много чего еще могла и собиралась сказать, но человек, прикрыл ей рот ладонью попутно наслаждаясь колючим прикосновением мандибул, но быстро отогнал лезущие в голову сторонние мысли.
— Не надо так. Давай довольствоваться тем, что есть, – шепнул Мэйсон, наклонившись к жене и поцеловал жесткий щиток ее лба. Та раздраженно фыркнула, но все же успокоилась и перестала рычать.
— Ты довольствуйся тем что есть, а я завтра же подам жалобу в вышестоящую инстанцию, – тихо, но все еще зло заявила Авира, убрав его руку от своего лица. – Ничего, если они думают, что я не найду на них управу то они ошибаются. Если понадобится, я и Гаррусу позвоню. Эти бюрократы еще узнают...
— Вот и чудненько, а теперь давай-ка мы с тобой сфотографируемся на новом месте, – предложил Мэйсон, активируя соответствующую функцию на панели новенького и навороченного инструметрона.
— Слышала я, конечно, о странной манер людей фотографировать самих себя во всяких странных местах, но до встречи с тобой считала что это просто досужие сплетни, выдуманные теми, кто ненавидит чехловечество. Но ты доказал что это не так. Неужели на Земле все такие тщеславные? Или тут есть другой смысл? Ты так и не объяснил мне, – Авира с интересом наблюдала за де
йствиями мухжа, одновременно пытаясь оказаться за пределами досягаемости сенсоров записывающей аппаратуры. Фотографироваться она не любила и Мэйсон, прекрасно знавший об этом, поспешил остановить ее.
— Это такая земная традиция. Не заморачивайся, просто получай удовольствие, – человек хитро улыбнулся, прижимая к себе вырывающуюся турианку и одновременно пытаясь настроить резкость.
— Я не хочу! – возмущалась Авира, скорее просто для порядка, чем из реального протеста.
— Ты всегда не хочешь, а потом тебе нравится, – с весьма двусмысленным и пошленьким намеком хохотнул Мэйсон, закончив с настройками. – А теперь улыбнись. Тебе не помешает почаще улыбаться.
Сказав так бесстрашный лейтенант, с видом заправского укротителя, запустил указательные пальцы в уголки рта женщины, растягивая их, что называется, до ушей. Весьма жутковато получилось.
— Руки убрал! – зарычала турианка теперь уже на полном серьезе. Ей очень не нравилось, когда кто-то, пусть даже и любимый муж, так бесцеремонно обращается с ее лицом. И если прикосновение к мандибулам она еще могла простить, то столь наглого проникновения пальцами в ее рот – никогда.
— Улыбочку... – протянул Мэйсон, заходя со спины и касаясь подбородком плеча Авиры, но почти тут же вскрикнул от боли, когда благоверная с рычанием вцепилась в его пальцы, сильно прищемив их, но не повредив тонкую кожу. В результате фотография вышла очень смешной – рычащая и кусающаяся турианка, с растянутой до ушей улыбкой и человек с перекошенным от внезапной боли, белым лицом.
— Ай! Больно же! – возмутился Мэйсон, высвободив пострадавшие пальца из зубастого захвата и принялся махать ими в воздухе. Вид у него был самый что ни на есть обиженный и немного комичный.
— А вот тебе! Будешь теперь знать, как обращаться с гордыми турианскими воительницами!
— Дал бог жену, – воскликнул он возведя очи горе. – Мало того что пилит, так еще и кусается.
— Зато ты самый замечательный супруг, какого я только могла пожелать, – понимая, что слегка перегнула палку, Авира запустила когтистую трехпалую лапку ему в волосы, переворошив каштановые пряди. Не смотря на гнев, Мэйсон с трудом сдержал улыбку. Он знал, что у жены фетиш на его волосы и ему это нравилось. Подумав, что все равно не сможет долго сердиться на турианку, человек произнес.
— И не пытайся меня задобрить, вещи будешь раскладывать сама,– после этих слов он плюхнулся на не застеленную кровать и развалился там с самым наглым видом, какой только имел в своем арсенале.
— Ну и валяйся здесь потный и грязный, а я пойду в душ, – Авира фыркнула и, вытащив из сумки в прихожей полотенце, с независимым видом проследовала в ванную комнату – Кстати, ты все равно вещи нормально разложить не сможешь. Одну половину потеряешь, а вторую – забудешь куда положил.
— А ты раскладываешь их так, словно готовишься к генеральской проверке. Дом это не казарма, Авира, – крикнул он вслед жене, но было поздно. Дверь за турианкой закрылась и из-за нее раздался шум работающего душа. Мэйсон вынужден был признать, что в этом раунде победа осталась за ней.
— Ну и плещись там как утка, а я тут пока... – подхватившись с дивана он подошел к сумке и извлек оттуда баночку пива. Оно, конечно, было не только что из холодильника, но тоже вполне ничего. Вернувшись обратно на кровать Мэйсон откупорил банку и сделал несколько освежающих глотков.
Конечно, Авире не нравилось это и в обычные дни он старался не злоупотреблять, но сегодня был повод. Не каждый день все-таки получаешь в свое личное пользование новую квартиру. А уже если учесть, что за время службы жизнь помотала его по самым неприглядным местам это было вдвойне приятно. Поэтому глава семейства мог позволить себе расслабиться и провести время с удовольствием.
Когда чистая, свежая и благоухающая Авира вышла из душа он все еще лежал на диване, потягивая пивко. Турианка фыркнула при виде его довольной физиономии и принялась разбирать сумку с вещами. На ней не было ничего кроме узких черных трусиков с белой окантовкой и наброшенного на плечи белого полотенца. Капельки влаги скатывались по соблазнительно-обнаженным пластинам брони, собираясь в маленьких ложбинках. Взгляд Мэйсона скользнул с гладкой груди женщины на нереально узкую талию, которую ему сразу же захотелось обвить руками... притянуть к себе, ощутить жар исходящий от кожи.
Мужчина улыбнулся, наслаждаясь теми мыслями, которые зашевелились у него в голове. Ведь если в таких вот коротких мелких ссорах и были какие-то плюсы, то только то, что после них секс был жарче.
— А ты знаешь, что по земным традициям... – многозначительно начал Мэйсон, отхлебнув пива и глядя на ее худую, обрамленную ровными пластинами и обтянутую тканью черных трусиков задницу, которую женщина так соблазнительно отставила склонившись над сумкой. – ...в новоселье полагается...
— ...напиться до бесчувственного состояния? – иронично фыркнула Авира, оторвавшись от своего занятия и бросив многозначительный взгляд на банку пива, зажатую в его руке. – Я правильно угадала?
— Не-е-ет, – протянул Мэйсон ощущая, как его губы в глупой и пошловатой улыбке. – полагается, как бы это сказать, обновить квартиру. – Все-таки с турианкой, не искушенной в науке соблазна было приятно играть. Он каждый раз пользовался ее неопытностью, заманивал наводящими вопросами, загонял в угол провокационными фразами чтобы потом прижать к стенке. И фигурально и... буквально. И пусть с каждым разом это становилось все сложнее и сложнее, но результат всегда стоил того.
— Не пойму, ты что предлагаешь сделать здесь... ремонт? – Авира удивленно повела мандибулами, глядя на собеседника то ли удивленно, то ли просто заигрывая с ним. Трудно было понять это сразу.
— Я предлагаю заняться кое-чем более приятным, чем банальный ремонт, – многозначительно ответил человек, поднявшись с кровати и подойдя к турианке, до которой, наконец-то, дошел смысл слов.
— Я всегда подозревала, что ты немножко извращенец, – сладко проворковала Авира, когда руки мужа легли на ее нереально-узкую талию и заскользили по защищавшим тело пластинам, иногда задевая более чувствительную и мягкую кожу между ними, от которой шел все более и более ощутимый жар. – Тебя заводит эта грязь и убожество вокруг нас, не так ли?
— Может, пришла пора это выяснить? – спросил Мэйсон, ласково прикасаясь раскрытой ладонью к левой мандибуле и оглаживая пальцами, дивно скругленные лицевые пластинки на щеке. Турианка была так близко, что он ощущал тепло, исходящее от ее груди и кисловатое дыхание, оседающее на его лице.
Авира издала мурлыканье и коснулась его промежности трехпалой лапкой, пробуждая дремавшее естество. Ее длинный синий язык скользнул по шее и вокруг уха, заставив мужчину содрогнуться всем телом. Влажный, чуть шершавый и очень гибкий он великолепно стимулировал все эрогенные зоны. Не давая человеку опомниться, турианка зажала его между холодной стеной и теплым телом и принялась покусывать, протянув острые зубы по коже. Мэйсон знал, что она не причинит ему вреда, даже не поранит, но легкий намек на угрозу заставил его кровь закипеть. Игра с опасность возбуждала.
Когтистые пальчики Авиры проникли проникли под его одежду и принялись раздевать, в то время как длинный язык, тянувшийся по щеке, наконец-то нашел его губы. Лизнул по контуру и отступил, уступая место губам. Они были гораздо более гибкими и эластичными, чем можно было предположить и несколько минут они просто наслаждались поцелуем. Затем язык турианки все же проник в его рот и Мэйсон почувствовал, как его голова начинает кружить от прилива крови и ее неповторимого вкуса. Острого, металлического с легким ароматом жаренного мяса, которое она съела пару часов назад.
Видя, что муж поддается, Авира запустила пальцы в его волосы, заставляя запрокинуть голову назад и одновременно припечатывая его бедра своими. Низкое, утробное рычание, начинавшееся в груди турианки, вибрацией прошло по ее телу, отдавшись в паховых пластинах и передалось ему. Это было приятно, и мужчина застонал, не прерывая поцелуя. Он хотел чувствовать ее кожу под пальцами, ощущать тепло разгоряченного тела на своей груди.
Тем временем поцелуй становился все более глубоким и страстным, потому что все больше и больше одежды оказывалось на полу. Язык Авиры доставал практически до горла Мэйсона, когда она неожиданно отстранилась, подарив ему взгляд, от которого он ощутил слабость в коленях.
— Иди ко мне... – Сказала она со щелчком челюстей и демонстрацией острых зубов в жутковатой улыбке. Потом повернулась и пошла к кровати, позволяя мужчине насладиться чувственными изгибами своего тела. Ее походка и сквозящая в каждом движении осторожная грация напомнила ему о хищной природе супруги. Но она не выглядела угрожающей ни в каком случае, скорее просто немного игривой.
Мэйсон сглотнул, когда Авира заползла на кровать, сначала опустившись на нее коленями, а затем и вовсе встав на четвереньки. А уж после того, как она послала ему одну из своих дразнящих улыбок, встав в пол-оборота и поглядев через плечо, он окончательно потерял контроль. Чувство было такое, словно все его тело начало неистово пульсировать от желания и мужчина не смог сдержать стон.
На нетвердых ногах он помчался к кровати намереваясь заключить любимую в объятья, но та, в самый последний момент ускользнула. Не давая Мэйсону проявлять инициативу Авира схватила его за руку и усадила на кровать, прижав спиной к стенке. Затем взобралась к нему на колени и подвигалась чуть-чуть, устраиваясь поудобнее. Ощутив, что благодаря ее дразнящим прикосновениям сквозь ткань он твердеет сверх всякой меры, мужчина вновь застонал и принялся исследовать ладонями ее тело. Талию, спину, бока. Он наслаждался ощущением тугих мышц, перемещающихся под гладкими щитками.
Когда он добрался до бедер, она затрепетала в его руках, тяжело дыша и эротично оскалила зубы. Лаская и чуть сжимая бедра турианки, Мэйсон все не мог нарадоваться их мягкости. Это была одна из немногих мест на ее теле, где пластины были эластичными, а кожа нежной и очень горячей. Этот жар воспламенял его кровь. Он не мог думать ни о чем, кроме того, что хотел ее. И желание усиливалось при каждом движении таза раскинутого над его ногами. Пластины приятно массировали сквозь ткань.
Авира знала это, и ее губы растянулись в раздражающей сексуальной улыбке, которую Мэйсону сразу же захотелось стереть. Заставить ее хныкать для него. И он знал, как это сделать. Не прекращая играть с чувствительной кожей на талии и бедрах, он медленно перемещал свои ласки к ее тазовым пластинам, от которых шел весьма ощутимый жар. Когда шершавые мужские пальцы скользнули по разрезу пластин, дразня ее, женщина издала мурлыкающий звук и дернула бедрами, отвечая на движение.
Ощутив медленное скольжение расходящихся пластин, Мэйсон проник внутрь ее тела, погрузив пальцы в мягкие, влажные и горячие складки синей плоти. И хотя внутри турианка была устроена слегка иначе, чем человеческие женщины, он знал, как заставить ее извиваться и стонать. Как превратить гордую дочь Палавена в груду дрожащей плоти, беспомощно размахивающей конечностями. И он очень постарался, чтобы провернуть это, орудуя пальцами. Флетчеру доставляло несказанное удовольствие видеть как бронированное создание на кровати извивается и скулит, вспарывая острыми когтями ткань матраца. Как она корчится и дергает бедрами, пытаясь извлечь больше удовольствия из его пальцев.
— Пожалуйста... – простонала Авира в отчаянии, когда он замедлил ритм. – Мэйсон, пожалуйста быстрее... Не останавливайся... Духи! Не останавливайся! – Но Флетчер не спешил, намеренно замедляя движения пальцев и пытаясь отвлечь турианку дополнительными ласками. Облизывал ее шею в том месте, где кожа была лишена защиты костяного капюшона и была особенно чувствительна. Авира изогнула спину и довольно зажужжала. Этот звук заставил Мейсона наслаждаться проделанной работой.
— Пожалуйста... не могу больше... – решив особенно не садистничать он направил два пальца глубоко между влажными складками, прощупывая каждое углубление, каждый выступ турианской плоти, так не похожей на человеческую, и наконец, нашел точку, от прикосновения которой Авира издала тонкий визг, отразившийся от стен маленькой комнаты, и бескостной грудой обмякла на кровати.
— Тебе понравилось? – спросил Мэйсон, кладя руку на ее гребенчатый затылок и глядя в ее глаза.
— Духи... да... – простонала гордая дочь Палавена, явно проигравшая в этой любовной схватке.
Мэйсон хищно усмехнулся, глядя на задыхающуюся, обессиленную волной оргазма Авиру. Впрочем, теперь уже турианка не дала ему наслаждаться победой. Оправившись, она крепко прижалась грудью к его груди, лишая возможности двигаться. Ее теплое тело рядом с его телом, ее влажные бедра, елозящие по его бедрам, задевающая торчащий колом член. Все это заставило сердце Мэйсона пульсировать с такой скоростью, что биение отдавалось в ушах. Обездвиженный, беспомощный, отданный во власть ее прихоти.
Это было не совсем то, на что он надеялся, но все равно возбуждающе и приятно. Авира склонилась и ее губы встретились с его. Одновременно с этим трехпалая лапка турианки начала плавное скольжение по его груди, медленно подбираясь к животу. Звук, отдаленной похожий на стон покинул его горло, когда она, наконец, добралась до цели. Мысль о том, как близко ее острые когти оказались к его мужской гордости, послала волну дрожи по его телу. Видя это, Авира усмехнулась, захватив член пальчиками.
Следующий звук покинувший его грудь, был уже стоном наслаждения. Мэйсон стонал, одновременно пытаясь поглубже проникнуть языком в ее рот, и лаская руками нежную кожу ее талии. Его действия заставили руку турианки остановиться на секунду, но она справилась с собой. Мандибулы шевельнулись, обозначая улыбку, после чего она разорвала поцелуй и скользнула зубами по щеке, пробираясь к уху:
— Нет, ты точно извращенец, – вороковала Авира, заставив Мэйсона покраснеть еще сильнее. – Тебя возбуждает то, что я делаю... то, что я могу сделать. Она чуть разжала пальцы и мужчина почувствовал самый наконечник ее острого когтя, медленно скользящего от основания члена до его головки. Прикосновение ,едва обозначившееся на его чувствительной коже, но от того не менее острое.
Флетчер сглотнул. Она была права. Собственное тело предало его, бедра рефлекторно дернулись вверх, пытаясь потереться о гладкую поверхность ее когтя. Женщина украсила его шею сочным укусом и повторила движение когтям, только теперь в обратном направлении. В этот раз сенсорная перегрузка была столь сильной, что Мэйсон едва смог выдержать ее. Нервы пылали, умоляя о большем, нежели простое прикосновение и даже мышцы начали болеть. А ведь он даже не заметил, как сильно напряг их.
К счастью Авира была слишком возбуждена, чтобы и дальше продолжать мучить его. Приподнявшись она сдвинула свои бедра так, чтобы заставить его скользить в нее. И это, при его нынешнем состоянии было слишком хорошо. Так хорошо, что перед глазами заплясали звезды. Тепло, жар, влажность, ощущение твердых пластин на коже заводило нереально. Турианка двигалась на нем со всей скоростью, на которую только была способна и каждый раз когда он входил на максимальную глубину она издавала ворчание. Ее движения были исполнены чистого желания и страсти, ее лапы гладили его спину, иногда сжимаясь и оставляя на коже неглубокие царапины, еще больше распалявшие страсть.
Мэйсон старался не отставать, поглаживая талию и покусываю чувствительную кожу в просветах между броней. В какой-то момент Авира сделала слишком резкое движение и он оказался в ней так глубоко, что едва не кончил от ощущения тесноты и трения, ставшего сейчас даже слишком сильным. Женщина запрокинула гребенчатую голову назад и взвыла, до боли расцарапывая его спину. В таком положении мужчина не смог удержаться от того, чтобы не встряхнуть партнершу, качнув бедрами. Это простое движение заставило Авиру выгнуть спину, до хруста пластинок и пронзительно взвыть еще раз.
Ее пластинчатые бедра корчились под его пальцами, когда он захватил их, пытаясь немного изменить ритм и синхронизироваться с ее толчками. Это далось ему тяжело. Мэйсон стонал, ощущая приближение развязки. Один, два, три более глубоких толчка и его тело напряглись так сильно, что он едва не потерял сознание. Сладкое напряжение в паху сменилось вспышкой опаляющего наслаждения.
— Черт побери, о, Боже, да! – Мэйсон отбросил голову назад, скрученный судорогой и извергся в ее горячее нутро. А секунду спустя высокий визг пронзил его уши, возвещая о том, что Авира догнала его.
Затем они упали на кровать и следующие несколько минут просто лежали на боку лицом друг к другу. Их тела все еще были тесно переплетены, пока они восстанавливали дыхание. А когда Авира оторвала голову от его плеча и подарила ему дразнящий взгляд Мэйсон рассмеялся и поцеловал ее. Он чувствовал себя настолько счастливым, что все мелкие неурядицы этого бесконечного дня вылетели из его головы. Ласково погладив опавший гребень пытавшейся отдышаться турианки он на выдохе произнес.
— Ну... вот видишь... нормальная квартира... жить можно... – каждое слово далось ему с трудом.
— А тебе... все... нормально... лишь бы... кровать была... – так же хрипло и прерывисто отозвалась Авира, нашарив в кармане своего комбинезона упаковку с таблетками против аллергической реакции и проглотила одну. – В общем... даже не надейся... завтра мы пойдем... и подадим протест...
— Ночь длинная... – многозначительно протянул Мэйсон, проглотив вторую таблетку. – И кто знает, может быть мне удастся тебя переубедить. – Его губы оставили поцелуй на ребристой щеке турианки.
— Можешь попробовать... – игриво ответила Авира, покрепче обвивая его тело ногами. В конце концов мелкие неприятности и разногласия не повод не отпраздновать новоселье.