Не к месту

Это не её дом, не её место, поэтому Тен-Тен закономерно ощущала себя неловко. Хината в красивом кимоно с журавлями по подолу разлила чай. Хьюга здесь к месту, ведь она у себя дома, зато она не к месту дома у Наруто. Но Хината умная, и сама поняла это давным-давно. - Спасибо, - негромко поблагодарила Такахеши и взяла чашку, ёрзая. Девушка не привыкла сидеть на коленях; ей лучше скрестить ноги, как мужчина и воин. В доме Хьюга красивая веранда. Узкая, доски выкрашены тёмной краской: в свете лампы блестело новое лаковое покрытие и прыгали мотыльки. Хината ласково отгоняла их ладошкой, чтобы не лезли в огонь и не умирали. Тёмный лес всего в двух шагах смутно пугает, хотя Тен-Тен известно, что деревья выращены искусственно. К тому же, куноичи не должна бояться леса. - Это место Неджи, - сказала Хината. Такахеши вздрогнула. Хьюга спокойно пригубила чай. Ей уже двадцать пять, и ребёнка под сердцем – сестрёнку для Боруто – девушка носит для себя. Кажется, Наруто даже не в курсе, что девушка-луна, с которой у него ничего не вышло, носит второго ребёнка. Имя отца Хината держала в строгой и нерушимой тайне. Кажется, Хьюга угадала её мысли и слегка отодвинулась. Но тихо и спокойно продолжила: - Ему не нравился обычный сад, но вот лес – больше. По идее, это вырастили для тренировок, но как-то он ни разу здесь не тренировался. Но гулял. Тен-Тен сделала большой глоток горького горячего чая. Девушка не любила зелёный – она как-то проще, из пакетика, с двумя ложками сахара. Но вот Неджи, несомненно, должен был любить, поэтому Такахеши упрямится. «Зачем делать такое, что и кому ты хочешь доказать?» - вот так Неджи бы сказал. Или скажет. Хината заняла её вечер до момента восхода луны. Небо потемнело вокруг удивительно большого белого диска. В центре селения её вечно что-то загораживало: крыши домов, провода, скала Хокаге и уродливые лица самих Хокаге… А здесь – красиво. - Где сейчас Боруто? – поспешно спросила Тен-Тен, смутившись и постыдившись, что совсем молчит. Хьюга чуть укоризненно качнула головой: - Сегодня у меня. Дядя ему нравится больше отца. Делали торт, а я теперь знаю, как отмыть клубничный джем от волос. Такахеши хихикнула – от того, что Неджи и в самом деле тайком любил сладкую летнюю клубнику, и от радости за Хинату, ведь Наруто не позволил бы своему сыну заниматься такими глупостями, пускай ему только пять лет. Сын Наруто должен был быть будущим шиноби, сыном Хокаге и любить рамен, зато племянник Неджи и сын Хинаты будет помогать матери печь, параллельно хвастаясь меткости затупленных кунаев по мишеням. - Ты как обычно? – встревоженно. - Да… - Тен-Тен поставила чашку. - Мне кажется, что он здесь. - Тогда спокойной ночи, Боруто шумит рано. Хината поднялась с колен, забрала чашки, поцеловала опоздавшую везде Тен-Тен в макушку. Хьюга старше, и Такахеши это смутно понимала – не по возрасту, а по духу. А вот она застряла в прошлом, где имело смысл её оружие, где был Неджи. Теперь жить мучительно скучно. На веранде похолодало, Тен-Тен поёжилась и разогнула затёкшие ноги. Подвинулась к краю веранды, запустила пальцы на ногах в восхитительно густую траву, которую Хината не позволяла ни вытаптывать, ни стричь. Рука легла на ремень большой и тяжёлой сумки с аптечкой и запасом бинтов. Он всегда приходил – каждое воскресенье, всегда в одно и то же время. И только к ней; Тен-Тен очень нравится так думать. Тик-так, тик-так. Такахеши совсем не слышала, зато видела, как Неджи, не скрываясь, идёт между деревьев. Не торопясь, но и не медленно. Тен-Тен могла бы закрыть глаза и точно представить его путь до веранды. Неджи подошёл вплотную. - Привет. - Привет. Его «привет» - всегда слегка с заминкой. Хьюга наклонился, снимая сандалии. Протектор не смог сдержать его волосы: гладкие и чистые, - и они упали вперёд. Когда-то Тен-Тен просто мечтала зарываться в них пальцами, расчёсывать, перебирать ночью в общей постели. Такахеши поднялась на ноги и зашла в дом. Неджи следом; чуть прикрыл сёдзи от ветра, сел напротив и потянулся к застёжкам изорванного форменного жилета. Зелёная краска давно потускнела, пятна крови стали бурыми. - Давай я, - твёрдо сказала Тен-Тен и, снова неудобно сев на колени, решительно отвела его руки в сторону. Застёжки под пальцами мокро скользили, но девушка стиснула зубы и упрямо продолжила с ними бороться. - Как тут Хината? - Хорошо. Не с Наруто. И пришёл бы ты к ней сам. Неджи тихо усмехнулся, но ничего не сказал. Тогда Тен-Тен смягчилась. - Готовила с Боруто тебе торт, клубничный. Июль – хороший месяц, а третье июля – так и вовсе лучший день в году. Ночи томные, душные, лишь на веранде дома Хьюга холодком веет.* - Кстати, с праздником, - добавила она. Хьюга посмотрел на неё серьёзно, сухо и мрачно и, дав ей стянуть жилет, потянул наверх мокрую тяжёлую водолазку. Из чудовищных ран хлынула кровь, словно только ткань её и сдерживала. Густыми толчками тёмная жидкость рвалась наружу и растекалась лужами-пятнами по полу, но Неджи даже не морщился. - Сначала спину, - приказала Тен-Тен, но голос дрогнул. Юноша развернулся и осторожно лёг на живот. На его спине ещё хуже, живого места нет. Такахеши с благоговением отодвинула в сторону пряди его волос и вытащила из своей сумки всё необходимое. Сначала раны нужно промыть от грязи и очистить от щепок. Свет не нужен – Тен-Тен знала каждую интуитивно, но всё же не медик и у неё нет ловкости Сакуры. Поэтому её руки быстро окрашиваются тёмным мясом. Неджи зевнул и подтянул себе под голову жилет. Кажется, решил немного вздремнуть. - Лучше бы тебе не спать. - Ты выучилась на ирьёнина? - Нет, - мрачно. - Тогда я посплю. Своеволен. Раньше с ним такого не было. Иногда из-за этого Такахеши думает, что перед ней вовсе не Неджи. Её мысли сбились с нужного ритма и русла, поэтому разрывы на лопатках и пояснице она зашила грубо, неловко и неправильно. Но края ран сошлись ровно и аккуратно, и, оторвав ткани бинта, Тен-Тен осторожно обтёрла ему спину. - Теперь перед. - Не надо. - Надо. Неджи перекатился на спину и раскинул руки, глубоко вздохнув. На его животе и груди не было ни единой царапины или хотя бы шрама. - Зачем ты это делаешь? – спросил он, впервые нарушив правила игры. - А зачем ты приходишь? Хьюга мечтал об этом всю жизнь – действовать на поводу своих желаний и воли. Быть непокорным и нарушать правила. Наверное, поэтому он закрыл собою Наруто. Но для Такахеши ритуал священен, и она вот-вот бросится на него, чтобы убить вторично. Каждое воскресенье Неджи приходил к ней на эту веранду. Каждый раз Тен-Тен методично устраняла последствия вонзившихся в его тело деревянных шипов и успокаивалась до следующих выходных. Но раз так – пусть лучше исчезнет навеки прямо сейчас. Но Неджи уже не поступал так, как от него ожидали окружающие; отдал за это свою цену и освободился от любых оков. Хьюга тихо сел и снял протектор. Его лоб был чистым, светлую кожу не нарушала мерзость печати подчинения. Тен-Тен не выдержала, зажмурилась. В руках она всё ещё сжимала чёртову тряпку. Неджи приблизился, и девушка ощутила его дыхание на своих щеках. Неджи никогда, никогда, так не делал. Но теперь можно, ведь не существовало даже личных его рамок. - Отпусти меня, - негромко произнёс он. - Ты… ты сам приходишь… - зло, упрямо, с обидой на него и ненавистью на себя. Почему же она единственная не пришла на его похороны, за что заслужила у одних называться чёрствой, а у других – настоящим ниндзя по правилу двадцать пять? Ещё неизвестно, что из этого хуже. - Отпусти, - на этот раз уже попросил Хьюга. – Я тут не к месту. Наверное, это отчаяние и боль вырвались наружу. Тен-Тен целовала его так, как никогда, потому что и не целовалась ни с кем – а призрак или морок разве считаются? Но ведь духи должны быть холодными, а губы Хьюга тёплые, и он такой же неумелый. Неджи отвечал ей с лёгким любопытством, какими-то своими странными эмоциями и пьянящей нескованной чувственностью, и в итоге они пребольно стукнулись зубами. Хотя, наверное, Неджи не больно. Наверное, Хьюга не почувствовал её губ Тен-Тен всхлипнула раз, другой, всё ещё цепляясь за него, и вдруг заплакала. Рыдания сдавили горло в попытке удушить; ей снова шестнадцать, а Неджи – семнадцать, и она ещё чунин в дурацких шароварах, а он – джонин, но упрямо не носит формы. Маленький протест. Хьюга тесно обнял её и почти опрокинул на себя. Такахеши оказалась в неустойчивой позе, а Неджи словно пульсирует внутри. Это не сердце, но дух и энергия – оно тёплое, обволакивало и успокаивало, пока Тен-Тен рыдала. Плакать по умершему на груди призрака умершего – Такахеши точно рехнулась. Но, пожалуй, ей пока что было всё равно, а Неджи даже прижимался губами к её волосам. Тен-Тен не обманывалась, Хьюга никогда её не любил, но смутное ощущение того, что это они просто оба не успели, всё усугубляет. Такахеши совсем без сил, когда кончаются слёзы. Неджи всё ещё здесь, и он что-то шептал ей на ухо. Ей всё ещё шестнадцать, и маленькая девочка внутри с неё, не попрощавшаяся и не смирившаяся, свернулась калачиком. В реальности же она то ли упала в обморок, то ли уснула прямо на полу. С утра её нашла Хината, а разбудил Боруто. В голове стояла восхитительные ясность, свежесть и покой, но, к сожалению, теперь это место потеряло особенность. Неджи больше не придёт, даже если Тен-Тен будет его звать – а она не будет. Такахеши позавтракала с Хинатой и Боруто, сходила в магазин и пришла с упаковкой клубники к скромному надгробию. Почему-то возле него рос подсолнух. Но этот цветок был здесь очень к месту. *Третье июля – день рождения Неджи.