Мстя

Макар резко вскочил со своей кровати, пытаясь разобраться в причинах такого неожиданного пробуждения. Она была проста: старший брат решил, что любимому младшему хватит спать, и вылил на него ведро ледяной воды. Оглядевшись и не найдя виновника всего этого бедствия, Кар, как называли его друзья, разозлился и быстро вышел из комнаты, при этом грязно ругаясь. Зайдя на кухню, он увидел хитрую морду своего близкого родственника. - Ты что, совсем офигел?! - накинулся он на своего брата, Матвея. - Нет, ты просто очень долго спал, а мне стало скучно, - спокойно ответил братишка с ангельской улыбкой. На этих словах злой и очень нервный Макар посмотрел на настенные часы и, увидев на них всего лишь 8:26, произнес: - Ненавижу тебя, - нарочно ласковым голосом проинформировал он Матвея. - И я люблю тебя, солнышко, - хихикая, произнес юноша. Они не были родными братьями, нет. Они двоюродные. Когда Макару было пять лет, его мать ушла к богатому любовнику, оставляя маленького сына с отцом, и вроде бы все шло хорошо. Но, когда мальчику было восемь, его отец разбился. Мать так и не нашли, поэтому его усыновила тетя, сестра по папиной линии, Катя. И Макар ей очень благодарен, ведь спасибо тете, что ему не пришлось скитаться по улицам и, тем более, жить в детском доме, да и любил он ее, как родную мать. Но есть у Макара одна огромная и наглая проблема - Матвей. Хотя они уже не маленькие дети, но Матвеюшка упорно каждую ночь заваливался в кровать к своему брату. Прям как в детстве, когда Кар только стал жить с ними. Катя очень удивлялась этой привычке, ведь по идее они уже должны спать с девушками, а спят до сих пор друг с другом. Она удивлялась, но молчала. Хотя Макар каждую ночь ворчал на брата, чтобы тот шел к себе в комнату, но Матвею было откровенно плевать, ведь он так привык. - Я спать, - недовольно буркнул Кар и удалился в свою комнату. Но не успел он уснуть, как кровать прогнулась под телом брата. - Ты же не думал, что сможешь слинять от меня, когда мне скучно. Pov Макар. Божеее, что же за сволочь мой братец? Каждую ночь одно и тоже: приходит и заваливается рядом. А когда бухой, то вообще обниматься лезет, любвеобильный наш, чтоб его. Ладно, я привык. Восемнадцать лет, а мозгов, как у осьминожки. Хотя несколько плюсов в этом есть. Во-первых, он теплый и мягкий. Во-вторых, когда я сплю, он всех выгоняет из комнаты, будь это мама или младший брат. Бережет мой сон. Говорит, мол, когда я не высыпаюсь, то хожу злой, как мамина подруга Ира. Нашел, с кем сравнивать, сучка такая. Да у этой Ирины сильный недотрах. Муж от нее сбежал, сломя голову. Я же говорю: сволочь, а не брат. Только я решил поспать, ну, вернее доспать положенное время в единственный свой выходной, но пришел Матвейка, хах, как же он бесится, когда я так его называю. Хотя ничего не говорит, терпит, так сказать. Я понял, что погрузиться в мир Морфея мне не судьба. Он что, пьяный? Да нет вроде, алкоголем не пахнет. Нет? Но какого лешего он лезет обниматься? - Ты пьян? - тихо спросил я. - Не, - уверено ответил брат. - Мне жарко, - я по-тихому попытался отодвинуться от него, но, бля, не получилось, - двигайся, Матвейка. - Мне плевать, я замерз, - спокойным тоном сказал он. - Ты гонишь? Сейчас же май, - неуверенно проговорил я . - И что? Ты видел, КАКАЯ там погода? - Когда бы я увидел? - Не кипиши, - примирительно сказал Матвей. - Ладно. - Вот и хорошо, - улыбнулся он и придвинулся ближе. - У тебя что-то случилось? - обеспокоено спросил я его. - Не, ничего, - не особо уверено ответил он. Мне, откровенно говоря, такой ответ не понравился. - Не ври мне, - обижено сказал я, - я же знаю тебя. - Ты чего? Все хорошо, честно, - на мой недоверчивый взгляд он только ослепительно улыбнулся. Неожиданно для себя я уснул, ну, конечно, эта наглая моська так сопела мне под ухом. Когда я проснулся, то первым, что почувствовал, были руки, нагло лапающие меня. Что блин? Открываю глаза и вижу довольное еб.. ой, лицо своего братишки. Он спит! Мать вашу, спит и лапает! Да он офонарел! Я толкнул его - нуль реакции, мать его. Да он точно бухал. Я говорил, что парень я довольно-таки нервный. Вот и эта сволочь довела меня до крайней точки кипения - я скинул его с кровати. И тут же крик Матвея разнесся по всему дому: - Что ты, мать твою, делаешь? – возмущенно начал бухтеть он на меня. - Какого хера ты распускал свои загребущие ручонки, м?- рыкнул я. - Что? - Знаешь, из-за чего я проснулся? - спросил я и, увидев с его стороны вопросительный взгляд, продолжил, - из-за того, что ты, мать твою, лапал меня! После моих слов наступила пауза. - Прости, - виновато улыбнулся Матвей, - такооой сон снился, мм, но тебе рано еще знать. - Извращенец, - тихо вымолвил я. - И кто из нас извращенец, м? – хитро спросил он, - ведь я не говорил, что мне снилось. Но если тебе так не терпится узнать, что же мне такое снилось, то я приоткрою завесу этой тайны, - загадочно проговорил Матвей. - Ну, говори, - небрежно бросил я. - Шоколад. - Что? - не понял я. - Мне снились тонны шоколааада, - блаженно пропел он. - И, по-твоему, я похож на шоколадный батончик, м? - решил поинтересоваться я. - Ну, немножко, туру-ру-ру-ру, - начал петь и пританцовывать братишка. - Ты охренел? - Совсем немножко. - Множко. - Шуруй готовить завтрак, - нагло заявил эта сушка. - А с фига ли я? - У меня моральное потрясение, потому и ты. - Ээээ, какое «моральное потрясение»? - уточнил я. - Мой любимый младший брат бездушно скинул самого меня! Меня! С кровати, - наиграно начал плакать он. - Так это физическое, а не моральное. - Я тебе доверял, а ты… а ты так сделал, как ты мог? Не любишь меня, хнык-хнык. - Во ебанутый. - Вооот, еще и обзываешься, - надул брат губы. - Ой, обиженка, - сказал я и встал с кровати. - Я хочу омлет с помидорками и зеленью, салат и какао, - нагло заявил он. - Вот иди и готовь. - Я хочу, чтобы ты приготовил, а потом покормил меня с ложечки. Вот наглый тип, омлет ему подавай, шиш. Хотяяяя… Слабительное или соль? Определенно, слабительное… Нефиг борзеть. - Как скажешь, братик, - сладким голосом проговорил я. Проговорив это, я вышел из комнаты. Так идем на кухню, открываем холодильник, достаем яйца, зелень и помидорчики. Хах, получит Матвейка по самые помидорки. Нарезаем зелень и помидорчики, разбиваем яйца, перемешиваем, добавляем соль. Интересно, хватит или еще добавить? Ну, еще немнож… Упс, кажись, переборщил… Так-с, где там у нас слабительное? А, вот оно. Сколько капель? 10 хватит? Думаю, да. Сковородка, масло. У-у-у-у, шипит падла. Ой, плевать, маленько огонь прикрутить надо. - Кушать подано, садитесь, пожалуйста, сударь, - крикнул я. - Фи, как грубо, но спасибо, Карушка, - сказал он и посмотрел на мою реакцию. - Приятного аппетита, - поставил себе цель: уничтожить взглядом эту тварь. - Спасибо, - поблагодарил он, - ну, не смотри так, а то еще подавлюсь. Он начал кушать, а я наблюдать за его лицом. - Ну как, вкусно? - мило поинтересовался я. - Конечно, - сквозь зубы проговорил Матвейка. Хах, конечно, вкусно. Я хотел что-то сказать, но не успел, так как этот даун резко подскочил и куда-то смылся. Очень трудно догадаться куда. - Скотиииина ты, - послышалось с той стороны, куда убежал братец. - Вхахахахах, я ковааарен, - пропел я. - Вот выйду отсюда, и пиздец тебе, - рыкнул он. - Ага, конечно. И дальше тишина. Вхахах, братишке плохо, ага. Кажись, я переборщил со слабительным. Ну, ничего, переживет. Пойду, музыку что ли послушаю. Вернулся я в комнату и завалился на кроватушку. Отлично, настроение растет по минутам... И тут меня осенило: а где мама и Святик? Но не успел я вспомнить, куда они делись, как что-то тяжеленькое завалилось прямо-таки на меня. Что за нах? В шоке распахнул глаза. Что я вижу? Эту наглую физиономию… - Ты что творишь, еб твою за ногу, - начал вырываться я. - Тише-тише, лежи молча, - промурлыкал Матвей. Да он, чтоб его таджики поимели, в конец офигел. - Насилуют!! Люди добрые, насилуют! - начал орать я. Ну, а чего? - Ты что творишь, ишак?- рыкнул он. - Это ты у меня спрашиваешь? - Нет, блин, у себя. - Ооо, сам с собой разговариваешь? Да тебе лечиться надо, - усмехнулся я. Дальнейшие его действия повергли меня в шок. Он поцеловал меня. Он. Мать. Вашу. Поцеловал. Меня. От удивления я даже рот приоткрыл, чем и воспользовался этот упырь. Но чтобы я так легко сдался? Я укусил его за губу и, почувствовав стальной привкус крови, мысленно усмехнулся. Так его. Наконец, он оторвался от моих губ, аллилуйя. Но рано я радовался! Он начал целовать шею. Но я стал вертеть головой из стороны в сторону. Он не сдержано рыкнул и больно укусил основание шеи. - Ауч, - пискнул я. - Не вырывайся, - с угрожающим голосом сказал он. Я даже понять не успел, как моя футболка оказалась на полу. Губы Матвея посасывали, кусали, мои соски. Из-за этого я стал непроизвольно стонать. И в ужасе закрыл себе рот руками. - Нравится, да? - Нет, - неуверенно ответил я. - Ууу, плохой мальчик, ты же знаешь, что врать нехорошо. - Да иди ты, - психанул я. На это он только сильнее прикусил сосок. Спустился поцелуями к впадине пупка. И опять вернулся к губам, но мои руки, которые закрывали рот, не дали ему поцеловать. Хах, знай наших. Опять припав к моей шеи, оставив засос, он отодвинулся и , увидев своё творение, улыбнулся. Незаметно он снял с меня бриджи (душой не чаю как, я даже не заметил), и, немного приспустив боксы, сжал правое полушарие. И тут меня будто током ударило: я стал брыкаться, царапаться, щипаться, даже сумел укусить его за щеку, хах, а они у него мягкие. В какой-то момент он свалился с кровати, и я, использовав этот шанс, по-быстрому слинял из комнаты, но далеко убежать Матвей мне не дал, а только загнал меня на кухню. Черт-черт-черт, это тупик, бежать больше некуда. Я забрался на окно (и, да, знаю, что я даун), и братец с оскалом хищника, который загнал свою жертву в угол, готовится к нападению, и он полностью уверен в своих силах. - Иди ко мне, - приказным тоном заявил он. - Может, еще и раком встать? - Ну, если ты сам этого хочешь, я буду несказанно рад, - сейчас подавится ядом, скотина такая. - Иди курам лапы мой. - Да нет, я лучше тебя нагну, - сказал он, усмехаясь. Хищник сделал свой выпад. После этого я упал с окна и оказался у него на руках. Бог ты мой, меня сейчас съедят. Из рук я вырвался, ага. И стал отходить назад, но тут мой путь прервался, так как моя секси-попа упёрлась в кухонный стол. Но Матвей продолжил свой путь, все ближе и ближе подходя ко мне. Что делать? Что делать?! Пока я думал, этот упырь подошел ко мне и нагло обнял, проводя руками по спине. И что-то мне в голову ударило - я выгнулся навстречу рукам своего брата, он принял это за согласие и продолжил свои действия более решительно. Он начал целовать губы, а я ответил, более не кусая. Он чуть-чуть приподнял меня и усадил на стол, разводя ноги шире, при этом умудряясь снять боксы окончательно. И тут я с удивлением понял, что из одежды на мне ничего не осталось. А еще понял, что это несправедливо, ведь я нагишом, а на нем до сих пор футболка и боксы. И я снял с него верх. Его победная улыбка очень удивила меня. Ммм, какое у него тело… Пока я разглядывал его, он смочил пальцы собственной слюной и аккуратно начал вводить один. Почувствовав дискомфорт, я начал отползать от него, но рука, которая перехватила меня попрек поясницы, удерживала на месте. Я с мольбой в глазах посмотрел на него, взглядом прося, отпустить, но его возбужденный взгляд убил все мои надежды выбраться. Когда он добавил второй палец, я почувствовал, как по моему лицу потекли слезы. - Ну, тише, малыш, не плачь, - сказал он и начал осыпать поцелуями мое лицо, отвлекая от боли. - Не надо, пожалуйста, давай, я уйду и мы забудем? - с надеждой попросил я. - Прости, солнышко, но я уже не смогу остановиться, - с виноватой улыбкой ответил он. - Пожалуйста, - прошептал я. - Не могу, прости. Третий палец – слезы хлынули сильнее. Я обнял его и уткнулся носом в шею. Думаю, он решил, что этой растяжки хватит, и вытащил свои пальцы, вызвав этим стон облегчения. Но не успел я обрадоваться, как тело пронзила такая боль, что я укусил его за плечо. - Прости, прости, прости, прости, прости, маленький мой, прости, - шептал он. - Давай закончим, пожалуйста, отпусти. - Прости. Немного подождав, тем самым дав мне привыкнуть, он начал двигаться, болезненные ощущения усилились, но Матвей очень старался заглушить боль своими поцелуями. У него получалось, я стал немного привыкать, а когда он задел ту заветную точку, меня прошибла волна удовольствия. - Мммм, еще, - простонал я. Дважды Матвея просить не пришлось. Он начал двигаться, принося просто божественное наслаждение. - Быстрее, - просил я, - пожалуйста… - Хорошо, малыш. Закинув мои ноги к себе на плечо, он продолжил двигаться, подрачивая мне, он ускорился, и я спустя пару минут кончил, сжав его в себе. Матвей еще пару раз толкнулся в меня и с протяжным стоном кончил в меня. Восстановив дыхание, Матвей взял меня на руки и отнес ванну. Как только моя многострадальная попа дотронулась дна ванны, я понял, что теперь буду расплачиваться за удовольствие болью во всем теле. - Ауч! - Сильно больно? - Давай я трахну тебя, а потому спрошу, больно ли тебе?! - Не кипиши, малыш, - примирительно сказал он. - «Не кипиши»? Как я, еб твою за ногу, ходить буду?! Что я, мать твою, маме скажу, м? - Не ругайся, ну. Ходить ты не будешь, а что сказать маме, я придумаю. - В смысле «ходить ты не будешь»? А каким раком я буду передвигаться? - Я буду носить тебя на руках. - Что? - То. - Маме ты что скажешь? - Скажу, что ты набухался в жопень и завалился где-то… - Ты что, гонишь? - моя челюсть познакомилась с полом и перешла с ним на «ты» - А ты хочешь, чтобы я сказал так: «Мамуль, наш Макарушка не может ходить, потому что я его трахнул, ммм, он так стонал. Поэтому я буду носить его на руках. И, да, мы спим теперь вместе. И ванну ходим вместе»? Так сказать, да, солнышко? - с ухмылкой проговорил он. - Что, блин? Какой в жопу «спим теперь вместе» и «в ванну ходим вместе»? - А ты что хочешь, чтобы я тебя поматросил и бросил, м? - Ты офигел? Ты собираешься меня бросить? - Так ты не против истории о том, что ты напился? Или маме все же рассказать истинную причину твоего нахождения на моих руках и неспособности двигаться самостоятельно? - Первую, - из двух зол я выбрал меньшее, - кстати, где мама и Святик? - Они уехали к бабушке, вернутся завтра, - довольным голосом заявил Матвей, - у нас есть время продолжить, ты же не против? - Иди в жопу. - Буду расценивать это как предложение. - Что? - я выпучил глаза. - Что слышал. Он быстро залез ко мне в ванну, помыл меня, успел облапать. От его рук я стал снова возбуждаться. И вот спустя каких-то нескольких минут мой член стоял. - Ммм, ненасытный мой. Неожиданно Матвей взял в рот мой член почти до основания и стал двигать головой вниз-вверх-вниз-вверх. Выпустив изо рта фаллос, он кончиком языка стал выводить на нем разные узоры от основания до головки. Я не смог долго сдерживаться. Он божественно делает минет. Последней точкой стало для меня то, что братишка начал покрывать мой ствол воздушными поцелуями. Но, когда он понял, что мой член напрягся, то взял его в рот и начал сосать. От такой пытки я бурно кончил ему в рот. Отойдя от очередного оргазма, я сказал: - Спасибо. Его ответ поразил меня: - Отработаешь. - Посмотрим на твое поведение, - с улыбкой проговорил я. После такого запоминающегося принятия ванны, когда мы были уже в кровати, он сказал: - Моя мстя сладка. - Что? - Обе попы пострадали, - сказал он. - Ты трахнул меня только из-за того, что я подсыпал тебе слабительного? – в шоке распахнул я глаза и приподнялся, посмотрев на него. - Ну, да, - спокойно ответил он, - ну, а вообще я просто… - Что «просто»? - Я просто тебя люблю.