Колыбельная

      — Ты устала, но сейчас отчего-то твои мышцы напряжены, — заметил Мелан, ложась на мягкий пол и позволяя девушке опуститься на себя сверху. — Я хочу помочь — пожалуйста, расслабься. Я буду нежен.       — Откуда ты знаешь, как это делается? — сквозь зевок спросила Марин, чувствуя, как млеет под лёгкими прикосновениями и поцелуями измождённое тело. Она опустила ладони на плечи воина и демонстративно облизнула языком вдруг пересохшие губы. Пальцы мелко дрожали от того масштаба работы — конспектирования двадцатистраничного пособия истории, — что пришлось делать ранее. Ресницы трепетали. По коже табуном ходили мурашки. Было уютно и приятно. Хотелось забиться под бок Мономакии воробышком, погрузиться в сладкую дрёму и через неё ощущать каждое ненавязчивое касание Мелана.       Экзамены не за горами — учёба утомляла пуще прежнего, и если раньше у Марин выпадала свободная минутка, чтобы побыть с Меланом наедине, то теперь они могли насладиться обществом друг друга лишь ночью. Сон Марин был беспокойным, и всё чаще она не высыпалась, хотя ложилась намного раньше полуночи. Поэтому Стрелок-Мечник обнимал её и убаюкивал кроткой, невинной лаской.       — Моя любовь к тебе диктует правила.       — Почему я так не умею? Это нечестно, — жалобно всхлипнула девушка, подставляя оголённую шею для нежных губ возлюбленного и его тёплого дыхания. — Я чувствую себя виноватой.       Ответом ей послужил тихий бархатный смех.