Stand up!

POV Чживон. Если бы кто-нибудь рассказал мне, что жизнь настолько тяжелая и сложная штука, то, будучи ребенком, я едва ли поверил бы. Мое детство было слишком беззаботным для подобного рода вещей: обласканный родительской любовью, я не думал ни о чем негативном, считая, по всей видимости, что и мое будущее будет безмерно светлым. Но время неумолимо шло вперед, мои взгляды менялись с такой же скоростью, как и мое окружение. Одни люди сменялись другими, никто особо не задерживался в моей жизни. Ну а меня одолевала скука. Утопая в бесконечности разных точек зрения, понимаешь, насколько многогранен наш мир и все его составляющие. Я никогда не считал себя кем-то особенным, отчего, видимо, и не думал, что мое мнение - единственно верное. Единственное, пожалуй, что я отстаивал с особым упорством - мои взгляды на мир и восприятие действительности. И я даже не то, чтобы отстаивал их, я просто не позволял другим людям задавить их своими пресловутыми "это не правильно" и "ты ошибаешься, это не так". Я чертов художник, я всегда видел мир под определенным углом, и поэтому я всегда боролся за то, чтобы "мой мир" оставался живым. Но все изменилось за один день, потому что он не задался с самого начала, а всего пара неосторожно брошенных кем-то слов окончательно выбили меня из колеи. Сегодня должна была состояться выставка. Я никогда не любил подобные мероприятия, потому что среди людей находилось огромное количество так называемых критиков, которые, вместо того, чтобы указать на недостатки моих картин и способы их доработки, произносили что-то вроде:"это ерунда, потому что мне не нравится", оставляя меня в абсолютном недоумении. Самое интересное, что это "не нравится" никогда не было чем-то обосновано, потому что, когда я задавал вопросы, обычно все отвечали, что работы просто не красивые, уродливые, а их автор просто криворукий неудачник. Какая ирония, ведь они даже не догадывались, что перед ними стоит тот самый автор, о чьих картинах только что отзывались настолько нелестно, что кисти в руки более брать совсем не хотелось. И проблема в том, что обоснованной критики я совсем не боялся, ибо это лишь подводило меня к большему самосовершенствованию, но эти бессмысленные нападки просто топором обрубали мои руки, втаптывая меня в грязь и из раза в раз указывая, что я полное ничтожество. Эта выставка должна была стать особенной. Я отобрал свои лучшие картины, потому что на нее должен был приехать мой самый любимый известный художник из Японии. Конечно, мне очень хотелось получить оценку своих работ от него, ведь именно его творения побудили меня взять в руки кисть и начать рисовать. Ночь до выставки я провел практически без сна, мне казалось, что, если я усну, то могу не проснуться вовремя и опоздать на встречу с ним. Однако, все обошлось: я пришел во время, да и сил, к моему глубокому удивлению, у меня было достаточно. - Д..Добрый день, - я с трудом мог побороть смущение, признаться честно, это выходило у меня очень плохо, и я чувствовал себя полнейшим дураком, - Я ваш большой фанат, и... Вон там блок с моими картинами, мм, может, посмотрите? Мой художник был высоким и статным. Любимец девушек, он очень часто улыбался и флиртовал, казалось, что у него есть даже группа самых преданных фанаток, которые следуют за ним повсюду. Услышав мой вопрос, он повернув голову в ту сторону, куда я указывал и хмыкнул, даже не глядя на меня. - Я уже видел это, - произнес он на ломанном корейском, видимо, он довольно мало практиковался в нем, основывая свою деятельность исключительно в Японии, а в Корею заезжая лишь затем, чтобы приобрести себе побольше поклонников. - Ну и... Как вам? - я нервно улыбнулся и сцепил руки в замок за спиной, дабы хоть немного скрыть нарастающий страх. Его происхождение я не мог понять до тех самых пор, пока японец не открыл рот и не ответил мне. После этого мой страх можно было точно квалифицировать как плохое предчувствие. - Послушай, юноша... Ты и вправду так хочешь рисовать? - он взял меня за руку и усадил подле себя на диван, приобнимая за плечо одной рукой, - Просто понимаешь, как бы это объяснить? У некоторых людей есть талант. Они берут в руки кисть, и у них само собой получается шедевр. А есть люди, которые плохо рисуют, но нарабатывают свои умения с помощью долгих практик. - Ну и... К какой категории отношусь я? - я нервно сглотнул, а внутри у меня что-то похолодело. - Ты? Ни к какой, - он иронично усмехнулся и придвинулся еще ближе ко мне, а мое сердце пропустило удар в ожидании его дальнейшей оценки, - Ты как ребенок, которого один раз похвалили, и он сразу же возомнил себя невесть кем. Твой стиль рисования... Слишком далек от общественного признания, никто никогда не увидит в твоих картинах скрытого смысла. А он там есть, верно? - японец умолк на несколько мгновений и, дождавшись моего сдавленного кивка, продолжил, - Ты рисуешь только для себя. И я честно не понимаю, зачем ты выносишь все это на всеобщее обозрение. Лучше бы ты рисовал котят, глядишь, хоть тупые фанатки бы появились. Поэтому, парень... Брось, ты не для этого был рожден. Займись уже чем-нибудь стоящим. Я медленно поднялся со своего места, мельком замечая улыбку на его лице. Едва сумев натянуть на свое лицо ответную, я кивнул и направился к выходу из помещения, не слишком аккуратно проходя мимо того огромного количества людей, которые собрались здесь сегодня для встречи с известным художником. Наконец-то выбравшись из помещения, в котором стало отчего-то невыносимо душно, я ослабил галстук одной рукой и задрал голову, чувствуя, как тяжелым стальным молотом вбивается в мою голову осознание сказанных мне только что слов. Задержавшись буквально на пару мгновений, я рванул что есть сил в сторону своего дома, чувствуя, что, если я сейчас же не покину это место, меня попросту разорвет на куски, возможно даже я сам сделаю это. Изнутри. До дома я добрался поразительно быстро, преодолев это расстояние за десять минут вместо положенных двадцати. На ходу скидывая лаковые ботинки, купленные мной специально для подобных случаев, я стянул с себя пиджак и быстрым шагом направился в свою комнату. Хотелось стянуть с себя все шмотки и залезть в горячую ванную. И пролежать в ней где-то с неделю. Но перед дверью я остановился, подушечками пальцев дотрагиваясь до ручки, а затем все-таки отстраняя руку в сторону. Тяжело вздохнув, я развернулся и направился в противоположную сторону, твердо решив, что пора уже со всем этим заканчивать. Пора бы уже заняться делом, верно? Толкнув дверь с такой силой, что ее ручка, кажется, едва ли не проделала дыру в стене, я ураганом ворвался в собственную мастерскую. Она тоже была у меня "особого" вида, на стенах не было обоев, а, может, и были, но их попросту не было видно под тем колоссально огромным количеством рисунков, которые я нарисовал за все время моей жизни. Они все были здесь, даже этот пресловутый домик с травой и солнышком, который рисуют, наверное, все дети в самом младшем возрасте, висел где-то с краю, потому что в пять лет я не мог дотянуться выше. Ворвавшись сюда, я, тяжело дыша, сжал руки в кулаки, с ненавистью глядя на то, что когда-то рисовал с таким удовольствием. Простоял я так не долго, от силы с полминуты, но за это время меня успела одолеть такая дикая ярость и презрение к собственным умениям, что я не смог просто стоять на месте. Я грязно ругался, срывая со стен все эти листы, мял их и рвал, то и дело разрезая поверхность ладоней об очередной острый край. Весь негатив, скопившийся во мне за все эти годы, взял надо мной верх, затмевая все остальные эмоции, не давая ничему вырваться наружу и оставляя место лишь дикому гневу. Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я вернулся домой, но, когда я вышел в коридор из мастерской, за окном уже стемнело. Не включая свет, я присел прямо на пол в коридор, сгибая ноги в коленях и укладывая на них голову. Сил не осталось. Кажется, в мастерской я вырвал себе собственную душу, измял ее и разорвал на куски, затем выбросив в мусорное ведро. Но я ведь отбросил все это, прошлое, чтобы заняться чем-то действительно важным и правильным, верно? Чтобы заняться делом, правильно?

***

Дни сменялись один за другим, пришла осень, и грозные свинцовые тучи полностью закрыли собой солнце. Все вокруг стало каким-то серым и одноцветным, а я насильно каждый день убеждал самого себя, что это не я своими пагубными мыслями и полным отсутствием каких-либо желаний сделал собственный мир таковым. Кисти я больше в руки не брал, да и не возьму, наверное, никогда. Нашел работу. С художественным образованием мало куда берут, но мне и кассиром в продуктовом нормально. Лишь бы не сидеть без дела, ведь так окончательно свихнуться можно. Сегодня пришел молодой парень со своей девушкой, наверное, их любовь была настолько сильной, что они несколько минут подряд просто стояли, обжимались и целовались между стоек. Ну а потом ему сделал замечание какой-то мужик. А потом парень его ударил в лицо. Ничего необычного, каждый день вижу такое, район ведь не слишком хороший. Но обычно все обходилось без потерь, а в этот раз в порыве драки они разнесли несколько стоек и опрокинули несколько бутылок дорогого портвейна. - Какого черта, Ким Чживон? Ты следишь вообще за тем, что происходит у тебя в магазине? Ты мне дохера денег должен, я тебя вообще от сюда не выпущу, пока ты все не отработаешь! - мой босс орал так, будто бы у него заложило уши, а мне было отчасти все равно, видимо, поэтому я выглядел таким равнодушным и спокойным. А это выбешивало его еще больше. - Не я это сделал. - Еще и жалобу накатал один из них! Порезался о стекло бутылки! Ты, придурок, твоя работа не только продукты пробивать, ты один в магазине же! За порядком кто следить будет?! - кажется, еще пара мгновений и он изойдет на меня слюной. - Камеры, наверное, - я пожал плечами и тяжело выдохнул, - Я причем здесь? - Ты издеваешься? - кажется, я окончательно вывел его из себя. Потому что он схватил меня за грудки и пару раз с силой тряхнул, - Ты у меня все до копейки отдашь, щенок! Я тебя живым закопаю иначе, усек? - Ладно, - я выставил руки вперед в примирительном жесте и, дождавшись, пока он меня отпустит, направился к выходу, - Мой рабочий день закончился. До скорого. Я чем-то очень сильно разозлил Бога, если он есть, конечно, раз он решил поступить со мной именно таким образом. А может, у него просто были определенные планы на мой счет, вырастить там супер человека или еще кого. Но после сегодня мои руки опустились и, если раньше я пытался хоть как-то бороться с надвигающейся тоской, то теперь она полностью поглощала меня, не оставляя в голове ни одной светлой мысли. Домой идти не хотелось, поэтому я решил отправиться на прогулку, мало ли, может, всю дурь из головы ветер выгонит. Не выгнал. На город начали опускаться сумерки, а я успел добраться до железной дороги. Я жил на отшибе, поэтому идти мне пришлось относительно недолго. Листва на деревьях была практически не тронутой, и поэтому здесь все еще царила красота и благодать. Глубоко вдохнув, я закрыл глаза и тут же едва не упал. Оказалось, я споткнулся о рельсы. А у вас бывало такое? Когда хочется просто взять и все бросить ко всем чертям. Ненавистную работу, всех этих коллег и друзей-знакомых? Вот тогда был именно такой момент, я не видел иного выхода. Мой мир перестал существовать еще в тот момент, когда я отказался от любимого дела. Будто бы часть меня умерла, а после все пошло по наклонной. Мой босс винил меня в недостаточной внимательности, отчасти он был прав, ведь я просто стоял и смотрел на драку вместо того, чтобы вмешаться. Наверное, это и есть отчаяние. Вздохнув, я опустился прямо на землю и лег, положив голову на рельсу. Где-то вдалеке послышался шум поезда, который нарастал с каждой секундой. Я закрыл глаза и раскрыл руки в стороны. Ну вот, Бог. Я весь твой. Железный стук приближался с неимоверной скоростью. По моей спине дикой стаей пробежали мурашки, а сам я зажмурился изо всех сил. Ну вот и все. Стук колес отдалялся все сильнее. Казалось, что пройдет еще пара мгновений, и он исчезнет совсем. Солнце окончательно зашло за горизонт, отчего видимость становилась все хуже и хуже. Видимо, поэтому я все никак не мог понять, почему на рельсах не осталось следов моей черепной коробки, а я сам все еще мог дышать. Лишь через несколько мгновений я все-таки унял дикий стук крови в ушах и осмотрелся, к удивлению для себя обнаруживая, что я действительно живой. - Ты дурак?! Ты что творишь?! - раздался голос откуда-то сбоку. Я медленно развернулся и только сейчас заметил, что все это время мои плечи сжимали чьи-то руки. Пару секунд я лишь озадаченно смотрел в лицо этому парню, который, видимо, захотел побыть самым настоящим героем, раз решил влезть не в свое дело. - Это ты что делаешь? - лишь приглушенно спросил я, снижая тембр практически до шепота. - Да вот задницу твою только что из-под поезда вытащил, - фыркнул незнакомец и как-то насупился, недовольно смотря на меня. - Тебя кто-то об этом просил? Нет, чувак, правда, скажи, - я начал злиться. Какого черта он только что сделал, - Я просил? Я звал на помощь или еще что-то? Какого хрена ты вообще... Договорить мне не дал удар. Мою скулу будто бы обожгло огнем, и она сразу же начала саднить. Обозленно взглянув на этого наглеца, я схватил его за грудки и попытался ударить в ответ, но он, каким-то чудом заблокировал мой удар. Ну ты у меня сейчас получишь. Тучи расступились в стороны, выпуская луну на главную сцену - ночное небо. От ее света было достаточно светло, чтобы разглядеть меня и этого незнакомца. Потрепанные, он разбил мне губу, а я ему нос, мы шли рядом друг с другом, потихоньку возвращаясь в город. - Сильно болит? - не глядя, задал вопрос я, потому что парень шел, прикрывая кровоточащий нос рукой и запрокинув голову. - Сильно, - тяжело выдохнув, отозвался он вовсе незлобно и, кажется, даже безо всякой иронии. - Дай гляну, - я остановился и убрал его руки в стороны, осматривая поврежденную часть тела, - Ничего, жить будешь. А ты симпатичный, губастый правда и голос, как у девчонки. - Да пошел ты, - парень усмехнулся и отстранил мои руки, отворачиваясь, - Вообще-то, он еще не ломался. - А как сломается, сразу брутальным станешь, как я, - я улыбнулся в ответ и порылся в карманах, доставая оттуда носовой платок, - На. Незнакомец посмотрел на меня с иронией, а затем перевел взгляд на платок и хмыкнул, все же забирая его в руки и вытирая кровь с разбитого лица. - Ты дурковатый, да? - вдруг произносит он в то время, как мы пересекаем очередную дорогу, и до моего дома остается идти совсем мало, - Сначала под поезд прыгаешь, потом дерешься, потом веселишься идешь. Что-то случилось? - Да нет, я... - я поднял голову и посмотрел на ночное небо, - Просто, так получилось. - Странное объяснение, - хмыкнул незнакомец, а я остановился, потому что мы стояли на пороге моего дома. - Хех, и правда, - я завел руку за голову и почесал затылок, - Я так и не узнал, как тебя зовут. - Ханбин, - незнакомец же сцепил руки в замок за спиной и слегка улыбнулся. - Чживон, я... - Надеюсь, - этот парень вновь прервал меня, благо, хоть в этот раз не ударом, - Что в следующий раз мы встретимся не на железной дороге. Я лишь неловко рассмеялся, и мы попрощались. Странный этот парень, Ханбин. Влез не в свое дело, тоже мне, Мать Тереза. Еще и по лицу надавал. Но и ему досталось, а я отчасти и рад был, наверное, что он не позволил мне закончить свою, пусть и никчемную, но жизнь на той железной дороге. Сегодня я засыпал с такой тупой улыбкой, что самому стыдно.

***

- Чживон. - ... - Чживон. - ... - Чживон-а. - Мм? - Что за этой дверью? - Ничего. - Тогда почему она закрыта? - Чтобы ты спросил. - Ты не дерзи, а лучше открой. - Нет. - Что мне сделать? - Ничего. - Мм. Хен? - Ты дурень. - Хе-е-ен, покажи мне, что там. - Отвали. - Мм. Оппа? - Ладно, пойдем. Этот Ханбин вымотал мне все нервы. Во-первых, он начал наведываться ко мне каждый день, узнал, где я работаю, начал приходить еще и туда. По его объяснениям причиной было банальное беспокойство, потому что мало ли, когда мое сердце может перестать биться, а он, как мой спаситель и герой, должен узнать об этом. Во-вторых, он уже несколько дней подряд пытался узнать, что скрыто за единственной запертой в моем доме дверью. И вот сегодня я, к его счастью, наконец сдался. Я достал ключ из своего тайника и подошел к двери, оглядывая ее с тяжелым сердцем. Несколько месяцев назад я пообещал себе никогда не открывать ее, но внезапно в моей жизни появился кто-то еще, и вот, теперь я стою перед дверью с ключом. - Ну, чего встал? - раздался чужой голос над моим ухом, - Открывай. Я пару раз вздохнул и вставил ключ в замок, прокручивая его пару раз и отходя в сторону. Сам я заходить туда не слишком хотел, мои старые раны еще не зажили, а вновь тревожить их не хотелось. - Дебак, Чживон, и ты прятал все это? - Ханбин, кажется, пришел в дикий восторг, отчего его голос стал еще тоньше, - А почему на полу столько... Вау, дебак, это же рисунки! Чживон, почему они рваные? Вау, это же...Дебак! Я приложил руку к вискам и тяжело вздохнул. Я внутрь даже заглядывать не мог: мне сразу становилось дурно. Но войти мне все же пришлось, потому что этот маленький ребенок схватил меня за плечо и буквально втащил в мастерскую, острым лезвием проехавшись по всем тем чувствам, которые я так долго пытался надежно похоронить и спрятать в себе. - Это же ты нарисовал, да? Больше ведь некому, - Ханбин широко улыбался и осматривал стены, старые кисточки и краски, - Ты никогда не рассказывал, что ты художник. - Это потому, что я не художник, - умирать, так с честью, я прошел вглубь собственной мастерской и упал в кресло-мешок, приобретенный на какой-то барахолке за гроши. - Ну-ну, ты дурак просто, - усмехнулся Ханбин мне в ответ и выдвинул ящик. А у меня внутри из-за этого движения все похолодело, - О, тут есть целые! Я разорвал не все. Я вскочил и попытался выхватить из рук парня папку с рисунками, но в итоге она упала, и все листы разлетелись по комнате. Ханбин наклонился, чтобы подобрать ближний, а я так неловко выдернул из его руки рисунок, что случайно царапнул ладонь. - Блин, пошли, тут правда нечего смотреть, - я взял его за руку и спешно направился в сторону ванной. Не то, чтобы рана была серьезной, просто она кровоточила, да и мне хотелось побыстрее покинуть это помещение. - Там была девушка, твоя возлюбленная? - осторожно начал Ханбин, покорно наблюдая, как я обрабатываю его рану. - Нет, просто красивая, вот я и нарисовал, - равнодушно отозвался я, прижигая ранку зеленкой и дуя, словно от этого стало бы меньше щипать. - А я красивый? - вдруг задал вопрос Ханбин, а я поднял голову и бровь. - Ну, предположим, - с осторожностью ответил я. - Тогда и меня нарисуй, - он заулыбался, как дите малое, а я потер виски и слабо усмехнулся. - Я больше не рисую. - Но у тебя талант. - Нету его. - Чживон! - Ханбин забрал из моих рук ватку и зеленку и обхватил мое лицо ладонями, прислоняясь лбом к моему лбу, - У тебя чертов талант. Если ты не будешь его использовать, то я тебя украду и отнесу на ту железную дорогу. Я сначала удивленно моргнул, а потом снисходительно улыбнулся. - Если я нарисую тебя, ты отстанешь? - пробубнил я, затем улыбаясь шире и делая голос погромче, - Ты мне всю жизнь будешь припоминать про ту железную дорогу? - Не отстану, - фыркнул Ханбин, а затем рассмеялся, - Если придется, то да. Если мы будем жить вместе, то да. Если будем вместе всю жизнь, то да. Если ты будешь со мной, то да. Я завис. Нет, серьезно, если человек говорит вам подобные вещи прямо в лицо, невольно теряешься. Отшутиться в этот раз не получилось, потому что я действительно не мог вымолвить ни слова, глядя ему прямо в глаза. - Если скажешь нет, то нет, - Ханбин разбавил тишину в комнате и вновь слегка улыбнулся, отводя взгляд в сторону. Я так и стоял, не сумев хоть как-то среагировать на слова этого парня. Его руки все так же держали мое лицо. Он смотрел в сторону, а я на него. А потом на мое плечо упала многоножка. Сначала мы вздрогнули, почти единовременно, а потом в мою голову ударило осознание того, какое именно чудовище сейчас сидит на моем плече. Задергавшись в бешеных конвульсиях, я начал судорожно стряхивать ее с себя и, похоже, стряхнул в самом начале, но остановить меня уже не было возможно. Я успокоился только тогда, когда Ханбин поймал мои руки, я испугался еще сильнее, поскользнулся, и мы вместе со шторкой завалились в ванну. - Ну ты, конечно, дурковатый, - произнес Ханбин, приоткрывая глаза и скашивая их в сторону моей руки, которую я каким-то чудом успел подложить под его голову, дабы он не убился, - И ты тяжелый. И ты не ответил. - Я просто не люблю этих тварей, они такие мерзкие, - я фыркнул. Я лежал в своей ванне, на Ханбине, но у меня слишком не хватало смелости подняться, потому что то чудовище все еще могло быть там, - Я не могу подняться. И да, что я, блин, еще могу сказать. Выпалив подобную фразу, я даже не сразу осознал, что именно произнес. Осознание приходило очень медленно, заставляя меня сгорать внутренне множество раз подряд. - Ну тогда, мы можем еще полежать в этой ванне. Пока малыш Чживон не перестанет бояться жучка, - рассмеялся Ханбин, а я разозленно взглянул на него в ответ и слабо куснул за нос, затем касаясь чисто губами. Пришла его очередь смущаться, я так просто не уступлю. У каждого из нас бывают тяжкие часы. Бывают дни, когда в душу закрадывается ощущение бессмысленности существования, и мы впадаем в цинизм или иронию. Дни, когда мы перестаем верить в любовь, и в то, что все в конце концов будет хорошо. Но завтра, всегда возможно, что завтра все изменится.