Оттаивающая льдинка

“Знаешь, всё ты знаешь”, хотела я сказать, но... Вся ситуация обсуждения “хочу — не хочу” выглядела как-то комично, и мне не хотелось, чтобы между этим решением стояло еще влияние алкоголя. Мне так сильно захотелось прижать ее к себе, чтобы развеять эту ее грусть и сомнения. Только я понимала, что этого делать не следует. Собрав со стола посуду, я отправилась к раковине мыть ее. Тарелка, еще тарелка, вилка... Тут я почувствовала, как руки обвивают мою талию и нос упирается в шею. Я замерла, держа в одной руке нож, а в другой — губку со стекающей с нее мыльной пеной. — Извини меня, — тихо сказала наконец Алена, еще крепче прижавшись ко мне. Из моей руки выскользнул нож и с грохотом упал на дно раковины. Я сполоснула руки от моющего средства и выключила воду. Девушка немного ослабила хватку, давая мне возможность повернуться к ней лицом. Теперь наши лица находились близко-близко друг от друга, и я дотронулась губами до ее лба. Жара уже не было, но она была горячей, и щеки пылали румянцем. — Еще раз, — простонала она, — и я с удивлением заметила, что Алена стоит с закрытыми глазами и приоткрытым ртом. “Что она со мной делает, маленькая бестия!” — подумала я и аккуратно положила свою голову сверху ее головы. Алена тут же уткнулась левой половиной лица в мою шею и опустила свои руки на мою попу, поглаживая ее круговыми движениями. Мои руки, до этого бездействовавшие, взяли ее лицо за подбородок так, чтобы было видно глаза. Она подняла веки и затуманенным взором посмотрела на меня. Когда ее взгляд немного сфокусировался, я легонько поцеловала ее синяк на лице, проведя по нему губами, и попыталась высвободиться из ее объятий. Наверное, не надо было мне касаться места ее удара, потому как девушка определенно возбудилась и теперь, прекратив гладить меня руками, снова вернула руки на талию и сильнее притянула к себе. А потом... Потом она быстро нашла мои губы своими и уже не отпускала. Наш первый поцелуй получился очень эмоциональный, Алена раздирала мой рот своими губами, вонзаясь языком, как дикий изголодавшийся зверь. Положив руки ей на спину, я тоже не отставала в этой безумствующей страсти, пытаясь завладеть ее нижней губой, будто готовая ее проглотить. Не знаю, сколько бы это продолжалось, но вдруг я почувствовала, что девушка начала отдавать всю инициативу мне, становясь спокойнее и медленнее. Я оторвалась от ее губ, таких алых и распухших под моими ласками, и прильнула на этот раз настолько нежно, насколько была способна. По ее телу прошла волна, и она больно сжала мою попу, впившись в нее ногтями. Наши языки сплетались и медленно танцевали одним им ведомый танец. Я тоже почувствовала, как напряжение внутри нарастает и рвется наружу. Прижавшись к ней поплотнее своими ногами, я неосознанно стала тереться о них. Поняв, что я делаю, девушка тут же положила свою руку между моих ног и принялась ласкать меня. Поцелуй снова стал приобретать животную страсть. Я уже не могла сдерживаться и застонав, зарылась лицом в ее волосы и выгнулась дугой. По Алене тоже пролетали волны возбуждения, и я проделала с ней точно так же — немного погладила низ ее живота и получила в ответ громкий крик и укус в шею, который завел меня еще больше. Собрав по частицам всю волю, которая еще оставалась, я попыталась утихомирить бешено громыхающее в груди сердце и остановиться уже наконец. — Стой, девочка, стой, — говорила я, не зная даже, к кому обращаюсь, к ней или к себе. Сделав глубокий вдох, я все же смогла прекратить все это, вырвавшись из ее объятий и отойдя на пару шагов в сторону. — Ты ведь знаешь, что тебе нельзя, после падения, всё это делать, — попыталась я вразумить Алену, наблюдая за ее вздымающейся грудью и частым, прерывистым дыханием. Перехватив мой взгляд, она положила руки на свои груди и стала нежно их поглаживать. Я сглотнула и, сделав еще один шаг назад, уперлась спиной в холодильник. Что-то упало. Оторвав взгляд от девушки, я посмотрела на пол. Слетел магнитик, до этого державшийся на стальной поверхности холодильника. Наваждение стало потихоньку проходить, и когда я, подняв магнит и вернув его обратно, перевела взгляд на Алену, то она стояла, обхватив себя руками и немного дрожа. — Что такое? — спросила я ее и, быстро приблизившись, обняла. — Я..я не хотела, я правда не планировала всего этого, — со всхлипом сказала она и заглянула в мои глаза. С удивлением увидев там слезы, я растерялась. Что происходит у нее в голове? Почему она чувствует вину? — Тихо, тихо, малыш, — прошептала я, гладя ее по голове и вдыхая ее запах. Всё хорошо. Успокойся. Идем, я тебя уложу. Она покорно взяла протянутую мной руку, и придя в спальню, быстро разделась и юркнула под одеяло. У меня возникло déjà vu, потому как я снова сидела на краю кровати, а Алена лежала, прямо как час назад. — Я давно хотела тебя спросить, — начала девушка и остановилась. — Да? Что именно? — я ожидала продолжения начатого ею вопроса. — Почему в день нашего знакомства ты не разбудила меня и в одиночку пошла в больницу? — грустным тоном закончила она свою мысль. — Видишь ли, все случилось так нежданно-негаданно, я имею в виду встречу с тобой, и потом... — я запнулась, — ночью, когда мы так необычно спали, прижавшись друг к другу... для меня это было несколько... меня все это застало врасплох, одним словом, я испугалась. И убежала. — Ты знала обо мне многое: и где я работаю, и где живу, и даже какие мои любимые вареники... почему ты пропала? Я не могу поверить, что ты испугалась... Мы ведь даже телефонами не догадались обменяться. — Я скажу, почему я тогда ушла. Я все еще не могла разлюбить. Мне было больно переживать расставание, и я хотела дать больше времени на все это и совсем не рассчитывала, что в моей жизни так скоро появится кто-то еще... — А сейчас? — тихим голосом продолжила свои расспросы девушка. — Что сейчас? — переспросила я ее, оттягивая свой ответ. — Ты уже разлюбила? — Как говорят англичане: “I love, but I am not in love”. То есть, я поняла, что люблю, но не влюблена. До этого всматривающаяся в меня внимательно, и даже с напряжением, девушка закрыла глаза и положила на лицо руку, как бы отгораживаясь от меня. Так мы молчали какое-то время. Я уже было подумала, что Алена заснула, когда она, убрав руку и снова открыв глаза, сказала: — Я не вижу другого выхода, как дать тебе время разобраться, чего же ты хочешь. Поэтому, думаю, будет лучше, если ты прямо сейчас уйдешь. Если ты решишь и ответишь для себя на этот вопрос, ты знаешь, где меня найти. — Ты выставляешь меня среди ночи на улицу? “Ее слова явно свидетельствовали о многом, в частности, что меня готовы ждать... Но если я уже все решила, то зачем оттягивать?” Она не сводила с меня непонимающего взгляда. “Да, я умею вгонять людей в ступор. Посмотрим, насколько она догадлива.” Алена несколько раз открывала рот, как будто хотела что-то сказать, потом закрывала, передумывая. Создавалось впечатление, что она не может найти слов. — Даша, что ты со мной делаешь... Я уже теряю дар речи... — она грустно улыбнулась. — Я тебя никуда не гоню и больше всего на свете хотела бы, чтобы ты осталась рядом навсегда... Но... ты же любишь не меня, а кого-то другого, кого не можешь отпустить.. Я ведь правильно тебя поняла? — она говорила очень слабым голосом, и чувствовалось, что каждое слово дается ей с трудом. “Я про себя подумала, что все-таки я садистка. Человеку и так плохо, а я еще и допытываю, хотя всё и так понятно... Но стало ясно, что Алена не увидит моего состояния, потому как слишком глубоко нырнула в своё... ”