Её глаза

      Ее муза была прекрасна. Тонкая, изящная, милая и почтительная со всеми. Каждое утро выходила на пробежку, после покупала чай и тихо шла домой, не замечая, что за ней следят. Через пару часов она выходила на работу: волосы всегда были собраны в прическу, на лице - идеальный макияж, а еще ее одежда всегда была чистой, опрятной и выглаженной. Она садилась в машину - Она слышала, как цокали по асфальту каблуки ее черных классических туфель - и уезжала на весь день по делам. Возвращалась поздно, около десяти вечера: было видно, что ее прекрасная муза устала, выглядела так, словно ее смяли, как лист тонкой бумаги, а потом попытались расправить. Она выходила со своей огромной собакой на вечернюю прогулку. Гуляла в темном парке, завернувшись в шарф: было весьма прохладно. Слушала музыку, писала что-то в своем телефоне.       Она делала одно и то же почти каждый день, но Ей почему-то это казалось прекрасным.       Разрушение началось, когда они встретились в первый раз. "Случайно" столкнулись в парке, когда она возвращалась с работы пешком, потому что машина была в ремонте. Она бросилась поднимать ее бумаги, извиняясь своим хриплым прокуренным голосом. От нее пахло табаком, мужским одеколоном и кожей куртки. Ее растрепанные волосы лезли в глаза, не давая разглядеть искр, огня похоти, невыносимого желания сделать ее своей, похитить и никому никогда не возвращать и рисовать, рисовать, рисовать без конца. Рисовать ее и на ней, любить ее жестко и страстно на каждой поверхности Ее небольшой квартиры. Все эти мысли каждый раз проносились в Ее голове, когда она видела ее, такую идеальную и неотразимую. Она словно напрашивалась разрушить ее, уничтожить все то, что создает ее идеально спланированную жизнь, она будто лишь взглядом кричала: "Возьми меня, возьми меня, возьми меня!" И разве Она могла сопротивляться этим немым, но громким просьбам? Конечно, нет.       Она тогда лишь кивнула, слабо улыбнулась, забирая свои вещи, и унеслась вместе с ветром, забрав с собой все мысли, чувства, желания. Исчезла, едва коснувшись пальцами Ее испачканных в краске пальцев и оставив аромат цветочных опьяняющих духов. Она смотрела на удаляющийся силуэт и понимала, что сходит с ума. Теперь ей необходимо больше. Этого мало. +       Второй раз они сталкиваются в местном супермаркете. Снова "случайно". Она делает вид, что не узнает эти растрепанные темные волосы, спрятанные глаза, рваные джинсы и кеды и потрепанную кожаную куртку. Исчезает между стеллажами, поймав лишь тяжелый запах одеколона и табака. В ее руках бутылка красного вина и конфеты. Она сосредоточена и серьезна. Цокот каблуков отчетливо отдается в ушах. Она уходит, убегает, уносится, улетает, исчезает снова. Лавирует, прячется от голодного зверя. И по закону подлости, которого на самом деле нет, роняет шелковый платок. Но не возвращается, нет. Это страшно. Это опасно. Это соблазнительно. Лишь на мгновение оборачивается, и они встречаются глазами в тот момент, когда Она поднимает с пола узорную ткань. Она видит в глазах насмешку, видит, как изогнулись искусанные губы, словно выточенные из мрамора, видит, как девушка подносит платок к лицу и вдыхает запах духов. Это пугающе, потому что Она действительно похожа на дикого, охотящегося на свою добычу зверя. Глаза горят, когти вцепляются в землю перед прыжком, все мышцы напрягаются. Еще чуть-чуть, и послышится тяжелое хриплое рычание, а еще через мгновение острейшие зубы вопьются в ее глотку. Она снова улыбается, на Ее щеках милые ямочки, а в глазах - пожар. Жертва краснеет и резко разворачивается на каблуках, оставляя шарф странной незнакомке.       Она повязывает шарф в волосы. И нет, она не помешанная. +       В следующий раз они почти встречаются. Ее муза отвлекается на срывающуюся за кошкой собаку.       Она привыкла ночевать на этой скамейке. Ждать. Нет, Она не бездомная, у нее есть небольшая квартира-студия, но Ей почему-то нравится оставаться здесь и курить всю ночь, глядя на небо, пустое и синее. Не видно ни одной звезды. Небо огромно, необъятно и полно страшных тайн. Она хочет улететь туда, наверх. Забраться на самую высокую крышу, стоять на самом краю, напротив ветра, а потом взлететь и раствориться в бесконечном небе. Незаметно сигареты исчезают одна за одной, в голове так много мыслей. И все они лишь о ней.       Они играют. Шаг за шагом Она все ближе, почти вжимает ее в угол. Она разрушает ее: незаметно, но значительно. Она разрушается сама, исчезает, растворяется в ней. Муза слабее с каждым днем, она поддается на провокации, но все еще пытается убежать, избежать каждой встречи, а Она словно тянет ее к себе веревкой, а после - снова вжимает в угол. +       Следующая "случайная" встреча происходит в летнем кафе, где она с такими же идеальными подругами весело проводит время, говорит об идеальном мужчине и карьерном росте.       Она замечает Ее не сразу, а когда замечает, то понимает, что ничем хорошим это не закончится. Она сидит в нескольких столиках от нее, читает книгу, пьет кофе и курит, что, скорее всего, не очень нравится посетителям.       Она отводит взгляд, возвращаясь к разговору, и вся эта болтовня ее почему-то начинает раздражать. Она чувствует, как на нее смотрят, и понимает, что это причиняет дискомфорт. Проходит полчаса, а Она все еще не уходит и заказывает еще одну кружку кофе.       Через час подруги прощаются и, расцеловав ее в обе щеки, убегают, о чем-то возбужденно щебеча. Она смотрит, как отъезжает машина, и через несколько минут идет к проклятому столику, где все еще сидит Она и улыбается ей, показывая зубы. - Ты следишь за мной? - раздраженно спрашивает она, сцепляя руки в замок. Выглядит смешно. - Да, - просто отвечает Она и наклоняется ближе.       Она не знает, что сказать, потому что никак не ожидала такого прямого ответа. Она хмурится и разглядывает собеседницу. Вместо кожанки на Ней потрепанная джинсовка, и из-под закатанных рукавов видны татуировки. Ее пальцы как обычно в краске, также виднеется след от краски на шее. Она улыбается, ее губы сухие, искусанные, а волосы, забранные в хвост, в этот раз не закрывают глаза. От Нее, конечно же, пахнет тяжелым горьким табаком и одеколоном. Она впервые так близко к Ней и поэтому может разглядеть мельчайшие детали, такие как морщинки вокруг глаз, темные круги под ними, скорее всего, от недосыпа, и длинные темные ресницы.       Молчание, затянувшееся на несколько минут, прерывает официантка, предлагающая еще кофе. Момент разрушен, но они все еще молчат, пока пьют невкусную разбавленную бурду. + - Потанцуем? - Она отбрасывает недокуренную сигарету и поднимается со скамейки. Подает руку. - Здесь? - она спрашивает, удивленная, оглядывается по сторонам. Видно, что ей неловко. - Без музыки? Она в ответ лишь улыбается. Это насмешка. - Да. - Я не уверена, что это хорошая идея. Нас увидят, - она отвечает, но все же встает, принимая руку и задерживая взгляд на испачканных в краске пальцах. Снова. - И что? Какое им дело? Мы с тобою, милая, взрослые самостоятельные люди. Хорош думать всяких брюзжащих придурках. И сама не ворчи. - Я не милая, - огорченно и раздраженно. - Конечно, - смеясь.       И они танцуют посреди аллеи без музыки под шум болтовни и детских криков. Они не обращают внимания на удивленные взгляды и отвращение на некоторых лицах. - Здесь же дети, - кричит кто-то, а Она показывает неприличный жест, хватает ее за руку и, смеясь, убегает. Это то, к чему можно привыкнуть. + А это то, чего хотелось бы избежать. Они встречаются спустя неделю после того танца. Снова сидят на скамейке. Молчат. Она курит, пристально смотрит. Неожиданно начинает говорить: - Вот ты ходишь каждое утро на пробежку, потом идешь на работу, возвращаешься уставшая, но еще ни разу не пропустила прогулку с собакой. Каждые выходные ты проводишь с подругами, ходишь в книжный клуб и читаешь бабскую ерунду. Ты всегда идеальна. Твоя жизнь продумана до мелочей и бессмысленна. Ты погрязла в рутине. Почему? - И какой тогда смысл? - спрашивает она и нервно проводит рукой по волосам: пытается выглядеть идеальнее, чтобы не быть похожей на Нее.       Она делает затяжку и выдыхает спустя пару секунд, улыбается, словно делает из всего этого загадку. Все, что ей остается, терпеливо ждать и пытаться не выйти из себя. - Я не знаю, - Она пожимает плечами и щурится от солнечного света, склонив голову на бок. - Но точно не в том, чем занимаешься ты, - продолжает и снова затягивается. - Почему ты говоришь мне о смысле, если сама не имеешь его? Почему я должна тебя слушать? - она кашляет из-за дыма, выпущенного ей в лицо, но смотрит грозно, хмурится. Это делает ее похожей на смешного взволнованного ежа. - Я даю тебе толчок, пытаюсь сказать тебе, что ты живешь немного неправильно, - Она поднимается со скамейки, но не уходит, обдумывает свои следующие слова. - Ты, кстати, сама это понимаешь, я надеюсь, что понимаешь, - достает из пачки еще одну сигарету. Собирается уходить. - Какого черта? Откуда тебе знать, какая у меня жизнь? Может быть, я счастлива! - она кричит Ей в спину, резко вскакивает - все ее сумки падают на землю. Это ярость почти в чистом виде. Немного недоумения и щепотка беспомощности. - Действительно? - это ничем не прикрытая насмешка. - Как знаешь, как знаешь. И Она уходит. +       Через несколько недель молчания они идут на свидание потому что она понимает, знает, что ее жизнь весьма однообразна. Они идут в бар, и она впервые напивается. Они идут в парк ночью, и она кричит: "Идите к черту!" Она провожает ее домой, и происходит что-то значимое.       Она смотрит на нее, такую обычную, опускает ее на горящие щеки испачканные в краске пальцы, пытается понять, что значит этот момент и что она в ней такого нашла.       Она стоит напротив, все еще немного пьяная и дрожащая не понятно от чего. Старается не хихикать, но в голове так много глупых мыслей       Ее руки все еще на ее щеках, холодные, шершавые из-за краски. Она молчит и ничего не делает, лишь гладит кончиками пальцев горячую кожу. - Мне пора, - она шепчет и отводит взгляд, смущенная. - Пробежка в шесть? - улыбается, собирается отстраниться. - Нет, просто хочу спать, - виновато, почти неразборчиво бормочет. Она ухмыляется, а потом легко целует ее в губы, разворачивается и уходит. Это важно. +       Она милая, когда смущена, забавная, когда раздражена, прекрасная, когда обнажена.       Она привязывает ее руки к кованой спинке кровати тем самым платком и смотрит сверху вниз, довольная проделанной работой.       Она смотрит на Нее доверчиво, преданно. Полностью расслаблена, несмотря на то, что связана. Это возбуждает ее немного, возможно.       Она заставляет ее умолять, говорит тихо, почти шепотом о том, какая она красивая, какая хорошая для Нее, о том, как приятна на вкус ее кожа, о том, что Она согласна любить ее до конца дней своих. Касается сначала едва ощутимо, а потом, спустя какое-то время, когда она готова на все, до боли сжимает бедра, кусает шею, грудь, доводит до слез. Ждет, когда она попросит о пощаде, но этого не происходит ни через минуту, ни через десять.       О такой безропотной покорности можно только мечтать. Именно поэтому Она берет от этого все, что может, все, что хочет.       Ей нравятся эти робкие просьбы кусать сильнее, прижимать ближе. Она целует ее до искр перед глазами от недостатка кислорода, Она берет ее, полностью подчиняет себе. Она хочет довести ее до изнеможения, Она может сделать это, потому что Ей позволили, потому что Она уже точно не остановится, потому что Ей разрешили продолжить это разрушение.       Будет еще много таких ночей, но первая запомнится навсегда. Это кульминация, тот самый момент, после которого все с огромной скоростью ринется в пропасть, прямо на острые скалы. Половина пути пройдена. Осталось совсем немного. +       Обжигающе ярко. Вот как можно описать происходящее. Ослепительно и горячо. Больно. Она исчезает медленно, мучительно, неумолимо. Она разрушается. Она растворяется. И не замечает этого.       Ее жизнь ломается, меняется все. У нее нет плана. Больше нет. У нее нет цели. У нее нет желаний. У нее есть только Она. Та, что полностью затянула в свои сети.       Она рисует ее, заставляя лежать обнаженной в своей постели, а после, ночью, сводит с ума. Целует, целует, целует. Так жарко. Невыносимо.       Она начинает курить, ходит с Ней ночами по безлюдным улицам. Это выглядит так, словно она девочка-подросток, вырвавшийся из-под родительского контроля. Она не замечает того, что происходит на самом деле. Она слишком влюблена. Все это слишком.       Ей никто больше не нужен. Подруги и чайные вечеринки с чтением тошнотворных романов забыты. Она читает ей Кизи и цитирует Маяковского.       Ей нравится это, она привязана ко всему этому теперь. Она чертовски сильно влюблена. Даже не думает о том, что разрушение подходит к концу, не понимает, к чему все это ведет, не хочет понимать. + Эти милые вечера в парке на той самой скамейке, повидавшей многое, - затишье перед бурей. Тучи собираются. Она чувствует, что дышать сложнее. Воздух горячий, раскаленный и тяжелый, словно замерший. Как перед грозой. Она не хочет придавать этому значение. Ничего страшного не произойдет. Что может случиться? - Думаю сходить в кино завтра. Хочешь? - спрашивает, разбавляет гнетущее молчание. Они вообще-то не ходят в кино. Это глупо. - Конечно, - Она улыбается, целует ее нос и горящие щеки. Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо. Нет повода для паники. - Позвони, когда будешь свободна, - она надеется, что ее голос не дрожит. - Обязательно. Конец. Это конец. Вот только чей. Она провожает ее домой. Сколько она не ночевала здесь? Она целует ее в лоб и взъерошивает волосы. Настораживает. - До завтра? Она не отвечает. Она не звонит на следующий день и не отвечает на звонки. Не звонит через неделю, месяц, а потом вообще отключает телефон. Она съехала из своей квартиры. Она знает это, потому что провела там несколько дней. Ждала. Она все разрушила. Она довела все до логичного завершения. Она дала смысл - она же его и забрала. Все предельно ясно и понятно. Все просто. Она добивалась ее внимания, Она заставила ее влюбиться. Она научила ее жить - Она же и отняла у нее все в итоге. Это логично. Это понятно. Так и должно было случиться. Только почему она не поняла Ее намерения сразу? Почему не может отпустить это? "Забудь уже меня", - гласит сообщение с неизвестного номера через полтора месяца. И все. = Это конец. Разрушение окончено. Спектакль завершен. Занавес опускается, зал гремит аплодисментами. Спасибо за внимание. Труппа распущена по домам навсегда. Что теперь будет с актерами? Выписка из ежедневника: план на завтра 1. 6:00 - пробежка 2. 7:00 - купить чай, сборы на работу 3. 8:00 - работа 4: 22:30 - прогулка с собакой, зайти в магазин за продуктами. На полях: сб, уборка (выкинуть все лишнее) вс, 19:00 - книжный клуб Потому что люди глупые. Потому что люди не учатся на своих ошибках. Потому что люди не хотят перемен. Потому что людям не нужна помощь. Конец.