Hawk's Nest

Это мой папа. Его зовут Шери. Я нарисовала его красным карандашом, потому что он веселый. А это мама, ее зовут Арин, а еще Ирин. Ее я нарисовала зеленым – она любит деревья. Мы всегда ходим в парк, и мама не велит мне лазать по деревьям, потому что им от этого больно. А когда мы гуляем с папой, деревьям не больно. Не знаю почему это так! Папа волшебник, я думаю. Еще у меня есть бабушка. Две, на самом деле. Только одну я никогда не видела. Она живет где-то в компьютере. Не знаю как там можно жить. Бабушка Валери говорит, что на самом деле нельзя жить в компьютере. А тут я нарисовала – будь внимателен, Тедди! – вот тут, это Хоукай! Он мой любимый герой. Читать я пока не умею, но люблю смотреть комиксы. И про Хоукая – мой любимый. Однажды мама сказала мне, что папа и есть Хоукай, а я не поверила и заплакала, потому что это неправда. И папа тоже сказал – неправда. По-моему, они из-за этого поссорились. Потому что мама уехала отдыхать. Когда ссоришься, устаешь. Я знаю, я однажды поссорилась с Экстоном, когда он был у нас в гостях со своими родителями. Устала – жуть! Пришлось помириться, не люблю быть усталой. Теперь папа со мной один. Как это можно быть один, если со мной? Но он так бабушке и сказал. Бабушка Валери скоро приедет и будет пока жить с нами. Потому что папе тоже придется уехать отдыхать на работу. Это понятно – мама же уехала. Потом они к нам вернутся непоссоренные. Пойдем, Тедди, надо помочь папе нас покормить. *** Она просила не провожать ее до машины. Сказала, что долгие проводы – лишние слезы. Поэтому, когда подъехало такси, мы попрощались на пороге дома. Она выглядела чуть виноватой. Поцеловала меня, провела теплой ладошкой по щеке, что-то прошептала на ухо. Я не уловил смысла сказанного, да и неважно это было сейчас.… Машина увозила ее в аэропорт. Я закрыл дверь. Облокотился на нее спиной, потом затылком и закрыл глаза. Каждый раз холодок по спине, когда я ее отпускаю. Не могу отделаться от этого ощущения. Отвратительно. В мыслях пронеслись события, происшедшие несколько дней назад. Я зашел, проорав с порога «Я дома!» и двинулся на кухню – судя по звукам, Айрин была там. Так и есть. Она колдовала над плитой, стуча ножом по разделочной доске в такт музыке, раздававшейся из ее наушников. Я усмехнулся, вспомнив, что иногда она увлекается и начинает самозабвенно вопить во весь голос, отбивая бешеные ритмы на столе. Незаметно подкравшись к Айрин, я поцеловал ее в щеку, пытаясь отвлечь внимание, а сам между делом утащил с разделочной доски пару вкусных кусочков. Тут же был пойман и слегка бит. Я знаю, что она не любит, когда ей мешают готовить, для нее это чисто творческий процесс. А я каждый раз «рискую»: то вылавливаю вкусняшки у нее из-под рук, то просто путаюсь под ногами. Люблю, когда она вот так в шутку сердится, бурчит что-то под нос. Но в тот день настроение у нее было отличное, а мне пришлось сказать ей кое-что, что, я знал заранее, ее сильно расстроит. - Малыш, нам придется переснять несколько сцен, - я уже знал, насколько это ее расстроит, и сам почувствовал, как сердце болезненно сжимается. - Что? – она выглядела жутко расстроенной, но, кажется, надеялась, что последняя фраза была лишь плодом ее воображения. - Начинаем через несколько дней. – я не смог повторить слова, которые так ранят ее. -Прости, но наш совместный отпуск, видимо, откладывается на неопределенный срок. Она замерла, задумчиво глядя на меня. Я уже готов был издать вздох облегчения, но тут началось! За несколько минут я услышал все то, что она упорно держала в себе эти несколько лет. Например, как ей надоело бывать на официальных мероприятиях, являющихся частью моей работы, улыбаясь во весь рот, да так, что потом щеки болели. Или, как надоело замечать на каждом шагу коварных папарацци, которых только и беспокоит то, как заснять бы очередную «звезду» (и ее/его половину) в каком-нибудь непотребном виде, чтоб продать потом снимки желтым газетенкам за бешеные деньги. Даже дома теперь приходится все время жить с занавешенными окнами, вздрагивать от звуков внезапно отъезжающей машины или низко летящего вертолета. Прятаться по отелям от моих фанаток и поклонниц, переживать, как бы меня еще кто-нибудь не покусал. Плеваться от стенаний девиц в Интернете по поводу определенных частей моего тела. Ах, да, я во сне что-то бормотал про Наташу (хорошо, что в следующей фразе я упомянул Старка, а то не знаю, проснулся бы я утром). Вспомнилось и то, что пару раз ночью Айрин получала от меня в лоб, в тот момент, когда я во сне пытался достать несуществующую стрелу из несуществующего колчана. А еще ей до чертиков надоело то, что она в последнее время видит меня только спящим (ролики с мероприятий в Ютубе не в счет) или настолько уставшим, что лучше бы я пошел спать. И какого черта я ей после этого заявляю, что такой долгожданный совместный отпуск, вдали от всего этого, опять откладывается?! Я слушал ее молча, чувствуя состояние моей дорогой девочки каждой клеточкой своего тела, не в силах сказать ей что-либо. В конце концов я не придумал ничего лучше, чем сказать: - Валяй, ударь меня, может, полегчает. – и тут же получил нехилую пощечину. Кто бы мог подумать?! Я опешил, но зачем-то добавил: - Давай уж и по второй щеке! – и тут же получил «добавку». Айрин уже и сама осознала, что только что произошло. Замерла, кусая губы и досадуя на себя. Я в каком-то необъяснимом порыве обнял ее и крепко прижал к себе, а она разрыдалась на моей груди. Рыдания длились долго, моя футболка вся промокла от ее слез, но я понимал, что это ей необходимо. Она так долго делила меня с моей работой, так долго терпела, молча и улыбаясь, так что этот взрыв эмоций был вполне оправдан. Она вдруг затихла и подняла на меня глаза, все еще мокрые от слез: - Прости. Я немного устала от всего этого. От того, что тебя нет рядом. Сейчас слова были не нужны. Я взял ее лицо в ладони, коснулся губами ее лучистых глаз, ощутив остатки соленых капель. - Все будет хорошо. На семейном совете мы решили, что Айрин все-таки необходимо сменить обстановку. Пусть это не тот отдых, о котором мы мечтали, но хоть что-то… От мыслей меня отвлекли шум и возня, раздававшиеся сверху. Я взлетел по лестнице, прислушался, и с улыбкой толкнул одну из дверей. На кровати пританцовывало и скакало в обнимку с мишкой Тедди кучерявое Чудо. Увидев меня, Чудо заулыбалось и сказало: - Папочка, я хочу кушать! Честно признаться, я понятия не имею, чем нужно кормить детей. Может, пиццу заказать? Я представил себе огромную дымящуюся пиццу, обжигающую пальцы, кричащую «съешь меня!», тонкое-тонкое тесто, с тянущимся сыром…мммм….объеденье! Сам чуть слюной не захлебнулся. Но почему-то мне кажется, что это не самая лучшая еда для ребенка. Айрин вообще-то категорически не нравится «американская» привычка есть, что придется: полуфабрикаты, фаст-фуд. Она обычно готовит сама. Так что в этом плане мне дико повезло. Но Айрин нет, а кормить ребенка надо быстро, пока не дошло до стучания ложкой по столу и криков «Папа, есть-есть-есть-есть!» На помощь мне пришли шоколадные шарики для детского завтрака и молоко. Вкусный, и, я надеюсь, полезный вариант. А потом мы играли в футбол во дворе и вместе с моей маленькой разбойницей расколотили одного из садовых гномов, а затем изрядно подпортили пару клумб. Думать о последствиях не хотелось, так что мы качались на качелях и пускали мыльные пузырики до тех пор, пока мыло не попало Крохе в глаза. Айрин нет уже несколько часов, а я, пожалуй, отлично справляюсь. Я умею говорить по телефону! Только что звонила бабушка Валери и говорила со мной. Папы не было дома, и я для него всё-всё-всё запомнила! Сегодня бабушка приехать не сможет. Она сказала, что поймает нас завтра в аэропорте. Смешная, зачем нас ловить, мы же не будем от нее прятаться. А может быть, будем? Ура! Прятки в порте! Может, даже где самолеты! Надо подумать, где я спрячусь. А то папа всегда меня сразу находит и смеется, что я как страус. Если я страус, где мои перья? … У меня получилось! Получилось! Папа не смог меня найти! И бабушка тоже не смогла. Ни меня, ни папу, вообще-то. А всего-то лишь надо было выключить его телефончик. Взрослые что ли думают, ребенки вообще ничего не умеют? Я знаю эту кнопочку! Она называется «секс». Не знаю, что это значит, но мама и папа всегда ее нажимают, когда хотят спрятаться от остальных. В общем, Тедди, теперь мы долго не увидимся, так что слушай мои мысли, я буду тебе всё рассказывать. Когда мы приехали в аэропорт, мы сначала долго ждали бабушку. Потом папа решил ей позвонить и заметил, что телефон не работает. Он отменил секс и стал ее вызывать. Я поняла, что мы можем проиграть в прятки, и тихонько отошла совсем недалеко. И вдруг я увидела Хоукая! Тедди, это был он! Он мне улыбнулся! Он меня узнал, я уверена. Мне так захотелось узнать, где его дом, что я пошла за ним – незаметно, ведь он не любит слежку. Потом он прошел в какие-то воротца, где у него отобрали лук и стрелы, это очень странно. Тут я заметила, что к воротцам подошли еще знакомые люди и их было по несколько каждого. Было три Хоукая, два Тора, пять и еще два Железных человека… я немного испугалась, честно. И решила вернуться к папе. Только я не поняла, куда надо идти. Пришлось просить дядю полицейского. Он отвел меня в комнату. И скоро туда прибежал папа. Когда у него такие глаза, мама называет его «бешеной селедкой». По-моему, он не похож на рыбу. Но он немного задыхался и прижал меня к себе. Они поговорили с полицейским, которому я рассказала про Хоукая и остальных, и папа сказал «проклятые идолопопонники» - как-то так. Не знаю, что это значит. Кажется, у супергероев был какой-то сбор и они все туда летят на самолете из нашего аэропорта. Всё равно не понимаю, зачем им столько клонов. Наверное, для маскировки. В общем, теперь я лечу с папой отдыхать на его работе. Потому что бабушка так и не нашлась. Кажется, она что-то хотела сказать папе, когда телефон не работал. Мы выиграли! *** Чтобы не тащить ребенка на съемки в Западную Вирджинию, я принял гениальное решение – сплавить свою разбойницу маме. Пытаясь заключить сделку с совестью, убеждал себя, что это всего на пару дней, ну может на неделю…полторы. В любом случае, ребенку будет лучше с бабушкой, чем в компании моих безбашенных партнеров по фильму. Особенно одного из них. Вспомнив коллег, я невольно улыбнулся. Честно говоря, я был даже рад снова встретиться с ними. Кроха сказала, что бабушка поймает нас в аэропорту. Что ж, не самый удобный вариант, конечно, но тоже неплохо. По крайней мере, не придется сейчас везти ее маме и торчать в этих жутких пробках. - Зайка, давай собирайся! – крикнул я малышке, которая уже битый час прыгала на кровати, вихляя попой. Айрин называет это «безобразие» танцем маленьких утят. Интересно, что за утки в России такие… - Собирайся, - пришлось повторить несколько раз, чтобы Кроха наконец обратила на меня внимание. Она перестала прыгать на кровати, и даже сделала вид, что слезает на пол, но потом показала мне свой розовый язычок и продолжила дикие пляски. Пришлось подкрасться к ней поближе, а потом защекотать ребенка до полного обессиливания. В итоге, в аэропорт выехали, рискуя опоздать на регистрацию. Усадив Кроху в детское кресло и побросав в машину наспех собранные сумки с вещами, мы помчались в аэропорт. Мама пока не звонила, что очень странно. Да и от Айрин не было никаких вестей. Сам я ей звонить не стал, пусть отдохнет от нас немного. Уже в пути Кроха вспомнила, что забыла дома своего Тедди, и даже немного поплакала с горя. Пришлось доставать запрятанные в машине конфеты, тем самым нарушив запрет Айрин, касающийся ограничения в сладостях. Хотя, наверное, моя жена уже тогда была уверена, что я – не самый удачный выбор няньки для ребенка. В плане воспитания, конечно. Дочке сказал, что они с бабушкой в любой момент смогут заехать к нам домой и забрать Тедди. Но, кажется, шуршащая обертками Кроха, с блестящими глазами и перемазанными шоколадом щечками, меня не услышала. До аэропорта доехали быстро. Если б мама или Айрин узнали, с какой скоростью я гнал, не знаю, кто из них попытался бы убить меня раньше. Я повесил обе сумки на плечо и взял малышку за руку, строго-настрого предупредив, чтобы никуда от меня не отходила. Мне показалось, или она лукаво улыбнулась в ответ? Заметил, как пару раз блеснули вспышки фотоаппаратов, вздохнул, - как же я понимаю Айрин. Странно, что вспышек так мало, наверное, кое-кто отстал по дороге (я знал, что пост папарацци есть неподалеку от нашего дома). Я надвинул бейсболку на глаза, поправил панамку на Крохе и мы зашагали дальше. Пока мы шли к стойке регистрации, я все пытался найти маму глазами. Вот уж что точно не в ее правилах, так это опаздывать на какие-то встречи. Начиная беспокоиться, я достал телефон, решив, наконец, ей позвонить. Ну и дела! Телефон оказался выключен. Не помню, чтобы я его отключал. Может, аккумулятор сдох? Я на секунду выпустил малышкину ладошку из рук и озадаченно потер лоб, включая мобильный. Представляю, сколько там может быть пропущенных вызовов! - Зайка, хочешь пить? – спросил я, оборачиваясь, и похолодел – малышки нигде не было. Я никогда в жизни не испытывал такого страха. За несколько минут, что я метался по зданию аэропорта, в моей голове пронеслась куча мыслей, куча вариантов дальнейшего развития событий. Неужели похищение? Черт, я готов отдать любые деньги, продать органы, лишь бы моя девочка вернулась ко мне! Но потом найду и загрызу мерзавца зубами! Камеры! По всему залу висят камеры видеонаблюдения! Я, развивая скорость, достойную олимпийского медалиста, рванул в сторону кабинки, где явно дежурили полицейские. Знаете, что такое ощущение абсолютного счастья? А я знаю! Я держал свое счастье в руках. Мой маленький комочек, мое солнышко! Как же я боялся потерять тебя! Дочка что-то рассказывала мне и полицейским, а я лишь улыбался и смотрел на нее. Говорит, что видела Хоукая, и даже не одного а нескольких. Черт бы побрал все эти конвенты, конкурсы двойников и тому подобную чушь! Хотя до этой минуты я относился к подобным увлечениям с пониманием. Мама так и не появилась. Кроха летит со мной. Айрин когда-то сказала, что неприятности или недоразумения всегда появляются в полном объеме. В России это называется «беда не приходит одна». Поэтому, когда в самолете, обнаружив 15 пропущенных звонков, я пытался связаться с мамой, меня тут же попросили отключить телефон. *** Я буду вести дневник! Все девочки ведут дневники. Мне это сказала Меган. Меган моя лучшая подруга. Мы познакомились на самолете. Она летит с мамой и братом в Нью-Йорк. А мы выходим в Вирджинии. Мы больше никогда не увидимся с моей подругой Меган! Это называется горе. Об этом нужно рассказать в дневнике. Жаль, что я не умею писать. Но я могу рисовать и думать. Надо точно знать, о чем думаешь. Если бы у меня был дневник, я бы могла ответить папе на вопрос «о чем ты только думала, Кроха» - это он меня спросил, когда я призналась насчет кнопки на телефоне. А я и не помню уже, о чем. Про прятки он и сам, конечно, знает, зачем говорить. А еще о чем – я не помню. Дырявая голова. Даже Тедди забыла. Тедди! Я буду вести дневник для тебя. Это наш самолет. У него два крыла, не думай. Я нарисовала одно, потому что видела только одно. Надо быть правдивой. А это аварийная ручка. Она очень хрупкая. Когда я на ней повисла, тётя стюа… самолётная тётя сразу прибежала и меня сняла. Потом прибежал папа и сказал, что он извиняется, а мне – чтоб я не ломала самолёт. Наверное, у меня где-то есть суперсила, как у Халка. Надо быть осторожнее. А это спасательный жилет. Только он меня не спасет, я пока слишком маленькая для него. Я проверила. Все очень смеялись, когда сдули его обратно, а меня не нашли – я уже вылезла снизу и смотрела, как они меня ищут в нём. Он оранжевый и со свистком. Посвистеть мне не позволили – папа сказал, что пассажирам надо отдохнуть хоть полчаса. Я бы не свистела полчаса! Никто этого не может, я думаю. Очень страшно было приземляться. То есть сначала, Тедди, я и не знала, что это приземление. После обеда мне ужасно захотелось ну ты понимаешь куда, и папа отвел меня в туалет пописать. В самолете такой необычный туалет! Конечно, я там была одна – там бы больше никто не поместился, и вообще в туалет ходят поодиночке, Тедди, чтобы ты знал. Тебе со мной можно, конечно. Я пощупала все кнопочки, посмотрелась в зеркало. Ну, конечно, сначала сделала свои дела как надо – я уже большая. И хотела уже выйти. А дверь не открывалась. И вдруг что-то как загудит! И подуло ветром! Я чуть-чуть даже заплакала. Но потом дверь открылась, и папа меня забрал. И мы пошли на место, и самолетная тетя сказала – «пристегнитесь, идем на посадку». Вот это и есть приземление. Потом я заснула, а когда проснулась, мы уже были в гостинице в Вирджинии. То есть я так думаю, потому что мы летели в Вирджинию. Вот и прилетели. Боже! Не прошло и двух дней, а этот ребенок уже меня вусмерть умотал! Как только Айрин с ней справляется? От услуг няни она категорически отказывается, говорит, что негоже доверять ребенка чужой тетке. При этом Айрин делает дома переводы (такая уж у нее работа), берет уроки рисования, и недавно увлеклась дизайном. А еще умудряется накормить меня вкусным ужином перед тем, как я, измученный работой, упаду лицом в подушку. Наконец добравшись до отеля, я уложил ребенка, не спавшего и державшего меня в тонусе в течение всего перелета. Она улыбалась во сне. Наверное, ей снится Тедди. Я прилег рядом и тут же отключился. Разбудил меня внезапно зазвонивший мобильник. Я пулей вылетел из комнаты, чтобы не разбудить дочку. Голова гудела, а состояние было такое, будто я двое суток без продыха разгружал вагоны. Кажется, что спал я несколько секунд. - Алло, - прохрипел я в трубку. - Эй, Реннер, ты где? - Где-где, в…., - я еле сдержался, чтоб не выдать крепкое словцо, что так и вертелось на языке, - короче, в своем номере я. - Ясно. Как там твоя ненаглядная? - Умаялась. Спит. – Я опустился в кресло и устало закрыл глаза. Эх, самому поспать минут 600 не мешало бы! - Когда ж ты успел так Айрин укатать? – из трубки послышался смешок.- Как дочка? - Дауни! Когда-нибудь я тебя убью! – простонал я в трубку. - Я знаю, Реннер, я знаю. И я буду к этому готов, - раздался очччень серьезный голос Роба. - Договорились! А сейчас дай мне поспать! – сказал я, поудобнее устраиваясь на кресле, решив, что уснуть я смогу, не сходя с этого места. - Размечтался! Открывай давай! – из трубки раздались короткие гудки, а в дверь номера кто-то забарабанил. Плакал мой заслуженный отдых… - Надеюсь, ты скучал, – съехидничал Роберт, просачиваясь мимо меня в номер. – Дверь можешь не закрывать, сейчас парни подтянутся. - Роб, если сейчас проснется Кроха, то все следующие фильмы Марвел придется снимать без тебя! - Уж больно ты грозен, как я погляжу! – Дауни широко заулыбался и поставил на стол бумажный пакет, в котором что-то позвякивало. - Не-не-не! Это без меня! – замотал я головой, указывая на пакет. - Да? С чего бы? Наш Робин Гуд решил поберечь здоровье? – ухмыльнулся Роб. – Вообще то, давно пора. Фигово выглядишь, друг мой. Так что, не буду настаивать. С этими словами он достал из пакета бутылочку колы, откупорил ее и по-хозяйски развалился в кресле, весьма довольный собой. В это время в номер одновременно зашли оба Криса. Точнее, пытались зайти одновременно, столкнувшись плечами в дверях. Повозились немного, потолкались, поржали вполголоса, а потом тоже оккупировали мягкую мебель. - Реннер! – Хемсворт приветственно поднял в воздух еще одну бутылку колы. - Как Айрин? – это уже Эванс. Нашелся же тут хоть один приличный человек. - На заслуженном отдыхе. Надеюсь, хорошо проводит время. И я, после встречи с некоторыми из здесь присутствующих, - я кивнул в сторону Роберта, - очень ей завидую. - Айрин еще долго продержалась. Я б на ее месте давно тебя бросил, - произнес Дауни с серьезным видом. - Это еще почему? – опередил меня Эванс. - Во-первых, - начал Роб, повернувшись всем корпусом в сторону Криса и напустив на себя такой вид, будто учитель разъясняет нерадивому ученику прописные истины, - глянь на Реннера, он же жуткий зануда! Не, ну бука букой! Я открыл было рот, пытаясь сказать нахалу, что он зарывается, но Роб сделал жест рукой, и я понял, что его уже не остановить. - Во-вторых, - продолжил наш «гений, плейбой, миллиардер и филантроп», - есть ведь куда более привлекательные мужчины, чем Реннер. Он эффектно откинулся на спинку кресла, всем своим видом подчеркивая, КОГО он имел в виду. - Чуть не забыл! – Дауни поднял вверх палец и все замолкли. - Мое сердце навек принадлежит тебе, Кэп! Мужчины хором расхохотались, ведь Крис каждый раз ведется на подколы Роба. - Я тоже рад вас всех видеть! - В этот момент в моем номере появилась еще одна фигура – в дверь грациозной кошачьей походкой вошел Хиддлс и уселся на диване, вытянув свои длинные ноги. – Реннер, друг мой, что-то ты неважно выглядишь, - заговорил Том голосом, который, как я слышал, считается очень сексуальным. – Много пьешь или мало спишь? От дружного хохота, мне показалось, задребезжали стекла. Тут же из соседней комнаты послышался топот маленьких ножек. - Дядя Том! – завопила моя разбойница и повисла на шее Хиддлса. Ох уж эта ее чисто русская привычка – называть «дядями» всех мужчин, не являющихся ее родственниками. Между прочим, Айрин всегда как-то по-особенному относилась к Тому. Неужели это передается на генном уровне? Необъяснимый магнетизм британца просто притягивал людей. Я усмехнулся, вспомнив, что и сам как-то не удержался и во время одного из интервью ущипнул его, пытаясь развести на реакцию, но он лишь улыбнулся. Луч солнца скользнул по дивану и замер, словно издеваясь, на головах Тома и Крохи, все еще висевшей на нем. В этих лучах волосы обоих переливались чудесными оттенками золотисто-медного цвета. А если принять во внимание кучерявость обоих… - Знаешь, Реннер, - словно прочитав мои мысли, промолвил Роб, - если б девочка не была так похожа на тебя, то я б на твоем месте серьезно призадумался, а не набить ли лицо одному из Асгардских братьев. - Полегче, приятель, - вступил в беседу молчавший до этого Хемсворт. – Не ровен час, вытащу Мьёльнир! Еще один взрыв хохота. - Ладно, ребятки, - мне пришла в голову гениальная мысль.- Раз уж у вас тут так весело, пойду-ка я придавлю кровать. Хиддлс назначается почетной нянькой. И не рекомендую меня будить ближайшие два часа: бить буду больно, долго и жестоко, не глядя на вклад каждого из вас в киноиндустрию. - Уууууу! Кажется, я здесь засиделся! – Дауни глянул на несуществующие на руке часы и поднялся с кресла. – Даже не уговаривай остаться. Сам понимаешь: дела, дела…, - он по-приятельски похлопал меня по плечу. - Иди уже. Все равно нянька из тебя неважнецкая. Под якобы обиженный взгляд Роба и хохот остальных я проследовал в спальню и закрыл за собой дверь. Тедди, смотри! Видишь, мне понадобился весь лист! Потому что дядя Том очень большой, ноги даже не все влезли! Но сбоку осталось много места, потому что он очень худой! Мама всегда говорит, что его плохо кормят в его хижине. Я много раз просила дядю Тома пригласить меня в его дом, я никогда не видела хижины – но он не соглашается. Зато он любит со мной играть! Он умеет это делать почти как папа! Всегда угадывает, что я нарисовала, а это даже маме и папе не каждый раз удается. Помнишь, они хвалили моего «поросёнка»? Вообще-то это был ослик. Но я не стала их огорчать, хотя не люблю говорить неправду. Сказала, что да, поросёнок. А дядя Том только глянул и сразу сказал – осёл! Папа, по-моему, тогда немного обиделся. Но ведь Том сказал про картинку, а не про папу. Когда я проснулась, у нас в номере были еще дядя Крис и дядя Кэп. Я их так называю, чтобы не путать. Они оба кэпы потому что. Или оба Крисы. Не могу никак запомнить. У Криса длинные волосы, вот так их можно различать. Они оба почти сразу ушли, и мы остались с дядей Томом. Мы пошли на балкон, и он мне рассказывал про это место. Оказывается, оно называется «Соколиное гнездо». Тут много леса – по-настоящему, это заповедник, Том сказал, что в таком лесу не живут люди, их даже не всегда туда пускают. Но нас пустят – потому что папа и другие здесь уже были, снимали кино. Что-то у них не получилось, вот и вернулись переделывать. Я знаю, я тоже переделываю, если не получилось. Конечно, если это что-то важное: например, надела кроссовки не на ту ногу или поздравление с днем Отца нарисовала на маминых обоях, а надо же на папиных. Потом Тому позвонили, и он сказал, что ему пора идти и посижу ли я тихо, потому что папа спит. Я сказала конечно Том и он ушел. Я тихо посмотрела, как спит папа. Я люблю смотреть, как он спит, он такой смешной и похож на тебя, Тедди. Когда спит. И когда не спит, иногда тоже! Главное, удобно, что он ни за что не просыпается! Можно по нему ползать, дышать в ушко, даже немножко петь. А вот мама так не умеет, это называется «чуткий сон». Кстати, я сплю как папа – называется «пушкой не разбудишь». Я нарисовала свой дневник и снова пошла на балкон. Лес очень красивый. Я даже не буду его тебе рисовать, Тедди, пока не умею как следует. Я обязательно научусь. И над лесом будет летать Сокол. Как сейчас. А потом папа проснулся, и мы пошли ужинать! Жди сообщения, Тедди! Как оказалось, мы все притащились с западного побережья сюда потому, что часть практически полностью готового фильма «чудесным» образом просочилась в интернет. Продюсеры устроили совещание и, в конце концов, решили, что несколько сцен надо полностью переснять. Для этого был частично переписан сценарий, а нам так и пришлось бросать все дела, менять планы и лететь через всю страну на новое (теперь уже сильно засекреченное, дабы не допустить новой утечки информации) место. Скарлетт и Марк пока не были задействованы в съемках, так что они прилетят на днях, доснимать остальные сцены. Утром, едва продрав глаза, мы собрались в моем номере, чтобы коллективно читать выданный нам только что в обстановке повышенной секретности сценарий. Роб притащился первым и тут же принялся за чтение. Я немного припозднился, так как пришлось искать развлечение для дочки, которая хотела активно участвовать в процессе. Пришлось занимать ее вплоть до прихода дяди Тома. При его появлении Кроха сделала таинственное лицо и стала его рисовать, от усердия высунув кончик языка. К чтению я приступил вместе с подошедшими «асгардцами» и Эвансом. - Ребятки, а вы знаете, что завтра кое-кто будет купаться? Съемки на натуре. – Роб повеселел. Еще бы, от тридцатиградусной июльской жары спасали разве что кондиционеры в номере. - Да ладно! – все заинтересовано зашуршали страницами. - А угадайте, кто провинился в прошлой части, и вместо купания будет весь день париться в своем тяжелом костюме? - такого довольного Дауни я не видел уже давно. - ГДЕ?! – простонал Том, все еще пытаясь найти страницу под ехидненькое хихиканье «мстительного» коллектива. - Брось, Хиддлс! Народ все равно не выдержит вида Локи в плавках! А вдруг ты еще и бутафорские рога утопишь? Кроху все равно пришлось брать с собой на съемки. Ни один аниматор не справился бы с ней. Тем более, что нужно было присматривать за ней весь день. Дочь торжественно поклялась на своем блокнотике, что будет слушаться и не мешать папе с друзьями работать. И ни в коем случае не будет пересекать границы специально огороженной территории. Договорился с режиссером, что она пока побудет рядом с ним и его ассистентами, а малышка любезно согласилась посидеть на кресле «самого главного дяди», пока тот носился по площадке и орал на нас в мегафон. Снимали на местной речке. Кстати, местечко и вправду довольно живописное. И название подходящее – Hawk”s Nest State Park. Надо будет как-нибудь сюда всей семьей приехать. Когда я стану взрослой, я буду отдыхать по-своему. Потому что папа отдыхает как-то странно на этой своей работе. Все на них смотрели и смеялись, а по-моему, не очень было смешно. Папа, Крис и кэп сели в лодку, а дядя Боб висел над рекой на веревке. Том с ними не играл, он просто стоял на том берегу и грустно на них смотрел, как они дурачились. Они так плохо управляли, что лодка перевернулась. Они пробовали пять и еще пять раз! И всё время падали в воду и кричали. На берегу стояли кинокамеры, но у них ничего не получалось тоже, дядя режиссер всегда кричал «Стоп!» и потом кричал «на «Исходную!». «Исходная» это название лодки – когда они слышали про «Исходную», они в нее сразу шли залезать. Мокрые! Нас погрузили в лодку. Точнее, в какую-то посудину, на вид чересчур высокотехнологичную, видно, по задумке очередная «разработка» Щ.И.Т.а. Мы за время съемок привыкли и не к такому, тем более, все, что нужно, потом еще и кудесники - компьтерщики дорисуют. Так что, облачившись в свои сценические костюмы, мы молча погрузились в чудо-лодку, рожденную чьей-то нездоровой фантазией. Несчастного Тома тем временем подняли на невысокую площадку (которая по идее должна была изображать высокую скалу, для чего снизу были установлены камеры), на этой же площадке закрепили вентилятор, который будет эффектно развевать плащ Локи в кадре (ну и заодно немного спасет Хиддлса от перегрева, я надеюсь). В это время операторы в нескольких лодках спустились вниз по течению на 20 метров, чтобы поймать кадр, как мы, «не справившись с управлением», переворачиваемся на речных порогах. Наконец на камеры надели специальные фильтры, чтобы обеспечить эффект съемки в сумерках. Кажется, все готово. Камера, мотор. Как всегда съемка проходила довольно весело. И, естественно, с первого дубля мы не сняли – наш Тор уронил в воду свой Мьёльнир (кстати, сделанный из легкого пластика, и покрашенный под металл), который тут же обогнал лодку и доплыл до операторов быстрее нас. До порогов мы не дошли, тросами нас утянули на исходную. Второй дубль мы тоже дружно запороли – Хемсворт опять упустил молот (мне кажется, или он это специально делает, чтоб Эванс потом полчаса не мог разогнуться от смеха, уж больно смешливый у нас Кэп). Но теперь «капитан Сосулька» быстро сориентировался, и попытался догрести до молота с помощью своего знаменитого щита. До операторов щит и молот доплыли почти одновременно. Потом мы ждали пока отсмеется Крис, и громко выражали восторги по поводу отлично освежающей водички, глядя в сторону нахохлившегося на своей «скале» Локи. За это время операторы отсняли несколько дублей Роберта, «парящего» над лодкой, естественно, на тросах. После этого «железного дровосека» спустили к остальному коллективу на наше плавучее чудо технической мысли. А затем кому-то в голову пришла гениальная идея, что Дауни, перевернувшись с лодки в воду, обязательно промокнет, тем самым полностью выведя из строя все закрепленные на нем датчики. Так что Роб снимался в качестве половины Железного Человека – на нем была маска и его знаменитый костюм (такой же «металлический», как и молот Тора), но только на верхней части тела, а ниже пояса были замечательные кальсоны. Эванс не мог успокоиться минут двадцать, и даже, кажется, снял Роба в таком виде на мобильный. Дальше дело пошло веселее. Мы несколько раз достигали необходимой точки, по дороге «отбивая» атаку Локи - при этом все принимали разные боевые позы, я вот, например, стрелял виртуальными стрелами, - а Том, в свою очередь, яростно махал в нашу сторону своим жезлом (причем ярость была самая настоящая). Сразу после этого нашу лодку переворачивали, как от взрыва, и мы, искупавшиеся и довольные, возвращались на исходную. После того, как эпизод наконец отсняли с ….цатого дубля, Роб подбил нас пасть ниц перед Томом, чтобы тот перестал на нас дуться. Но стоило Тому сменить гнев на милость и спуститься со своей «смотровой площадки», как мы его с криками и гиканьем швырнули в воду. Правильно Айрин говорит, что мы хуже, чем дети. Вот, Тедди, я их тебе нарисовала. Это ноги папы, а это ноги кэпов, в воде все равно непонятно, где чьи. А голова Тома не поместилась на листе, ну ты понимаешь почему. Он ведь еще и высоко забрался. Так высоко, что увидел сокола вместе со мной. Это был сокол. Он кружил над водой и над лесом – так красиво! И он уронил перо прямо на мой блокнот. Я должна вернуть ему перо, ведь перья нужны птицам, чтобы летать. Вдруг он без него упадет? Пока Тома всей съемочной группой вытаскивали из воды, с Эванса снимали его «гидрокостюм», который и так-то плотно прилегал к телу, а после съемок в воде облепил Криса не хуже хирургической перчатки (кто не знает, попробуйте намочить руки в таких перчатках, а потом снять их – это жесть!). Чтобы извлечь Кэпа из костюма, на помощь ему кинулись девочки - ассистентки. Вот уж у кого работа классная – знай себе одевай-раздевай симпатичного парня. Я усмехнулся. Возле любезно предоставленного мне кресла я нашел сумку с полотенцами, подсушил волосы и снял жилет. Черт, от съемок на солнце плечи чуть покраснели, не доглядели гримеры-то. Ничего, завтра со мной намучаются. Я потер левое плечо, убирая грим, скрывающий татуировку, и только после этого натянул на себя футболку. Полез в сумку за бутылкой с водой. Жутко хочется курить – какой-то умник поселил нас в отеле, где моя вредная привычка была под запретом. Да и здесь не разгуляешься, национальный парк все-таки. На глаза попался телефон, усиленно сигнализировавший мне о пропущенных вызовах. Айрин звонила несколько раз. - Привет! – конечно, я сразу набрал ее номер. – Как долетела? - Все хорошо. Я соскучилась! Как малышка? - Все нормально, она тут неподалеку играет, - ответил я, пытаясь отыскать ребенка в толпе суетящихся людей. Почему-то ее нигде не было видно. Нехорошо. - С ней точно все в порядке? – в голосе Айрин послышалась тревога. Меня всегда поражало, как матери чувствуют, что что-то неладно с ее ребенком. - Да-да, все хорошо,- забормотал я. – Она с дядей Томом, – я решил сразу выкинуть козырь. – Эй, Хиддлс! – я махнул трубкой в сторону Тома. - Да пошел ты, Реннер! - Том снимал, швыряя на землю, свой вымокший насквозь костюм, в то время, как кто-то из ассистентов пытался помочь ему снять шлем. - Слышишь, Том передает тебе привет! - Ну ладно, - Айрин заметно успокоилась. – Поцелуй Кроху за меня. Мы еще немного поговорили. Я старался поддерживать беседу, а в это время искал дочку глазами. Ее нигде не было! Быстренько свернув разговор, сославшись на завершение перерыва, я метнулся искать малышку. Меня преследовало стойкое ощущение дежавю. Странное дело, никто, ни один человек из съемочной группы не заметил, когда и куда она ушла. Я просто обезумел. Метался по берегу, орал, чтоб срочно присылали вертолет и поисковую группу с собаками. - Реннер! - Не сейчас, Том! – проорал я. - Подожди! – мне в спину прилетела часть шлема Локи. – Я видел, куда она пошла! Ну конечно! Хиддлс же был на «скале»! Я побежал той дорогой, что указал Том. Дорога уходила в сторону заросшего деревьями холма. Ох, Тедди, и умаялась же я сегодня! Жаль, что папа на отдыхе и не смог со мной пойти. Вообще-то я ушла тихонько, чтобы не мешать им играть. Теперь, когда я нашла гнездо, я тихонько вернусь – отсюда видно реку и даже край солнца. Здесь довольно высоко, но это дерево очень старое, и ему наверняка не больно, что я на него взобралась. Гнездо высоко, поэтому я оставлю перо в щели коры. Это сосна, я знаю, потому что смолой испачкала джинсы. Ничего, папа никогда не ругает, если я пачкаюсь. Другое дело – мама. Интересно, она прилетит к нам? Над лесом один раз пролетал вертолет, но мама, наверное, прилетит на самолете, как мы. Ну, пора возвращаться. А внизу-то вечер, вот чудеса. Будет папе почему. Он их любит. - Папа, почему на холме еще день, а на реке уже вечер? Это ребенок доведет меня до седых волос. Она даже не поняла, что ушла от съемочной площадки на приличное расстояние. Хорошо, что еще не стемнело. Не представляю, как вообще кого-то можно найти в этом диком лесу в кромешной тьме. Я огляделся. Деревья сплошь старые. Здесь хорошо снимать какой-нибудь мрачный молодежный фильм. Про вампиров и прочую нечисть. Натура подходящая. Я взял Кроху за липкую ладошку (судя по знакомому запаху – смола, как и на джинсах) и мы пошли обратно к реке. По дороге пришлось объяснять, почему по мере спуска к воде становилось все темнее и темнее. Потом мы остановились у реки, чтобы посмотреть, как солнце садится в воду, отражаясь всеми оттенками красного. Пока дочка не слышала, я получил от режиссера «люлей» за «кипиш» (это я от Айрин нахватался). А малышке тот же самый режиссер дал конфету погладил по голове. По дороге к отелю Кроха уснула. Мы шли в сумерках по узким тропкам к фуникулеру. - Знаешь, Реннер, я и не знал, что ты истеричка, - задумчиво сказал мне вполголоса Роберт. - Объяснись, - беззлобно отозвался я, прижимая дочку к себе. - Тебе не кажется, что она уже взрослая? Не успеешь оглянуться, появятся кавалеры, потом замуж засобирается… - Я ей засобираюсь! – я прям сразу внутренне напрягся. -…а потом и дедом станешь, - мечтательным голосом, протянул мой собеседник. - Черт бы тебя побрал, Роб! Вот ведь зараза! Я теперь буду всю дорогу про это думать! - Роб, да ты достал уже со своими внуками! – раздался заспанный голос Хемсворта. - Ох уж эти завистники! – притворившись огорченным, вздохнул Дауни. Где-то за спиной чертыхнулся Хиддлс, видимо, споткнулся о корень в темноте. Тут же послышался смешок Кэпа, шедшего вслед за Томом. Тедди, сегодня я нарисую тебе наш отель. Он из двух этажей. Но иногда из трех. И очень-очень длинный. Наши окна выходят на лес, ты помнишь. И на дорогу. И на парковку, но туда у меня глазки сами не достают, а подставить стул папа строго запретил. Потому что я упаду. Стул ведь не дерево, у него нет корней, чтобы держаться за пол. Вот и можно упасть. Поэтому новых папиных друзей я увидела уже когда они шли от парковки к входу отеля. Папа увидел их раньше, он знает какая у них машина. Он сказал: - Ну наконец-то! – и пошел их встречать. А я еще не чистила зубы и не пошла. Это были кудрявый дедушка и молодая рыжая тётя. Правда, когда они подошли ближе, оказалось, что дедушка не дедушка, а просто дядя с белыми волосами, а рыжая тётя не очень молодая. Старше мамы в тысячу раз, вот. Стало не очень интересно, и я пошла чистить зубы и пить молоко с крекерами. Папа пришел с новыми гостями к нам. Тётю звали Скарлетт, а дядю Марк. Я на всякий случай спросила: «Он твой жених?» Они засмеялись, и дядя Марк поцеловал тётю Скарлетт. Я не поняла, что это значит, и сказала, что тоже скоро выйду замуж. Папа почему-то сел на стул очень сразу. А тётя Скарлетт спросила, за кого. Я честно сказала: за Хоукая! Дядя Марк быстро вышел на балкон, наверное, увидел какой красивый там лес. А тётя Скарлетт кивнула мне и сказала: «Отличный выбор, малышка!» Мы еще поболтали, я показала дяде Марку свои рисунки. А папа и тётя Скарлетт курили на балконе. А потом нам стало пора на работу. Как же мне надоело клеить эти чертовы пластыри! Я даже обрадовался, когда приехала Скарлетт. Она единственная, кто не пилит меня за эту привычку. - Давно у тебя с Марком? – спросил я, жадно затягиваясь. Она в ответ улыбнулась, изящно стряхивая пепел в пластиковый стаканчик: - Он милый. - Тебе виднее. - Ты же не будешь читать мне нотации, Джерри? – она усмехнулась, бросая на меня игривый взгляд. Вкупе с ее декольте это было чересчур. Я отвел глаза. В кармане завибрировал телефон. - Алло! - Джереми, - из трубки послышался ледяной голос режиссера, - у тебя что, закончились все никотиновые пластыри? - Что? – я быстренько затушил сигарету и бросил окурок в стаканчик, Скарлетт сделала то же самое. - А ничего! Улыбайся! Вас с Йоханссон снимает скрытая камера! Какого черта вы там вдвоем курите на балконе?! - У нас есть огнетушитель. - Не смешно! Нам только что влепили огромный штраф! - Вот черт! – я прикрыл трубку рукой и передал все услышанное Скарлетт. - Именно. Собирайтесь! Через пять минут чтоб были все у меня в номере. Я убрал телефон в карман. - Зови Марка. Протрубили общий сбор. Хотя, подожди, - в голову пришла отличная идея.- Дай-ка я сброшу Крису «Avengers Assemble», а то он всех уже достал. Пришло время расквитаться. Тедди, у меня грустные новости. Я буду помощницей режиссера. Это хорошая новость. Мне надо нарисовать всех Мстителей. Для каждого мне дали огромный лист бумаги. Я на таком листе сама помещаюсь вся, только ноги не влезают. И цветные маркеры. Потому что карандашей не хватит. У взрослых совещание, я вижу их через стеклянную стену, но ничего не слышу. Это чтобы мне не мешали. Я рисую Халка. Решила начать с него. Так печально! Дядю Марка отдадут Халку. Я слышала, папа спросил, показывая на его голову: «Это зачем?» И он ответил: «Для Халка» и улыбнулся так грустно. Я нарисую Халка добрым, чтобы дядя Марк не боялся. Может быть, он сможет победить. Ну вот, я заплакала и испортила рисунок. Зелёный цвет размазался. Так тебе и надо, страшилище! Вот тебе еще чёрного цвета! И красного! Мамочки! Помогите! Где спрятаться?! … Дядя Том выпустил меня из-под стола и велел не реветь. Он сказал, что Халка он отнесет режиссеру, и они ни за что не отдадут ему дядю Марка. Теперь всё хорошо, потому что Том никогда мне не врет, как и папа. Вообще-то мне врет только Морис в детском центре, но это все равно неприятно, когда тебе врут. С такими я не дружу. … Нарисовала Хоукая. Он получился маленьким. Если вырезать его, поместится в мой кармашек. А на листе еще столько места… - Так, парни…и Скарлетт…, - начал Джосс, с горящими глазами, - есть возможность поснимать в машинном зале на местной гидроэлектростанции, с турбинами и другим оборудованием… Народ довольно закивал. Я в это время глянул на стеклянную перегородку, за которой Кроха что-то рисовала. - …снимаем, в основном, Марка. Все остальные живописно дополняют интерьер. - Доктор все-таки спятил, - как бы про себя пробурчал Роберт. - А насколько живописно нам нужно будет заполнит пространство? – поинтересовалась Скарлетт. - Настолько, насколько позволит наш стремительно сокращающийся бюджет. Я поежился под выразительным взглядом Уидона. Да, неудобненько получилось с куревом-то. - Да что я вам рассказываю?! Вот сценарий, - он выдал каждому по экземпляру. Но один почему-то остался у него в руках. - Вот мне интересно, а Хиддлстон у нас удалился на 5-o-clock? – язвительно осведомился режиссер? - Вон он, за стенкой, - я кивнул в сторону комнаты, где рисовала малышка. Том появился там несколькими минутами раньше. Он сидел на корточках перед девочкой и что-то говорил ей, ласково поглаживая по голове. Потом Кроха вдруг кинулась ему на шею, а Том, будто утешая, похлопывал ее по спине. Я рывком поднялся, чуть не опрокинув стул, но был тут же усажен обратно при помощи Дауни и Скарлетт, сидящих по обе руки от меня. - Не дергайся, он справится без тебя, - тихо сказал Роберт. А Скарлетт сжала мою ладонь. Действительно, моя дочь продолжила рисовать, а Том зашел к нам, и, чуть смущенно улыбаясь, положил на стол рисунок – зеленое пятно туловища, правда, с четырьмя черными конечностями, видимо, это все-таки лапы, и с жуткой красной физиономией. - Она боится за дядю Марка, - сказал он, обращаясь ко мне. Джосс вздохнул и вышел из комнаты. - Вот говорил я, что с волосами перемудрили! – зашипел Марк, не успела закрыться за Уидоном дверь. - Да причем здесь волосы? – спросил Кэп. - Действительно? – поддержал его Дауни.- Я считаю, тебе идет. - Она, если я правильно понял, уверена, что наш Джосс планирует отдать дядю Марка, - лучезарная улыбка в сторону Руффало, - на съедение этому монстру, - Том кивнул на рисунок. - И что ты ей сказал? – напрягся я, - не хватало еще водитьпотом ребенка к психоаналитику. - Сказал, что Хоукай защитит дядю Марка. Я удовлетворенно хмыкнул. Хорошо, что с малышкой переговорил Том, а не Роберт. Позже, когда мы вернулись в номер, куда нам с Крохой, кстати, своевременно доставляют еду (вот они, прелести «звездной» жизни!), я наконец остался в относительной тишине и покое. Как раз для того, чтобы немного отдохнуть от своих отмороженных дружков. И позвонить Айрин. Разговор был в самом разгаре, когда в дверь кто-то забарабанил. Вести себя так бесцеремонно мог только один человек. Я закатил глаза к небу и, вздохнув, пошел открывать. -…да, это Роб пришел, - сказал я, продолжая разговор. – Айрин передает тебе привет, - это адресовалось Дауни. - Чудно! Дай-ка мне… - и мой нахальный друг сунул мне в руки пакет, который я машинально подхватил, упустив при этом трубку. – Привет, детка! Как твои дела? – спросил он у моей жены. При этом он держал меня на расстоянии вытянутой руки, упиравшейся мне в грудь, что не давало вернуть трубку себе. – Да, дорогая, я присмотрю за ним, то есть за ними, - Роб подмигнул мне. – верну их тебе в целости и сохранности…Сейчас передам... – он подкинул трубку в воздух и перехватил у меня пакет, наслаждаясь при этом зрелищем поимки мною мобильника. - Алло, – сказал я, когда смог наконец поймать трубку, изрядно пожонглировав ею в воздухе. Айрин все еще была на связи. – Да у нас действительно все хорошо, не волнуйся…нет, не злоупотребляем…, - сказал я, глядя на то, как Роб выгружает из пакета вереницу пивных бутылок. Сказав еще пару фраз, я поспешил попрощаться с Айрин, чтоб она не услышала характерное шипение, издаваемое пивной бутылкой при ее открывании. В принципе, можно было и расслабиться, пока Кроха смотрела мультики. Я поймал бутылку, которую Роб катнул в мою сторону. - Что за.., - начал я. - Безалкогольное, Реннер, - улыбнулся он. - Ну, и что привело тебя ко мне в столь поздний час, мой заботливый друг? – спросил я, делая большой глоток и усаживаясь за стол. - Ходят слухи, - Роб сел рядом со мной и перешел на доверительный шепот, - что у тебя закончились запасы никотиновых пластырей. Я решил поделиться, - и он действительно положил на стол упаковку пластырей. - Смешно, Дауни, смешно. Вообще-то Роберт действительно мог понять мои страдания, и, надеюсь, запрет на курение бесил его не меньше, чем меня. - На самом деле я не об этом хотел поговорить, - он перешел к сути разговора. – Тебе не кажется, что ты слишком носишься с девочкой? - Нет, не кажется! – кто бы мог подумать: он пришел читать мне нотации! Кто там говорил, что лучшая защита – это нападение? Я решил напасть первым. – Ты хорошо помнишь детство Индио? - Хм…не все. Сам понимаешь, алкоголь, наркотики... да ты ж в курсе. Да, истории из буйной молодости Дауни не знал только глухой. - А сколько лет тебе было, когда он родился? 27? 28? – я не давал ему возможности вставить слово. – Так вот детство своей дочери я хочу запомнить. И ее безопасность для меня превыше всего. В какой-то момент мне показалось, что в его глазах мелькнуло понимание. Но Роб не был бы собой, если б не сказал: - Отличный тост! Но, помолчав немного, добавил: - Дай ей больше свободы. Иногда детям просто необходимо, чтобы им доверяли. Тедди, мне очень стыдно. Я подслушивала. К папе приходил дядя Боб. Я смотрела «Том и Джерри» и не собиралась подслушивать. Но эту серию я уже видела и хотела попросить папу поставить другой диск. Совсем подошла к двери в первую комнату, чтобы попросить его. И тут дядя Боб сказал такое! Я не запомнила точно, но он точно ругал папу. Не то чтобы они ссорились, но по папиному голосу я всегда пойму, что он обиделся. Не сильно. Но я струсила. И стояла тихо, вдруг они услышали бы мои шаги, зашли бы и поняли, что я всё слышала? Взрослые не любят, когда мы про них узнаём что-то, так Морис говорит. Он гадкий, но по-моему он прав. Дядя Боб и папа еще поговорили про всякие взрослые вещи. Я поняла главное: папа чего-то боится, а Боб учит его не бояться. Я тоже буду его учить! Боб не знает, а я знаю – как. Мой папа будет самый храбрый на свете мужчина! Пока дочка мирно беседовала со Скарлетт, а Марк рядышком листал газету, я решил воспользоваться случаем и сделать пару затяжек. Конечно, пластыри немного снижали тягу, но ведь привычка была выработана годами. Я вышел в тамбур. Там оба Криса мирно беседовали с мужчиной в форменной одежде, кажется, это был помощник машиниста. Роберт отсутствовал, видимо, нашел в соседних купе благодарных слушателей и травит им свои байки. Я щелкнул зажигалкой и невольно прислушался. -…у наших мест своя история, - донеслись до меня слова помощника машиниста. – В конце двадцатых годов начали у нас тут туннель строить, фирма одна, Union Carbide, или что-то вроде этого. И при прокладке туннеля обнаружился там кремнезем. Много народу померло, ребятки, ой, много – завздыхал мужичок. – Может, тысяча человек, а может и три. Негры, в основном, то есть афроамериканцы по-новому. Да никто и не считал, сколько их тут, в земле-то нашей, осталось. От силикатной пыли все пошло, от нее, поганой, уж больно она на легкие пагубно воздействует. Маски-то только начальники большие носили, – тут мужичок закашлялся, а оба Криса незаметно отступили от него на полшага. Он же, казалось, не видел этого и продолжал, - это ж одна из самых страшных катастроф в истории нашей великой страны… Да, вот тебе и национальный парк. - Тётя Скарлетт, ты такая красивая! Жалко, что такая старая. Но это ничего, дядя Марк я думала дедушка, а он дядя. Бывает. Старые тоже хорошие. Дядя Роберт и тётя Сьюзан, например. У них есть близняшки, ты знаешь? Только это не их детки, а еще меньше чем я. Как? Внуки? Ну да, наверное. Я запомню. А у тебя есть внуки? Ничего, будут. А дети есть? Будут. Внуки будут, потом дети заведутся. А у тебя настоящая грудь? Правда? Детей надо кормить грудью. Внуков кормят кашей, а вот детей точно грудью. Меня бабушка всегда кормит кашей. Кашу варит мама, но меня не кормит. Я сама ем. А когда приходит бабушка, она кормит. Ей нравится меня кормить. Она говорит, что скучает по папе когда он был маленький. Разве он ее внук? Ох, это сложный вопрос. Смотри, сокол полетел! Нет, поверни голову, да, вон там! Уже улетел, эх ты. Ну не огорчайся. Я расскажу, какой он был. Нет, ты не знаешь. Это же Хоукай! У него здесь гнездо. Да, он человек, но может превращаться в птицу. У него здесь птенцы. Я их слышала. Когда? Ну, когда нашла гнездо. Что значит где? Тётечка, где может быть гнездо, на дереве, конечно. Где? На земле и на крыше? Ты смешная, Хоукай не будет там жить. Он на всё смотрит с большой высоты. Нет, он не плюет на все с большой высоты, птицы не плюются. Плюется Морис из детского центра и верблюд. Верблюда я видела вовсе не в детском центре, а в зоопарке. Вот я нарисую тебе верблюда, может, ты не видела его. У него кривая спина… подвинься, он большой, всё стекло нужно. Пааааап! Ну вот, как я без маркера нарисую тёте Скарлетт верблюда?! Иди на место, шелапут, пожаааалуйста…. Ура. Что, тётя Скарлетт? Шелапут? Это значит веселый человек. Папа веселый. Он всегда шутит. Даже с грустным лицом может шутить. А мама скоро вернется! Мы отдохнем все и вернемся, на самолете. А это мы сейчас едем на поезде, да? А почему справа видно реку, а слева нет? Это гора? Горы бывают далеко, а это просто земля какая-то всё окно закрывает, вот что это такое. Зе-мля. А еще бывает лу-на. Ночью. Только я ее редко вижу, всё время сплю. Нет, не совсем всё время, никто не может спать всё время, только мертвец, я сплю ночью. Что за мертвецы, которые не спят ночью? Да? И как они встают? И куда ходят? Их поймает полиция, вот и всё. Не могут они быть похожи на живых. Если только губы накрасят. А помада вкусная? Я один раз пробовала. Невкусная была. Может, некоторая вкусная. Нет? А зачем ты красишь губы тогда? Ты мертвец? Ой, извини, ты же не спишь днем. Не крась губы. Страшно. Ой, поезд встал. Уже приехали? Тётя Скарлетт, хочешь я тебе расскажу про… ты куда? Паааап… куда она? А, на работу. Ну хорошо, пусть поработает. Только бы губы не красила. А мы куда? Пап, а что такое Чернобыль? Новый съемочный день мы должны были провести в машинном зале местной гидроэлектростанции. Не знаю, кому в голову пришла эта гениальная идея, но у мужской половины съемочной группы она однозначно вызывала восторг. Круче могли быть только съемки на космодроме. Пока операторы устанавливали оборудование, нам представилась возможность немного оглядеться. - Ой, а это что за фиговина? – Эванс с горящими глазами указывал на какой-то рычаг. - Да, рычаги - его слабость, - услышал я голос Дауни. - Ребята, ничего руками не трогать! – последовал окрик режиссера. – Не хватало нам только несанкционированного сброса воды! Хемсворт, тебя это вообще-то тоже касается! – всплеснул руками Джосс. - Двойное стихийное бедствие, - улыбнулся Роберт, и ушел осматриваться. Даже Скарлетт и та заинтересовалась огромным залом с оборудованием, а я взял дочку на руки, от греха подальше. Основным действующим лицом у нас был Халк, точнее Марк, весь облепленный датчиками. Пока его этими датчиками облепляли, мы дружно облачились в уже знакомые и давно ставшие родными сценические костюмы. Скарлетт пришлось искать укромный уголок. Кстати, зря она когда-то сказала, что не надевает белья под свой тесный костюм. Эта мысль теперь преследует нашу молодежь. В это время Джосс объяснял нам задачу. Вообще-то, судя по всему, сниматься мы будем мало. Операторы поснимают зал, чтоб потом его можно было оцифровать и делать уже с готовым изображением все, на что способна фантазия режиссера. Да и звук будем писать потом. Здесь стоит невообразимый шум от работающих турбин. Кроха, кажется, даже испугалась и сидела на кресле возле меня, зажав ушки ладошками. Кто-то из ассистентов в конце концов озаботился и раздобыл для нас беруши, с которыми мы перестали слышать режиссера, но вот уровень слышимого нами шума уменьшился не слишком заметно. Ко мне подошел Роб и жестом показал, что хочет что-то сказать. - Ты в курсе, что в кадре мы можем теперь говорить, что заблагорассудится? – проорал мне на ухо он. - Ну и … - Не понимаешь? Можно песню орать, например, потом же все равно звук перепишем! - О да! Я себе это отлично представляю! – проорал я в ответ. – А потом зрители будут спрашивать друг у друга «Вам не показалось, что Старк на такой-то минуте явно произнес «режиссер мудак»? Не знаю, что уж там в кадре произносил Роберт, но я, отлетая от «удара Халка» на тросах, пел «American Pie». Кто знает, почему мне на ум пришла именно эта песня… Я всегда захочиваю есть, когда шумят. Не знаю почему. Мама говорит, это резонанс. Не знаю, что это, но из живота как будто пропадают все внутренности. Однажды мы с мамой были на празднике всех святых, и там какие-то мальчики очень громко пели. Ну, они кричали, но с гитарами. Папа не так с гитарой поет. Когда папа поет, мне есть не хочется. Иногда хочется плакать. Но не грустно. И мама меня увела, потому что я столько съела на этом празднике, что уснула в такси. Вот сегодня тоже – в ТОМ МЕСТЕ был такой шум, очень похоже на тех ребят. Очень железный шум! Нам всем даже заткнули уши. И взрослые махали друг на друга руками и чего только не делали, но выключить эти машины так и не смогли. Дядя Кэп хотел, но ему не позволили. Дядя Джосс не позволил. Наверное, целых сто часов мы там сидели и летали. А потом пошли наконец-то поесть! Устроили пикник. Было вкусно. Я на всякий случай сунула в карман печенье и сникерс. Вдруг снова пойдем в ТО МЕСТО. По-моему, взрослые тоже туда не хотят. Даже дядя режиссер Джосс, хотя он и главный… как папа сказал? Забыла. Надо спросить его. Дядя Джосс, а ты здесь главный мудак, да? Пап, я писать хочу. В любом другом случае я, скорее всего, отправил бы Кроху со Скарлетт, которая, как мне показалось, после совместно проведенного времени в вагоне, нас сторонилась. Но… Я встретился взглядом с Джоссом и еле сдержал рвущийся наружу смех. Слышно было, как то ли фыркнул, то ли хрюкнул Роберт. Я опустился на корточки рядом с дочкой и сказал: - Нет, малыш, главный мудак здесь, видимо, я. Дааааа. Как бы стараниями Дауни ко мне не приклеилось новое прозвище. Я взял Кроху за руку, и мы пошли в сторону леса. Вдогонку Роб чисто по-дружески крикнул мне, чтоб я присоединился к дочке в исполнении ее ближайших планов, перед тем, как буду объяснять Джоссу, кто и почему тут мудак. Юморист чертов! Мы все дальше и дальше заходили в лес. Кроха сказала, что мы еще слишком близко к остальным (до нас все еще долетали взрывы хохота), и она, видите ли, стесняется. Я часто оглядывался – как бы не заблудиться среди этих древних деревьев. Тропинка, кое-где поросшая травой (верный знак того, что здесь не очень часто ходят люди), постепенно сужалась. Кроны смыкались над нашими головами, мощные корни вились у ног. Людские голоса за нашими спинами были почти неразличимы. - Ой, пап, что это?! – услышал я повеселевший голос дочки (явно выполнившей завет нашего «железного» приятеля) и догнал ее у какого-то строения, все стены которого были увиты плющом, а вход загораживала сильно проржавевшая решетка. - Стой! – только и успел крикнуть я, когда ребенок проскользнул сквозь прутья. Моя попытка ухватить дочку за капюшон кофточки ни к чему не привела – пальцы «схватили» воздух. Вот же ж черт! Я осмотрелся. Строение в виде арки с решеткой, куда только что просочилась моя дочь, было похоже на вход в какой-то туннель. Я прокричал, чтоб Кроха не заходила далеко, и начал дергать прутья решетки, пытаясь сделать лаз подходящего размера. Наконец пара прутьев поддалась, и я кинулся вдогонку. - Смелее, пап! – услышал я ее звонкий голосок. Кроха унеслась куда-то вперед, не так далеко, как мне казалось с той стороны решетки. Я окликнул ее и она, нехотя, как мне показалось, пошла ко мне. И именно в этот момент откуда-то сверху послышался нарастающий треск и гул, а потом раздался ужасающий грохот, будто земля содрогнулась. Я бросился навстречу дочке, намереваясь закрыть ее своим телом от непонятной, но неизбежной катастрофы. На долю секунды, обернувшись, я понял, что вход завалило и обратного пути у нас нет. Туннель тут же погрузился в темноту, а в следующий миг земля ушла у меня из-под ног. Когда больше пяти лет тому назад мощный ураган прошелся по всему восточному побережью, круша всё на своём пути, плотина на Нью-Ривер – шедевр гидротехники первой трети двадцатого века - показала себя с наилучшей стороны, выстояв под напором паводка, смешанного с ледяным дождем. Нелегко пришлось и природе. Вековая сосна возле электростанции тогда уцелела, хотя соколиной паре пришлось следующей весной заново отстроить гнездо на ее верхушке. Старое дерево мужественно вонзалось в землю узловатыми корнями. Но ничто не вечно, и пробил час лесного великана. Подгнивший замшелый ствол не выдержал порыва верхового ветра и надломился у самой земли. Многотонный гигант простонал, словно прощаясь с долгой своею жизнью, и, описав дугу кроной, тяжело рухнул на склон горы, проламывая осадочные слои породы. С отчаянным клекотом метались над местом катастрофы сокол и соколиха: весь выводок их еще неоперившихся птенцов пропал среди изломанных сучьев и взрытого песка. Впрочем, для вечной и обновляющейся природы это происшествие не представляло особого значения. Лишь человеку свойственны боль и страх потери. И именно люди больше восьми десятков лет назад, когда погибшая сегодня сосна была еще юным побегом, проложили под этим холмом второстепенный боковой штрек туннеля «Hawks Nest». Вход в него был давно забран решеткой, и сама ведущая к нему тропа заросла травой. Беда здесь никого не ждала. Хоукай!!! Помоги мне, миленький Хоукай… ты маленький, я тебя нарисовала. Помоги всё равно, ты можешь, я знаю… мы должны выбраться и найти папу. Он очень смелый, но лучше бы мы были с ним. Мне тебя не видно, тут темно и я не буду доставать тебя из кармашка. У меня руки заняты. Это птенец, Хоукай, он пищал в темноте, когда всё упало, и я его отыскала тут на полу. Всюду ветки, откуда они только выросли? И пыль, я уже миллион раз чихнула. Давай выбираться, кроха. Я буду тебя называть Кроха. Кажется, впереди засветился огонёк. Мы идем! … Какая глубокая яма! Но там горит свет. А свет зажигают люди, знай это, пушистик. Мы туда спустимся и нас спасут. Вот так… полезай мне в капюшон. Не бойся, я одену кофту наоборот, наперед задом, я умею. Раньше это было плохо, теперь хорошо! … Нет, я сама не слезу, кажется. Ээээй! Кхе кхе кхе… Эй! Ой! Спасибо, а то бы я упала, дя… Папа?! Папа!!! Ты нашелся!!! Пойдем скорее ко всем, тут страшно, пап… Пап, ты чего? Я девочка вот и плакала, а ты не надо, мужчины не плачут. А как ты сделал свет? Смотри, кто у меня есть!! От удара о землю я, возможно, и потерял бы сознание, но сделать это мне не дала острая боль, пронзившая левую ногу. Кажется, вывих…черт…хуже, перелом. Я сжал зубы, чтоб не застонать в голос. Господи! Опять! В туннеле было настолько темно, что показалось, что я ослеп. Ужасное чувство. И это ощущение полной беспомощности просто убивало. Я нащупал в кармане зажигалку, так как меня осенила идея, что можно сделать факел. Идея казалась блестящей только на первый взгляд. На самодельный факел пришлось бы пустить футболку, а температура под землей была не слишком комфортная. Да, скаут из меня такой же, как из Хемсворта балерина. Я похлопал себя по другим карманам и невольно улыбнулся. Не надо уподобляться пещерным людям, если есть мобильник. Сверху послышалась какая-то возня. Я посветил наверх, на источник шума и с ужасом увидел знакомые сандалики – моя девочка собиралась спускаться ко мне! Скорчившись от пронзившей ногу боли, я рывком вскочил, едва успев схватить ее на лету. Схватил и тут же чуть не выронил – из ее капюшона, который почему-то оказался под подбородком, на меня смотрело какое-то пушистое нечто, немного уродливое, но, в сущности, не лишенное некоторого шарма. Кроха что-то бормотала, я же смотрел на ее чумазое личико, с дорожками от слез, и думал, что нам делать дальше. - Пап, а ты что, плакал? А мама говорила, что мужчины не плачут, а…это… огорчаются - пролепетала малышка, пока я обнимал ее и осторожно ощупывал ручки и ножки, надеясь не обнаружить повреждений и переломов. Моей травмы нам более, чем достаточно. - Нет, малыш. Мужчины тоже плачут, только очень редко,- честно ответил я, опускаясь на землю. Дочка села рядышком и обняла меня. – Например, когда очень больно. Или очень страшно. - А тебе было страшно? - Конечно, малыш. Я боялся, что с тобой что-то случилось. Я глянул на гаснущий экран мобильного. Аккумулятор сел. Экран в последний раз мигнул, как бы желая нам удачи, и погас. Меня потихоньку охватывало отчаяние. Внезапно Кроха встрепенулась, а потом вскочила на ножки и начала меня тянуть вглубь туннеля. Эй, не Гудвин ли зажигает спички? Ого, сколько народу! Пап, круто, да? Ну, все эти люди, которые тут работают, они же нам помогут, правильно? Скажи еще раз, не пойму что-то. Никого нет? Это ты играешь так? Лучше пойдем к ним, и они тебя полечат. Меня – нет, меня лечить не надо, пойдем скорее. Упс! Ну, посиди, я позову кого-нибудь. Ну пааап! Да не пустая пещера, папочка. Пожалуйста, увидь всех! У тебя глазки болят? А ушки? Ты их слышишь? Ну вот, ну и хорошо. Подержи Кроху. Кроха – это он. Вот, возьми. Дедушка! Помогите моему папе! Он упал, у него болит ножка. И вроде глазки не видят. Дедушка! О каком «народе» говорит Кроха? То есть не птенец Кроха, а Кроха Кроха. Тьфу ты. Мне и вправду показалось, что впереди, в большой пещере, в которую вывел нас туннель, слышны были какие-то неясные звуки. Были ли это голоса или гул в моей голове, я не знаю точно. Но поразительным было другое. Все пространство пещеры заливала белая дымка. Она не стелилась по земле, нет, она клубилась в воздухе, создавая дикой ощущение нереальности происходящего. Именно по направлению к дымке меня и тянула малышка. Что она там говорит про голоса? - Кроха…ммм…Валли… ты себя хорошо чувствуешь? – я пощупал лоб малышке, затем себе. Вроде норма. Вместо ответа она сунула мне своего новоявленного питомца и понеслась прямо в мерцающую белым неизвестность. Я бросился за ней, скача на одной ноге, но тут же споткнулся и растянулся в полный рост, получив, как сказала бы Айрин, «ушиб всей бабушки». К моему удивлению (или ужасу – так как я явственно почувствовал, как зашевелились волосы на моем затылке), Валли вернулась очень быстро, ведя за руку пожилого мужчину афроамериканской наружности. На голове его красовалась кепка, в одной руке он нес какое-то тряпье, а в другой была…масляная лампа! Вышеозначенный субъект опустился на корточки рядом со мной, поставил на землю лампу и по-хозяйски закатал мою левую штанину. Потом он внимательно взглянул мне в глаза, - у меня даже дыхание сбилось от его пронзительного взгляда черных глаз, - и резко вправил кость на место. Но я этого уже не почувствовал, так как отключился окончательно. _____________________________ Доктор Отто Ганзель потёр переносицу, сняв пенсне. Протоколы расследования катастрофы в туннеле «Hawks Nest» не всегда составляли компетентные в медицине люди. Что ж, как говорится, Ноев ковчег соорудил дилетант - профессионалы построили «Титаник». Отто снова надел пенсне. Правительство Соединенных Штатов поручило ему составить итоговый доклад о массовом заболевании силикозом наемных рабочих в Западной Вирджинии. Данные говорили о национальной катастрофе. Туннель и плотина Нью-Ривер определенно войдут в историю. Но некоторые свидетельства очевидцев придется отсечь как недостоверные. Например, это сообщение явно родилось в чьем-то воспаленном воображении. Якобы в одной из шахт проходчики наблюдали видение – из стены вышел ребенок и позвал их на помощь своему отцу. Некоторые горячие головы сразу объявили это место святым и яро требовали прекратить работу. Их быстро уволили за саботаж, начальство туннеля лютовало из-за любого простоя. Но легенда дала ростки, и подробности множились, как снежный ком. Один старый шахтер и вовсе утверждал, будто ходил с ребенком (по его версии – это была девочка, одетая мальчиком) к указанному ею месту и даже пробовал помочь тому, о ком она говорила. Проходчик был человек простой и ничего более духоподъемного, кроме «наложил ему лубок на голень» придумать не смог. Через пару месяцев старик умер от силикоза, так что проверить его рассказ уже не представляется возможным. Тем более, что та часть выработки действительно была довольно скоро закрыта ввиду опасности осыпей. На холме даже высадили сосновую рощицу, чтобы в будущем корни деревьев сдерживали песок, но когда еще саженцы справятся со своей задачей! Доктор вздохнул, покосился на свежую газету, на первой полосе которой в разделе «новости из Европы» воздевал в воздух руку смешной карлик, пародия на Чарли Чаплина, и продолжил свою скучную, но необходимую бумажную работу. Ему было неуютно от своего немецкого происхождения – бог весть, почему. Мы же в Америке! - Ребят, а вам не кажется, что Реннеры уже давно должны были вернуться? – вполголоса спросила Скарлетт, стараясь не вызвать панику. Джосс уже некоторое время обеспокоенно мерил берег шагами. - Я вам больше скажу, - так же негромко отозвался Хемсворт, - его телефон явно вне зоны доступа… - …был, - глухо добавил второй Крис. – Я только что набирал. Телефон отключен… - Тише, Айрин звонит! – шикнул на всех Роберт. Народ притих. Скарлетт от переживаний начала грызть ногти. - Привет, дорогая! – неправдоподобно веселым голосом начал Роб. - …что ты, все нормально! Правда, ребята?! – народ дружно загалдел, старательно лучась позитивом. - …а почему переживаешь?...телефон не работает?...конечно, не работает! Твой муженек его час назад в реку уронил! – сочинял Дауни на ходу. – Где он сейчас? Как бы тебе сказать…хммм…он пошел в лес ...пописать, точнее, малышка захотела пописать, вот они и пошли…Да нет там медведей! – Роб прикрыл трубку рукой и поинтересовался у общественности, - там ведь нет медведей? - Роб, ты, конечно, не обижайся, но, по-моему, она тебе не поверила, - вздохнула Скарлетт, когда непростой разговор был наконец закончен. - В общем, так, ребята. – Джосс, видимо, принял какое-то решение. – Я так полагаю, что у нас проблема. Хм. Я…я понимаю, что не могу подвергать вас всех риску…Боже, я не представляю, как покрывать ваши страховки, если что-то…Иными словами, вам решать, кто пойдет сейчас со мной по следам потерявшихся. Все актеры, как один, молча, не сговариваясь, встали рядом с Джоссом плечом к плечу. Джосс едва заметно улыбнулся. -Предлагаю разбиться на группы по два…лучше по три человека. Будем искать, пока не стемнеет, - народ согласно закивал. – отмечайте каждый наше место встречи на навигаторе и будем надеяться, что все хорошо, - он тяжело вздохнул. – Черт! Лишь бы журналюги не пронюхали. Спи, папуля… тебе надо отдохнуть. Спасибо, что сохранил мой маркер, а теперь спи… ну, вот. Кроха, а ты должен поесть. Вот тебе печенье. Не беспокойся, я не голодная. Еще сникерс в кармане, но это запас. Запас – это когда всё плохо. Мама делает запасы, а папа всегда смеялся, говорил, это у нее ата-виза. Ну или как-то похоже. Она привезла ату-визу из России, там он есть у всех. Когда-нибудь мы туда поедем посмотреть. Жаль, я потеряла панамку – было бы у тебя гнездо, крохотуля. Ну, полежи на папе, он удобный, отвечаю. А я пока нарисую для Тедди, где мы. Ой… блокнот остался на пикнике! Не плачь, Валли… вот дощечка, я на ней нарисую. Вот пещера. Вот коридорчик. Это дедушка. Маркер черный, а дедушка был совсем белый и с голубыми глазами, Тедди, они как будто светились. Очень добрые глаза. Когда он уходил, сказал мне «Будь счастлива». Я буду, спасибо. Что это значит быть счастлива? У папы сломана ножка, но он спит и улыбается. Он счастлив? Посмотрю его сны. Пока, Тедди. До связи, так взрослые говорят. - Скарлетт, что случилось? - Роб присел рядом с женщиной, замершей на траве около арки с проржавевшей металлической решеткой, прутья которой были местами погнуты. Она повернулась и взглянула на него красными от слез глазами, вместо ответа вложив в его руку какой-то розовый комочек. Это была панамка Валли. Поисковая группа с собаками появилась на удивление быстро. Но сказать что-то конкретное, кроме как то, что следы пропадают прямо под завалом, специалисты так и не смогли. - А сейчас – горячие новости. Чего только не придумают наши кинематографисты для рекламы своей продукции! Команда нового продолжения «Мстителей», отрывки из которого недавно якобы случайно появились на YouTube, однако, заходит слишком далеко в своем стремлении заранее поразить зрителя. Сегодня Twitter буквально вскипел от сенсационного сообщения об исчезновении оскаровского лауреата Джереми Реннера в заповеднике Hawks Nest. Подробности не разглашаются, но у новости уже десятки тысяч ретвитов, что обещает фильму неплохую кассу. К другим новостям шоубизнеса: новорожденный сын Джастина Бибера сказал первое слово! Я проснулся от писка, раздававшегося, казалось, прямо из района солнечного сплетения. Осторожно провел рукой по груди…ниже…и наткнулся на что-то теплое…Крыса! Я едва не подскочил на месте, но мне помешала шина, умело наложенная на сломанную ногу. Заодно и вернулось осознание ситуации – мы все еще в подземелье, вход в которое был завален. Дочка попеняла мне за то, что я чуть не пришиб ее питомца, которого она теперь величает Крохой. Судя по крошкам на моей футболке, она уже успела покормить своего пушистика печеньем. Хорошо, что он на меня не нагадил…или…только этого не хватало. Лампа, оставленная неизвестным лекарем, позволяла немного осмотреться. Я, кстати, лежал на аккуратно подложенных старых досках и наброшенной на них куче каких-то тряпок. Я пощупал, ткань была грубой, кое-где были следы от нашивок. Должно быть, это роба местных рабочих. Только откуда она здесь? Валли, рисовавшая что-то на дощечке, шаркнула ножкой, подняв облачко пыли. Мы дружно прочихались. А еще жутко хотелось есть. О чем громко сообщил мой желудок. Но и тут моя девочка меня в очередной раз удивила. Она с серьезным видов заявила, что у нее есть «запасы» и достала из кармашка немного примятый сникерс. Поделили по-братски. Жаль, что запасы оказались такими скудными. А нам в любом случае надо выбираться отсюда. Оставалась еще надежда, что нас ищут. К разбору завала спасатели приступили только утром. Технику пригнать не удалось. Как Джосс не умолял, но руководство заповедником осталось непреклонным. Вся команда «мстителей» была здесь с самого утра, никто не смог усидеть на месте, пока один из членов их маленькой, но дружной семьи был в беде. Мужчины по мере возможностей помогали укреплять свод туннеля, чтоб избежать повторного обвала. Скарлетт же просто старалась не мешать и не путаться под ногами, только не выпускала из рук розовую панамку. Марк временами бросал на нее обеспокоенный взгляд. - Марк, мне кажется, вам со Скарлетт лучше спуститься на берег, - тихо сказал посеревший и даже слегка постаревший за ночь Уидон. – Вдруг Джереми найдет другой выход и спустится на вчерашнее место. Слышно было, как чертыхнулся Роб, когда в его кармане завибрировал мобильник. Он вытер руки об рубашку и смахнул пот со лба. - Да, дорогая! – стараясь казаться веселым начал он. - Как твои дела?...все нормально…что сообщили? …Когда?... – он прикрыл ладонью глаза, его голос стал тихим и глуховатым. – Да, Айрин…мы ищем… Нога почти не болела, что за чудеса. Я попробовал встать – получилось, хотя не сказал бы, что это было легко. Зато можно было идти, опираясь на длинную крепкую палку, которую я до этого в туннеле не замечал. Поскольку наш выход (который какое-то время назад был входом) завалило, то нам оставалось только двигаться вперед. Я уже в который раз пожалел, что часы остались в сумке на месте съемок. Даже примерно не представляю, сколько времени мы уже отрезаны от мира. Удивительно, но пещера, которая мне казалось окутанной каким-то мерцающим туманом, теперь была абсолютно темной. Неужели все голоса и звуки были только в моем воображении? Очень кстати пришлась масляная лампа, оставленная неизвестным костоправом. Теперь мы не мыкались по туннелю и пещере, как слепые котята. А туннель тем временем повел нас куда-то вниз. Не знаю точно, сколько мы прошли, когда мне вдруг показалось, что вдали забрезжил свет. И каково же было мое разочарование, когда мы дошли наконец до прохода и я осознал, что в небольшой проем сможет пролезть только ребенок. На долю секунды я представил себя застрявшим в этом проходе при попытке прорваться наружу. Не хотелось бы выступить в роли эдакого Винни-Пуха, обожравшегося помятым сникерсом. - Послушай, Вэл, - сказал я, с трудом опускаясь на пол, - сейчас мы поиграем в игру. Ты будешь моим маленьким следопытом и пойдешь искать дядю Роба или дядю Джосса, а я буду как будто пленник в этой пещере, чтоб ты потом могла меня спасти. Больших усилий стоило мне убедить дочку оставить меня в пещере, а самой идти на берег, искать людей. Пришлось даже согласиться «временно» присмотреть за ее найденышем. Может быть, я не должен был заставлять маленькую девочку путешествовать одну по лесу, но почему-то во мне зародилась уверенность, что сейчас ей будет лучше уйти. Пусть хоть один из нас спасется. Пока, Крошечка! Папа, пожалуйста, возьми его, ладно? Хорошо, я слушаю. Повторяю, ладно. А, вслух повторять? Подняться повыше и найти людей. А дальше? Стой, я сама знаю! Я им расскажу, что случилось, и мы придем тебя спасать. Как это не приходи, голова садовая? Ну не обижайся. Мы придем, ты главное будь тут и береги Кроху! Скажи честное слово. Правильно скажи. Теперь хорошо, верю. … Папа! Тут растет земляника, можно я ее съем? Да, красная. А ты хочешь? Ну ладно, иду, иду. Да, тепло! Пока! Я слушал, как, перебирая своими маленькими ножками, удаляется от меня Валли, выбравшая только ей ведомую тропку. Наверное, примерно так же чувствует себя человек, приговоренный к смертной казни, смертник…Когда знаешь, что тебя ждет, что исход твоей жизни определен, и выбора уже нет. Когда уже ничего не боишься… Когда жалеешь не о том, что сделал, а о том, чего не сделал, не успел, побоялся… Когда уже не думаешь о себе, о только о тех, кто останется то ту сторону… Я начал насвистывать что-то, а потом пришел мотив, четкий определенный. Я засмеялся сначала едва слышно, а потом в голос, пугая сам себя и Кроху, в смысле, птенца Кроху. «American Pie», черт возьми, «American Pie». Тедди, я буду с тобой разговаривать, потому что мне некогда писать и нет блокнота и надо идти и вообще страшновато. Тут есть малюсенькая тропинка, по ней наверное ходят гномы. Хоть бы они нашли папу и сделали хороший лаз. Эх, на гномов надейся, а сам не плошай, так мама говорит. Ай! Кусачая трава! Сколько ее тут! Руки в кармашки, надела капюшон. Гномы ходили наверх, папа угадал, и я туда пойду. Хорошо, что Кроха с папой, я бы не смогла его нести с ручками в кармашках. Уф, кончились эти колючки. Щека так чешется и пальцы. Ой, муравейник! Я люблю смотреть на мурашек. Они такие строители. Смотри-ка, вот этот тянет веточку, такой маленький, а справляется. Мой папа тоже немножко строит дома. Ох, что это я, надо же идти звать всех. … Устала просто жуть. Даже спать хочется. Лес такой большой. Спасибо гномам, дорожку сделали. Ах, папа, почему взрослые такие большие и не пролезают где дети? Зачем быть большим, если никакой пользы? Нет, конечно, большие нужны… Если бы мы были все вместе, было бы весело – я, Кроха, папа и мама. Мамочка, скорее отдохни и помирись с папой… Упс, какая ступенька! Придется лезть как на дерево. Я умею. Я смогу. Меня папа учил. … Вот это гора! Это я влезла сама так высоко? Молодец, Валли. А что это шумит? Только что не шумело. Плотина, ура! Вот же она, совсем рядом, это вода из нее так громко вываливается. Ну, спасибо, вода, если бы ты так и молчала, я бы заблудилась. Ээээй! Кто там! Я туууут! … Дядя Марк, ура, тебя не забрал монстр! Тётя Скарлетт, что ты плачешь? Глазки не накрасила, вот молодец! Ой, у тебя моя панамка, где ты ее нашла? Спасибо, ты ее подержи пока сама, а то она грязная. А теперь пойдемте за папой, он в норе сидит, у него ножка подвернулась, но дедушка его вылечил! А выход маленький! *** Как только я перестал слышать шаги удаляющейся малышки, ойканье и треск ломающихся веточек, как меня пронзила резкая, нестерпимая боль в ноге. Если б я мог, то залез бы на стену. А так оставалось только сжать зубы и попытаться не сойти с ума от острого ощущения отчаяния. В этой ситуации мой товарищ по несчастью, будто чувствуя мою боль, затих и нахохлился. - Ничего, брат, прорвемся, - простонал я, легонько поглаживая пушистую грудку птенца. Я сидел, пытаясь представить краешек неба и кусочек леса, такие невообразимо красивые сейчас. Сколько прошло времени с тех пор, как ушел мой маленький следопыт, - час или пара минут? Машинально потянулся за мобильником, посмотреть время, но темный экран навевал тоску. Чертыхнувшись, я засунул телефон обратно в карман и нащупал там платочек, небольшой такой, с выбитыми на розовом фоне мишками и липкими следами шоколада – Валли сунула мне его, после того, как мы съели подтаявший сникерс, измазавшись при этом «как два поросенка». Повинуясь минутному порыву, я закрепил платочек на своей палке-трости у входа в подземелье, как флаг, метку на случай, если меня уже не застанут в сознании. А птенца засунул запазуху, малыш, кажется, благодарно пискнул. Спать не хотелось, умирать тоже вроде нет, но в голову лезли одна за другой жуткие мысли. В сущности, не хотелось бы быть погребернным под толщей земли, тем более, что на этом участке уже бывали обвалы. За секунду представил себя раздавливаемым тоннами грунта, и землю, забивающую мои дыхательные пути. Проклятая фантазия. Если мне удастся выбраться отсюда живым, я брошу курить. Бог, слышишь меня?! Брошу! Кажется, откуда-то снаружи мне послышались крики птиц. Наверное, это родители моего пушистика, он ведь тоже, кажется, оживился, услышав эти звуки. Прости, малыш, но я при всем желании не смогу высунуть руку наружу. Да если и смог бы, - ни тебе, ни твоим пернатым родичам это бы не помогло. Вдруг раздался грохот. И буквально через минуту я услышал, как захлюпало у меня под ногами. Исхитрился нагнуться и с ужасом осознал, что меня снизу теперь заливает вода. Еще один булькающий звук под ногами сообщил о том, что я уронил в воду мобильник. Похоже, мои приключения не заканчиваются. Кряхтя, я полез обратно. Полез в кромешную в темноту, так как мой последний источник света – масляную лампу – погасило водой. Нога, которая в состоянии покоя отзывалась тупой болью, теперь, когда я ее растревожил, просто горела огнем. Я искусал себе в кровь губы, изрезал все пальцы, разбил локти, пытаясь перемещаться ползком, лишь бы только не опираться больше на ногу. Казалось, я прополз милю, все еще слыша шум воды, неумолимо подползающей ко мне. Я полз и полз, пока не почувствовал, что это конец. Тогда я перевернулся на спину и аккуратно прижал к груди своего собрата по несчастью. - Прости, малыш, но, кажется, это все… *** Ох, Тедди, это был трудный день. Мы сначала пошли по гномичьей тропинке – я, дядя Марк, тётя Скарлетт и еще много дядей в форме, называются лесники. Я запомнила дорогу – ступенька, муравейник, колючая трава. Только вот почему-то после травы сразу была река. Неужели трава так быстро растет, уже дошла до самой воды? Когда лесники узнали, что раньше тут воды не было, они сразу стали говорить по радио про какой-то «водосброс», «уровень» и «затопление» и быстро ушли наверх, а мы с Марком и Скарлетт остались. Тут я заплакала, потому что это «затопление», наверное, плохо для папы. Марк сказал, что папа умный и сильный и что он наверняка придумал, как выручиться. По-моему, Скарлетт заболела – у нее такой насморк, Марк даже сказал ей идти обратно и теплее одеться. Она ушла, но скоро вернулась. Оказывается, я не поняла: это они решили меня теплее одеть. Правда, это они правильно решили, я что-то замерзла. И есть очень хотелось, я вспомнила, потому что тетя Скарлетт принесла мне сандвичи и сок. Вдруг мы увидели соколов. Двоих сразу, они летали у самой воды, как ласточки! И тут приплыла моторная лодка. Я думала, мы на ней поплывем, но с лодки прыгнули в воду дяди в резиновых рейтузах на всё тело и масках на лице. Они плавали вдоль берега и ныряли. Потом один закричал: «Здесь лаз» и полез на лодку. Лесники с железяками выпрыгнули на берег и стали копать землю у самой воды. Всю реку загрязнили. Земля прямо кусками отваливалась и тонула. А потом они перестали копать и один полез в яму, но тут тетя Скарлетт меня схватила и хотела увести. Я плохо поступила, Тедди, я даже не знаю как тебе сказать. Я укусила Скарлетт за руку. И хотела побежать к яме, но меня поймал дядя Марк. Он взял меня на руки и понес к яме. А лесники как раз доставали оттуда папу, он был очень чумазый и спал. Они положили его в лодку и завели мотор и поплыли очень быстро. Марк сказал «Слава богу» и мы пошли домой. Потому что когда я проснулась, то была уже дома – в нашем номере то есть. И в кресле рядом с кроватью сидел Том. ****** Я открыл глаза и тут же зажмурился от ослепительного, невыносимо яркого света, бьющего мне в лицо. Снова открыл глаза и обнаружил себя в абсолютно белой комнате. - Что за?… …Как же… Неужели я…Не может быть… - Приветствую тебя, сын мой! Мы так давно тебя ждали, - тягучим голосом произнес незнакомец, сидящий в белом кресле неподалеку от меня. Он был одет в белоснежный костюм, ослепительно белую рубашку и такую же белую шляпу, скрывающую его лицо. Рядом с ним на столике, покрытом белоснежной скатертью стояла небольшая кофейная чашечка, из которой незнакомец с удовольствием что-то прихлебывал. - Да кто ты…то есть Вы?...И где я, черт возьми!...Ой, прошу прощения!... Незнакомец фыркнул и поднял голову. Из-под шляпы на меня насмешливо смотрели до боли знакомые карие глаза. - Дауни! - Собственной персоной! А ты ожидал встретить апостола Петра? - уже не сдерживаясь хохотал Роберт. Вот же ж зараза! – Поди представил, что в рай попал, а, Реннер?! - Да ну тебя! - я сел на кровати, насколько позволяла это сделать больная нога. – Где Валли? - Твоя дочь увела «дядю Криса» и «дядю Кэпа» искать букашек для своего птенца. Кстати, ты в курсе, что это сокол? - Не знал, что у тебя ученая степень по орнитологии, - ухмыльнулся я. – Айрин звонила? - Сотню раз. Она не смогла вылететь сразу. То ли проблемы с погодой, то ли еще какая напасть, но ее рейс несколько раз переносили. Но я сразу ей сообщил, что вы нашлись. - Спасибо! - Да брось! Кстати, где твой мобильник? Его при тебе не нашли. - А…да я его в воду выронил, там, на выходе из пещеры, - припомнил я. - …мммм…уронил в реку….надо ж, как совпало, - пробурчал Роб под нос. - Ты это о чем? - Не забивай голову, вдруг она тебе еще понадобится, - лучезарно улыбнулся мой друг. – Тьфу, гадость какая! – он в очередной раз отхлебнул из чашки и поморщился. – Кофе совсем заледенел, пока я тут в образе ждал твоего пробуждения. Мы хором рассмеялись. - Кстати, где я вообще? – я наконец решил задать давно интересовавший меня вопрос. - Ты в собственном номере. - А какого черта здесь все белое?! - О, друг мой, мы так долго тебя искали, что, когда ты наконец нашелся, на радостях решили приготовить тебе сюрприз. - ВСЕ решили или это ТВОЯ идея? - Приятно слышать, что так высоко меня ценишь, но нет, в данном случае творчество коллективное, - Роб швырнул свою шикарную белую шляпу на мою кровать и принялся снимать с мебели белые шелковые простыни, покрывавшие все вокруг. - Как ребята? - Все в полном порядке. А вот Джосс слегка заикается, поседел и чуть не схватил инфаркт. Кстати, по случаю твоего возвращения тебе официально разрешили курить в номере. Можешь смело убивать в себе лошадь! - К черту, я бросил, - я улыбнулся, вспоминая данное мною обещание. - Да неужели? А что еще? Стал веганом? Ударился в буддизм? …Где, говоришь вход-то в вашу пещеру? Может, и мне сходить на денек? Полпятого, полпятого, полпятого… дядя Кэп просил узнать который час, несу ответ дяди Криса… полпятого… а где же Кэп? Наверное, ушел за часами. Пойду обратно к Крису. Мне надо подумать, Тедди. Мы собираем гусениц для Крохи. Жучков тоже. Это я придумала. Только Том сказал, что это не годится. Потому что Кроха – хичник. Это тот, кто ест мясо. Прямо охотится и ест. Птичек, лягушек, мышек, ящерок. Ужас. Том объяснил, что это устроила природа. Как-то по-злому она устроила. А еще Том сказал, что Хоукай тоже хичник. В смысле, у него стрелы и он ими может поранить. Но он же врагов! А разве мышка враг? И как я поймаю мышку, Тедди? Ее даже Кэп поймать не смог, хотя в норку лазил. Не как мы с папой, конечно, в ту нору. В маленькую и рукой. Но очень быстро вынул руку и сразу спросил, который час. А теперь куда-то ушел. - Он ушел, дядя Крис, давай банку… да, пойдем домой… надо подумать… Папа спит. Его нельзя будить и по нему пока нельзя лазить. У него ручка свисла вниз. Вот, лежи хорошо, папина ручка. А то будешь колоться, у меня так бывает – называется «свело». Что же нам делать, Крошечка? Вот тебе еда, ешь. Мы не смогли поймать тебе мышку. Я отдам тебе свой бургер, честное слово. Когда я нарисую лес, он будет живой. Я чувствую как он смотрит. Может быть, он думает, что я плохая – забрала Кроху у мамы и папы? Я же хотела его спасти. Ну вот спасла. Если бы меня забрали у мамы и папы, чтобы спасти, а потом не отдали, каково бы нам было, а? Летят! Они летят! Я здесь! Ваш сын у меня! … не заметили. Кроха, мы отнесем тебя обратно в лес! Вот только папа выздоровеет, или мама прилетит. Ой, папа проснулся, как твои дела? *** Я проснулся от легкого шума, - Валли возилась рядом с моей кроватью, но все не решалась вскарабкаться на меня. Незаметно наблюдая за ней, я едва сдержал улыбку,– терпение явно не ее конек. Это дочка с лихвой взяла от своей матери. Айрин даже на эскалаторе не может стоять спокойно, все время куда-то торопится. Малышка, видимо, устала сидеть в тишине и начала едва слышно кряхтеть и покашливать, надеясь меня разбудить. Ее питомец пищал на ее руках, а Валли пихала в его широко раскрытый клювик кусочки своего бургера. Часть бургера она, впрочем, умудрилась «склевать» сама. Дочка, все еще сжимая птенца в руках, подошла к кровати и поправила мою руку, свесившуюся вниз. И тут же убежала к окну, заметив пролетавших мимо птиц. В этот момент я наконец «проснулся» - Как твои дела, папочка? – спросило мое маленькое чудо, тут же забираясь на меня. Я слегка поморщился, когда она задела больную ногу, а Валли, заметив это, испуганно сделала бровки домиком. - Все хорошо, Валли. Теперь уже все хорошо. Ведь ты спасла меня и Кроху, - малышка просияла и принялась рассказывать, как она встретила Марка и Скарлетт (правда, мне показалось, что при упоминании Скарлетт дочка смущенно отвела глаза), и как меня вытаскивали из пещеры «дяди – спасатели». А еще про то, что все очень волновались за меня. Позже, когда мы переместились в большую комнату, которую наша «мстительная» команда, судя по всему, решила превратить в некую штаб-квартиру, снова появился Роберт, что-то прячущий за спиной. - Привет, малышка! – он склонился к Валли – Кажется, ты что-то оставила на улице во время мышиной охоты, - не обращая внимания на мой удивленный вид, он вручил дочке ее блокнотик. – А это тебе, мой друг! – он сунул мне в руку какой-то продолговатый предмет, одарив меня самой лучезарной из своих улыбок. Знаю по опыту, что ничего хорошего это не сулит. – Не благодари! Я развернул сверток и в моих руках оказалась превосходная трость с роскошным набалдашником и вырезанной на ней надписью «Доктор Хоукаус». Когда это Роб все успевает! - Что в пакете? – полюбопытствовал я, предположив, что мой приятель разыграл не все карты. - О, это не для тебя, жадный ты наш, - усмехнулся Роб. – Давай-ка припрячем это пока… - Где народ? - Оба Криса плавали в бассейне некоторое время назад. Боюсь, они таки не побьют олимпийский рекорд, - Роберт вздохнул, сделав траурное лицо. – Том недавно отснимал свою сцену, теперь поди сидит у себя в номере, читает Шекспира… - А что там с моими съемками? – спросил я о том, что не могло не волновать в этой ситуации. - Ну, понимаешь, вначале Джосс хотел разорвать с тобой контракт… - Господи, Роб, ну ты хоть иногда можешь побыть серьезным!!! - Почаще употребляй «Господи, Роб» и я, возможно, прислушаюсь к твоим мольбам, - заулыбался Дауни. – Ну, хорошо, - удрученно вздохнул он, заметив, как я нашариваю рукой, чем бы можно в него запустить. – Реннер, ты потерял в пещере свое чувство юмора, – еще один удрученный вздох. - Студия в экстазе от того, что ты нашелся, информация о тебе на первых полосах, - а это бесплатная реклама, сам понимаешь, - так что все прекрасно, за тебя кое-где отснимали дублера, а крупным планом позже отснимут твою симпатичную мордашку, когда ты начнешь перемещаться самостоятельно. - Постой, можно про «на первых полосах» подробнее? Подробности я узнал чуть позже от Марка, который пришел в «штаб-квартиру» со своим планшетом. Пока я переваривал информацию (коей было море, причем, почти все было высосано журналистами из пальца), а Скарлетт, подогнув под себя ноги отсматривала с Марком отснятый материал, дверь номера резко распахнулась, так что Валли чуть не выронила птенца. В номер, спотыкаясь, влетел Том, будто его нехило толкнули, а затем в проеме показались две головы, одна с ежиком русых волос, а вторая роскошно-блондинистая. - Что…сюда? – громким шепотом спросил Эванс - Да-да…идеально…, - в тон ему ответил Хемсворт. Я не успел и глазом моргнуть, как в номер было затащено нечто, после нехитрых манипуляций оказавшееся столом для тенниса. Дверь номера тут же была заперта. Видимо, стол был принесен в номер нелегально. - Боже, очередной матч – реванш? – простонала Скарлетт, закатывая глаза. - Я б на твоем месте радовался, Реннер, - философски заметил Роб. – Хорошо, что они не могут перетащить к тебе поле для гольфа. Надо отметить, что со времен съемок первого фильма, оба Криса безуспешно пытались обыграть Тома в настольный теннис, но он неизменно громил их в пух и прах. Не знаю, с чего это наши герои решили еще раз попытаться. Судя по ехидной улыбке Тома, все еще потиравшего плечо, он уже предвидел возможный исход. - Дядя Кэп, - Валли отвлеклась от рисования (наверное, опять рисует Тома, разящего врагов теннисной ракеткой; ракетка для настольного тенниса – оружие возмездия), - а после того, как тебя мышка укусила, ты тоже превратишься в Маус-Мэна, как Питер Паркер? Под дружный гогот «мстительной» команды глядя на кислое лицо Эванса, я наконец заметил, что его палец залеплен пластырем. Вот чем объясняется исходящий от него стойкий запах аптеки. - Не расстраивайся, Кэп, - изрек Роберт. – Если вдруг почувствуешь себя плохо, мы попросим Скарлетт обрядиться медсестрой и сделать тебе пару уколов. Пока на вновь притащенном столе разразилась спортивная баталия, Марк пролистывал последние новости. - Постой-ка! Это не Айрин? – внезапно спросила Скарлетт, тыча наманикюренным пальчиком в экран планшетника. - Фу, Реннер, она понахваталась от тебя манер! – усмехнулся Роб, отбирая гаджет и прокручивая видео-ролик, отснятый в аэропорте, еще раз. – Я не разглядел, какой палец она показала в камеру? Я дал возможность Дауни вдоволь поупражняться в остроумии, и сам отобрал у него планшет. Судя по времени и дате, Айрин недавно прилетела. Она в Штатах! - Друг, дай свой мобильник! – обратился я к Робу и, не дожидаясь реакции, выхватил телефон из его рук. Говорить при ком-то не хотелось, так что я поковылял в другую комнату и закрыл за собой дверь. Тут же сообразил, что не помню номера Айрин, все контакты уплыли вместе с телефоном. - Эй, как она записана в твоем телефоне? – я высунулся из комнаты. - «Русская штучка», мог бы и догадаться… - …и чтобы ты не сильно расстраивался, Крис, для тебя есть утешительный приз, - вновь вернувшись к друзьям, услышал я слова Роба (похоже, наши атлеты были повержены Томом с позорным счетом). Дауни достал тот самый пакет, с которым ранее вломился в мой номер, и пафосно вручил его Эвансу. Тот с некоторой опаской заглянул внутрь и вынул из пакета красиво упакованный сверток. - Как мило, Роб! Да ты просто душка, - сказала Скарлетт, но по ее лицу было ясно, что она ждет подвоха. Крис, покрутив сверток в руках, принялся ловко рвать оберточную бумагу и наконец извлек на свет белоснежную футболку. Но стоило ему взглянуть на отпечатанное на белой ткани изображение, как он замер, а потом вдруг захохотал, швыряя футболку обратно Робу, не в силах вымолвить ни слова от одолевшего его приступа дикого хохота. - Нормальная футболка, - обиженным тоном сказал Дауни, прикладывая ее к груди и поворачиваясь так, чтобы все увидели изображение – на белом фоне была отпечатана голова известного героя патриотических американских комиксов, только вместо буквы «А» на лбу гордо красовалась «М», а шлем был увенчан синими же ушами-блюдцами всеми любимого персонажа Диснея. Кстати, а Валли футболка очень понравилась. Она даже отвлеклась от просмотра мультиков в компании дяди Тома. Надо бы узнать, где достал это чудо чудное Роб, и заказать дочке такую же. - Прости, Хемс, но ты на этой неделе не облажался и поэтому остаешься без сюрприза, - сказал Роб, когда все отсмеялись. Мне показалось, или Крис действительно стянул со стола черный маркер? Тедди, я сделала открытие. Это очень большое открытие, вот оно: иногда взрослые смеются, чтобы не заплакать. Потому что они взрослые, им плакать стыдно. Не всем, некоторым. Я плакать не люблю, я лучше подерусь. Но взрослым ведь драться нельзя: они сильные, могут кого-то побить. Вот они и смеются. Как дядя Кэп. Он сегодня тоже сделал открытие: открыл подарок с майкой. Я знаю, почему там был Микки – потому что когда мы искали еду для Крохи, дядю Кэпа укусила та мышка в норе. Он мне помогал, а теперь все над ним смеются. И он смеялся, как сумасшедший. Потом Том стал играть в пинг-понг с мистером Дауни – это так зовут по-взрослому дядю Роба, кстати, моего папу зовут мистер Реннер. Я пошла взять себе попить и увидела, как дядя Кэп выходит из нашего номера. Он так тихо вышел, что никто из взрослых его не заметил. Вот тогда я и сделала открытие и пошла за ним. Он живет напротив нас, и даже не закрыл дверь номера, когда зашел. Если открыто, то ведь глупо стучаться, Тедди? Упс! Прямо в Кэпа и врезалась. Оказывается, он там стоял у входа и смотрел на себя в зеркало. И у него было лицо, как у папы, когда мы с Крохой спустились к нему в яму там под землей. Несчастное. Вот так это называется. Футболку он держал в руке. Мне показалось, что ему очень не хочется ее надевать, но он почему-то это собирается сделать. И мне почему-то не захотелось, чтобы он это делал. И тогда я попросила его подарить футболку мне. Я знаю, выпрашивать плохо, но он же мог сказать нет? А он подарил. Я сказала спасибо, взяла ее и сразу убежала. Всё-таки он взрослый, это неправильно, что у меня получилось мое открытие. В коридоре я сразу надела майку прямо на одежду. Стало как платье, и ушей совсем не заметно. И я пошла домой. И сказала – мне подарили! Вставал я утром с трудом. Странно. Вроде вчера не переотмечали мое «чудесное» спасение. Хоть решение встретить новый день трезвым мне далось с трудом. А вкупе с решением бросить курить, пора бы меня представить к какой-нибудь награде, что ли. Того и гляди скоро займусь йогой вместе с Дауни. Я тут же представил нас с Робом, сидящими в позе лотоса и распевающими мантры, и фыркнул. Нет, это уж слишком. По моим скромным подсчетам Айрин должна приехать этим утром, там что для встречи с женой надо хотя бы побриться. Я знаю, что Айрин любит легкую небритость, но, по ее словам, с моим-то мальчишеским лицом, лучше и не пытаться отращивать козлиную бороденку. Я нащупал трость и поковылял в ванную. Нога практически не болела. Доктор, сделав вчера снимки, сказал, что на мне все здорово заживает. «Как на собаке», кажется, так говорят в России. Вообще-то это удивительно. Из головы не выходит тот человек из пещеры, который так внезапно появился, когда мне понадобилась помощь. Я бы подумал, что это был странный сон, но лубок, умело наложенный им на ногу, был свидетельством реальности всего случившегося с нами. По дороге в ванную я наткнулся на спящего на моем диване Тома. Кажется, он вчера вечером смотрел с Валли мультики. Валли-то ночью перебралась ко мне, а Том так и остался в нашем номере. Кто-то даже заботливо укрыл его пледом. Скарлетт, наверное. Ждать подобного доброго отношения от наших «троглодитов», думаю, не стоит. Том во сне заворочался. Что ж тебе снится, Локи? Какой из миров ты завоевываешь? Он, поди, и в самолете всю дорогу дрыхнет. Диву иногда даешься, насколько крепкие нервы у некоторых людей. А у меня вот с этим проблемы. Не с нервами, конечно, хотя и с ними тоже…после некоторых событий. Будить Тома не хотелось, но придется. Встретиться с Айрин все же надо без свидетелей. Представляю, чего она начиталась в прессе за эти дни. Я потряс Тома за плечо – безрезультатно. Он лишь похлопал меня по руке и что-то пробурчал, даже не повернувшись. Сотни фанаток, наверное, сошли бы с ума, усни Том вот так запросто на их диване. Меня же этот товарищ уже начинал немного нервировать. Кажется, он даже не думает просыпаться. Пришлось применить грубую силу и потрясти его как следует. Его Светлость наконец соизволила повернуть свой пресветлый лик ко мне и открыть один глаз (уже что-то)! Но, взглянув на лицо Тома, я чуть не задохнулся от смеха – на его лице красовались шикарные «мушкетерские» усы. Так вот зачем стащил маркер Крис. Мстители, блин! - Доброе утро, Джереми! – промолвил Том, потирая глаза. - До…доброе! – согласился я, давясь от смеха. - Что я делаю в твоем номере? – спросил он, глядя на меня своими ясными глазами - Давишь мой диван, вообще-то, - язык не поворачивался огорчить его новостью про усы. - Так я пойду? - Угу, - он еще не знает, бедолага, что маркер водостойкий и его придется оттирать очень долго. Не знаю, как так вышло. Просто мистика какая-то. Я распахнул дверь как раз в тот момент, когда Айрин собиралась ее толкнуть. Мы так и замерли оба по разные стороны порога. У нее было такое лицо, что непонятно, ударит она меня сейчас или обнимет. Сердце два раза гулко бухнуло в груди и словно замерло…Ну так что? Айрин в один миг преодолела разделявшее нас расстояние и бросилась ко мне, уткнувшись в плечо. Я крепко прижал ее к груди и, вдыхая запах ее волос, упивался охватившим меня ощущением счастья. Приехала, родная моя девочка… Она подняла на меня влажные от слез глаза и улыбнулась. Я знал, что не будет ни истерики, ни скандалов. А у самого ком стоял в горле. - Знала бы ты, как мне тебя не хватало… Айрин молчала, будто собираясь с мыслями. - Знаешь, - наконец произнесла она. – Я должна тебе кое-что сказать…точнее, я покажу тебе это. Она запустила руку в сумочку, а потом вложила мне в ладонь небольшой продолговатый предмет, очень смахивающий на электронный медицинский термометр, которым я измерял Валли температуру этой зимой, когда она простудилась. Только вместо привычных градусов на «термометре» я увидел …две полоски. Две полоски! Мои губы сами собой расползлись в счастливой улыбке. Быть отцом большого семейства казалось мне столь же естественным, как дышать. - Дай угадаю, - улыбаясь, сказал я. – Крестным будет Том? - Вообще-то я не планировала так надолго, - начала Айрин, опуская глаза, - но..раз уж ты сам начал разговор…тем более, что ты в первый раз был против, ну и… Я двумя пальцами поднял ее подбородок и заглянул в глаза той, которая делала меня счастливым. Ее щеки тронул румянец. Да что за хиддлсо-магия такая, которая безотказно действует на женщин? Может он действительно выкрал в свое время у Роулинг приворотное зелье. Бред! - Том, так Том, - сказал я, вновь прижимая ее к себе. Айрин внезапно отстранилась от меня: - Реннер, черт возьми! Ты хоть понимаешь, что чуть не оставил меня вдовой? – сурово спросила она, довольно чувствительно ткнув кулачком меня в плечо. Айрин удобно устроилась на диване, а я положил голову ей на колени. Пока я вкратце рассказывал ей о наших приключениях, она задумчиво перебирала мои волосы. При таком раскладе все случившееся недавно со мной начинало казаться дурным сном, который наконец закончился с приходом солнца. Айрин собиралась переложить диванную подушку, когда ей на глаза попались оставленные под подушкой часы. - Что это? Да, люди иногда спрашивают об очевидных вещах. - Часы Тома. Хочешь, верни ему сама, - ответил я, усаживаясь рядом. - Ты такой милый, когда ревнуешь, - улыбнулась Айрин. – Но лучше уж обнаружить в твоем номере часы Тома, чем трусы Скарлетт. - Ты такая милая, когда ревнуешь, - рассмеялся я. - Ах ты, американская задница! – рассмеялась в ответ моя девочка. - За это ты меня и любишь, - прошептал я ей, схватив в охапку и пересаживая к себе на колени. - Так на кого же теперь охотится Скарлетт? – спросила она, наконец освободившись из моих цепких рук. Я не успел ответить, потому что из комнаты вылетело с диким радостным визгом наше чудо. - Надеюсь, она не слышала последнюю фразу, - успела прошептать мне Айрин перед тем, как Валли повисла, все так же радостно попискивая, на ее шее. - Мам, смотри, кто у меня есть! – радостно прокричала Валли, ненадолго перестав обниматься и сунув трепыхающегося птенца Айрин под нос. - Фу, какая прелесть, - стараясь сохранять счастливо-радостное выражение лица «восхитилась» Айрин. - Он ест букашек, таракашек там всяких и мясо еще, - захлебываясь, рассказывала Валли, - мышек тоже ест, наверное, только мы с Кэпом и Крисом мышку не смогли поймать, - грустно добавила она. – А Кэпа мышка укусила и теперь он, наверное, настоящим супергероем станет, как Питер Паркер. Мы с Айрин переглянулись, постаравшись сохранить серьезные лица. Вот это денёк! Тедди, мы сегодня ходили отпускать нашего Кроху! Мы всей семьей вместе поехали на воздушном трамвайчике, потом на поезде и возле плотины подождали, когда прилетят его родители. И они практически сразу прилетели («практически», Тедди, говорят, когда это было на самом деле) – мы только успели пообедать там возле леса. Мы заранее посадили Кроху под деревом, не на опушке, а подальше, со мной ходила мама, папа сказал, что в лесу нагулялся на сто лет, не знаю, про что это он – сто лет живет только давай-лама, это такой олень в далеких горах. И отошли в сторонку. Играли, обедали, рассказывали маме про наше подземелье и про дедушку. Папа про подземелье тоже рассказывал, а про дедушку почему-то не смог – забыл, вроде. И тут прилетели соколы! Кружились, кружились, а Кроха пищал им. И мы ушли и поехали домой, потому что они сами теперь о нем позаботятся. Мой папа чудо, Тедди. Он не бросил Кроху там, под землей. Я его люблю. Поскольку съемки закончились, причем, точно в срок, решено было отметить это событие, которое мы с Валли чуть не сорвали своим маленьким приключением. После торжественной части, ознаменованной проникновенной речью Джосса (которую я, кстати, прослушал, из-за соседства с Дауни), со слезами радости благодарившего съемочную группу за ударный труд, а также поисков Тома, который периодически пропускает подобные мероприятия по невыясненной за эти годы причине, вся честная «мстительная» компания переместилась по традиции в наш номер. Признаюсь, я буду скучать по этим людям, которые своим постоянным присутствием надоели мне до чертиков. Валли опять что-то рисовала. И поминутно спрашивала, куда же делся Том. Тем более, что на спинах обоих Крисов она уже накаталась. Том появился феерично. Если б за дверью вдруг зацокал копытами белый конь, я бы нисколько не удивился. В его руках был букет белых роз. Любимые цветы Айрин. Ну да, они ж еще не виделись. - Так мило, - пробормотала Айрин, улыбнувшись. Да уж, мило! Вот же ж подонок. Хотя это я виноват. О цветах мог бы сам подумать. - О да, он у нас просто милашка, - пробурчал Роб, потягивая сок. – Такой галантный, прям мушкетер, - Роб сунул мне в руку свой мобильник с подборкой чудесных фотографий: вот Эванс подбирается к спящему на диване Тому; вот Хемсворт оттаскивает ржущего Эванса от дивана, зажимая ему рот; вот оба Криса, вооружившись стянутым накануне маркером, рисуют на физии Тома аристократические усики; на следующем снимке Том блаженно улыбается во сне, а хулиганы отползают от него по-пластунски, давясь от хохота; затем два довольнющих типчика на фоне мирно спящего секс-символа всея Британия. Венцом всего этого была большая портретная фотка Тома с усищами загнутыми завитушками, которые я и застал на его лице утром. - Что там у вас? – поинтересовалась Айрин, усаживаясь рядом. Тома по уже сложившейся традиции Валли утащила играть и смотреть мультики. - Ничего особенного, - ответил я, быстро закрывая галерею. - Фотки моих котов, - улыбаясь, подхватил Роб, - хочешь посмотреть? - Нет, что ты, - отмахнулась Айрин, - и тихонько добавила, - видела я эти фотки уже тысячу раз. Молодец Роб. Моя жена очень холодна к кошкам, так что это был беспроигрышный вариант. - Перекинь потом фотки мне, - прошептал я приятелю. - Заметано, чувак. Валли в это время задорно рассмеялась, а потом обхватила ладошками лицо Тома и чмокнула его в нос. - Тебе никогда не приходило в голову, ну так, в порядке бреда, что Валли вдруг выйдет замуж за Тома, - задумчиво спросила меня жена, наблюдая эту картину. - Ты что, опять «Сумерки» пересматривала? – спросил я, делая озабоченный вид и трогая лоб Айрин, якобы проверить, не перегрелась ли. – Не пугай меня. - Не буду. Не «Сумерки». «Леона». Мы молча воззрились на Тома и дочку. - А что, будет тебя называть папой, - улыбнулась Айрин. Да она явно развлекается! - С чего бы? - А, ну да. Это в России зятек тестя папой называет. Я внимательно посмотрел на Тома, пытаясь представить его своим зятем. Бред. Да не! В этом случае я его просто грохну. Том вдруг повернулся в нашу сторону, под нашими взглядами улыбка сползла с его лица, и оно приняло настороженное выражение. Зато Валли вмиг «разрядила» обстановку: - Тетя Скарлетт, а на кого ты охотишься? Я заметил, что Айрин кусает губы, сдерживая улыбку. Скарлетт вопросительно посмотрела на нас. - Скар, прости, пожалуйста! Я ничего ТАКОГО не имела в виду! – заговорила Айрин примирительно. - Да, я знаю, - улыбнулась Йоханссон, сжимая ладонь Марка. - Конечно, - вступился Дауни, - Скарлетт – охотиться?! Это в прошлом! Теперь она приезжает с трофеями! Под дружный хохот коллектива Скарлетт нахмурила брови, а Марк сделал кислую мину. Мы с Айрин, не сговариваясь, встали и пошли к Валли, чтоб не смотреть на лицо Скарлетт, на которой все еще подтрунивал Роб. Айрин сказала что-то вроде «tulski samabar», кивнув в сторону Марка. Я удивленно поднял бровь, но она лишь махнула рукой. Она всегда так делает, когда ей лень объяснять мне что-то из русского фольклора. Уезжали ребята долго и весело. Валли не только успела сделать круг почета по отелю на спине Эванса, но и заплела куцую косичку второму Крису. Не знаю, что намеревается делать Хемсворт со своими волосами, когда наконец сможет их расчесать. Но уходил из нашего номера он, храбро улыбаясь. А мы уезжали на следующий день. Кажется, студия решила использовать историю с моим переломом на всю катушку. Есть мнение, что если бы я не сломал ногу самостоятельно, то креативщики Марвел все равно что-нибудь придумали бы. Зато мы вылетаем завтра на частном самолете, любезно предоставленном студией. И нас разу предупредили, что в аэропорту будет куча журналистов. Так что надо быть готовыми к вспышкам фотокамер. А еще не забыть бы при выходе состроить бравое лицо, но с намеком на физические мучения и перенесенные невзгоды. Шоу-бизнес, мать его. Мы не стали спускаться вниз и провожали ребят. Я сослался на больную ногу, а Айрин тоже что-то наплела. Мы стояли на балконе и царственно помахивали отъезжающим. Валли же унеслась провожать своих великовозрастных друзей. Первым уезжал Роб. Он махнул нам снизу, даже не отрываясь от телефона. Видать, разговаривал со Сьюзан, иначе с чего бы такая нежность в голосе и глазах. А за ним потихоньку расселись по машинам остальные. Только Скарлетт с Марком все ще разговаривали с Валли. Я не знаю, что именно Скарлетт сказала малышке, но такой тоски во взгляде Валли я не видел никогда. Айрин тоже это заметила. Она толкнула меня локтем и сделала большие глаза. Я знаю, что она слегка недолюбливает Скарлетт, как и многие женщины, кстати, хотя никак не мог понять, за что. Скар всегда так мила в общении со мной… Папа меня обманул. Тётя Скарлетт самая лучшая. Она мне всё объяснила. Хоукай не настоящий. И Железный человек не настоящий. И Халк не бывает. Ну, про Капитана Америку я не буду говорить. В общем, Тедди, это всё артисты. Такие люди, как Скарлетт, Марк, Том, Роберт. И как папа. Такие странные взрослые люди, которые играют в супергероев. На самом деле супергероев не бывает. Тётя Скарлетт сказала мне это сегодня в холле. Все собрались там и ждали, чтобы поехать на самолет. То есть не все, потому что мы остаемся еще на несколько дней, пока папина нога совсем заживет. Они с мамой даже не пошли вниз, потому что хотели махать с балкона, как маленькие. А я пошла проводить Тома и Кэпа. Все ходили в отель и обратно, носили свои багажи. А какие-то посторонние люди вдруг подбежали к ним и стали просить что-то для них написать. Я такая глупая, Тедди! Я думала, они не умеют писать и им надо помогать. И даже сказала про это Скарлетт, когда они с дядей Марком тоже вышли уезжать. А она засмеялась и показала мне в своем телефоне картинку, там она и папа, только одеты не по-всегдашнему, и у папы в руке был лук. Я не поняла, ну и что. Дядя Марк сказал: «Действительно, ну и что, детка» и пошел за машиной как-то обиженно. А тётя Скарлетт мне всё объяснила, и про артистов, и про супергероев. Они были нарисованные, а потом взрослые придумали и стали в них играть и показывать свои игры в кино. Скарлетт и Марк уехали. Том и Кэп тоже уехали. Я им всем помахала, конечно, мы же друзья, они не виноваты. Потом я посмотрела на наш балкон. Там стояли мама и папа. Они тоже махали, но уже мне. Я стала смотреть на папу. Правда, он похож на Хоукая, не понимаю, как я раньше не заметила. Я достала из кармашка тот свой рисунок – он совсем стерся. И я его выбросила. Мама что-то сказала папе, они оба улыбнулись и, наверное, позвали меня домой. А я думала, Тедди, как я теперь буду без Крохи и без Хоукая еще. Это называется «одиночество», Тед. И я пошла в холл и села на диванчик и думала. Наверное, я очень долго думала, потому что мама и папа пришли за мной вниз сами. И я спросила папу: - Папа, ты артист, это правда? И Хоукай твоя роль? И он немного подумал-подумал и сказал честно: - Да. И я сказала: - Спасибо, пап. А он спросил: - За что? А я сказала: - За правду. И он не смеялся. И мы пошли домой. NASA «Моффет Филд» Сан-Франциско Привет, тёзка! И когда уже ты устанешь от роли купидона всея Щита и сыграешь Гамлета на радость мне, старухе? Или хотя бы Клавдия, я даже на Полония согласна. Господи, да хоть Йорика изобрази, лишь бы в титрах стоял Шекспир. Классика! Вот чего недостает современному искусству! Но расседлаю любимого конька, пусть пасется на злачных пажитях несбыточного. Приступаю к сути дела. Ваше семейство вгонит меня в гроб своими приключениями (только не делайте об этом фильм, в правду никто не поверит; но если сделаете, чур меня играет ваша чёрная вдовица – ей пойдут очки на носу, в смысле – пойдут на пользу). Я проанализировала рисунки твоего ребенка и сопоставила их с твоими рассказами и некоторыми историческими документами (см. приложение, отчет доктора О. Гензеля от 1936 г.). К сожалению, ваша пещера полностью недоступна для исследований, поскольку считается аварийным местом, а обнародовать твои видения ты не позволяешь. И я тебя в этом понимаю – в Голливуде не ценят по-настоящему сумасшедших артистов, только слегка и безопасно чудаковатых (лишнее доказательство тому – твой приятель Дауни, получивший признание только перейдя из первой категории во вторую). Итак, Валли (когда я узнаю полное имя этой невероятной девочки, Реннер? Из твоего завещания?) изображает и описывает «дедушку», который вас спас, как «белого старика». На ее рисунках у него длинные седые волосы и такая же белая борода. При этом ты уверенно поведал мне о пожилом афроамериканце, чёрном как его уголь. Учитывая, что в пещере почти век не ведутся горные разработки, можно предположить семейную галлюцинацию, если бы не шина на твоей голени – объект вполне материальный и дьявольски своевременно подоспевший. Джереми, я могу предположить только одно: твоя жизнь и твое семейное счастье изначально стали предметом необъяснимого для меня интереса и заботы неких сил, о природе которых мы имеем пока (и, наверное, к счастью) весьма смутное представление. Я знаю, что навлеку на себя твой отцовский гнев, но я не смогла удержаться от включения парочки приборов в присутствии твоей дочери. Тот же эффект, как в приснопамятный день моего знакомства с твоей женой. Видимо, это гены. Судя по тому, с какой скоростью срослась твоя берцовая кость, эффект передается половым путем. Шутка. Скорее, тут применима теория поля – очевидно, весьма эмоционально напряженного. Короче говоря, Реннер, это любовь – и давай отложим выяснение деталей до дня, когда ты приведешь ко мне своего сына с тем же вопросом. Обещаю дожить: как ученый, я не могу упустить такой шанс прикоснуться к неведомому. Твоя Гейл Бартон (Гейл-бью-в-яблочко). Я уже в который раз перечитывал письмо, полученное от Гейл, когда Айрин опустилась на диван рядом и положила голову мне на плечо. Я молча повернул экран ноутбука к ней, чтоб и она могла ознакомиться с выкладками Гейл. - Надо же, - задумчиво пробормотала она, - старый знакомец…или ангел-хранитель… - Ты о чем? - О старичке с белоснежной бородкой. – Она взглянула мне в глаза и, похоже, увидев мое недоумение, нетерпеливо всплеснула руками. – Реннер, напрягись! Я тебе о нем столько рассказывала! Подсознание не спешило выдавать мне информацию, которая якобы должна была прочно отложиться в моей памяти. Чтобы не признаваться в том, что я, бывает, пропускаю что-то мимо ушей, пришлось сменить тему: - А…Как там Валли? - Уснула. – голос Айрин сразу потеплел. – Знаешь, она все время интересуется малышом. Спрашивает, как он оказался там, внутри. И, боюсь, подозревает, что я случайно могла его съесть. Я усмехнулся. Да уж, у нашей дочки богатая фантазия. - Как там мой маленький футболист? – спросил я, поглаживая ладонью уже довольно округлившийся животик жены. - Или футболистка, - поправила меня Айрин, многозначительно подняв вверх указательный палец. – Ты же видел снимки. Там пока все, как в тумане. – Она положила свою ладонь поверх моей. - Малыш сегодня уж очень активен, наверное, чувствует приближение праздника. Ты не забыл, что нам нужно еще положить подарки? Ах, да! Вот уже который год после католического Рождества мы отмечаем и Новый Год, так, как это принято в России. Валли счастлива, ведь она получает подарков в два раза больше, чем все ее друзья. И, кроме Санты, свято верит в его русского собрата по имени Ded Moroz. Мы, толкаясь и хихикая, спрятали подарки под елку. А потом оделись и вышли на улицу, где нас тоже ждала маленькая наряженная лесная красавица. Соседи уже начали пускать фейерверки, кто-то громко врубил телевизор и ждал обратного отсчета вместе со всей страной. А я был готов ровно в полночь открыть бутылку шампанского (сегодня можно), чтоб по нашей традиции загадать желание. И точно знать, что оно сбудется. Всегда сбывается, с тех пор, как Айрин рядом. И вот этот миг – тысячи голосов (я это отлично слышу) отсчитывают секунды до наступления нового года, я открываю бутылку, специально громко, с хлопком, и чтобы пена во все стороны; наши бокалы наполняются, я вижу счастливые глаза Айрин, в которых отражается искорками фейерверк. - S Novim Godom, Irene! - Happy New Year, Jer!