Ты все сделал правильно, Миша.

Наташа с тихой полуулыбкой, мечтательной и нежной, смотрела на танцующих в саду ресторана молодоженов. Они выглядели действительно счастливыми, полностью поглощенными друг другом, откинувшими все прежние сомнения и окунувшимися в это ощущение счастья и небывалой легкости. Они смеялись, целовались, не отрывали друг от друга рук и не замечали ничего, кроме своего счастья. Впрочем, сегодня они имели на это право. - Они и правда очень красивая пара, - губы Андрея прикоснулись к нежной коже плеча, выводя из задумчивости и заставляя почувствовать пробегающие по спине мурашки. – А если бы не Мишка, они бы вряд ли когда-нибудь встретились. - Да, - улыбнулась Наташа, - а ведь я тогда почти ему отказала… - А он сказал, что мы должны сделать это, - улыбнулся Андрей, вспоминая тот памятный семейный совет, решавший судьбу запуганной, отчаявшейся и замершей в своей скорлупе отчуждения девочки, - потому что взять её в нашу семью будет правильно. - Не благородно, не честно, не даже хорошо, - кивнула головой Наталья, - а именно правильно. Знаешь, а я ведь так боялась сравнивать её с Лизой. - А она и не была Лизой, - пожал плечами Андрей, - она была самой собой. Потерявшей родителей и не знавшей материнской любви, пережившей не самое лучшее время в детском доме, ищущей свое место в мире. А еще в один миг попавшей из уютного одиночества собственной жизни в дом, который всегда стоит на ушах из-за очередной командировки Маши, сложного случая Миши или авантюр близнецов. Кто бы поверил, что сегодняшние вдумчивые и скрупулезные нейрохирурги, в детстве не могли и трех минут просидеть на одном месте. У Натальи Бахметьевой всегда было ощущение, что прошлое обязательно догонит её, растерзает и подомнет под себя вскрытыми ранами и тяжелыми объяснениями, обвинениями и страхом. Но вместо этого прошлое встретило её слишком знакомыми льдисто-голубыми глазами на застывшем в маске абсолютного безразличия лице пятнадцатилетней девочки. - Это Наталья Колмогорова, - четко проговорил зашедший в кабинет главврача Санкт-Петербургского Научно-исследовательского Центра, в котором собралось все семейство Лазаревых, Михаил. – И она будет жить с нами. Эти простые слова заставили бывшую Бахметьеву медленно опуститься в собственное кресло, а её мужа нахмуриться, рассматривая серьезно настроенного сына и девочку - да, еще совсем девочку, - которая изучала обстановку кабинета с показным безразличием. На самом деле недавно потерявшая в автомобильной аварии родителей и уже пережившая несколько неприятных недель в детском доме Наташа Колмогорова безумно боялась. Всего месяц назад у неё был любимый отец и мать, которая если и не любила, то хотя бы присутствовала в её жизни. Потом их не стало. Вот так просто, одной неоконченной поездкой и телефонным звонком от бесстрастного полицейского. Следом наступили гулкая пустота похорон и ад детского дома, в который её отправили даже не удосужившись навести хоть какие-то справки о ближайших родственниках. А вчера пришел он – Михаил Андреевич Лазарев. Человек, которого ненавидела её мать. Человек, за успехами которого так пристально следил её отец. Человек, который оказался её братом. Он сверлил её лицо отцовскими льдисто-голубыми глазами, сжимал кулаки, рассматривая синяки на тонких, девичьих руках, и что-то резко говорил сотрудникам службы опеки и попечительства. Ему было почти тридцать, на пятнадцать лет старше неё, он был талантливым акушером-гинекологом, а еще он оказался неожиданно волевым, упрямым и умеющим добиваться своего человеком. Таким был и её, нет, теперь уже их, отец. В тот же вечер Наташа покинула детский дом и оказалась в поезде «Москва – Санкт-Петербург», везущим её в неведомое будущее. Хотя к тому времени девушка уже потеряла интерес к этому самому будущему. Она не сопротивлялась, не спорила, но и не говорила, не рассказывала о себе и ничего не спрашивала о самом Михаиле. Просто смотрела в окно, боясь заснуть и снова проснуться от противного прикосновения мужских рук, детский дом за столь короткое время научил всегда быть настороже и никогда не доверять. Но Михаил и не лез с разговорами, молча принес ей поздний ужин из вагона-ресторана и стакан сладкого чая, не настаивая на том, чтобы она ела, но и не моря голодом. Просто дружеский жест, теплая улыбка и изучающий взгляд таких родных, почти папиных глаз. А теперь на неё смотрели совсем другие глаза. Каре-зеленые у женщины и девушки лет двадцати пяти и синие у мужчины и двух ребят чуть старше неё. Льдисто-голубых глаз здесь не было больше ни у кого. Все Лазаревы смотрели на неё изучающе, кто-то с интересом, кто-то с недоумением, а кто-то с откровенным непониманием, и ей хотелось заплакать и убежать куда подальше, но Михаил сжал её холодную ладошку и буквально пригвоздил к месту. О том, что было дальше, Наташа практически не помнила. Кажется, её, как и всех детей, двух из которых можно было бы уже назвать взрослыми, самостоятельными людьми, напоили чаем, накормили какими-то бутербродами, а затем отправили отдыхать. Нет, не домой или в гостиницу, а в широкие коридоры и гостеприимные кабинеты огромного Медицинского Центра. Роль экскурсовода на себя взял Павел – старший из близнецов, и как-то совсем неожиданно для себя Наташа ощутила себя рядом с ним в полной безопасности. А вскоре Центр стал домом – теплым и гостеприимным, всегда готовым распахнуть объятья, принять и утешить. А Лазаревы стали семьей – оформление бумаг занимало обычно намного больше времени, но Наталья и Андрей Лазаревы стали опекунами Наташи Колмогоровой уже через два дня. Очередной виток судьбы свел прошлое и настоящее, причудливо и как-то совсем уж невообразимо сплетя такие разные жизни в одно полотно. - А ведь у них это была любовь с первого взгляда, - к парапету балкона подошел Михаил, рассматривающий Павла и Наташку в свадебных нарядах, но видящий перед собой робкую девочку в короткой курточке и джинсах и пацана в костюме медбрата, нарабатывающего часы практики для поступления в институт. – Она с ним такая… - Спокойная, - подсказала Наташа, - словно ощущает себя дома. В безопасности. Разговор затих, а взгляд старших членов семьи Лазаревых снова переместился на танцующих молодоженов. Кто-то думал о таком неожиданном пересечении человеческих судеб. Кто-то размышлял о сложных решениях, которые навсегда меняют окружающий мир. Кто-то мечтал в скором времени обзавестись еще одним членом семьи, разрастающейся на глазах. В веселом гомоне наступающих сумерек Наталья Бахметьева/Лазарева тихо произнесла: - Ты все сделал правильно, Миша.