***
Черный седан бесшумно рассекает холодный воздух ночного города. Трасса относительно свободна, и Джексон выжимает из машины почти максимальную скорость, наплевав на все правила и дорожные указатели. Парень ведет железного коня практически на автомате, полностью погрузившись в собственные мысли. Он думал. Думал уже долгие три недели. Даже валяясь на кровати мертвым грузом, он сквозь беспокойный сон чувствовал, как посекундно щелкают в гудящей голове шестеренки. Ван перебирал сотни вариантов и искал возможные, не видимые десятку специалистов зацепки. До дыр зачитывал тоненькие папочки с немногочисленными показаниями свидетелей и экспертизами. А итог один - однотипные ответы журналистам и не содержащие никакой полезной информации отчеты начальству. Парень отчаялся найти разумное объяснение творившемуся в городе безумию. Отчаялся настолько, что уже серьезно рассматривал вариант ментального поджога. Да, он, Джексон Ван, реалист и скептик до мозга костей, подозревает в убийствах свихнувшегося пирокинетика, о существовании которого можно прочитать лишь в фантастических романах и детских сказках. Смех, да и только! Коллеги максимум пальцем у виска покрутят, а начальство добродушно отправит в бессрочный отпуск. Джексон оставляет машину на подземной парковке и направляется к лифту. Пока номера этажей кроваво-красным мелькают на черном экране, парень пытается найти в забитой документами сумке ключи. Массивная связка находится ровно в тот момент, когда короткая мелодия извещает о прибытии на нужный этаж. Ван молнией проносится по коридору и останавливается возле черной металлической двери. И, уже ковыряясь в замках, понимает, что квартира заперта изнутри. Легкая улыбка трогает его губы, когда он слышит копошение с той стороны, а через мгновение видит лохматого и заспанного парня в домашних штанах и плюшевых тапочках. Марк сонно потирает глаза и плечом опирается на шкаф для верхней одежды. Потом нежно улыбается и тянет руки к застывшему на пороге Джексону, заключая того в теплые объятия. - С возвращением, - хриплый голос ласкает шею Вана, и он отмирает, обнимая любимого парня за талию, притягивая того почти вплотную к себе. - Ты сегодня рано, - полицейский носом зарывается в рыжие волосы Туана, вдыхая свежий аромат шампуня. Марк никогда не сушил волосы феном, значит, вернулся он достаточно давно, чтобы успеть высохнуть после душа. - Просто ты сегодня позже обычного. Что-то серьезное? - Марк отстраняется от капитана, позволяя тому снять с себя черное пальто и туфли, а сам направляется в сторону кухни, чтобы включить электрический чайник и засунуть в микроволновку остывший ужин. Тяжелый вздох Джексона красноречивее любых слов. Молодой следователь садится за стол, складывает руки в замок и упирается в них лбом, закрывая глаза. Туан все понимает, и улыбка медленно исчезает с его лица. - Уже девять человек. И все, как прежде. Никаких зацепок. Никаких точных показаний. Ни-че-го. Я почти уверен, что за всем этим стоит какой-то психопат, который явно наслаждается, наблюдая за нашими бессмысленными стараниями. Три недели усиленной работы, а толку ноль! - тяжелый кулак опускается на столешницу, и лежащая на ней вилка звонко бряцает. - Между жертвами нет совершенно никакой связи, они все разного возраста и половой принадлежности. В криминале никто из них замешан не был. Обычные люди, которые жили, общались, любили... Клянусь, я лично придушу этого ублюдка, когда мы его найдем, - Ван шипит сквозь стиснутые зубы и поднимает тяжелый взгляд на замершего возле стола парня. Тот стоит, практически не шевелясь, опустив глаза в пол, и до побелевших костяшек сжимает в руках растянутую футболку с рисунком улыбающегося Микки Мауса. Джексон хмурится и тянет Туана за бледную ладонь, усаживая его на свои колени. Рыжий даже не сопротивляется, только судорожно втягивает воздух и закусывает дрожащую губу. - Эй, не забивай голову, ладно? Прости, малыш, ты не должен был услышать всю эту мерзость. Пожалуйста, не думай об этом, хорошо? Марк-и... - Ван заглядывает в блестящие от влаги глаза и невесомо гладит всхлипывающего парня по спине. Он пытается унять нарастающую истерику старшего и стирает соленые дорожки с горячих щек, ласково улыбаясь. Джексон хочет дать себе по морде. Сильно так, со всей дури, чтобы синяк потом долго напоминал о минутной слабости обычно сдержанного капитана. Потому что он миллион раз обещал себе не срываться дома. Обещал оставлять все проблемы на работе, запирая их вместе с изученными документами в тяжелом сейфе. Обещал оградить единственного дорогого ему человека от всех ужасов его профессии. Марк слишком мягкий, слишком ранимый, слишком чувствительный к чужим бедам. Он добрый и принимает все близко к сердцу. Настоящий ангел, который по странному стечению обстоятельств оказался низвергнут родными небесами в мир людей, погрязший во всех известных пороках и грехах. Джексон считает себя жутким эгоистом и самым недостойным этого чуда человеком, но он счастлив, что встретил Туана, счастлив, что когда-то небеса отказались от него. И Ван страшно боится, что однажды он проснется не от легкого поцелуя в щеку, а от противной трели телефона и леденящего душу голоса, извещающего об убитом недалеко от вет. клиники рыжеволосом парне. Клиники, где работает его любимый Марк. Джексон нежно целует сидящего на его коленях старшего, бережно придерживая его за влажные щеки. - Прости... - хрипит Марк и утыкается красным носом в плечо Вана, тихо всхлипывая. А тот лишь добродушно хмыкает, считая хена глупым ребенком. - Тебе не за что извиняться. Эти слезы - полностью моя вина, - капитан хитрюще смотрит на заплаканного парня и растягивает губы в коварной ухмылке. - И я намерен ее искупить. В этот раз поцелуй выходит требовательным, страстным, и Туан млеет под столь мощным напором. Он снова дрожит, но уже от нарастающего желания, и седлает бедра Джексона, обхватывая стройную талию ногами. Ван гортанно рычит в поцелуй, чувствуя прохладные пальцы в своих волосах. Он рывком встает со стула, подхватывая Марка, и, не отрываясь от пухлых губ, практически на ощупь добирается до спальни. Забытый ужин второй раз за вечер стынет в микроволновке. В квартире темно, лишь небольшой светильник горит над кухонным столом. Сумерки безмолвны, и только тихие стоны шелестящим эхом отражаются от бетонных стен, растворяясь в ночном холодном воздухе, подобно тоненькой призрачной змейке, поднимающейся из носика закипевшего чайника***
Джексон неотрывно смотрит на пустой лист бумаги и стучит металлической ручкой по деревянному столу. Звук раздражающий до чертиков, и у нормального человека давно бы глаз задергался в такт ритмичному клацанью по лакированной поверхности. Но молодой капитан его словно не слышит, взглядом прожигая дыры в будущем отчете. Кажется, еще немного, и бумага пожелтеет, скукожится, а потом ярко вспыхнет, как спичка. Вану неспокойно с самого утра. Во-первых, когда он проснулся, вторая половина кровати пустовала, а на подушке зеленел небольшой стикер с короткой записочкой от любимого. Марк уехал на срочный вызов и останется в вет. клинике до вечера. Уже тогда настроение парня резко скатилось к отметке "хуже быть не может". А во-вторых, Джексона весь день снедало смутное предчувствие близкой беды. С момента последнего убийства прошло трое суток. И парень буквально кожей ощущал витающее в воздухе напряжение, от которого волосы на затылке вставали дыбом, а руки покрывались мурашками. Капитан целый день слонялся по отделу, заламывая пальцы и постоянно одергивая идеально выглаженный пиджак. Сейчас же он сидел в своем кабинете, пытаясь собрать мысли в кучу и написать этот злополучный отчет. Что, на самом деле, было проще простого, ведь содержание бесполезной бумажки прочно засело в памяти уже после пятого воспроизведения. Менялись лишь имена и цифры. Джексон понимал, что, скорее всего, дело перейдет к федералам. Ван шумно выдыхает и кладет ручку на стол. Он безумно устал от всех этих убийств, из-за которых сотрудники не могут разобраться даже с элементарными обращениями граждан. Эффективность работников падает с катастрофической скоростью. Люди вымотаны и издерганы, они боятся за свои семьи и советуют друзьям реже выходить на улицу в темное время суток. Капитан их понимает. Он тоже не один раз просил Марка бросить на время работу и отсидеться дома, пока преступник не будет пойман. Но разве рыжий может оставить несчастных животных без своей бережной заботы? Ответ очевиден. Поэтому Туан на одну из очередных просьб даже говорить ничего не стал. Просто чмокнул Джексона в щечку и выпорхнул за дверь, оставляя опешившего парня на пороге квартиры с полупустой кружкой свежего кофе. Минутная и секундная стрелки сошлись на двенадцати, начиная отсчет шестого часа. За окном начинает темнеть, и Ван не выдерживает. Наплевав на отчет, который уже должен лежать на столе начальства, Джексон хватает пальто и направляется к выходу. Сотрудники провожают явно спешащего куда-то капитана удивленными взглядами, и несколько человек недоуменно вскидывают брови. Парень ни с кем не прощается, залетает в машину и с противным визгом срывается с места, рисуя задними колесами черных змей. Он несется по нагруженной трассе, ловко маневрируя в бесконечном потоке автомобилей. Сердце билось о ребра, словно испуганная птица. Тревога жидким ядом расползалась по телу и проникала в мозг, путая и без того хаотичные мысли. Перед глазами стоял образ улыбающегося Марка и он упорно не желал пропадать, даже когда Ван зажмуривался так сильно, что серебристые узоры белыми пятнами отпечатывались на сетчатке. Внутренний голос бился в истерике, ежесекундно вереща о приближающейся опасности. Парень попытался взять себя в руки, но самообладание мелкими кусочками сыпалось сквозь пальцы. Джексон остановил машину возле большой вывески с изображением пушистого котенка. Даже не потрудившись включить сигнализацию, он безбожно сильно хлопает дверцей и почти бежит ко входу в клинику. В приемной сидит женщина средних лет и что-то сосредоточенно пишет в журнале учета. - Здравствуйте. Тетушка, вы не могли бы позвать Марка Туана. Он мне срочно нужен, - секретарь подняла глаза на запыхавшегося парня и смерила того недоверчивым взглядом. - Я его... близкий друг. Пожалуйста, тетушка-а, - протянул Ван, едва ли не хныча. - Марк ушел минут двадцать назад. Сказал, что ему срочно нужно домой, - женщина вернулась к заполнению журнала, а Джексон отшатнулся от стола, словно громом пораженный. Кровь отхлынула от лица, а рука непроизвольно сжала драп в районе сердца. Казалось, кислород в помещении закончился совсем, и каждый вздох давался ценой титанических усилий. Ван второй раз за день забывает про приличия и выбегает из клиники, не попрощавшись. Он судорожно щупает карманы, достает телефон (и почему он не подумал об этом раньше) и дрожащими пальцами набирает номер Марка, попутно поворачивая ключ в замке зажигания. По ту сторону трубки тишина, нарушаемая лишь скрипучими гудками. Внутри все холодеет, и неприятный комок оседает в районе солнечного сплетения. Обезумевшее сердце пропускает пару ударов, тормозя шкалящую по артериям кровь. Джексон не хочет верить, что с его любимым рыжиком что-то случилось. Он снова и снова набирает заученную наизусть комбинацию цифр, но телефон так никто и не берет. Парень бесцельно колесит по окрестностям, напряженно всматриваясь в идущих по тротуару людей. Он отъезжает достаточно далеко от клиники и попадает в старый полупустой район, где количество прохожих сводится к минимуму. Джексон понимает, что Марка он здесь вряд ли найдет, но продолжает упорно вести машину по слабо освещенным улицам, пока внезапно не тормозит возле узкого проулка. Тихий шепот интуиции велит проверить темную улочку, и Ван повинуется. Он выходит на улицу и бесшумно закрывает автомобиль, благополучно забывая про телефон и сумку с документами, лежащие на переднем сидении. Медленно, стараясь не создавать лишнего шума, Джексон идет вглубь проулка, воровато оглядываясь по сторонам. Он крадется вдоль грязной стены, заглядывая в редкие пыльные окна. Следователь преодолевает практически половину улочки, когда пространство впереди озаряется слепящим оранжевым светом, а тишину разрезает пронзительный женский вопль. Парень срывается с места, останавливаясь напротив небольшого прохода, и замирает с широко распахнутыми от ужаса глазами. В небольшом внутреннем дворике, заваленном бетонными обломками и строительным мусором, было светло, как днем. А все потому, что в центре захламленной площадки ярко, словно факел, горел человек. Тело его застыло в жуткой позе, конечности свело судорогой, но он твердо стоял на ногах, объятый жарким огнем. Языки пламени ласкали кирпичные стены кривыми тенями, напоминающими бешеные пляски бесов. В воздухе витал тошнотворный запах горелой плоти, и к горлу подступил колючий комок. Джексон с трудом отрывает глаза от леденящей душу картины и улавливает мелькающий за жертвой темный силуэт. Он молниеносным движением достает из кобуры пистолет и, не целясь, делает два выстрела в сторону незнакомца. Слышится глухой хруст, и фигура отшатывается от кирпичной стены, в которой свежеют две глубокие выбоины. Ван громко чертыхается и пулей срывается за сбежавшим в заброшенный деревянный дом преступником. В его виновности капитан не сомневается - огонь вмиг тухнет, а тело с грохотом падает на потрескавшийся асфальт, когда незнакомец скрывается за обшарпанной дверью. Джексон залетает в пыльное помещение, закашливаясь от тяжелого затхлого воздуха. Он слышит громкий топот в конце коридора и несется в ту сторону, спотыкаясь о деревянные обломки. Ван зол. Страшно зол. Из головы вмиг вылетели все мысли. Марк, работа, несданный отчет - все казалось абсолютно не важным. Остались только слепая ярость и жажда крови, алой пленкой застилающие глаза. Капитан столько ночей грезил об этом мгновении, что сейчас был полон решимости, и адреналин горячим потоком несся по венам, болезненной пульсацией отдаваясь в висках. Страх за Туана ушел. Очередной жертвой оказалась какая-то девушка, и, как бы кощунственно это не звучало, Джексон сказочно обрадовался данному факту. Это означало, что Марк сейчас сидит дома, смотрит бестолковую передачу по телевизору, а его телефон затерялся в недрах потрёпанного рюкзака, который старший благополучно забыл в коридоре. Сегодня не он стал мишенью сумасшедшего поджигателя и никогда не станет ей впредь. Ван об этом позаботится. Джексон добегает до поворота ровно в тот момент, когда незнакомец запинается о сломанную балку. Капитан повторно вскидывает оружие, целясь, и почти спускает курок. Но огненный поток, направленный в его сторону, заставляет Вана отвлечься, и он опять стреляет в пустоту. Неудачно сгруппировавшись, он довольно болезненно приземляется на холодный пол. Парень шипит сквозь стиснутые зубы и перекатывается на живот. Дыхание сбилось напрочь, левое бедро неприятно саднит. В ушах стоит оглушительный звон, и до Джексона не сразу доходит, что помимо ядовитого шипения пламени он ясно расслышал сдавленный вскрик. Губы непроизвольно кривятся в кровожадном оскале, и сквозь мерцающие в глазах звездочки Ван видит, как преступник неуклюже вваливается в боковую комнату. Пуля попала в цель. Джексон встает на ноги и немного пошатывается. Несмотря на легкое головокружение, он уверенным шагом направляется в сторону чернеющего в стене дверного проема. Ван ликует, ибо всего несколько секунд отделяют его от сладкой мести за убитых людей и измотанные нервы. Он врывается в комнату, держа пистолет перед собой, и оглядывается. Единственным источником света в окутанном тьмой помещении был уличный фонарь, ртутным водопадом стекающий из разбитого окна на вздувшийся паркет. У дальней стены сидел незнакомец, зажимающий рану на груди. Джексон только отскакивает в сторону, опасаясь новой атаки, и наводит оружие на скрытую под капюшоном голову для контрольного выстрела, как вдруг его внимание привлекает массивное кольцо, холодно поблескивающее в темноте на среднем пальце окровавленной руки. Сквозь царящий в голове хаос пробивается короткое воспоминание, в котором два парня покупают парные украшения на День Святого Валентина. Красивое хитросплетение из серебристых крестов приглянулось сразу обоим, и необходимость в дальнейшем выборе обоюдного подарка тут же отпадает. Влюбленные счастливы, а абсолютно идентичные кольца становятся неотъемлемой частью их каждодневного образа. Дорогая сердцу вещь и сейчас привычно сдавливает безымянный палец дрожащей руки, пока Ван тянет ее к скрывающей лицо преступника материи. Он резко срывает с головы незнакомца черный капюшон и пораженно выдыхает, встречаясь с насмешливым взглядом любимых глаз. Внутри все холодеет и обрывается, ярость сменяется ужасом и неверием. Такого Джексон не мог представить себе даже в самых страшных фантазиях. - Нет... Нет... Нет-нет-нет-НЕТ!!! - Ван в истерике отшвыривает пистолет и до боли оттягивает растрепанные волосы. - Да ты, мать твою, издеваешься?! Это дерьмо не может быть правдой! Это все не может быть правдой!!! - парня трясет, как при сильнейшей лихорадке. Воздух накаляется до предела, и дышать становится в разы тяжелее. Кислород обжигает легкие, и каждый новый вдох болезненным хрипом царапает горло. Джексон не верит. Он не хочет верить. Происходящее напоминает дурной сон, очередной кошмар, который вот-вот пойдет рябью от нежных прикосновений разбуженного любовника. Это слишком жестко, слишком несправедливо, слишком больно. Ван хочет прямо сейчас рухнуть на грязный пол и разрыдаться. Скрючиться в позе эмбриона и долго-долго плакать, наплевав на все взрослые заботы и проблемы. Он оказался не готов к такому подлому удару судьбы. Да и можно ли вообще ожидать чего-то подобного? Разве можно хоть на миг представить, что в один день вся твоя жизнь перевернется с ног на голову, превращаясь в адскую пытку? Марк прислоняется затылком к стене и заливается безумным смехом. Он смеется все громче и громче, пока не закашливается, давясь собственной кровью. Туан прерывисто дышит, сильнее зажимая дыру в груди, и поднимает стеклянный взгляд на замершего напротив парня. - Правда, Джекс, - сиплый голос режет слух, и Ван вздрагивает. - Ты все это время жил под одной крышей с настоящим монстром. Монстром, наделенным страшной силой, - деревянные обломки в противоположном конце комнаты ярко вспыхивают, но Джексон даже не шевелится. Он оказался прав: убийца - пирокинетик. Человек, который одной только силой мысли воспламеняет предметы... и людей. Убийца - его Марк. Ван внимательно смотрит на истекающего кровью Туана и задает единственный крутящийся в голове вопрос. - Зачем? - А разве безумцу нужны причины? - рыжий прикрывает глаза, судорожно сглатывая. - Вся эта хрень происходит гораздо дольше, чем ты думаешь. Тело в парке - далеко не первая жертва. Я... не могу это контролировать. Что-то заставляет меня совершать эти убийства. Я пытался, Джексон, правда пытался остановиться! Но... это выше моих сил... - слезы непрерывными дорожками стекают по бледным щекам, и Марк надрывно всхлипывает. Ван поражен такой резкой сменой поведения. Он опускается на колени и подползает к рыдающему рыжику, накрывая своей ладонью его ледяную руку, безвольно лежащую на полу. Ему больно видеть Туана таким. Несмотря на все те ужасы, которые тот совершил, Джексон не может его ненавидеть. Он любит Марка, любит также сильно, как и день, неделю, год назад. Со всеми его скелетами в шкафу. - Джекс... Сделай то, что должен, - Ван хмурится, сбитый с толку странными словами, пока осознание не обрушивается на него оглушительным потоком ледяной воды. - Убей меня. - Совсем сдурел, что ли?! Ты хоть понимаешь, о чем ты меня просишь? - Джексон, пожалуйста, останови это безумие. Избавь мир от жуткого монстра, а меня - от страданий. Я так устал... - Марк снова кашляет и сплевывает темный сгусток на паркет. - Мне и так немного осталось. - Я не убью тебя, идиота кусок. Я отвезу тебя в больницу, тебя там вылечат, а потом мы вместе придумаем, как нам справиться с твоей... особенностью, - Джексон максимально осторожно поднимает старшего на ноги, но тот отталкивает его от себя, зло сверкая глазами. Капитану не нравится этот взгляд, и смутные подозрения закрадываются в душу, нашептывая вероятный и не самый приятный исход событий. - Тогда я убью себя сам. Огонь вспыхивает вокруг Туана, пожирая стены и остатки паркета. Ван кроет свою интуицию на чем свет стоит и кидается сквозь огненное кольцо к раненому парню. Он обнимает застывшего Марка и крепко прижимает его к себе. Теплая кровь пачкает дорогое пальто, но Джексону плевать. Он лишь сильнее стискивает в объятиях разъяренного парня. - Уходи, придурок! Ты же погибнешь! Отпусти меня, наконец, и беги! Умоляю, Джексон... - Марк слабо упирается руками в грудь Вана, полностью обессиленный. Вызвать столь мощный пожар, когда даже на ногах твердо стоять не получается, - сущий идиотизм. Туан уже не сможет усмирить пламя, как бы он того не хотел. И теперь он погубит не только себя, но и любимого человека, которого столько лет оберегал от собственной кровожадности. - Заткнись, истеричка. А то я не понимаю, чем вся эта драма закончится. - Тогда почему? - хрипит Марк, на что Джексон лишь неопределенно хмыкает. - А разве безумцу нужны причины? - шепотом отвечает Ван и целует окровавленные губы. Последнее, что он чувствует, - это металлический привкус на языке, и горящий потолок с диким ревом срывается вниз.***
На следующий день в газете публикуют новости о крупном пожаре в старом районе города. Сгорело пять заброшенных домов, четыре из которых были полностью деревянными. Среди обломков найдено три трупа, личности пострадавших еще предстоит установить. Возможно, узнать имена двух из них помогут одинаковые серебристые кольца, которые так сильно понравились счастливой паре влюбленных в один из холодных февральских дней.