Вечернее происшествие

Догорает летний день, солнце медленно опускается к горизонту. Оно уже не такое обжигающее и слепящее, как днем, а мягко пригревает теплыми вечерними лучами. Природа замирает, почти не слышны звуки метающихся сюрекенов и кунаев, визг детей, возвращающихся из академии с родителями и гомон торговцев, становится все тише и тише. Диск солнца окрашивается в ярко-оранжевый цвет и становится тем больше, чем ближе опускается к земле. Теперь солнце подсвечивает облака на небе снизу, и они приобретают легкий розоватый оттенок. По почти опустевшим улицам шел молодой человек засунув руки в карманы и опустив голову. Отросшие волосы цвета вороньего крыла трепал легкий ветерок, глаза были чуть прикрыты, губы сомкнуты в одну плотную линию. На спине синей рубашки веером нарисован знак великого клана Учиха. Прохожие обрачивались ему в след, бросая на него гневные или же боязливые взгляды. Что и ожидалось. Никто не хотел и не желал, чтобы он, ниндзя-отступник ранга S, вернулся в деревню. За исключением остались лишь седьмая команда и пару тройку человек. И то, в его присутствии они чувствовали себя неловко. Однако Саске не интересовало ничье мнение, и ко всем относился с характерным для него безразличием. К тому же надолго он в деревне не задержится. Его ждут бесконечные путешествия с разного рода приключениями в компании самого себя и одиночества. Так проще. Так легче. Да и ко всему прочему, кому он нужен? Семьи как таковой у него нет, а Наруто живет своей жизнью, хоть и беспокоится за своего друга. Но и Сакуре он тоже больше не нужен. Она несколько лет пыталась изо всех сил понравится ему, пыталась стать для него больше, чем обуза и больше чем просто друг. Она жила одними мечтами о нем. Но потом что-то замкнуло, что-то заклинило. Она наконец поняла, кто ей нужен на самом деле. Как долго и глупо она тешила себя надеждами, а счастье оказалось так близко. И в этот раз она не упустила его из своих рук. О, поверьте, они старались создать совместное будущие. Он пытался открыть ей свою душу, пустить в сердце, но раны были слишком глубокими. Пытался её любить, но в ней не было того спокойствия, умиротворенности, которые ему были необходимы, как воздух. Но единственное, что он по настоящему испытавал к ней, так это вину. Вину за то, что из-за него она тратит лучшие годы своей жизни, вину за то, что ни раз хотел её убить и вину за то, что он причиняет ей глубокую моральную боль. Они расстались на доброй ноте и разошлись друзьями. По началу Сакуре было тяжело, но она понимала, что уже не добьется от него того, чего так желает, что не будет для него той единственной, которая станет для него дороже всего на свете, что не сделает его счастливым. И именно после этого расставания она обратила внимание на ухаживания Наруто, на то, какую боль он испытывал, когда она была с другим, когда она строила планы на будущее с его лучшим другом, и на то, насколько сильно он её любит. Вот уже ровно два года они состоят в официальных отношениях, скрепленных узами брака. Свадьба запомнилась всем яркой и красочной. Само собой, Учиха на ней присутствовал. И такими счастливыми он их уже давно не видел. Саске искренне был рад за них. В конце концов Узумаки всегда добивается всего, чего хочет. В том числе титул Хокаге и девушку. Но если уж говорить на чистоту, то брюнет ушел с свадебного торжества после трех часового пребывания на нём. Привыкший к тишине и спокойствию, он не смог вынксти шум и гам, которые так сильно давили на уши. К тому же всем так полюбившаяся фраза "Горько" и непрекращающиеся поцелуи молодоженов надоели. Радугой блевать охота. В конце концов он не относится к тому типу мужчин-романтиков. Вообщем это не столь важно, забыли. Саске почти уже дошел до границы деревни, которую он пересек почти девять лет назад. Резко повернув на лево, брюнет пошел в сторону парка. Деревья вишен распустились и радовали прохожих своей невероятной красотой и очаровательным запахом. Медленно шагая по тропинке, молодой человек размышлял о событиях прошлогои ловил себя на мысли, что чаще, из всех знакомых лиц, всплывал именно Её образ. Её бледная кожа, немного строгие черты лица, небрежно собранные в хвост волосы... Встряхнув головой, Саске надеялся отогнать ненужные мысли прочь, хотя бы на время, но они упорно не хотели покидать его. Встав по среди тропинки, подлняв голову вверх и открыв глаза, он все же взглянул в след уходящему солнцу за горизонт. Тут мимо проскочила молодая куноичи. Её длинные черные волосы, на фоне заката, на секунду, на одну секунду, стали алыми, словно кровь. Зрачки расширились, а челюсть чуть опустилась вниз. Брюнет так и застыл на месте. "Карин..." Зажмурив глаза, Саске покачал головой. - Померещилось...Показалось. - разачорованно протянул молодой человек. Развернувшись, шиноби поспешил убраться отсюда. Нечего ему тут делать. Опустив голову и смотря себе под ноги, он пошел дальше. Мимо проходили очарованные друг другом девушки и юноши, шепча на ушко всякие романтические приятности и ласково называя "зайчик" или "котик". Саске лишь прыснул и прибавил темп, лишь бы глаза не мозолить этой романтикой, от которой крутит и воротит. И все же, как бы противоричево и глупо это не звучало, но ему нехватало этого теплого чувства любви. И рядом не было никого, кто мог бы согреть его. До дома оставалось немного, но от этого ему легче не становилось. Дом — это место, где чувствуешь себя комфортно, наслаждаясь обществом родителей или же любимой женщины. Дом — это место, где всегда тепло не только физичиски, но и душевно. Дом — это место, куда хочешь вернуться не в зависимости от ситуации. Но у Саске не было ничего этого. Он не хочет возвращаться домой, но и здесь ему делать нечего. Дома его никто не встретит, разве что гробовая тишина, одиночество и холод. Но он не жалуется. Ему так даже лучше. Намного. Вон, впереди, возле магазина детских игрушек стоят его сокомадники - Наруто и Сакура. Рассматривают детские игрушки, тыча пальцами в витрину и весело смеясь, представляя, как через несколько месяцев их малыш появится на свет и у него будут такие мягкие игрушки. Наруто так громко разговаривал, что распознать пару фразочек Учихи не составляло особого труда. Саске рещил побыстрее уйти отсюда, пока его не заметили. Сейчас, ему совершенно не хочеться с кем-то вести душевные трогательные разговоры. Завернув за угол, он облегченно вздохнул, а ведь когда-то он заявлял почти каждому встречному, что возродит свой клан. Но это было когда-то. Когда-то он и сам был другим. Когда-то... и она была рядом...на непозволительно близком расстоянии, но рядом... А сейчас все знакомые остепенились, даже у ленивого Шикомару уже есть серьезные отношения с Темари. Хах, кадется запахло иронией. Все произошло так быстро, Саске двже не понял как все произошло. Всего за одно мгновение все так круто изменилось. Однако этому он посадействовал сам, и нет смысла жалеть себя. А ведь Карин, несмотря на то, что у него поехала крыша, не отреклась от него. А сейчас-то ей класть на него, не бось даже не вспоминает, продолжает жить своей жизнью, и скорее всего все так же работает на Орочимару. Не жить же ей постоянно в печали и тешить себя ложными мечтами и надеждами? Солнце касается нижним краем кромки горизонта, и начинаются вечерние сумерки. На небе много облаков разной формы, они расцвечены всевозможными красками заката – от ярко-желтой до приглушенно фиолетовой или сиреневой. На другом крае неба проступает блеклый серпик луны. Большое оранжевое солнце прощально пылает, медленно скрываясь из вида. Сначала кажется, что оно движется очень медленно, пробегая лучами по ветвям деревьев и окнам домов, а потом резко ныряет за горизонт. Земля погружается в сумерки. А в небе еще некоторое время блеклое зарево в том месте, где спряталось солнце. Издав тяжелый вздох, Учиха продолжил свой путь. Через несколько минут он уже стоял возле своего дома окидывая его печальным взглядом. Брюнет напрягшись нахмурился, чувствую запах вкусной только приготовленной еды. В животе что-то булькнуло и неприятно заурчало. Чертыхнувшись, Учиха вооружился катаной и не слышно проник в свой собственный дом. Из кухни пахло горячим вкусным ужином и испеченным пирогом. Рядом с раковиной стояла высокая молодая женщина, которая бренчала тарелками, отмывая их от налета. Неопрятные волосы заплетены в высокий хвост, на талии завязан фартук бежевого цвета, с тех времен, когда Микото была ещё жива. Легкая усмешка тронула её губы и в следующию секунду по помещению раздался мягкий баритон голоса. — Неразумно с твой стороны достовать из ножен катану, прекрасно зная, что я чувствую чакру на расстоянии. Он не видел её лица, а она и не собиралась поворачиваться, намыливая губкой тарелку и всполаскивая её водой. Девушке стоило огромных усилий сохранять бесстрастность и хладнокровность, в то время, когда в душе царил целый каламбур чувств. Начиная ненавистью, заканчивая любовью. Ей хотелось кричать, истерить, высказать ему много "хорошего" в лицо, а затем наброситься на него, расцеловать лицо и говорить о том, как она его любит и скучает. Но после всего, что произошло, она не могла позволить себе этого. Саске находился в состоянии недоумения и легкого шока. Он не ожидал её увидеть, но был рад. Впервые за последнее время. — Впрочем, это не так важно. Мой руки и садись за стол ужинать. Иначе голодом себя замучаешь. Будет нелепо и глупо, если последний из Учих умрет от голода. — выключив воду и сняв перчатки, Карин стала протирать посуду полотенцем, вся так же стоя к нему спиной. А сердце не давало ей покоя, бешенно стуча. На несколько секунд она даже подумала, что оно сломает ей ребра, хотя понимала всю глупость этой мысли. Дважды повторять Учихе не надо было. Он тут же сел за стол и принялся за прием пищи, не сводя глаз с девушки. В Коноху она пришла на кротчащий срок, с Орочимару. Пока мужчина решал кое-какие проблемы с пятой, она решила прогуляться. И пусть прохожие одаривали её не самыми благоприятными взглядами, она продолжала идти не обращая внимания на такие мелочи. Она не знала, что её сюда привело. Ноги сами вели в этом направление. Когда она вошла в дом, то думала, что задохнеться от такого количества пыли и грязи. И знаете, Карин несколько раз перопроверяла, туда ли она попала или нет. Насколько ей не изменяет память, Саске всегда был чистоплюем до мозга конец. Увидев одну пылинку, он готов был пустить в ход тряпку, воду и специальные средства для уборки. А тут царил хаос и адский беспорядок. Было проще застрелиться, чем навести тут порядок. Но Карин никогда не могла терпеть, когда вещи лежали не на своих местах и потому принялась за генеральную уборку. Но за пару часов она смогла лишь прибраться в кухне, да и то, не во всей. Зато тепепь кухонные шкафчики блестят от чистоты. — И все же я не так плохо готовлю. —вздернув нос, гордо произнесла Карин, краем глаза заметив, как быстро молодой человек съедает содержимое тарелки. Но ни какой-либо реплики из уст Учихи не последовало. В доме стояла гробовая тишина, что можно было слышать собственное сердцебиение. Саске, со свойственной ему бесшумностью, поднялся со стула и зашагал к гостье, в считанные секунды сокращая расстояние между ними. Он остановился буквально в нескольких сантиметрах от неё, и поставив пустую тарелку в раковину, коснулся кончиками пальцев алых волос Карин. Сама девушка замерла в предвкущении следующих действий молодого человека, боясь шевельнуться. Сердце настолько бещено билось, что создавалось такое впечатление, будто оно выпрыгнет из груди или же резко остановиться. Она ужасно нервничала и не знала, что делать. Саске поддел резинку и аккуратно снял её с длинных алых волос, которые тут же водопадом расспылась по плечам и спине куноичи. А затем уткнулся носом в её макушку, вдыхая тонкий аромат сирени, обнимая её за талию и прижимая к себе теснее. Слова были лишними и ненужными, они все прекрасно понимали без них. Карин резко выдохнула и ладонями сжала края раковивы, все ещё боясь повернуться к нему лицом. Она знала, что если повернется, то потеряет контроль над собой и своими эмоциями. И в тоже время она желала смотреть в его бездонные пленяющие глаза, тонуть в их глубине. Брюнет резко и неожиданно развернул девушку к себе лицом, и подхватив за бедра, усадил на столешницу. Тепепь ничто не мешало им разглядеть друг друга. Но они все так же верно хранили молчание. Карин нервно закусила нижнюю губу, не зная, чем все закончится. Саске же пальцами провел по её щеке, а затем по губам, неотрывно глядя в рубиновые глаза, в которых можно было прочесть множество разных противоречивых чувств. Ненавидела, но любила. Проклинала, но молилась о нем. Учиха не собирался в пустую терять время и припал к её полуоткрытым устам, сминая их грубо и требовательно. Нежность была ему чужда. Раньше, такое Карин только воображала, и сейчас испытывала смятение. Неужели...Неужели это и вправду происходит на самом деле? Она не могла поверить в происходящие и зажмурила глаза, считая до десяти, полностью уверенная в том, что как только откроет глаза мечты развеяться. Но этого не произошло. Все осталось прежним, как минуту назад. Разве что теперь его губы не согревали её, оставив на устах влагу. Учиха лишь усмехнулся, явно забавляясь с реакции девушки. Его длинные пальцы легким движением заправили пару непослушных локон за ушко. Карин была смущена происходящим и чувствовала себя совсем робкой девочкой-девочкой, какой она не себя не считала. Мало того, что до этого и так было трудно смотреть ему в глаза, так тепепь и подавно. Она приподнесла пальцы к своим губам, все ещё сомневаясь в том, что её целовали. Но они горели и были влажными. Девушка опустила руку и голову. Чувства, которые она так старалась убить в себе, вновь вспыхнули ярым пламенем и стали разрывать её на части. Любить-то она любит, но простить Учиху не может. Слишком много боли ец пришлось вытерпеть. 《Приходить сюда действительно было плохой идеей.》 Девушка хотело было встать и уйти, но с ужасом поняла, что тело совершенно отказывается двигаться. Саске же ни на минуту не переставал изучать гостью взглядом, изредка хмурясь. Он знал, о чем она думает и потому решил прервать поток не самых радужных мыслей и воспоминаний. Его пальцы обхватили подбородок и приподняли голову вверх, заставляя Карин смотреть прямо в его глаза. Девушка покраснела и хотела выпалить первое, что пришло в голову. Но Учиха лишь прижал палец к её губам, призывая к молчанию, а затем вновь поцеловал её. Страстно, безудержно. Карин неуверенно ответила на поцелуй. Его руки поглаживали её бедра, немного разведя их в стороны. Затем ладонь взметнулась вверх инащупав собачку молнии потянул вниз. Медлить он не стал и схватив за ворот рубашки, стянул её с хрупких искусанных рук, отправив в далекое плаванье на пол. Внезапно девушка уперлась ладонями в грудь Саске и оттолкнула его, тяжело дыша. — В чем дело? — грубее, чем хотелось бы, произнес молодой мужчина нахмурившсь. — Тебе что-то ненра... Резкий громкий звух хлопка застучал в ушах. Щека буквально горела адским пламенем. Такого наследник клана никак не мог ожидать и потому шокированно приложил ладонь к месту удара с широко распахнутыми глазами уставившись на Узумаки. Смешанные чувствовали властвовали над ним. Растерянность и гнев слились воедино, но одно Учиха знал точно - Карин пожалеет об этом. — Я тебе не игрушка, которую сначала можно выбросить, затем вернуть, а потом опять выбросить, втоптав в грязь! Ты слишком много о себе думаешь и слишком многое себе позволяешь! Неужели ты думаешь, что раз являешься отпрыском из Учиха, так тебе все позволено?! Карин и не помнит, когда в последний раз была настолько зла. Руки дрожали от ярости, а на кончиках пальцев осталось покалывание после удара. Было обидно. До ужаса и до спазма в груди обидно. Ей казалось, что он скучал, что он исправился, и, как бы это глупо не звучало, любил. Но реальность, как всегда, жестоко ухватила её за ноги и вернула с небес на землю. В уголках глаз скапились слезы. 《Нет, я не могу заплакать сейчас. Только не перед ним. Не дождется! Я не доставлю больше ему такого удовольствия лицезреть меня заплаканную и разбитую!》 Воспользовавшись замешательством Учихи, девушка ловко извернулась и слезла со столешницы, и подняв с пола рубашку, направилась к выходу. Но не успела она сделать и шагу, как её грубо схватили за руку и прижали к стене, не давая ни единой возможности выбраться из крепкого захвата. Карин вскрикнула, испугавшись. И теперь пришла её очередь удивляться. Темные глаза, наполненные гневом, злобой и едва уловимой тенью тепла(!), впились в неё. Мелкая дрожь пробила хрупкое тело, а коленки предательски затряслись. Куноичи испытывала страх, и в тоже время...вожделение? Саске с такой огромной силой упирался ладонями в стену, что следы точно останутся. — Послушай, детка. Я сожалею о том, что произошло в недалеком прошлом. Мне правда жаль за свои жестокие действия. Тогда тебе было больно, больно и сейчас. Но мы оба знаем, что твоя любовь ко мне никуда не делась. Учиха замолчал, но потом вновь заговорил. — Даже если я попрощу прощения, этого будет все равно мало. Но этого не будет. Мы не пойдем навстречу друг другу. Я слишком гордый, чтобы извиняться. Ты слишком упряма, чтобы прощать. Его горячие дыхание обжигало кожу и мурашки волной прошлись по девичьему телу. Было приятно ощущать тепло. Брюнет слегка ослабил хватку, чтобы не оставить на хрупких запястьях следы, а затем и вовсе отпустил. Его ладонь, очерчивая достоинства женской фигуры опустилась на талию, слегка сдавливая её пальцами. Пальцами другой ладони Учиха исследовал жестокие шрамы укусов на плечах и ключицах. Низкое рычание вырвалось из его уст и жуткий собственник проснулся в нем. — Независимо от того, что и как я тебе сделаю, ты все равно останешься верна только мне. Ты всегда принадлежала, принадлежишь, и будешь принадлежать мне. Карин молчала и даже не собиралась отвечать. Саске был прав во всем, и они оба это прекрасно знали. Он может издеваться над её телом и душой, но она все равно останется с ним, сквозь боль и слезы, сквозь обиду и гордость. С ним. До конца. Горячие дыхание жгло кожу, а губы изредка косались некоторых участков шеи и ключиц. Карин вздрагивала каждый раз от его прикосновений. Сейчас ей не хотелось ничего, кроме как быть рядом с ним и чувствовать тепло его тела. Гордость? Гордость заткнулась и тепепь сидела молча в дальнем уголке души. Обида? Смотря в его глаза она понимает, что он не достоин прощения, но не может долго держать на него злобу. — И все же я хочу...хочу, чтобы ты дала мне ещё один шанс, — томно и хрипло проговорил юноша на ушко девушке, зубами терзая мочку, — Обещаю, ты не пожалеешь. Карин широко распахнула глаза, явно неожидая подобного заявления. Но сердцем она чувствовала, что все действительно изменится. Каким бы подонком Учиха не был, он никогда не врал и всегда держал слово. Узумаки верит ему и знает, что не пожалеет о своем решении. Их губы нашли друг друга, а языки сплелись в долгом страстном танце, и каждый из них стремился властвовать. Саске приподнял девушку за бедра, а та в свою очередь скрестила за его спиной ноги, зубами терзая его губы. Брюнет отвечал ей тем же. Ему казалось, что время утекает, как вода сквозь пальцы, хотя его было предостаточно. Но ведь Учихам всегда и всего мало. Не долго думая, он опрокинул податливое тело на диван, считая, что до кровати слишком долго идти. Парень склонился над ней, словно скала, срывая одежду и не беспокоясь о её сохранности. Огненно-кровавые волосы беспорядочными прядями раскинулись по мягкой обивке дивана, плечам и груди. На щеках расцвел румянец. Карин не являлась обладательницей шикарной фигуры и большими формами и ей не было особо чем похвастаться, но тем не менее она была довольно своей внешностью и никогда не жаловалась. Саске же, несмотря на то, что переспал почти со всеми представительницами прекрасного пола, не очень любил пышногрудых и попастых красоток. Фигуры-то отменные, а вот ума ни грамма. И каждый раз все было по стандарту, однообразно и скучно. Но сейчас все было иначе, нежели с теми девицами. Он не мог оторвать взгляда от Узумаки. Лежа под ним, обнаженная и смущенная, она испытывала неловкость и дикое желание чем-то прикрыться. Стоило ей потянуться к недалеко лежащему пледу, как брюнет несильно, но ощутимо, ударил её по рукам, мол женщина, что ты творишь. — Не делай этого. Не стоит стыдиться своей красоты. Ты прекрасна. — томно прошептал Учиха ей на ушко, руками проводя по изгибам её тела. Его губы быстро отыскали её, утягивая в долгий и пылкий поцелуй. Небольшая грудь умещалась в его ладони, а тело изгибалось под напором ласк. Карин казалось, что его руки были везде и не оставляли ни единого необласкованного места. Губы опухли от поцелуев и уже немного стали болеть, но это не мешало им тонуть в страсти друг друга. Она содрагалась каждый раз, когда его руки свободно гуляли по груди, животу, пояснице и бедрам. Они были везде, где только можно. Холод комнаты не чувствовался — настолько жаркими были их прикосновения друг к другу. Все происходило быстро, и в тоже время мучительно медленно, но они запоминали все в деталях. Он заполнил её одним плавным толчком, придерживая за ягодицы и насаживая глубже. Девушка томно и тихо простонала, прижавшись к нему плотнее, сжав пальцами несколько темных прядей волос. Было и больно и хорошо одновременно. Она не знала, где заканчивается её тело и начинается его. Карин не кричала, как другие девушки, она тихо постанывала ему на ухо, кусая губы в кровь, изгибаясь под его руками и слегка приподнимая таз. И это до безумия нравилось ему. Саске старался быть более сдержанным, но трудно было контролировать себя рядом с ней. Любое её касание к его телу сопровождалось приятным покалыванием. Ему хотелось быть с ней нежным. Хотя понятие нежности было ему отроду неизвестно и было немного сложновато сдерживать грубую натуру. В эту ночь они стали единым целым.

***

Утро было не таким насыщенным, как ночь, но таким же приятным. Теплые солнечные лучи скользили по мягкому пледу и согревали два сплетенных обнаженных тела. Карин было приятно чувствовать крепкие мужские ладони на своей спине и талии, шеей ощущать ровное чужое дыхание и просто просыпаться в объятьях любимого человека. — Если бы пару лет назад мне сказали, что однажды я пересплю с девушкой и на утро не выпровожу её из дома, я бы дико рассмеялся и назвал того человека сумасшедшим. Но знаешь, сейчас, просыпаясь рядом с тобой, видя, как ты улыбаешься во сне и морщишь носик, я понимаю, что о лучшем и мечтать не мог. Ты единственная с которой я спал не только потому, что нуждался в плотской потребности, но и потому, что сам действительно этого хотел. Я ни одну девушку не хотел так, как тебя. Если бы это не было бы твоим первым разом, я бы зверски тебя изнасиловал. Мне чертовски приятно видеть, как ты смущаешься и пытаешься сопротивляться, как издаешь до ужаса неприличные тихии стоны наполненные похотью и развратом. Это сойдет за признание? — внезапно зазвучал его бархотный голос над самым ухом. — Это вместо "ты мне нравишься"? — Это вместо "хочу трахаться с тобой всегда и везде".