okey dokey

- Как думаешь, а нас видно со звёзд? - однажды спрашивает Минхёк в одну из весенних ночей, болезненно шмыгая носом, - просто я на днях долго не спал и подумал, а вдруг там кто-то также сидит, как мы, на крыльце дома, наблюдая? Чангюн растягивает губы в усмешке, когда старший произносит это с крайне серьёзным видом, будто он не учился и не читал параграфы по астрономии, в которых чёрным по белому разбивают все детские мечты об инопланетянах. Ли кутается в ветровку с каким-то ярким принтом и кашляет в кулак, когда воздуха вновь не хватает - баллончик с собой он, естественно, не взял, а приступы накатывают очень неожиданно, думая сломать и без того измученное тело. Айм отворачивается. Крепко закрывает глаза и сжимает длинные пальцы в кулак, стараясь сконцентрироваться. Кровь стынет в жилах, словно по повиновению магического сигнала, а тело пробивает мелкая дрожь. Он пытается сделать хоть что-то, лишь бы Минхёк перестал страдать, перестал каждый раз считать дни, зачеркивая их в календаре оранжевым маркером, чтобы он как раньше мог гулять с ним по парку, искренне смеясь, но у него ничего не получается. Вся его сила не доходит до адресата, растворяется в тишине, перемешиваясь с воздухом вновь, словно бумеранг, возвращается обратно. - На звездах никто не живёт, хен, - отвечает Чангюн, когда четверть его дара все же подействовало, - это все знают. Старший чувствует, как лёгкие наполняются нужным кислородом, а головная боль немного отступает, меняя резкие ощущения в висках на прохладу и затишье. Он прячет руки в карманы, смотря на тёмное небо, стараясь отогнать одну единственную мысль, которая не даёт ему покоя. Младший молчит, прекрасно зная, что парень все же спросит это уже привычное: - Сколько мне осталось? Врачи только жмут плечами, говоря, что меньше месяца, не больше. Хотя один из терапевтов, которые каждодневно приходят строго в начале часа, осмотрев Минхёка, вывел Чангюна в коридор, прежде чем, практически шепотом произнести: - Ты сможешь ему помочь. Твой дар апитеризм, верно? Он был Чувствительным, распознающим людей с необычными способностями, этому не было сомнений, и его слова были верны только если... Старший медленно поднимается с крыльца, спускаясь по ступенькам. Тело непривычно слушается, а звезды все также блестят, также как и алые буквы над головой Айма. Ли знает, что видны они только ему, и против природы ничего не попишешь, но парень опять хлюпает носом, понимая, что плохо сейчас именно Чангюну. Он ведь Способный, привязанный к своему предназначению до тех пор, пока Минхёк не сделает последний в своей никчемной жизни вздох. Он умирает вместе с ним, проходя все его слёзы, причитания, невыносимую боль. - У меня ничего не получится, - дает тогда ответ младший, - мы с ним связанны, и как бы я этого не желал, спасти его не в моих силах. Зрачки доктора вмиг расширяются, а тело парня оказывается прижато к холодной стене. Им надеется, что палата все же закрыта на замок и Минхёк не сможет наблюдать это. Чувствительный бьет кулаком по стене и кричит ему прямо в лицо: - Мой друг отдал свою жизнь ради своей девушки, он отдал ей всю ебанную силу, лишь бы ее спасти! Они были связанны, но Чжуен из кожи вон лез, только чтобы не смотреть, как она умирает! А ты, со своими безграничными способностями наматываешь сопли на кулак и говоришь, что его жизнь не зависит от тебя! В тот вечер старший впервые увидел слезы своего друга. Именно в этот самый вечер он решает сделать все, что в его силах и даже больше, чтобы болезнь отступила. Он крепко обнимает хрупкое тело и шепчет куда-то в шею "мы справимся с этим. ты справишься". - Вра­чи го­ворят ме­сяц, - Ли спо­тыка­ет­ся на ров­ном мес­те, - но не сто­ит слиш­ком ве­рить им. - Ду­ма­ешь, что я смо­гу ве­рить в хо­роший ко­нец этой ис­то­рии? - но­га на­чина­ет неп­ри­ят­но ныть, хо­тя на фо­не об­щей бо­ли она не за­мет­на, - лег­че знать прав­ду и не те­шить се­бя по­воро­том уда­чи. Когда веки Минхёка слипаются, а голова касается подушки, то на часах уже около шести утра. Дверь палаты тихонько закрывает медсестра, поставившая капельницу; Чангюн аккуратно занавешивает шторы, чтобы утренние лучи света не мешали старшему. Он не ушёл, как делал каждый раз - сейчас парень присаживается на край койки и проводит своей рукой по мягким осветленным волосам. Ему становится нестерпимо больно от осознания того, что они встретились при таких обстоятельствах: когда болезнь слишком запущена, а Айм не в силах его вылечить. Поэтому каждый раз он отдаёт малую часть своего дара, чтобы нейтрализовать вирус на несколько недель. Хочется кричать, разорвать к чертям грудную клетку, лишь бы больше ничего не чувствовать. Но вместо этого он берет Ли за руку и закрывает глаза. В эту минуту младший смотрит на их сплетенные пальцы, замечая еле уловимый свет, будто кожа покрылась множеством фонариков. Человек, смотрящий со стороны сочтёт это за что-то невероятно красивое, но Чангюн не наблюдатель и сжимает зубы, стараясь держаться, из последних сил не упасть в обморок. Разум затуманен, в глазах те самые звезды, которыми бредил ночью Минхек, а пальцы горят. Возможно, это самое болезненное, что он испытывал за свою жизнь. Часть способностей заставляет лицо старшего порозоветь, даже пара алых синяков исчезают, не оставляя после себя не малейшего следа. Но результат не вечен, заболевание разъест его старания за восемнадцать часов, после возвращая все на круги глаза. Губы у Ли тоже теплеют, становятся ужасно мягкими, а парню хочется чтобы было взаимно, чтобы они оба осознавали, как нужны друг другу. Только сейчас все в точности наоборот, от этого становится в разы хуже. - Сегодня заходила медсестра, - сообщает старший, мелкими глотками отпивая из бутылки с соком, - сказала, что сегодня показатели стали намного лучше, представляешь? И Чангюн искренне рад такой новости, ради которой сейчас еле стоит на ногах. Он не спал все это время, следя за состоянием друга, ходил по коридору около палаты, бродил из угла в угол, честно не смыкая глаз даже на секунду. - Ты выглядишь очень бледным, - шепчет Минхёк, спуская ноги на холодный пол, после добавляя, - я... очень волнуюсь. - Все в порядке, - заверяют его с нечитаемой маской на лице, - тебе кажется. Кровати в больнице жёсткие и парень с досадой водит рукой по своему боку, пытаясь хоть как-то унять неприятные ощущения, а потом внезапно поднимает глаза на младшего. Только тогда он понимает, почему сейчас ему лучше, почему ему хочется улыбаться. Почему Чангюн с огромными кругами под глазами. - Их практически не видно, - от волнения голос становится дерганным, - пожалуйста, не говори мне, что ты всё тратишь на это. Буквы над головой Има стали тусклыми, отчего самая последняя практически исчезла. Старший прекрасно понимает с чем это связанно. - Хён, тебе это кажется. Ты просто все ещё слаб, - Айм присаживается к нему плечом к плечу, - не думай об этом, прошу. И Минхёк не выдерживает. Он разворачивает младшего лицом к себе и ловит его губы своими, замирая на секунду. Перед глазами откуда-то появляются яркие картинки, заполняющие голову, стоит только Чангюну ответить. Им кладет ему руки на талию, ещё ближе притягивая к себе, когда слышит тихий стон. - Помнишь ты спрашивал видно ли нас со звёзд? - спрашивает Айм в один из зимних дней, плотно укутавшись в плед, - вчера я почему-то про это вспомнил. Минхёк накидывает на него свою толстовку, забирая градусник. Ровно сорок градусов. Он вздыхает, обнимая его со спины, прижимается губами к холодному затылку, крепко закрывает глаза, пытаясь сконцентрироваться. Буквы над головой Чангюна не появляются уже четыре месяца, а болезнь Ли отступила. Вроде по сценарию все должно стать только лучше, но. Младший начинает кашлять, вспоминая про баллончик, забытый дома и улыбается сквозь слёзы, вспоминая ту самую ночь. Тогда он помог старшему притупить боль, но сейчас немного другой случай. Руки Минхека теперь тёплые, а улыбка как в первый день их знакомства. И парень до сих пор помнит слова того доктора про друга, который отдал жизнь за свою любимую. Его ждёт тот же жизненный конец, ведь ради счастья своей Судьбы, Способный пойдёт на все. Когда оранжевый маркер закрашивает последний четверг месяца, то старший, зайдя в палату видит только пустоту и одежду Чангюна, разбросанную по всему полу. "Я буду смотреть на тебя со звёзд" - гласит смятая записка, лежащая на тумбочке.