Это все, что останется после меня

Прошло уже несколько лет с войны. Сержанту Джеймсу Бьюкенену Барнсу дали дом за заслуги. И вот он тридцатипятилетний ветеран. Ему нужно срочно придумать хобби. Первое время он смотрел телевизор круглыми сутками - у него была бессонница. Спать на постели невыносимо, чувство, словно ты можешь провалится. Заново приучаться к нормальному образу жизни тяжело. Но в конце концов, привыкаешь во всему. Так что за последний год Баки перепробовал себя во всем: в спорте, в бизнесе и даже в политике. Но ни что не поглощало его, не отвлекало его от мыслей так, как на войне. Каждый божий день он выходил на веранду с чашкой чая и кусочком пирога, которые ему готовила и приносила Картер. В один такой же обычный день Барнсу позвонили и вызвали в штаб-квартиру. Любопытство и неопределенность взяли верх над паникой. И на следующий день, на время назначенное ему к полудню, он вошел в в двери высокого здания Щ.И.Т.а. Молодая девушка в форме велела ему подняться на сорок первый этаж, что нисколько не удивительно, там находится кабинет директора. Лифт поднялся на нужный этаж достаточно быстро, открываясь двери издали дзинькающий звук. Барнс пошел на право в конец коридора и дважды постучался, ожидая угрюмое "входите", прежде, чем войти. - Здравствуйте, - сказал Барнс, закрывая за собой дверь. - Сержант Барнс, - Фьюри встал из-за стола и пожал тому руку, - прошу, присаживайтесь. Барнс сел на указанное ему место, расстегивая нижнюю пуговицу кителя. - Поговорим о погоде или сразу к делу? - Вы что-то хотели? - Да, хотел, но не совсем я. Это заинтересовало и насторожило, тогда кто же? Но он не показал свою заинтересованность, лишь поерзал в кресле. - Пожалуйста, не надо обижаться на меня. Я лишь не хотел, чтобы вы страдали, да еще тот случай... - он имел ввиду случай с рукой, нет конечно она у него на месте, вот только ее чудом спасли. - Вы же сами прекрасно понимаете, это война, а на войне всегда есть смерть! - ...но ваша отставка пошла вам на пользу... - Нет, не пошла. Я слишком много думаю. Не могу сидеть сложа руки, зная, что там люди проливают кровь, а я здесь. - Ваша война закончилась, настала пора жить, завести семью, - Фьюри прикусил язык, да, он-то знал, не зря же он на своей должности. Барнс лишь отвернулся к окну, сдерживая слезы. - Простите, но мы не можем восстановить вас на службу. - На что Барнс только хмыкнул. - Тогда зачем же вы меня вызвали? - поинтересовался он. - Вот за этим, - Фьюри протянул ему небольшой запечатанный конверт. - Что это? Николас кивнул, приглашая его распечатать и достать бумаги, что и сделал Барнс. - Сейчас я все объясню, - начал рассказывать он, пока тот разглядывал непонятные бумаги, - вот этот, - протянул ему листок. Барнс пробежался глазами по строчкам, один раз, второй, третий... - Я не понимаю, - ошеломленно выдавил из себя Барнс, глядя на лист. - Переводя на понятный язык, там говорится о тебе, Баки. Как ты знаешь, при поступлении в агентство или в другое учреждение, в анкете есть пункт о близких, которых оповещают о твоей смерти в случае таковой, - он выдержал паузу, чтобы Барнс переварил информацию, а затем продолжил, - Стив вписал твое имя... как ты знаешь у него нет близких, кроме тебя. Да, Барнс знал как никто другой. Ведь, он был для него всем: и братом, и другом... и первой любовью. - Так, он, - у него пропал голос, он прочистил горло и продолжил с не меньшим трудом, - он... - Да, то есть нет, никто не знает, но прошло уже достаточно времени, чтобы трезво рассуждать. Мы не теряем надежды, что он жив и считаем его безвести пропавшим. Барнс еще раз взглянул на бумаги. - Это была официальная часть. А вот то, что я тебе передаю эти данные, это уже чисто по-дружески, - Фьюри сочувственно посмотрел и добавил, - я вижу как ты страдаешь, просто отпусти его. "Просто отпусти его", он сказал это так непринужденно, будто это легко сделать. Но Баки не хотел его отпускать, в глубине души он понимал, что это правильно и жизнь продолжается, но не мог. Воспоминания сильная штука, которую не так-то просто стереть из памяти, да и не хочется. И иногда воспоминания - это единственное и дорогое, что осталось. - И что это значит? - Это значит, что все его вещи, которые остались передаются вам. В вашем случае это однокомнатная квартира в Бруклине. Попрощавшись, Барнс вышел из кабинета. Выйдя из здания штаб-квартиры, он завернул за угол невзрачного здания, где стояли заполненные мусорные мешки. Он со всей злостью пнул один из них. Закричал в кулак, а затем укусил себя до крови. Баки застыл, глядя на землю, и невольно подумал, что возможно и здесь Стива, парня, который хотел и боролся за справедливость, избивали прямо на этом месте, а он не сдавался, желая продолжения драки. Джеймс сел в машину и уткнулся в одну точку. По щекам полились слезы, но Баки не издал ни звука, просто уже нет ни сил, ни голоса, чтобы кричать. Он смахнул слезы рукавом и завел машину, поворачивая в сторону Бруклина. Глаза постоянно наполнялись слезами и никак не хотели останавливаться. Поэтому Баки уже не обращал на них внимания. Припарковав авто возле дома, он зашел и топтался возле двери. Решившись, Баки отодвинул кирпич, поднял ключ с пола и открыл им дверь. Войдя в квартиру, Баки почувствовал знакомый и такой родной запах. Запах Стива. Барнс прикрыл глаза, вдыхая воздух полной грудью, чтобы запомнить, чтобы не забыть. Потому что скоро запах выветрится, он не исчезнет, но будет еле уловим. Баки был здесь всего лишь раз. Но он уверен, что все так и осталось с тех пор. Он снял обувь, и прошелся в глубь, в единственную комнату, которая была одновременно и залом, и спальней. Там, на тумбочке, среди прочих предметов, Баки заметил фото. На фото стоял Роджерс и он сам. Барнс взял на руки немного выцвевшее фото и провел пальцем по месту, где находился Стив. - Я не смогу отпустить тебя.