Wonderful

      Облачный Сеул. Облака покрыли город чёрным занавесом, но Корея не замирает. Весенний лёгкий вихрь окутал персиковые и вишнёвые деревья. Самое время для оживления природы. Город сверкает тусклыми лампочками и светом от небоскрёбов, от назойливой рекламы на баннерах. Капли холодного дождя бьются о недавно положенный асфальт. Лёгкие заполняются выхлопными газами. Люди-грибы стоят у обновлённых плакатами остановок и мирно ждут маршрутку, занимаясь, естественно, увлечёнными разговорами по телефону. Светофоры не замирают ни на мгновение, секунды тикают, и он проходит через толпу потерявшихся муравьёв. Все спешат домой в такую тусклую и монотонную погоду. Либо пьют любимый алкоголь в шатрах, которые чуть ли не на каждом углу, либо готовят дома свой каждодневный рамен или рис. Либо рамен, либо рис. Все настолько ленивы и безнадёжны, что после работы либо магазинная отрава, либо еда бедняка — рис. Сеул — инкубатор для каждого трудящегося. Поэтому-то они находят детскую забаву в любовании Луны или цветении вишни. Ничего более.       Парень проходит по одинокому бульвару, иногда встречаясь с пьяными парочками или пьяными коллегами. Именно, пьяными. Смешно, но это всё всерьёз. Настолько кишащий «любителями поработать» город, что это даже вовсе не удивительно — встретить расслабившегося после работы человека. Сами люди придумали эти стереотипы, им же и нужно их сломать. Иначе не выбраться. Пока они этого не осознают. Обязательно придёт время.       Проходя через одинокие закоулки, наблюдаешь целующихся детишек. Раз не в школе, то в переулке. Играют с огнём. Странно будет сейчас задумываться о последствиях, сейчас время инстинктам. Да-да, животному инстинкту. Нужно ехать в Голландию. Говорят, там это норма. Может, и вправду собрать вещи и улететь?       Всегда хотелось верить в чудо. Даже сейчас, когда тебе девятнадцать лет. Возраст цветения. Можно ведь ещё верить в чудо? К сожалению, в нашем обществе не суждено верить в сказку. Осознание того, что всё рушится… Обвиним просто во всём судьбу. Но и в неё как-то верить абсурдно. Во всём виноваты люди. Они оставляют глубокий след и исчезают. Они скользят по нам, как корабли по морю. Но со временем, поверхность становится гладкой. Интересно, каков будет следующий корабль? Так же и с нами.       Ему девятнадцать, но так много философии. Ещё рано думать о таких вещах, но в нашем обществе это нормально. Возможно, его ещё можно считать недозревшим подростком. Вероятность этого высока. Пройдёт ещё несколько лет, он будет смеяться над собой и своими наиглупейшими мыслями. Хотя, когда ему было четырнадцать-пятнадцать, он наблюдал за любимой группой по телевизору и слушал до дыр их песни. Мечтал стать рэпером, писать песни и путешествовать по миру. Эта наивная детская мечта сбылась. Нужно ли смеяться над своими мыслями? Он не знает.       Он встретил того странного хёна. Вон, на холодной скамеечке сидит, в парке. Дышит медленно, углекислый газ развевается в холоде. Слушает на всю громкость свою музыку, шмыгает, ловя детским взглядом момент, когда лепестки вишни разлетаются на ветру. Пахнет нежно, по-весеннему. Жизнь кажется прекрасной. Особенно весной. Когда ты страдаешь от авитаминоза и от навязчивых гормонов. Всё это объясняется весной. Хён иногда улыбается куда-то в мрачную темноту. Так обидно. Река Хан плещется внизу, за мостом. Только гул машинных двигателей и выхлопных газов портит всю таинственную атмосферу. На небе пара звёзд. В городе редко бывает ясная погода. А вот за Сеулом… Божественная картина. Вот бы увезти туда хёна.       — Хён, я знал, что ты здесь. Разве ты не пошёл за напитками? — Вытащил из ушей его дорогие любимые наушники, подаренные родителями во время его дебюта. Хён потянулся руками вперёд и лениво пробурчал что-то. — Хён, хён… Нас ждут. И где напитки? — Протянул грустную нотку парень, почёсывая свою шевелюру на голове. Хён был так прекрасен в картине весеннего вечера. Не нужно было его тревожить, да и ещё бы понаблюдал немного. — В магазине, — тихо сказал Минпё, массируя свою затёкшую шею. Макнэ сел рядом и взглянул на хёна. Его глаза блестели от усталости и изнеможения. Он немного взгрустнул. Старший лёг на его замёрзшие колени, закинув руку за голову. — Не делай такую кислую мину на лице, Ю Хидо. — Ухмыльнулся Гук, потрепав его за влажные волосы. — Ты же знаешь, почему я сюда прихожу. Постоянно, плетясь за мной, приходишь с этим угрюмым лицом. Ты так переживаешь? — Посмеялся сонный Минпё, попытавшись разрядить эту неловкую ситуацию. Ю убрал с его щеки лепесток вишни и робко чмокнул хёна в это место. — Отвали, — ладонью оттолкнув подбородок мелкого, вздохнул старший. — Ты же прекрасно знаешь, что я не люблю, когда ты вытворяешь это в общественном месте, — буркнул Гук, занервничав.       — Я знаю, что хёну нравится, когда я так делаю. — Улыбнулся макнэ, специально дразня старшего. Тот состроил грозную мимику.       — Зазнался ты, малыш, — шмыгнул хён, поправив свою первую в жизни брендовую шапку. Она так стала любимой и незаменимой, что только и делает, что красуется на его зелёной шевелюре. Он неаккуратно отвёл свой взгляд в сторону реки Хан, тем самым обнажая свою шею для макнэ. Его венка на шее невольно напряглась, Ю судорожно провёл пальцем по её рельефу. Старший не стал ёрзать на его коленях, просто лежал и устало закрыл глаза. Тихо и атмосферно. Кроме пения пьяных людей и шума проезжающих рядом машин. — Знаешь, Ю Хидо, ты меня бесишь, — вдруг начал Минпё, улыбаясь удивлённому макнэ.       — Я тоже люблю тебя, хён, — ухмыльнулся Хидо, повторяя указательным пальцем рельеф пухлых губ старшего. Зрительный контакт продолжался недолго, макнэ прервал тишину. — Если бы ты не был моим братом, Минпё-хён, я бы взял тебя, — признался младший, спускаясь по рельефному телу. Минпё на мгновение напрягся от слов мелкого засранца, потом лениво расслабился, не поддаваясь нахлынувшим эмоциям.       — Тогда чего не берёшь? Ты и так долгое время позволял себе многое, — начал старший, сжимая его руку в своём паху. — Даже сейчас эта ситуация ничуть тебя не смущает, мелкий. Вспомнил он о правилах приличия, — усмехнулся Гук, отключая блокировку на телефоне. 21:17.       Хидо как-то искренне, по-свойски улыбнулся и откинулся на ледяную скамью. Расслабился. Хён смотрел в облачное небо и искал бледный свет сегодняшнего полнолуния. Рядом метались две звезды, ярко горя там, высоко в небе. К чёрту сейчас всю философию природы. Сейчас только он и мелкий, и никакая другая фигня.       — Хён, но я. — промычал макнэ, что не понравилось старшему. Гук грубо схватил его каштановые волосы и притянул к себе.       — Да знаю я все твои заёбы, — с некой нежностью фыркнул Минпё ему в растрескавшиеся губы, убрав его тёплую руку со своего уже чувствительного паха. — Все твои детские милые игрушки, красующиеся под твоей пыльной кроватью, взрослые журналы в последней полке под твоими шмотками, заполненные папки с порно, скаченные, слава богу, без вирусов, на нашем общем компе. Чувак, я знал, что в тихом омуте черти водятся. Чёрт! Думаю, в прошлой жизни я предал свою страну. — Прикусил губу старший, послав мелкому воздушный поцелуй.       — Хён, да ты нарываешься. — Закинул на скамью свою голову, скатившись телом немного вперёд.       — Я знаю, что я милый, — улыбнулся во все 32 зуба Гук, встав с лежащего положения. Ю встал и подал ленивому хёну руку, тот принял помощь и лениво встал. Все переулки горели страстью, караоке-бары всё ещё работали, провожая пьяных посетителей. Зайдя в продуктовый магазин, макнэ взял ящик сладких газированных напитков и для себя ящичек йогурта. Оплатив набранное, оба вышли из круглосуточного.       — Мелкий, да ты никак не подрастёшь, зачем тебе йогурт? — засмеялся старший, хлопая того по лопатке. Ю тихо цокнул, отведя взгляд на маршрутку.       — Для тебя, хён, — дразнился мелкий, поймав ночное такси. — А то ты никак не подрастёшь, а я всё выше и выше. — Подмигнул младший, получив свою порцию по шее. Гук, буркнув, промолчал, залезая в машину.       Пристегнувшись, Хидо назвал адрес, и машина через пару десятков минут доставила их к месту. Заплатив и выйдя из машины, парни поблагодарили и пожелали отличной работы.       Свет в общежитии ещё горел. За запотевшим окном виднелся силуэт шатавшегося Бенджи-хёна и озорного Гонмина-хёна, которые, похоже, весело фотографировались.       — Вот блин, без нас развлекаются, засранцы. — Поправил свою шапочку Минпё, закинув наушники в карман. Хидо лишь окинул его неодобрительным взглядом и решил промолчать. Гук заметил его недовольство и добавил: «Да-да, всё из-за Минпё-хёна». Поднявшись на третий этаж по лестнице, они открыли дверь, и пустая банка попала в лицо макнэ. — Всё же, есть плюс в моём маленьком росте, — засмеялся Минпё, заботливо подбадривая мелкого.       — Какого чёрта вы так долго? Вы оба! Ваш праздник кончился с этой минуты, — ругался обиженный Бенджи, отбирая напитки из рук макнэ. — Идите спать, да, спать. Чтобы до завтра мы вас не видели, засранцы. — Бенджи состроил грозное лицо и запихнул обоих в комнату, заперев за ними дверь. — Да, сидите сегодня там.       — Да ладно тебе, Бенджи-хён, наконец мы выпустили ещё один сингл, ты не можешь их там держать. Отпразднуем и поспим до утра! — Гонмин заговаривал зубы своему хёну, обнимая его и пытаясь сделать ещё одно селфи.       — Ыхы-хы, нет, пусть побудут одни, — ухмыльнулся парень, добавив что-то ещё с американским акцентом. Гонмин и лидер недоумённо покосились на парня и добавили: «Странный ты, Дживук».       — Я ожидал что-то вроде этого от Бенджи-хёна. — Устало вздохнув, Ю включил свет в крохотной комнатушке. — Похоже, хён врубил отопление по полной программе. Ужасно душно. — Хидо наблюдал за Гуком, который кинул свою шапку и тёплую толстовку на кровать, обнажая свои плечи. Он задвинул шторку и опять взялся массажировать шею. Как ни странно, хён постоянно массажирует шею. Всегда, когда найдётся свободная минутка.       Хидо скинул с себя серую толстовку с намокшим капюшоном от дождя и разлёгся на кровати. Сегодня он устал, очень. В твиттере нет новостей. Телевизор лень включать. Если включит комп, хён начнёт говорить, что он втихаря смотрит порно. Телефон разряжен. Чёрт бы побрал его. И вообще эту ситуацию.       — Хён, — окликнул парня, который сидел рядом со спины и массажировал себе шею. Хидо встал, надел маловатые на его ноги изношенные тапки и еле слышно подсел рядом. Он нежно обхватил его плечи и стал их массировать. — Ты выглядишь таким уставшим. Слишком часто массируешь свою шею, ты спишь в неудобной позе? — ненавязчиво спросил парень, подставляя своё плечо для хёна. Тот закидывает голову, с закрытыми глазами что-то бормоча нечленораздельное. Хидо обжигает его шею своим дыханием, заставляя того ёжиться. С плеча хёна скатилась лямка от футболки. Перед макнэ обнажились ключицы. — Хён, — снова окликнул Минпё своим назойливым голосом. Гук открыл глаза и посмотрел на мелкого.       — Можешь не спрашивать разрешения. Возьми уже и отвали. Сегодня слишком много тебя. — Грациозно развернулся хён, обвив ногами и руками его разгорячённое тело. — Мы просто под градусом. — Ю поцеловал его влажные губы, посасывая нижнюю губу и углубляя поцелуй. Минпё не привыкший, быстро запыхался, будто бегал.       — Значит, мой хён уже готов к моим детским милым игрушкам и питью йогурта? — Ухмыльнулся парень, разрывая поцелуй. Кинув взгляд на соседнюю кровать, Гук любопытно взглянул и как-то разозлился в лице.       — Заткнись, засранец, — прорычал хён, незаметно достав из-под одеяла наручники.