Единственная

      Лиз была воином. Он увидел её, когда скрученная по рукам и ногам, она сидела на земле в окружении гогочущих врагов. И смотрела из-под медной челки цвета зари ему в душу – гордо и с ненавистью. И в этой ненависти пряталась невозможная тоска и одиночество – его старые знакомые. Мелиодас решил всё в ту же секунду – Элизабет должна быть его или умереть. И она пошла за ним. А потом были горячие поцелуи, от которых кожа её покрывалась мурашками, и глаза темно-бирюзовые, как океан перед бурей, видели его насквозь. Она улыбалась только для него, вытаскивая наружу то доброе, что всё еще оставалось в сознании. Выдавливая равнодушие, полностью заполняя собой иссохшее сердце. Они всегда сражались как одно целое, спина к спине, сокрушая врагов и бывших друзей. Только Лиз могла обнимать так крепко, будто нет мира вокруг. Понимать и видеть то, что другие не могли. Мелиодас не помнит, когда признался себе, что это не просто так… Что-то есть между двумя бесконечно одинокими на свете людьми. Наверное, стоило сказать об этом, но ведь сердце дракона билось у неё в ладонях, а значит, она всё и так знала. Лиз была всем, что он помнил, всем, что хотел сохранить навеки. Но мир не любит демонов, тем более счастливых и бесшабашно изображающих обычных людей. Он выворачивает их наизнанку, изгоняет в самые глубины давящей тьмы. И даже жесткий горячий свет самых дорогих глаз не смог поспорить.       Он предал однажды, когда не успел… Грязные серые капли дождя смывали её беспомощную улыбку с запёкшейся кровью в уголке. Лиз уходила – медленно и мучительно, как уходят только любимые женщины. Мелиодас стоял и нервно сжимал кулаки, стараясь не сорваться, надеясь, что её тепло всё еще заполняет пустоту в душе. Но она умирала, и сияние умирало вместе с ней. «Мы еще встретимся…» - прошептали её ослабевшие губы, что он когда-то целовал. Он почти поверил, ведь ничего другого больше не оставалось. Почти, не хватило самой малости…       Тьма поглощала, опутывала голодным пауком, съедала. Хотелось прижаться щекой к теплой ладони, но ладонь была холодна – а значит, он проиграет. Растворится в бушующем отчаянии, сметающем хрупкие домишки и бесхребетных человечков, которые посмели жить. Когда она была мертва.       Изумрудные глаза наполнились угольным, на коже проступали замысловатые узоры, и не-Мелиодас рвал, резал и сокрушал. Купался во тьме гнева в честь самого близкого существа на Земле. Предавая её во второй раз.       Стоя на краю развратно зияющей пустотой воронки, он плакал впервые в жизни – обессилено и горько. Как может плакать только брошенный мужчина. И лишь сказанные дрожащим от боли голосом слова: «Мы еще встретимся», - не давали упасть вниз, удерживали тонкой рвущейся нитью.       «Не смей нарушить обещание, Лиз», - подумал Мелиодас, стирая кровь со щеки. Пустота превратилась в надежду и свернулась калачиком в ноющем теле, не согревая, но давая жить. Почти как человеку.       Элизабет была принцессой. Он встретил её обессиленную и почти отчаявшуюся. Она смотрела из-под челки цвета луны и первого снега прямо в душу – с теплотой и нежностью. И в этой нежности он увидел то, что давно позабыл. Самого себя - беззаботного и влюбленного. Преданностью и решимостью она выдавливала, как прежде, равнодушие из измученного сердца. И тогда Мелиодас понял, что должен принадлежать этой девушке или умереть. И он пошел за ней. Остатки сердца дракона вновь бились в хрупких пальчиках, а Элли исцеляла их, позволяя разорванным кусочкам тянуться друг к другу, закрывая раны. Ведь она могла. И обнимала крепко, позволяя непрошенным запечатанным воспоминаниям заполонять лихорадочный разум. Он готов был на всё ради глаз светло-бирюзовых, как спокойное море в ясный день. И был почти уверен, что от поцелуев её кожа покроется мурашками, как тогда. Что они будут сражаться как одно целое, сокрушая врагов, бывших друзей и демонов внутри. Она разделит с ним рай, а уж в ад он спустится за ней самолично.       Элли, Лиз, Элизабет... Его женщина, ушедшая навсегда и вернувшаяся навсегда. Больше он не предаст её, он успеет, защитит и не увидит ту самую ненавистную беспомощную улыбку, перемешанную с кровью. Искупит свой грех, даже если придётся погибнуть. Ведь некоторые грехи смываются только алым... Но не сейчас, еще чуть-чуть... Потом, когда он насладится светом улыбки и теплой ладошкой на своей щеке. Ведь он так долго ждал. «Спасибо, что вернулась, Лиз», - подумал Мелиодас, улыбаясь и поглаживая белоснежные волосы спящей рядом.       А когда зелень глаз вновь окрасится черным, он уверен, что сможет победить. Хотя бы в этот раз. Перегрызёт зубами, уничтожит бесстрастное мироздание, стоящее на пути. Разорвёт круг предательства и гнева. Потому что она будет ждать и любить. Всегда, сбрасывая с хрупких плеч времена и расстояния. Прошлая, настоящая - его единственная Элизабет…