Слишком похож

      Ло ненавидит мимов. Он так же питает отвращение к клоунам, музыкантам, танцорам, а всех их на этом острове Вечного Праздника полным-полно. Это иррациональное чувство, и Трафальгар оправдывает себя сосредоточенностью на высшей Цели.       Но мимов он просто ненавидит.              Хорошенько замаскировавшись, они отправились сквозь город, ведя за собой пленного Цезаря. Раздражённый взгляд хирурга метался от одной феерии к другой. На его фоне особенно контрастно выделялись счастливые лица горожан, беспечных детей и маски радости, надетые на кукол.              Он резко остановился, когда заметил на углу улицы очередное представление. Мим, затянутый в полосатый костюм, в забавной, но не по сезону, вязаной шапке с помпоном, изо всех сил развлекал публику. В полнейшей тишине уличный актёр щупал невидимую стену, жонглировал стаканами и вытворял невиданные кульбиты. Перед каждым его номером зеваки заворожено замолкали, пытаясь уловить хоть малейший шорох, однако мима ничто не выдавало.              У Ло перехватило дыхание, и он совершенно не замечал вопросительного взгляда Робин.       Мим своими беззвучными кривляниями слишком напоминал Коразона.       Перед глазами у Трафальгара невольно пролетали почти забытые сцены: вот, посреди заснеженного пейзажа Кора-сан стреляет из пушки, что-то кричит, и не раздаётся ни звука. Мальчишка, белый, не из-за холода, а из-за болезни, лишь обнимает себя крепче, ворчит, но украдкой улыбается.              Наваждение спадает слишком быстро, под аккомпанемент бурных оваций устроенных публикой нелепому кривляке. По первым рядам пробегает мальчишка, с такой же шапкой – собирает добровольные пожертвования. Люди отсыпают белли охотно, потому, что они счастливы. И их дети веселы.       Мим поднимает руку в предупреждающем жесте. Он готовит коронный номер. Трафальгар так же взмахом руки просит спутников подождать его и подходит поближе.              Всё тот же мальчишка, что собирал деньги, выносит на импровизированную сцену невысокую плотную трость. Мим перехватывает её и делает несколько забавных танцевальных оборотов. Помпон на шапке колеблется из стороны в сторону, публика заливается смехом, но снова затихает.       Актёр ставит трость вертикально, немного примеривается, и, под восхищённый вздох наблюдателей вспархивает на импровизированную жердочку-ручку. Кажется немыслимым то, что он удерживает равновесие, стоя на тонкой ножке. Кривляка медленно распрямляется и раскидывает руки в стороны.              Устав наблюдать за всем этим, Ло решает уйти. Он бесцеремонно расталкивает людей, что скопились за ним. Однако хирург не удерживается и позволяет себе небольшое ребячество:       - Room! – тихо произносит он, незаметно приподнимая руку, а затем меняет местами наконечник трости и небольшой камешек, лежащий на дороге.       Теперь мим точно упадёт.       Усмехнувшись Ло, наконец, выходит из плотной толпы.              Однако громкого удара, который должен был нарушить очарование атмосферы, не происходит.       Публика ахает.       Мим падает на землю всё так же в полнейшей, теперь уже неестественной, тишине.              Осознав неладное Трафальгар бросается обратно, к сцене, но путь ему преграждают восхищённые люди, и он совершенно не может пробиться сквозь них. Можно было бы броситься, раскидать всех, использовать способности, но нельзя, нельзя себя выдавать, слишком многое поставлено на кон.              Когда толпа, наконец, схлынула, актёра и его помощника уже и след простыл. Только на земле валялась забавная вязаная шапка с помпоном.       Ло поднял нелепый головной убор и смерил его странным взглядом.              В груди всколыхнулось давно забытое и тщательно игнорируемое чувство.       Слишком похож.