Абонент временно не доступен

      Все началось с раннего утра, когда солнце только взошло. Часа показывали 10 утра, когда горняк Хаконе неспешно направлялся в общую пустующую столовую. В руках он держал телефон с открытой книжкой вызовов. Не найдя ничего съестного и поленившись что-либо готовить, он набрал знакомый номер. Но никто не ответил. Еще один звонок, вся та же ситуация. День тянулся долго, а на звонки все еще не отвечали. Тодо волновался, он всеми фибрами своей души ненавидел, когда на его звонки не отвечали, особенно Макишима. Вечер приблизился медленно, словно улитка. Аракита то и дело посмеивался над товарищем по команде, когда тот в очередной раз доставал телефон и проверял, не перезвонили ли ему.       Холодная ночь обволакивала узкий переулок, непроглядная тьма пожирала небольшие дома, заглатывала редко встречающиеся магазины, переваривала случайную заблудившуюся живность. Лампочки в фонарях уже давно изжили свой срок, лишь изредка одиночные автоматы с едой и напитками дарили тусклый свет случайному путнику. Было до жути тихо, будто ты попал в глухую пропасть, до которой не доходят звуки внешнего мира. В один момент непробудную тишину нарушил громкий стук колес, гул ветра и тяжелое дыхание.       Третий номер Хаконе мчался изо всех сил. Кругом ночь, дорога совсем не видна, а до дома горняка Сохоку еще несколько километров. Решение схватить велик и не смотря на поздние время отправиться в путь было принять необдуманно, спонтанно, но отступать было уже поздно. Горняк крутил педали изо всех сил, но отнюдь, в спринте он был слаб и тяжело переносил быструю равнинную езду на дальнее расстояние. Пару раз он чуть не упал, натыкаясь то на яму, то на кочку, проклиная местную дорогу. На одном из поворотов он остановился, чтобы не только отдышаться и отдохнуть хотя бы на пару минут, но и еще раз попытаться дозвониться до Макишимы. Но в ответ лишь длинные гудки, а потом и вовсе нагнетающая тишина. Тодо вновь вскочил на свой велик, еще яростнее продолжил ехать, толком не осознавая зачем он это делает. До дома 173 номера оставалась пара сотен метров, когда горняк Хаконе окончательно выдохся и устал, слез с велика и волоча его следом за собой пошел на встречу знакомому месту.       Он кинул велосипед рядом с изгородью и не обращая внимания на запертые ворота, не смотря на истощение сил, ловко перелез через них, пару раз ударяясь то локтем, то коленом. Кругом было до жути темно, лишь небольшой фонарь у входа освещал дорогу уставшему Тодо. Он решительно постучал, не сразу заметив звонок. Безответные секунды тянулись долго, словно часы. Никто так и не ответил. Дом казался заброшенным, мертвым. Горняк молча прислонился спиной к двери, не зная, что ему делать дальше. Решение пришло, но не скоро, точнее, проскользнуло, нерешительно отворяя тяжелую дверь. От неожиданности Тодо фактически упал в руки своего друга, который во время успел его подхватить. - Джинпачи? Что ты здесь делаешь? - горняк Хаконе злостно смотрел на своего друга, будто взглядом сверля дырку в нем, достал телефон, с включенной книжкой вызовов, показывая Макишиме количество пропущенных им звонков. - Я потерял телефон, - Юске пожал плечами как ни в чем не бывало. - Ты только ради этого тащился так далеко? Серьезно? - в ответ Тодо кивнул, без разрешения проходя в дом.       Захлопнув дверь, Юске приземлился на небольшой диван, рассчитанный на одного человека, следом за ним свое тело сбросил и Джинпачи. На первый взгляд комната казалась маленькой, но на самом деле она была достаточно большой, но пустой и темной. Все это создавало ощущение мягкого уюта и тепла в душе. - Как ты вообще умудрился потерять телефон? - Джинпачи с наслаждением вытянул ноги, сложив их на колени горняка Сохоку. - Я так-то волновался.       Макишима ничего не ответил, склонив голову в знак своей вины, почти не слышно шепча извинения. Третий номер Сохоку наивно улыбнулся, подтянувшийся к Юске, обнял его, наслаждался моментом. - Два часа ночи уже. - хмыкнул себе под нос Макишима, не ожидая ответа, попытался освободиться от тесноты, но был сразу же остановлен, схвачен за талию чужими руками. - Маки-чан, а как же извиниться? - Тодо повалил собеседника на диван, вдавливая того в мягкую обивку. Юске уже привык к настырности Джинпачи, привык, к тому, чем заканчиваются такие моменты, уже давно перестал сопротивляться. - И не думаю. - грубо прошипел он, делая вид, что сопротивляется.       Тодо неожиданным рывком впи­ва­ет­ся в по­дат­ли­вые гу­бы, за­дира­ет зеленый свитер, скользит ладонями по оголенному торсу Маки, стягивая с того нижнюю часть одежды. Следом в сторону летит и футболка горняка Хаконе, от чего Юске стыдливо сводит ноги. Ру­мянец пок­ры­ва­ет его лицо, и он боль­ше не выг­ля­дит та­ким уве­рен­ным, ка­ким был всегда. Тодо отстранившись от Макишимы, касается губами его ключицы, спускаясь ниже, к животу. Из гру­ди Макишимы выр­вался гром­кий, про­тяж­ный стон. Длин­ны­ми ног­тя­ми он неп­ро­из­воль­но впивается в ко­жу Джинпачи и, толь­ко че­рез нес­коль­ко се­кунд осоз­нав это, раз­жал паль­цы. - А как же брат? - спросил Тодо, продолжая сладкие ласки. - Его еще долго не будет...       Тодо не хо­тел дос­лу­шивать, что го­ворил ему Юске. Маки хмыкнул, решив взять контроль над ситуацией в свои руки, вырываясь из рук друга, он, стараясь не смотреть тому в глаза, стянул с Джинпачи штаны, наблюдая заметно выпирающий бугорок. С нижним бельем церемониться никто не стал. Креп­ко взяв­шись за ос­но­вание члена, Маки мед­ленно по­полз вверх, за­тем ос­та­новил­ся и по­вер­нул нем­но­го впра­во. За­тем ру­ку сме­нила дру­гая, что за­вора­чива­ла вле­во. Сде­лав не­боль­шой пе­рерыв меж­ду сме­ной рук, горняк Сохоку дос­та­вил Тодо слад­кую боль. Юске слиз­нул выс­ту­пив­шую ка­пель­ку смаз­ки с го­лов­ки, его паль­цы скользили по бедрам горняка Хаконе, по­ка он сам язы­ком до­водил до мучительного наслаждения Тодо, зас­тавляя то­го с си­лой за­рывать­ся в свои во­лосы. Он сколь­зил гу­бами вверх и вниз, то ус­ко­ряя темп, то поч­ти ос­та­нав­ли­ва­ясь и мед­ленно, с нас­лажде­ни­ем, про­водя язы­ком по всей дли­не.       Джинпачи больше не мог терпеть эти сладкие муки. Он ласково отстраняет от себя Юске, тот зак­ры­ва­ет гла­за, рас­став­ляя но­ги ши­ре, тихо стонет, ког­да чувс­тву­ет хо­лод­ные при­кос­но­вения, ос­тавля­ющие сколь­зкую жид­кость вок­руг ану­са, а по­том вы­гиба­ет­ся, зах­ле­быва­ясь сто­ном, когда чувствует чужое присутствие внутри себя. Член про­тал­ки­ва­ет­ся внутрь му­читель­но дол­го, рас­тя­гивая того до не­воз­можнос­ти, а по­том на­чина­ет дви­гать­ся, поч­ти не да­вая вре­мени при­вык­нуть, по­тому что эта го­рячая узость ли­ша­ет обоих парней всех мыс­лей в го­лове. Горняк Сохоку сто­нет, ды­шит рва­но, пытается схватиться за твердые подушки. Джинпачи не мог се­бя кон­тро­лиро­вать, ког­да Юске пос­та­нывал под ним и выг­ля­дел невыносимо соб­лазни­тель­но. Горняк Сохоку сво­дил его с ума сво­им за­пахом — да и не толь­ко за­пахом. Им хо­телось ов­ла­девать силь­но, рва­но вхо­дить в не­го, ощу­щать, как он вздрагивает в очередной раз, про­тал­ки­вать язык меж­ду его су­хих от час­то­го ды­хания губ и ку­сать эти са­мые гу­бы до кро­ви — и в то же вре­мя с ним хо­телось быть неж­ным, хо­телось смот­реть в эти за­тума­нен­ные гла­за, зарываться в эти зеленые волосы.       Тодо не хва­тило на­дол­го, и уже че­рез па­ру ми­нут он не вы­дер­жал, приг­лу­шён­но зас­то­нал и из­лился в Юске. Че­рез нес­коль­ко дви­жений рукой тот чувс­тву­ет, что сам уже на пи­ке, за­мира­ет, ста­ра­ясь удер­жать это чувс­тво как мож­но доль­ше, но в конце концов не сдерживается и изливается себе на живот. Джинпачи не вы­пус­кал Юске до пос­ледне­го, по­ка он на­конец не вы­дох­нул и не рух­нул ус­та­ло на по­душ­ки, пы­та­ясь от­ды­шать­ся. - Останешься на ночь? - с трудом проговаривает Макишима. - Ты еще спрашиваешь? Серьезно, Маки-чан?