Можешь ли ты рисовать цветами, которым нет названия?

- Ооооооооо!!! - Нуна, ну не будь такой громкой. - ООООооооо Оооооооооооооо!!! - Нуна. - Хакён-а! А что если! Ну, а что если! - Что? Хакён отскочил от картины, потому что кисточка, испачканная краской, оказалась слишком близко к его лицу. Конечно владелицей инструмента была Сечжон. - Ча Хакён. Что если твой истинный был там? - Что? - последняя линия, на которой он был так сосредоточен, изогнулась под странным углом. - Подожди, что? Разве это так происходит? - Ну, вроде того! Я имею в виду, это что-то вроде… это как что-то что ты на самом деле не улавливаешь, но ты знаешь, что оно там, ну как… ты знаешь! - Понятия не имею. - Я не могу объяснить это. - Сечжон вздохнула, она всё ещё махала кисточкой в опасной близости от лица Хакёна. Он был бы рад сегодня не пользоваться своими принадлежностями, потому что его холст был покрыт странными пятнами, которых там не было, когда он купил его. Он был почти уверен. - Серьёзно, подумай об этом. Нет, ты должен пойти туда снова и узнать, кто это был. Обязательно. - Да я даже не могу предположить, что произошло там в первый раз. Как по-твоему я должен найти одного человека в такой толпе? - Поверь мне, ты найдёшь. - Сечжон глупо ухмыльнулась и кивнула с таким видом, словно она эксперт в этой области. - Я точно знаю, что ты найдёшь. Хакён вымученно вздохнул и повернулся к своему холсту. Он уже поднял руку с кистью, когда Сечжон снова ткнула его в рёбра. - Так, слушай, позже я встречаюсь со своим братом. У тебя есть планы? Может ты поужинаешь с нами? - О, нет, сегодня я работаю, да и я не могу просто так взять и влезть… - В любом случае, - Хакён снова увернулся от летящей в него кисточки. - Моя мама скучает по тебе и твоим хорошим манерам. Когда будешь свободен, дай мне знать. Поужинаешь со мной и моей семьёй. *** Магазинчик выпечки, где Хакён работал, тоже продавал кофе, но ему не нравилось то, как его там делали. И хотя ему нравились сладости, он никогда особо не увлекался ими. После того, как он сбросил вес, его основной ролью здесь стала роль самого привлекательного работника. - Отлично. Хорошего вечера - сказал он, ярко улыбаясь. Девушки за столиком, от которого он только что отошёл, взволнованно щебетали о том, как он принял их заказ. Его напарник, озорной мальчишка, нахмурился, когда Хакён подошёл ближе. - Я правда удивлён, что ты всё ещё Моно, хён, - проворчал Санхёк. - Серьёзно, все в Корее у твоих ног. Хакён насмешливо ухмыльнулся. - Не преувеличивай. Ты не у моих ног. - У меня уже есть пара, так что я не считаюсь. - А ещё ты слишком молодой, - Хакён потрепал младшего по щеке. - Бедное дитя. Ты совсем не познаешь прелести молодости. Санхёк отпихнул его. - Отстань, дедуля. Я живу на полную. Не завидуй мне от того, что ты старый и серый. - Ребёнок согнулся от боли в почке, по которой его только что пнули. - Хакён, можешь помочь мне здесь? - раздалось с кухни. - Иду! - Хакён отпустил младшего и рысью помчался в сторону служебного помещения. Конечно он солгал, когда сделал вид, что не завидует. Ему было всего 24 – конечно ещё не много – но, когда все его друзья и даже ребёнок Санхёк нашли своих истинных, а он всё ещё нет, день за днём он начинал чувствовать одиночество. Он обманывался мыслями о том, что в мире ещё много людей, не нашедших свои половинки, но он не хотел оставаться одним из них до конца жизни. Последняя упаковка заказов была переставлена с тележки на полку сзади. - Спасибо, Ча-гун. - Конечно, нет проблем. - Хакён повернулся в сторону зала. Это случилось снова. Хакён был сбит с толку. Он замер. Что-то странное происходило с его зрением, и он не мог понять смысла ни одной из своих мыслей. Сквозь туман в голове он почувствовал, как Санхёк, встав на носочки, постучал по его голове, привлекая внимание. - Хён, всё в порядке? - его голос был обеспокоенным. - Это… - Хакён наконец вынырнул из этого странного дурмана. -Кто был здесь. Только что, кто это был? Санхёк выгнул бровь, бегло оглядывая магазин. - Эм… Около двадцати покупателей…? А что? - Я… Он не осознал, что ноги несли его к выходу, на улицу, где солнце больно било по глазам, до того, как его захлестнуло море людей из которого состоял Сеул. Не было ни одного шанса, что он найдёт одного единственного человека, которого он искал. Его зрение снова стало монохромным, и он потерял того единственного в толпе. Снова.