Charm

На никогда не спящий Асгорский лес, уже несколько веков разделяющий земли магов и людей – Северную и Южную Асгорию уже спустились густые сумерки. Некогда зеленые и могучие деревья, согнувшись, опустили свои сухие ветви чуть ли не до самой земли, грозясь поймать и поживиться одиноким, неосторожным, ничего не знающим об этих местах путником, что очень редко, но все же еще здесь встречается. Помимо живых деревьев, лес таил в себе гораздо большие опасности, и Люку было прекрасно об этом известно. Молодой (если учитывать особенности его расы) маг уверенно шел вперед, магическими заклинаниями расчищая себе дорогу через самую чащу. По специально отведенной для путешественников «безопасной» дороге Люк идти не рискнул, уж лучше потратить ману на несложное заклинание подчинения для плотоядных растений и животных, чем гораздо больше магии и жизненной энергии на разбойников и встречных путников в виде вражеской расы не отличающихся спокойным нравом орков или надменных и самоуверенных вампиров. Ветра почти не было, и каждый шорох или хруст сломавшейся под ногами сухой ветки отдавался эхом в заостренных ушах мага. В воздухе отчетливо пахло надвигающейся грозой, и можно было распознать тонкие нотки страха и отчаянья, – несколько девушек, собирающих лечебные травы, наткнулись на группу орков-разбойников. Один маг при желании мог бы справиться с парой невоспитанных громил, но у Люка не было на это ни желания, ни времени, пусть человеческие мужчины лучше присматривают за своими женщинами. Ему поскорее хотелось закончить начатое, и наконец-таки вернуться домой, если небольшую, одиноко ждавшую его на краю Северной деревни хижину можно назвать домом. Максимально близко подобравшись к Стене – каменной границе, отделяющей лес от Южной деревни, которую люди построили, чтоб защитить поселение от угроз, идущих извне, маг затаился в тени деревьев, обустроив себе неплохую точку обзора. Внимательно осмотревшись, Люк с удивлением заметил всего одного стража. Это был молодой мужчина, даже скорее парень, и если учесть временные рамки и особенности людского организма, маг прикинул, что ему лет двадцать, не больше. Собственно говоря, если возраст магов перевести на человеческий, то Люку тоже будет примерно двадцать, не смотря на то, что со дня на день ему стукнет двести пятьдесят шесть, кажется. Он уже немного сбился со счета. Страж в задумчивости нахмурил брови, внимательно и настороженно всматриваясь в густую черноту леса, взгляд его больших карих глаз излучал суровую уверенность, челюсть была крепко стиснута, а точенные, будто из алмазной породы острые скулы, четко выделялись на кажущейся неестественно бледной в вечернем сумраке коже. От напряжения на его шее и тех участках рук, которые не защищали кожаные наручи, отчетливо виднелась сетка синих ниточек-вен, а пальцы правой руки непроизвольно поглаживали рукоятку одного из клинков, что висел в ножнах на поясе, будто он готов по малейшему шороху ринуться в бой. Хотя, скорее всего, так и есть. Его ноги и бедра были выгодно обтянутые кожаными штанами, а на крепкий торс накинута свободная рубаха, перетянутая жилетом на ремнях, опять же, из кожи, защищающим его плечи, спину и живот. Если на поясе с обеих сторон были прикреплены ножны с острыми клинками, предназначенными для ближнего боя, то за спиной висел резаный лук с тончайшей тетивой и заточенными стрелами, готовыми настигнуть врага на приличном расстоянии. Весь его внешний вид и амуниция так и кричал о том, что он – ассасин. В целом, брюнет оставлял о себе неоднозначное впечатление. Все нутро Люка твердило ему об опасности этого парня и о том, что даже с его магией, блондину стоит держаться от него подальше, но в то же время, Люку безумно хотелось узнать об этом парне побольше и возможно даже увидеть его в бою. Он уверен, что холодная расчетливость и спокойная уверенность во взгляде парня из-ниоткуда взяться не могли. Если быть честным, молодой маг уважал людей за их стойкость, умение приспосабливаться к различным внешним факторам, да и вообще, за их умение организовываться, чтобы выжить. Казалось бы, люди – самая слабая раса, не обладающая никакими особенностями или способностями, но, тем не менее, они все еще, уже сколько веков подряд, без особых усилий сосуществуют на ровне с более сильными и одаренными расами. Наверное, в этом секрет их успеха. Маги рождаются с магическими способностями, орки – с силой, вампиры, те вообще считают себя чуть ли не богами, только потому что они не подвластны времени, а люди всю жизнь учатся и совершенствуют себя и свои возможности. И всю их силу, и нерушимую стойкость Люк увидел в этом парне, которому в столь юном возрасте пришлось стать убийцей. Еще и амулет, как нельзя не вовремя стал светиться, что почти окончательно выбило мага из колеи. Глубоко погрузившись в свои раздумья, Люк почти пропустил тот момент, когда к ассасину, стоявшему возле входа за Стену присоединился еще один человек. От серьезности и настороженности брюнета не осталось и следа, он весело поприветствовал пришедшего парня, и похлопал его по плечу, с улыбкой что-то ему говоря. Другой парень, судя по внешнему виду, был на несколько лет старше, и его служба имела немного иной характер. Он был ниже уже знакомого Люку убийцы, но крупнее и шире в плечах, его мощный торс и плечи защищали металлические пластины, а на поясе висел большой, тяжелый, кованый меч, – он определенно был воином, сильная сторона которого заключалась в ведении ближнего боя. Держался парень так же уверенно, но имел располагающую к себе внешность в виде доброго взгляда больших ореховых глаз, ямочек на щеках и выбившихся из заплетенного хвоста непослушных карамельных локонов, спадающих на глаза. Парни начали что-то обсуждать, и Люк внимательно прислушался, помимо дальнозоркости наложив на себя еще и заклинание улучшенного слуха. Маг не понимал, что делает и чего ждет, ведь ему надо попасть в Дом Совета, а значит, придется пройти мимо этих двоих, сейчас он просто оттягивает неизбежное. – Орки? Ты уверен? – донеслось до Люка – говорил убийца, и сердце молодого мага почему-то забилось чаще, а свечение одного из амулетов на шее усилилось. – Абсолютно, – последовал ответ, – Майкл нашел способ предупредить меня. – Так значит, Майкл, да? – брюнет улыбнулся, похлопав друга по плечу. – Сейчас не время для подобного рода разговоров, Калум, поговорим об этом позже, – русоволосый, казалось, смутился, кивая куда-то в сторону леса. – Калум, – одними губами повторил Люк, будто пробуя имя на вкус. Он проследил за взглядом воина: с восточной стороны, – прямо противоположной расположению мага, – из леса вышел высокий, молодой орк и спокойно направился в сторону двух стражей. Его тяжелые шаги в ботинках из грубой кожи, на удивление не вызывали лишнего шума, а неприкрытая ничем, кроме затянутых на плечах ремней, для поддержания оружия, грудь тяжело вздымалась и опускалась, от чего Люк сделал вывод, что через рощу орк бежал. Об этом, собственно, ему подсказала и огромная секира в его руках, которой он, наверняка, избавлялся от пут плотоядных деревьев, встречающихся на его пути. Крепкие мышцы рук и брюшного пресса были напряжены, и отчетливее выделялись на серо-зеленой коже, которая при лунном освещении казалась почти коричневой, а взлохмаченные зеленые волосы ожидаемо-беспорядочно растрепались. Суровое лицо орка смягчилось, когда он, подойдя ближе, заметил двух ожидающих его стражей. – Калум, – серокожий еле заметно кивнул, поприветствовав убийцу, – Эштон, – он обратился к воину, и уголки его губ чуть приподнялись вверх, насколько Люк мог судить, изображая подобие улыбки. – Майкл, чего они хотят? – задал вопрос брюнет, обращаясь к орку. – Они идут за тобой. Ты здорово обидел Натея в тот раз, припустив его перед всем отрядом, и он объявил награду за твою голову. Калум, – орк обратился к убийце с серьезностью в голосе, – сейчас все, кому не лень будут на тебя охотиться, и не исключено, что не только орки, но и вампиры и маги-наемники с целью заработать. Считай, что у тебя на лбу висит огромная красная мишень, и я почему-то больше чем уверен, что эта мишень так же висит на всех, кто рядом с тобой. И на тебе, Эш, – зеленоволосый с беспокойством посмотрел на воина, – особенно. – Сколько у нас времени? – спросил убийца, вглядываясь в темноту леса. На секунду Люку показалось, что его взгляд остановился прямо на нем, а в его глазах плещется лукавая насмешка, но потом, здраво поразмыслив, он понял, что это лишь плод его взбушевавшегося воображения, – обычные люди не могут так далеко видеть. – Где-то час-два, не больше. – Калум, тебе стоит уходить отсюда. Вряд ли они сделают что-то целой деревне, да и не думаю, что вообще будут, – воин ободряюще положил руку другу на плечо, – я останусь здесь и задержу их. – Это плохая идея, Эштон, они не будут разбираться, а просто убьют тебя! – раздраженно заметил орк, скорее всего, удивляясь глупости и наивности людей. – Так, никто никуда не уходит и никто никого не убьет, – решительно заявил убийца, покрепче затягивая ремешки на наручах, – я приму бой, а ты, – он тычет указательным пальцем в грудь Майклу, – убирайся отсюда, если они узнают, что ты был здесь, красная мишень на лбу появится уже у тебя. Что касается тебя, – брюнет обращается к воину, – иди за Стену, и проследи, чтобы ни один человек не покинул деревню, пока я не вернусь. – Но, – Эштон пытается возразить, но его грубо перебивают: – Никаких «но», Ирвин, это приказ. – Ты никогда не раздавал приказы, – удивленно замечает русоволосый. – Но я имею на это право. – Тогда может ты, наконец, перестанешь поступать, как юнец, и примешь на себя обязанности военнокомандующего?! – Ты прекрасно знаешь, что у Кирка это получается лучше. Я не стратег, и привык работать в одиночку, – брюнет вперивает злой взгляд в друга, и Люк, позабыв о собственном деле, весь обращается в слух, чтобы ничего не пропустить. Картина складывается как нельзя интересная. Орк-предатель, молодой убийца-командир, отказывающийся от своих обязанностей. Да кто вообще решил доверить двадцатилетнему парню командование боевым отрядом? Магу срочно нужны были ответы. – Тут ты прав как никогда, – тем временем воин и ассасин продолжали свою словестную полемику, – когда ты в последний раз советовался с кем-то, прежде чем совершить свой обычный идиотский необдуманно-опасный поступок? Тебе стоит научиться работать в команде, Калум! Определись, наконец, либо ты командуешь, либо подчиняешься, ты не можешь быть вне системы, даже учитывая твои обстоятельства. – Так значит, то, что я спасаю людей, рискуя собственной жизнью, это по-идиотски, да? – в глазах брюнета сверкнула ярость, а челюсть сжалась до предела, еще сильнее выделяя линию скул. – Нет, по-идиотски то, что ты необдуманно рискуешь своей жизнью, в то время как чаще всего есть более безопасный способ! Ты мне как брат, Калум, пойми, каждый раз, когда ты поступаешь, как чертов юнец, я места себе не нахожу! И нет, я не собираюсь уходить за Стену, раздавай свои приказы кому угодно, но не мне. После, можешь провести публичное наказание, чтоб все знали, что твоих приказов ослушиваться не стоит и командир по закону ты, а не Кирк. – Сейчас уже не важно, кто из вас прав в этой ситуации, потому что, кажется, у нас небольшие проблемы, – отозвался орк, про присутствие которого, казалось, успели забыть даже стражи, не то, что Люк. – Видимо, им понадобилось меньше времени, и у меня на лбу все же появилась красная мишень, – усмехнувшись, продолжает Майкл, вглядываясь в темноту перед собой, – сюда кто-то идет, судя по звукам шагов, их семеро. Ну что, развлечемся? Как только зеленоволосый договаривает, где-то совсем рядом, со свистом рассекая воздух, пролетает первый клинок. Эштон и Калум тут же позабыв про свой спор, принимают боевую готовность, умело принимая на себя первую волну ударов. Майкл, понимая, что сторону он выбрал задолго до этого, да и вряд ли сейчас уже у него есть какой-либо выбор, тяжело вздыхает, и со звонким лязгом обрушивает свою секиру против серокожего врага. И сейчас именно тот момент, когда Люку следует вспомнить о том, зачем он сюда пришел. Для него ситуация сложилась как нельзя лучше, – стражи заняты орками, и это отличный шанс пробраться за Стену незамеченным, но почему-то такого рвения, как было раньше, Люк за собой уже не замечает. Бережно и любовно взращенная в сердце жажда мести почему-то уже не подстегивает к действиям, а здравый смысл резонно напоминает, что снова начинать многовековую войну между расами, значит не отомстить, а всего лишь вернуться туда, где все началось. Пролить еще больше крови, увидеть еще больше смертей, чем несколько веков назад. Снова будут умирать чьи-то близкие и семьи, а Люк знает, какого это – терять семью. И как бы ему не хотелось отомстить людям за собственных родителей и братьев, где-то в глубине души он все же понимает, что тех, кто сделал это, уже давно нет в живых. Уничтожить Пакт о примирении между магами, людьми, орками и вампирами, подписанный сто лет назад главами их рас – значит разрушить тонкую грань перемирия, которая и без этого с каждым днем становится все тоньше и прозрачнее. И разыгравшаяся перед Стеной картина тому пример. Слишком много крови прольется, если Люк сейчас это сделает, и, пожалуй, он не готов брать на себя ответственность за начало следующей многовековой войны. Он был там, он видел, он участвовал. Он больше не хочет. Люку жаль, что он понял это только сейчас, наблюдая за тем, как два человека и один орк противостоят отряду серокожих воинов. Но он рад, что понял это раньше, чем совершил непоправимую ошибку. Получается, ему здесь больше делать нечего? Тогда, почему он все еще сидит в своем убежище, и наблюдает за развязавшейся бойней? Один из амулетов на шее светится ярче и даже немного вибрирует, отправляя по коже еле ощутимые электрические разряды, и молодой маг, улыбаясь, вспоминает маму и день, когда он получил от нее в подарок две странных подвески из неизвестной ему породы. Мать часто рассказывала ему легенду о двух влюбленных, из сердец которых после смерти были созданы два амулета, способные распознать и свести вместе две истинных половинки. Люк никогда не верил в мамины сказки, но всегда носил ее подарок, надеясь однажды, все-таки встретить того, кому захочет отдать одну из подвесок. Пусть даже просто так, главное, чтобы ему захотелось это сделать. Оставив свои раздумья, маг решает все-таки узнать, чем закончится история невероятного убийцы, влюбленного орка и преданного воина. А на поле боя жарко. Майкл, изловчившись, с диким рыком вырывается из рук бывшего серокожего соратника, нанося ему смертельный удар, и спешит на помощь к Эштону, меч которого уже полностью в крови. Он отвлекает на себя внимание сразу двух орков, с уверенной точностью нанося сокрушающие удары, но все же, не успевает увернуться от удара секирщика, и промахивается, чувствуя, как плечо пронзает острая боль, и плоть на сгибе шеи и плеча со скрежещим звуком разрывается, образуя кровоточащую рану. Сила воли и болевой шок не дают ему закончить бой проигравшим, поэтому он поднимается, снова нападая на противников, переключивших свое внимание на зеленоволосого Майкла. Сам того не понимая, Люк пробирается опасно близко, находясь уже в метрах двадцати от происходящего, и машинально читает заклинание заморозки, направляя энергию в рану воина – это облегчит ему боль и не даст истечь кровью раньше времени. Наконец, маг обращает свое внимание на убийцу, который отстреливается от нападавших на него орков стрелами, которые пронзают толстую кожу, но все же не наносят достаточного урона. Клинки, судя по всему, потерялись во время боя, а стрел остается катастрофически мало. В тот момент, когда один из противников подходит к брюнету максимально близко, он ловко запрыгивает на спину здоровяку, и молниеносно пронзает его шею острием стрелы, держа его как клинок. Люк едва ли успевает уследить, как над головой ассасина мелькает лезвие секиры подоспевшего к нему врага, и в последний момент читает заклинание защиты, – освободившаяся энергия превращается в ледяной щит, защищая Калума от удара противника. Щит со звоном разбивается на тысячи мелких осколков, осыпаясь на землю и на дерущихся друг с другом убийцу и орка, а затем решающий удар стрелы рассекает серо-зеленую кожу ровно посреди груди, заставляя противника попятится и с тихим хрипом повалиться на землю мертвым телом. Как только последний из отряда орков-наемников погибает от рук брюнета, три пары разномастных глаз направляются точно в сторону мага, и в этот раз ему уже не поможет заклинание сокрытия. Люк только сейчас понял, что сделал, но совсем не жалел, ведь убийца и воин живы, а приятное покалывание от электрических разрядов светящегося амулета согревает кожу в области груди. Молодой маг не знает откуда, но он почему-то уверен, что сделал то, что должен был. Закрадывается шальная мысль, что спасти жизнь этому убийце изначально было тем, зачем он сюда шел, но Люк быстро пресекает подобные мысли, понимая всю их абсурдность. Откуда ему было знать? – Подумал, что моя помощь не помешает, – как ни в чем не бывало отвечает маг на немой вопрос во взгляде брюнета, и подходит немного ближе, устанавливая зрительный контакт. – Да, чего же ты тогда раньше не вмешался? – убийца смотрит серьезно, но кривая надменная улыбка все же искажает его рот. – Значит, мне не показалось, видел все-таки, – то ли спрашивает, то ли утверждает Люк, с нескрываемым интересом разглядывая говорящего, – но как? Насколько мне известно, люди не обладают подобными талантами. – А может я и не человек вовсе? – радужка глаз убийцы на секунду подсвечивается красным, но этого достаточно, чтоб Люк все понял. – Кэл, не надо, – предостерегающе просит воин, хватая друга за предплечье и удерживая на месте, – не сейчас, ты слишком выдохся, чтоб контролировать себя. Я не знаю, кто ты и что здесь забыл, – обращается Эштон к Люку, – но спасибо тебе. За плечо, – он касается рукой все еще оледеневшей кожи, – и за Калума. Хоть он это и не признает, но он благодарен. Я Эштон, кстати, – воин доверительно протягивает Люку руку, но прежде чем маг успевает ее пожать, между ними встает Майкл, отодвигая русоволосого себе за спину. – Эштон, он же маг, ему нельзя верить! – А ты орк! – парирует Люк, в упор глядя на обеспокоенного серокожего здоровяка, который, казалось, в любой момент готов был кинуться на блондина с кулаками, – или ты уже забыл? – Заткнись, маг! – рычит зеленоволосый, но все же отходит чуть в сторону, позволяя таки Эштону пожать протянутую ему руку. – Не тебе меня судить! – А я и не сужу, – задумчиво произносит маг, снова обращая свое внимание на притихшего убийцу, – так ты, стало быть, дитя союза, – Люк тянется к нему рукой, словно хочет потрогать и убедиться в его реальности, но одергивает себя, заводя руки за спину и подходя еще ближе. – Я слышал о таких, но никогда не встречал. Калум мало знает о своих родителях, точно так же, как и о себе. Его мать была вампиром, отец – человеком, их союз был недолгим и противозаконным – в Асгории запрещено вступать в союз и иметь детей от представителя отличающейся расы. Это все, что ему рассказали, но он все еще надеется когда-нибудь разузнать больше. – Что ты знаешь? – Калум подходит ближе, с интересом разглядывая светящиеся амулеты на шее у мага, он непроизвольно тянется к одному из них, и его словно ударяет током. По телу пробегает волна мурашек, а к щекам приливает кровь. – Почти ничего, один из твоих родителей наверняка был или магом, или вампиром, вряд ли орком, иначе ты не был бы таким красивым, а твоя кожа имела бы зеленоватый оттенок, – где-то на заднем фоне угрожающе рычит Майкл, но Люку все равно. Он лишь понимает, что вслух назвал этого убийцу красивым, и это полный провал. Светятся уже оба амулета, и чем ближе он к этому парню, тем сильнее в маге возрастает желание больше никогда от него не отходить. Брюнет сам подходит еще ближе, опаляя дыханием щеку Люка и соприкасаясь своей грудью с его, позволяет электрическим разрядам гулять по его венам тоже. На секунду весь мир для них замирает, и остаются только карие и голубые глаза, смотрящие друг на друга. Мир восстанавливает свое движение, когда ассасин, опомнившись, практически отпрыгивает на пару шагов назад, не понимая своих действий, и ошарашенно смотрит на улыбающегося мага. – Какого черта это сейчас было? – тихо спрашивает орк у Эштона, не решаясь вслух задать вопрос, и нарушить хрупкую тишину. – Тише, Майки, не мешай, – шикает на него воин, и загадочно улыбаясь, берет его за руку, призывая к спокойствию, – кажется, я слышал кое-какие легенды о светящихся амулетах. А тем временем на небе уже появились первые лучи восходящего на небосвод солнца, и медленно наступал серый рассвет, окрашивая горизонт во все оттенки красного, – точно отблеск от пропитанной и обагрившейся алой кровью павших орков земли. – Просто так нам это с рук не сойдет, – озвучивает Калум всеобщую мысль, осматривая место боя, решая сменить тему. – Да уж, – подтверждает Эштон, – Натей теперь точно не даст нам спокойной жизни. – Нужно уходить из деревни, – озвучивает здравую мысль Майкл, казалось, все вмиг позабыли о взявшемся из-ниоткуда маге, – если мы останемся, он придет за нами сюда, и тогда все мы знаем, что будет. – Вы начнете новую войну между орками и людьми, а магам и вампирам придется выбрать сторону, – уверенно заявляет Люк, вспоминая, что несколько часов назад и сам хотел этого, а сейчас продумывает варианты как этого избежать. – Но, вы можете уйти, и тогда охота будет вестись только на вас. – Ага, все расы объединятся, чтобы наказать бунтовщиков, веселенькая перспектива, – улыбается Калум. – Зато наконец-то будет настоящее перемирие, – подхватывает смешок Эштон, – ну, по крайней мере, на пару дней, пока всем не станет все равно и не останется лишь Натей и его наемники. – Мне все равно больше идти не куда, – с долей грусти замечает Майкл, – поэтому, мне терять больше нечего. Люк на секунду задумывается, а затем, сам от себя такого не ожидая, – это же орк! – вдруг выдает: – Ты можешь пойти со мной, если хочешь, вряд ли я вернусь в Северную Асгорию после того, что не сделал, – Майкл на мгновенье замирает, переваривая предложение. Маг предложил ему совместное путешествие, да они же поубивают друг друга! – Я умею охотиться, ты – разжигать огонь, – вместо своих мыслей, соглашается орк, – как думаешь, не помрем? – он криво улыбается, и обращает все свое внимание на поникшего Эштона. Пока орк с воином прощаются, Люк решается все-таки подойти к Калуму. – Вы могли бы пойти с нами, знаешь, – маг присаживается прямо на землю, рядом с убийцей, их плечи соприкасаются. – Знаю, – кивает брюнет, поднимая свои отчего-то погрустневшие карие глаза на блондина. Голубые глаза смотрят с надеждой, прямо в душу и Калуму до безумия хочется его обнять. Раньше желания обнять кого-либо он за собой не замечал, скорее перерезать глотку. – Но, не думаю, что Эштон сможет оставить отца, да и вообще, деревню. Он привязан к этому месту больше, чем я. Но я привязан к нему и это не обсуждается. Как бы мы не ссорились, я никогда не брошу его, – говорит брюнет, напоминая Люку, что он, Калум, изначально знал об его присутствии. Почему он тогда ничего не предпринял? – Решил, что на тот момент ты не представлял большой угрозы, – вдруг поясняет убийца, словно прочитав мысли, – ты просто смотрел, и честно говоря, я был заинтригован. Да я и сейчас, вообще-то, заинтригован. – Это особый дар, или ты просто догадался? – с улыбкой спрашивает маг, вблизи разглядывая красивое лицо ассасина. – Считай, что мне повезло. – Поверишь, если я скажу, что собирался начать очередную межрасовую войну? – А ты собирался? – карие глаза брюнета заинтересованно поднимаются на мага, а густые брови уверенно ползут вверх. – Ага, был такой грешок. – Почему передумал? – Вспомнил родителей, братьев, увидел вас дерущихся. В общем, просто вспомнил, как оно было, и побоялся брать на душу столько смертей. Не знаю, наверное, мне просто нужно было сделать попытку, чтоб понять, что это не правильно, – Люк уставился в одну точку, о чем-то задумавшись. – Подожди, сколько тебе лет? – вдруг спрашивает убийца, вырывая мага из собственных раздумий. – Где-то двадцать, – поразмыслив, отвечает блондин, не желая нагружать парня своим реальным возрастом. – Реальную цифру, маг, ты сказал, что вспомнил войну, значит, был там, – не унимался брюнет. – Двести пятьдесят шесть, кажется. – Не помнишь свой возраст? Как такое возможно? – Калум искренне удивляется, позабыв о проблемах насущных. Рядом с магом, казалось, он снова становится мальчишкой. – Это не двадцать лет запомнить, – бубнит Люк, удивляясь легкости их разговора, – мне больше двухсот пятидесяти. – Мне сто восемьдесят девять, – вдруг заявляет убийца, и на него моментально поднимаются удивленные голубые глаза-озера. – Как такое возможно? – Не знаю, вампирский ген, наверное, – поясняет Калум. – А я все голову ломал, как двадцатилетнему юнцу доверили командовать боевым отрядом, – улыбается маг, любуясь ответной улыбкой, – почему отказываешься, кстати? – Я слишком многих потерял на войне, и не думаю, что готов снова нести на себе ответственность за чью-либо жизнь, кроме своей. – Ни за чью, кроме Эштона, – замечает Люк, проследив за взглядом брюнета и уставившись на о чем-то спорящих орка и воина. – Он потомок моего друга, который погиб на войне. И вот, сначала я его воспитывал, а теперь он меня, – Калум улыбается, наблюдая за другом, – я не хотел, чтоб Эш становился воином, хотел, чтоб он завел семью, занимался ремеслом, не гробил свою жизнь, как я. А он знаешь, что мне ответил? – светящиеся карие глаза уставились на мага. – Ему было четырнадцать, а он заявляет мне, что пойдет в армию, чтоб удерживать меня от необдуманных поступков, представляешь? Я не могу оставить его, Люк, но и ты не можешь остаться со мной, поэтому, наверное, не судьба, да? – убийца осторожно берет блондина за руку, переплетая их пальцы, и лишь на секунду, мягко касается своими губами податливых губ мага. – Спасибо, – в голубых глазах читается немой вопрос и Калум спешит объясниться, – за это мгновенье. Я еще ни к кому не был настолько близок. – Но, – начинает Люк, но его грубо прерывают. – Не смей, – шипит ассасин, краснея, – даже не думай спрашивать. – Значит, все-таки, читаешь? – заявляет блондин, с подозрительной улыбкой уставившись на Калума. – Не мысли, – поясняет убийца, – скорее эмоции. Это как видеть светящуюся ауру, – каждому цвету соответствует определенное эмоциональное состояние. Таким образом, я могу предположить, о чем ты думаешь. И да, секс у меня был, просто я не считаю его чем-то уж слишком духовным, это скорее животный инстинкт, вот прикосновения – другое дело. Я удовлетворил твой интерес? – Ты мне скажи, – усмехается маг. – Поэтому ты позволил мне наблюдать за вами? – Я не чувствовал в тебе врага. Ты был заинтересован во мне, я заинтернсован в тебе, так почему нет? Люк согласно кивает и на несколько минут задумывается над тем, что собирается сделать, и что этот поступок будет значить для них обоих. А затем, все-таки решившись, снимает с шеи один амулет и протягивает его удивленному убийце. – Я хочу отдать его тебе, – Калум открывает рот, чтоб что-то сказать, но Люк его прерывает, – ничего не говори. Просто возьми его. Пожалуйста, – брюнет согласно кивает, и молча берет подвеску из рук мага, вешая ее на шею, электрические разряды приятно покалывают его кожу. – Теперь, где бы ты ни был, я буду чувствовать тебя. – А я тебя, – убийца любовно смотрит в поглощающую синеву прекрасных глаз, и протягивает руку, невесомо касаясь пальцами щеки блондина, аккуратно ведет вниз к подбородку, прикасается к нежной коже на шее, оставляя после себя стадо мурашек, и продолжает движение по плечу к предплечью. Прикасается, гладит, ощупывает, будто старается запомнить каждый изгиб и неровность на теле Люка. Рука стыдливо замирает на месте, а затем и вовсе одергивается, едва ли за их спинами слышатся шаги. – Калум, – опасливо обращается к другу воин, будто боясь его реакции, – мы с Майклом поговорили, и я решил, что хотел бы уйти тоже. Нам здесь не место, разразится новая война, и это будет на нашей совести. Люк вдруг задается вопросом, знает ли Эштон о способности Калума, ведь даже магу сейчас понятно, что русоволосый искренне и с чистой душой привирает, пряча за благородной целью истинную причину. Убийца широко улыбается, решая подыграть другу. – Думаю, ты прав, Эши, уйти будет правильным решением. Майкл? – брюнет вопросительно смотрит на орка, ожидая его реакции. – Ну, я же сразу на свой страх и риск согласился разделить компанию с магом, так что, у меня выбора уж особого нет. Да и куда я теперь пойду-то? – Куда-куда, на Запад, ты же хотел, – улыбается Калум, – думаю, нам всем пора отсюда сваливать, скоро полностью светает. Недолго думая, четыре воина, организовавшись, отправились на Запад через Асгорский лес. И не важно, что по всеобщему мнению дружбы между расами быть не может, а непрекращающаяся война будет длиться еще несколько веков, два человека, маг и орк доказывают обратное. Они одни против всех, но они есть друг у друга, и этого более чем достаточно. *** Спустя несколько дней в Асгорском лесу стояла неимоверная жара, но четыре путника упрямо шли вперед, через самую рощу. – Адски жарко, – жалуется Майкл, стирая со лба капельки пота, – все бы отдал за возможность искупаться в прохладном лесном озере. Люк смеется, притягивая Калума за талию ближе к себе, заставляя его остановиться, Эштон, учуяв неладное, останавливается сам, внимательно наблюдая за причитающим орком, идущим впереди. Недолго думая, маг поднимает руку и шепчет небольшое заклинание, после чего, серокожий тут же с головой уходит под ледяную воду, – воздух содрогает громкий смех и злой рык, исходящий от вынырнувшего Майкла. – Я убью тебя, маг! – рычит зеленоволосый, отряхиваясь от воды. – Но ты же сам просил о лесном озере, – невинно парирует блондин, стараясь не смеяться слишком громко. – О, просто заткнись, Люк! – ворчит Майкл, и принимается обнимать протестующего и дико хихикающего воина, делясь с ним прохладой и влагой. Убийца и маг стоят неподалеку, наблюдая за дурачащимися соратниками. – Как дети малые, – заявляет блондин, приобнимая Калума, и притягивает его ближе к себе. – Ну, кто бы говорил, – дразнится брюнет, напоминая кто именно это все начал. – Как на счет небольшого озерца только для нас двоих? – Только за отдельную плату, – шепчет Люк обнимающему его убийце на ухо, прижимаясь к нему чуть более сильнее, чем следовало бы. – Думаю, я смогу к этому привыкнуть, – Калум быстро целует мага в шею и, взяв его за руку, тащит в сторону смеющихся орка и воина. – Пойдем, надо разнять «детей», пока они не поубивали друг друга. – Ну, или не, – начинает Люк, но убийца снова его прерывает. – Молчи, – смеется он. – Переспали, – маг все-таки договаривает, избегая сурово-насмешливого взгляда брюнета. – Я не хотел этого слышать! – Слышать что? – Эштон появляется из-ниоткуда, весь раскрасневшийся, с растрепанными кудрями и светящимися глазами. – Да так, – одновременно отзываются Калум и Люк, – ни о чем. Пожалуй, семья – не всегда значит кровные связи, и двум людям, магу и орку известно это как нельзя лучше.