"То, что даёт власть"

- Вы сегодня прекрасно выглядите, фройляйн. - Пошёл ты, - честно отвечаю я. Он не злится. Ему нравится со мной разговаривать, нравится, что я его ненавижу и пытаюсь оскорбить, хотя в моём положении все эти попытки оборачиваются провалом. Нравится, что я сопротивляюсь и всё в итоге делаю сама, за него – больной ублюдок даже к сексу относится нездорово, даром что ходит к вонючим проституткам. - Секс – это всего лишь одна из форм подчинения, фройляйн, - говорит он, в то время, пока я запихиваю ему здоровенный фаллоимитатор в задницу. Даже курил в это время мои сигареты, и это был единственный раз, когда я видела его курящим. – Уберите эту жажду власти, унизительное подчинение другого человека, уберите это желание втоптать его в грязь – и вы получите просто несложный процесс обмена физическими жидкостями, бесконечно скучный и утомительный. Он не способен удовлетворить внутренний гедонизм и сам по себе приносит меньше радости, чем прием наркотических веществ. Но это единственный легальный способ показать свою власть над другим человеком и растоптать всё его достоинство. И самое смешное знаете что, фройляйн? Что эта животная ненависть и жажда власти реализуется обоюдно! Это не удовольствие конкретно для мужчин, хотя, безусловно, это так: вы, женщины, ничуть не меньше хотели бы управлять мужчиной, доказать свое превосходство над ним и унизить, пока он, одержимый сексуальным голодом, трахает вас на любой доступной поверхности. Откровенно говоря, такой подход мне куда ближе, чем простое желание засунуть свой член в любое подходящее отверстие. В нём есть… изящество. Понимаете, о чём я? Всё, хватит, повернитесь ко мне: я хочу Вас как следует рассмотреть. Я подчиняюсь ему. Обычно я пропускаю мимо ушей всю болтовню о животной природе человека, его отвратительности, первородном грехе и искуплении через муки и убийства… но сегодня я слишком устала, чтобы думать о чем-то ещё. Хотя следовало бы, ведь и без этого трепача у меня достаточно проблем: оплата счетов, например. Или что я тут вообще делаю. Особенно актуальны эти размышления, когда запихиваешь фаллоимитатор в чужую задницу. На самом деле это меня нисколько не волнует и не ранит. Хотя, по идее, должно. Но где эти страдания о собственном падении? Где эти душевные муки, воспоминания о давно прошедших днях, былой невинности и всем таком прочем? Нет, их никогда не было. В принципе, я с самого начала понимала, что все эти моральные терзания будут бессмысленны. Как они мне помогут заработать денег на выкуп дома? А этот всё пялится на меня. Оно и к лучшему, конечно, но я-то знаю, что так может пройти и час, и два, и ничего не изменится. Если я спрошу, какого чёрта здесь происходит, то он ответит, что ему доставляет невероятное наслаждение наблюдать за агонизирующими людьми. «Какой в этом интерес?» - спрошу я. «Вас хочется раздавить окончательно, растереть в порошок, чтобы вы перестали быть живыми и умерли окончательно, - ответит он. – А почему… Почему все так любят заниматься сексом?». И начнёт речь на полтора часа. Мне всё равно. Я знаю, что я ненавижу его, но он достаточно хорошо платит, чтобы я раз за разом отвечала на его звонки и отвечала уставшим голосом «Приходите», когда он (разумеется, вежливо и тактично) потребует от меня свидание. Как это называется? Проституция? Лучше так, чем термин «куртизанство»: оно в любом случае подразумевает зависимость и оплату натурой, но в «проституции» нет липкого лицемерия и желания казаться лучше, чем есть. В конце концов, секс – это просто процесс обмена физическими жидкостями.