В лучших законах жанра

О своих коллегах по предстоящему фильму The True Lives of the Fabulous Killjoys Фрэнк знает немного. С Рэем Торо он хотя бы пересекся пару раз в коридорах студии еще во время прослушиваний и подписания контрактов – тот показался ему весьма милым и добродушным парнем. Он очень громко и странно смеялся и не стеснялся, кажется, вообще никого и никогда. Маленькая Грэйс при первой встрече в той же студии очень серьезно посмотрела на него (насколько это вообще было возможно при взгляде снизу вверх), протянула руку и так же очень серьезно кивнула. И только потом задорно улыбнулась, как это и положено ребенку ее возраста. Еще двоих членов их великолепной коммандос должны были играть братья, насколько он знал. С ними лично Фрэнк познакомиться еще не успел, слышал тоже мало. Их звали Майкл и Джерард Уэй, за их плечами были роли, не принесшие широкой известности, но True Lives был первым фильмом, где братья снимались вместе. Роб Ковалло, правда, сказал, что с Майки уже пересекался до этого, и что Майки – простой и скромный парень, а вот про старшего ничего сказать не мог, только пожал плечами. До начала съемок оставалось чуть меньше недели, когда Фрэнк не утерпел и погуглил имя «Джерард Уэй». Удивительно, хоть тот и не был известным актером, но фансайтов о нем было предостаточно. На них-то Айеро и залез; его мало интересовали сухие факты официальной био- и фильмографии, а вот почитать отзывы простых людей – куда интересней. В конце концов, по сценарию именно их персонажи – Фан Гоул и Пати Пойзон – взаимодействовали больше всего, и Фрэнку с Джерардом предстояло перенести это на экран, поэтому вполне понятно, что он хотел узнать об Уэе-старшем побольше. Через полчаса Фрэнк, не выдержав, захлопнул ноутбук. О Джерарде писали всякое – восторженные отзывы перемежались с фотками его многочисленных пассий, говорили о сортах его любимого кофе, прошлой наркотической и алкогольной зависимости, его таланте художника и – очень много – о сложном характере крайне закрытого человека. С фанатами он мил, вежлив, но довольно сдержан, с коллегами по работе (по слухам) сдержан и закрыт еще более. Талант художника, прошлое наркозависимого и необщительность – вот всё, что Фрэнк знал о своем партнере перед началом съемок. Фрэнк Айеро всегда считал себя неплохим парнем. Не в смысле морали и нравственности, а в смысле взаимодействия с людьми. Он с самого детства, сколько себя ни помнил, был таким – открытым и общительным, простым, без всяких загонов по поводу и без. Люди к Фрэнку тянулись, он через 15 минут становился душой любой компании, совершенно магическим образом располагая к себе всех. Айеро прекрасно знал это и не гордился этим, нет, просто знал и принимал. Он любил людей, люди любили его – все было просто, как просто все в мире, если задуматься. Но о Джерарда Уэя вся простота и привычная картинка мира ломалась. Фрэнк честно думал, что через несколько дней (ну или хотя бы через пару недель) съемок они станут если не друзьями, то хотя бы хорошими приятелями. Но нет. Фрэнк легко сошелся со всей командой, стал неразлей вода с Рэем, который оказался совершенным балбесом, но иногда любил поиграть в роль папочки, явно переняв это от своего персонажа – Джет Стар хоть и не считался официальным лидером их киношной четверки, но легко мог приструнить остальных, и его слушались. Майки Уэй и правда оказался очень спокойным и тихим парнем, под стать Кобре Киду. Но он был таким чертовски обаятельным и бессовестно этим пользовался. Майки никогда не влетало от гримеров и костюмеров, которыми были в большинстве своем хорошенькие молодые девушки. У них была отличная команда, и, несмотря на порой абсолютно невозможные условия – большинство съемок проходило в самой настоящей калифорнийской пустыне – работа шла прекрасно. Ну, кроме мрачного Джерарда. Через две с небольшим недели работы бок о бок Фрэнк понял – подружиться у них не получится. Джерард был идеальным, мать его, партнером по съемкам. Он преображался и менялся до неузнаваемости, стоило прозвучать команде «Камера! Мотор!» Пати Пойзон был совсем не похож на Уэя – болтливый, неспокойный, смелый на грани безрассудства, он много смеялся, частенько пошло шутил, был ярким и был страшен в глухом гневе. Фрэнку, актеру, который привык перевоплощаться в другие личности, сначала это казалось невозможным – иногда казалось, что у самого Уэя просто раздвоение личности. Их четверка к кадре складывалась как задуманный кем-то паззл, но когда раздавалось «Снято!» одна из четырех этих частей неизменно отпадала. Джерард никогда не участвовал в общих посиделках, не болтал за жизнь с командой помощников и ассистентов, не коротал время между дублями в чьем-нибудь трейлере. Обычно он сидел где-нибудь в тени, заткнув уши наушниками и делая наброски в своем скетчбуке. Правда, с Фрэнком у них складываются вполне дружеские отношения: они здороваются, с удовольствием отрабатывают совместные реплики, иногда Уэй слушает бесконечную болтовню Фрэнка и даже не делает лицо «о, как же меня все задолбало», и даже изредка улыбается Айеро, и вот уж чудо – Уэй, улыбающийся не в кадре. В такие моменты Фрэнк чувствует себя героем – от тихой, сдержанной улыбки Джерарда (Айеро еще никогда не видел, чтобы он в жизни улыбался, открывая зубы) теплело на сердце. После почти месяца съемок и каст, и команда поняли, что пытаться вовлечь Джерарда в социальную жизнь – бесполезно, и оставили актера в покое. Если он был не один, то со своим ассистентом, или с Майки, изредка – с Рэем. Ну, и с Фрэнком. Часто Айеро пытался вывести Джерарда на разговор, начиная с обсуждения взаимодействия Пойзона и Гоула. Уэй, иногда неохотно, но разговор поддерживал, пусть общими фразами, но Фрэнка радовало уже то, что его Уэй никогда не отсылал парой вроде вежливых, но хлестких фраз. Фрэнк понимает, что влип. Просто однажды, сидя в перерыве между съемками рядом с Джерардом, он осознает, что уже кучу времени вместо того, чтобы поболтаться вот так в перерывах с кем-то из ребят из каста или группы, сидит вместе с Джерардом, потягивая кофе и наблюдая, как тот рисует. Уэй чаще всего ничего не говорит, а Фрэнк, обычно болтливый, просто молчит вместе с ним, и его это нисколько не напрягает. Фрэнк пытается понять, как и почему, и с каких пор он западает на людей-загадок, с которыми даже поговорить нормально не получается, но обосновать не выходит никак. Кажется, именно здесь и сейчас сработала та самая дурацкая пословица про «сердцу не прикажешь». Может быть, в нем просто заложено генетически западать на всяких странных людей. Из чертовой пустыни они наконец уезжают, и – наконец-то! – начинаются павильонные съемки. Заканчиваются они еще быстрее, намного быстрее, чем ожидал Фрэнк. Он просто не замечает, как летит время – так происходит всегда, когда он работает над чем-то, что ему нравится с людьми, которые ему нравятся. - Сегодня все собираются на вечеринку, - как-то говорит Фрэнк, садясь на свой стул и протягивая Уэю стаканчик с кофе. Тот сидит, не отрываясь от своего айпада, но кофе принимает, кивает, поднимая правый уголок губ в намеке на улыбку. - Ты, наверное, хотел сказать «пьянка»? – уточняет Уэй, поднимая голову. - Ну, ты же знаешь, - смеется Фрэнк. – Эй, парень, мы почти закончили съемки, это нужно отметить, как иначе? Джерард чуть приподнимает брови, и это – вся его реакция. Фрэнк уже готов начать его уговаривать, убеждать или шантажировать, но Уэй неожиданно пожимает плечами. - Хорошо, я приду. - Правда? – Фрэнк не может сдержать дурацкой улыбки на пол-лица. - Да. - Тогда я зайду за тобой вечером, хорошо? – тут же спрашивает Фрэнк, пока Джерард такой удивительно сговорчивый. Уэй просто кивает и отпивает кофе. Когда вечером Фрэнк оказывается в трейлере Джерарда, тот «почти готов, подожди еще десять минут, хорошо?» Конечно, хорошо, не просто хорошо – отлично, потому что у Фрэнка есть эти десять минут, чтобы лишний раз понаблюдать за Уэем, вполне легально даже. Тот непозволительно хорошо выглядит в темно-синих джинсах и еще не застегнутой черной рубашке. Айеро смотрит, как Джерард перед зеркалом укладывает волосы, потом застегивает манжеты, потом – медленно – пуговицы на самой рубашке. Фрэнк видит, как Джерард ловит в зеркале его взгляд и усмехается, поправляя красные пряди. Ни на какую пьянку ему уже не хочется. - Это здесь? – кивает Джерард на дверь бара. Фрэнк кивает. - Понятия не имею, зачем это делаю, - бормочет Уэй и распахивает дверь. Его заливает красным светом, на лице мельтешат пятна белого – и Фрэнк замирает, таким ошеломляюще красивым выглядит сейчас Джерард в этих прыгающих пятнах света. - Ты идешь? – оборачивается Уэй. Фрэнк кивает и, не раздумывая особо, берет Джерарда за локоть и идет вперед, тянет его за собой. В баре многолюдно, душно, слишком много музыки, алкоголя и громких голосов. Фрэнк все так же наблюдает за Уэем. Тот не выпускает из руки бокала, который никогда не пустеет, но не выглядит пьяным или даже захмелевшим. Джерард вроде бы слушает, о чем говорят, иногда улыбается, иногда говорит что-то сам, и выглядит куда более открытым и простым, чем все его привыкли видеть. Фрэнк думает о том, что все хорошо, и он может себе позволить выпить больше. Они сталкиваются в туалете – в лучших законах плохих бульварных романов. Фрэнк только заходит, Джерард собирается выйти. Он умывался – на лице капли, капли на длинных ресницах, и влажные волосы кажутся темно-красными, вымок воротник рубашки. Глаза Джерарда чуть-чуть мутные – он все-таки немного пьян, но Фрэнк пьян гораздо сильнее, потому что почти сталкивается с ним и пошатывается. Уэй ловит его за локоть. - Все нормально? – интересуется он. Фрэнк кивает и смотрит на его губы. - Точно? - Я не уверен, - бормочет Фрэнк. Джерард все еще держит его, и это хорошо. Джерард все еще внимательно рассматривает его, а Фрэнк приподнимается и аккуратно целует его. Пожалуй, это самый невинный поцелуй в его жизни – он просто накрывает губы Джерарда своими на три секунды. У Уэя очень, очень растерянный вид, он, кажется, правда не ожидал. Фрэнк уверен, что потом еще получит в морду, но сейчас он толкает Джерарда к стене, сжимает его запястья и целует снова, пальцами чувствуя его сумасшедший пульс. - Господи, какой же ты пьяный, - говорит Уэй, и его голос звучит ниже, чем обычно. Фрэнк хрипло смеется. - Не так сильно, как кажется, - он поднимается на цыпочки и ведет кончиком носа от подбородка до самого уха Джерарда. – Я собираюсь уехать отсюда, - и больше он не говорит ничего, ожидая реакции Уэя. Он внимательно смотрит на него, и их лица так близко, что Фрэнк чувствует на губах чужое дыхание. Он закрывает глаза, что-то решая для себя, а потом находит ладонь Фрэнка, сжимает ее и тянет за собой к выходу. Фрэнку кажется, что он задохнется от эмоций. - Все-таки ты пьян. - А ты – почти нет. - Я стараюсь не злоупотреблять алкоголем, знаешь ли. - Я знаю. Погуглил твою биографию как-то. Еще перед фильмом. - Ты издеваешься? - Не-а. Ну, ты хотя бы не будешь потом сваливать потом все на то, что был пьян в нули. - А ты, значит, будешь? - Господи, нет. Джерард ухмыляется и кусает его за подбородок. Они добираются до кровати, и Уэй тут же валится на нее, утягивая Фрэнка за собой. Самому Фрэнку остается лишь удивляться происходящему, потому что происходящее выглядит так, как будто они вместе уже прорву лет. Джерард под ним возится, поднимаясь чуть повыше и целует его уже сам, обнимая за шею. - Я думал, ты мне врежешь сегодня, - говорит Фрэнк. - О, да, Айеро, давай это обсудим прямо сейчас. - Совместим приятное с… - С бестолковыми разговорами, ты, чертов гений, - фыркает Джерард. – Знаешь, что… Он вдруг делает одно неуловимое движение и оказывается сверху. Фрэнк восхищенно выдыхает – Джерард слишком красивый, в рубашке, которую Фрэнк расстегнул, но еще не успел стащить с его плеч, и улыбается, черт возьми, как же он улыбается. Айеро проводит ладонями от его коленей и вверх, Джерард в ответ сильнее стискивает его ногами и наклоняется, касаясь носом носа. - Знаешь, что… У меня есть идея, как заставить тебя выкинуть из головы все дурацкие мысли. - Попробуешь удивить? - Ты во мне сомневаешься? - Нет, просто ты такой самонадеянный парень… Джерард целует его под подбородком. Утром Фрэнк ждет, что Джерарда в номере не окажется – в лучших законах жанра. И знаете, что? Джерарда в номере не оказывается – в лучших законах жанра. Фрэнк Айеро честно надеялся, что за время между окончанием съемок и премьерой что-то изменится. Точнее, он надеялся, что сможет выкинуть Уэя из головы. Ну, знаете, как бывает – сходил с ума по человеку, переспал, а потом словно отпускает. Но нет. С Уэем это не сработало. Перед премьерой The True Lives of the Fabulous Killjoys Фрэнк знает о Джерарде: он хорошо рисует, он необщительный, он действительно хороший актер, он потрясающе целуется и у него большие проблемы с социализацией в обществе. А еще он был уверен, что Джерард с ним не заговорит. Так и вышло. Несмотря на все совместные интервью, пресс-конференции и показы, Джерард совершенно магическим образом избегал любого разговора с Фрэнком. Несмотря на все совместные фотографии и обворожительные улыбки в камеры, Фрэнк чувствовал, как каменело под его ладонью плечо Джерарда, стоило его коснуться. Иногда его хотелось взять за отросшие красные волосы и разбить голову о ближайшую стенку, чтобы узнать наконец, что же творится в этой голове. В итоге он просто запирает дверь гримерки, которая у них общая, как всегда. До выхода к журналистам и фанатам тридцать четыре минуты, Уэй в наушниках, Майки и Рэй где-то, Фрэнку совершенно наплевать, где, потому что перед ним Джерард, который подстригся, в костюме и галстуке, как и все они, и он потрясающе выглядит. - Привет, - говорит Айеро, и машет рукой перед глазами Джерарда, привлекая внимание. Тот бросает взгляд на Фрэнка и просто кивает. - Что ты делаешь сегодня вечером? Кажется, Джерард ставит песню на паузу, но наушники не вытаскивает. - А что? - Хотел пригласить тебя… - В бар? – фыркает Уэй. Фрэнк спокойно выдерживает его взгляд. - Послушай, Джи… - Меня зовут Джерард, - отрезает тот. - Друзья зовут тебя Джи, я знаю. - У меня нет друзей. - Это тебе так кажется, Джи. - Меня зовут… - Джерард! – неожиданно даже для себя рявкает Фрэнк. – Послушай меня, просто послушай. Окей, я не буду сейчас обсуждать с тобой то, как ты просто взял и сбежал тогда, потому что, если очень постараюсь, я, наверное, даже могу понять тебя. Потому что я знаю, кто мы, и как мы живем. И, знаешь, мне тоже задавали этот вопрос «да кто ты вообще такой». Да как ты можешь отказываться. Да я к тебе со всей душой, а ты. Да что ты вообще из себя тут строишь. Ненавижу меряться фанклубами. Джерард стиснул зубы так, что видно, как напряжена челюсть. - Катись ты со своим психоанализом знаешь, куда? – сипит он. – Мне это не нужно. - А по-моему, тебе просто страшно, - говорит Фрэнк. Он смотрит на Уэя и на его лице читается желание удрать. Снова. Фрэнк радуется, что запер дверь, предусмотрительный такой. - Мне тоже страшно. Даже сейчас, и представь, что я почувствовал, когда понял, что по уши втрескался в партнера по фильму. А у того через все лицо крупными буквами написано «даже не приближайся». И смотрит он на тебя, как на амёбку. Джерард неожиданно фыркает над «амёбкой». - Но тебя это, я смотрю, не остановило. - Нет. О чем ты думал вообще? – Фрэнк правда очень хочет узнать. Уэй пожимает плечами. - Что ты один из тех, кому проще дать, чем объяснить, почему нет. Джерард замолкает, потому что и так уже понял, что во Фрэнке ошибся изначально. Молчит и теребит проводок от наушников. - Куда ты хотел меня пригласить? – наконец говорит он. Фрэнк улыбается. Во взгляде Джерарда еще есть что-то недоверчивое, но это его уже не пугает. - На свидание, - говорит он. – Я хотел пригласить тебя на свидание. Уэй опускает голову. - Я подумаю, - отвечает он почти через минуту. - Хорошо, - Фрэнк наклоняется и целует его в щеку. – Я принесу нам кофе. До выхода еще двадцать минут.