промежуточный.

Стайлз - промежуточный человек. Тот парень за твоей спиной, который настолько всегда рядом, что ты уже принимаешь его за данность. Ты всегда можешь к нему обратиться, попросить о помощи, но ты никогда не пустишь его ближе в свой круг общения, друзей. Всегда на расстоянии. Просто Стайлз такой. Скотт с улыбкой рассказывает какую-то смешную историю про лакросс, Стилински, честно, не очень хорошо слушает, слова просто не долетают до ушей, как бы он не концентрировался. Черты МакКола смазываются перед лицом, но Стайлз всё равно выдавливает широкую улыбку - открытый шрам на лице. Стоит ему моргнуть, и всё. Скотт становится дальше и дальше. Говорит что-то Кире, разбирается с проблемами стаи, узнаёт новости у Айзека. Стайлз видит только широкую спину друга, которая только отдаляется с каждой секундой. Он не бежит следом. Не винит. Он правда понимает. На то он и Стайлз. Чтобы понимать чужие проблемы, помогать их решить, оставаясь за своей границей, краем. Стилински думает об этом и улыбается так широко, что становится больно. Дома пусто. Отец сегодня на ночной смене, важное дежурство. Стайлз разогревает себе кусок замороженной пиццы в микроволновке, гипнотизируя зелёные цифры таймера. Он стоит, слегка покачиваясь, застывает в своём крохотном, узком мире, не замечая противного писка машины. Пицца всё ещё похрустывает на зубах после морозилки, но ему настолько всё равно, что он этого не замечает. Перед сном Стилински разглядывает себя в запотевшем после душа зеркале, пытаясь отыскать, понять, что с ним не так. Обычные карие глаза, бледная кожа с разводами родинок. Ничего выделяющегося. Он опирается спиной о стену и медленно сползает вниз. Почему-то сил держаться больше нет. Во всех смыслах. Ни на ногах, ни в душе, никак. Его трясёт, он слегка раскачивается из стороны в сторону, словно успокаивая самого себя. Внезапно вспоминает, что где-то прочитал факт про то, что душевная боль длится всего двенадцать минут, а всё остальное самовнушение. Тогда у него самовнушение длиной в жизнь, потому что внутри что-то размеренно продолжает выжирать душу. Засыпает он, прислонившись виском к холодной плитке ванной. Стайлз - промежуточный человек. Он просто такой. Запутавшийся в собственном одиночестве. Когда-то он выкарабкивался из этого, идя на голос Скотта, Лидии, отца. Теперь в ушах гремит только тишина, а под ладонями снова шершавая стена - тупик. Лица вокруг размазываются, растворяются, Стайлз замечает, что не понимает, что происходит. Он сидит за столом со стаей, ест вместе с ними и одновременно отдельно от них. Так близко и в то же время за сотни миль. Удивительно, как можно не замечать человека, который сидит под рукой. Наверное, дело в том, что он всегда рядом. Всегда. Он нерешительно поднимает глаза, словно боясь сбить всю картину, атмосферу. Что-то испортить. Осторожно скользит взглядом по членам стаи, видит их будто в замедленной съемке. Смеющуюся, запрокинув голову, Эрику, которая кидает кусок хлеба в Бойда, смущенного колкой шуткой Рейес Айзека, улыбающегося Кире Скотта, недовольную выражением лица Джексона Лидию. Натыкается на Дерека. На секунду кажется, что тот смотрит прямо в глаза, пытаясь залезть в душу, посмотреть на эту зияющую дыру. А потом словно опоминается, отворачивается. Стилински не понимает, почему от этого ему так больно. Стайлз - промежуточный человек. Данность. Бродит по лесу, пиная носком кеда камни, пока не доходит до большого крепкого дерева. Под ним могильная плита с родными буквами. Садится рядом, осторожно кладя руку на ледяной мрамор и ничего не чувствует. Лучше не становится. Он ждёт всю ночь, но облегчение не приходит. Наверное, он делает что-то не так? Стайлз - промежуточный человек. Хлопает дверью джипа и вжимает педаль до упора, ударяясь затылком о сиденье. Дома, на столе лежит записка отцу поверх разогретого ужина. В телефоне смс-ка Скотту, который, наверное, её даже и не заметит. Стайлз знает, что никогда не сможет уехать вот так вот, навсегда. Ему нельзя, он данность. Он всегда стоит за спиной, готовый поддержать, помочь, поймать при падении. Ему нельзя. Стайлз практически никогда не замечает тени за собственной спиной. Широкую, хмурую, молчаливую, совершенно ему не подходящую. Стайлз несётся всё дальше и дальше, чувствуя, как кислота внутри стремительно всё разъедает. Кто такой Стайлз?..