Слон подле короля

Каблуки Разумовского стучали по свежеуложенному полу, когда он медленно прошел мимо упавших наемников. Было в этом тихом эхе, что бежало по коридорам, нечто великолепное – быть может, эхо это прекрасно показывало ценность тишины? Тогда уж и одиночества, да. Сергей Разумовский больше никогда не будет одинок, и сегодняшнего Сергея это нисколько не печалило. Быть может, именно поэтому он и решился на то, чтобы поставить все свое против всего Громовского. Он больше никогда не будет одинок, так что… По сути говоря, ему никто и не нужен. Кроме, пожалуй, Олега. Пусть Разумовский больше никогда не будет одинок… Другой Разумовский бесил его неимоверно. Слабый. «Правильный». Ничтожный, глупый, чрезмерно… Добрый. Такой до бешенства раздражающий, что Сергей с удовольствием бы от него отказался. Рядом с Олегом Сергей не слышал его нытья в своей голове. У него осталась только одна фигура – слон, что стоял около короля. Как символично – и опасно: ведь, если подумать, чаще слонов съедают только пешек. Олег еще не очнулся, и Сергей устало присел рядом, обнимая его и сжимая почти до боли в своих же костях. Ошейник тянул руку к низу, хотя вовсе не был тяжелым; Сергей знал, что потом снять его будет уже не так просто. Но ведь он все просчитал – просчитал же? Гром должен был наконец-то лишиться того, что было дороже всего ему. И ради этого Сергей был готов сделать вид, будто он тоже готов рискнуть чем-то важным. - Это просто игра. Ты же поймешь это, верно? – осторожно застегнул он ошейник на крепкой шее Олега, который скрипнул зубами – но пока еще не открыл глаза. – Я умнее. Тебя я в любом случае выведу, а на остальных плевать. Хотелось хотя бы легко поцеловать его на удачу – свою, конечно же – но маска на лице определенно мешала. Сергей просто прижался щекой к щеке Олега – он этим утром побрился, кажется. Так показалось Сергею - ведь по утрам Олег иногда бывал и с щетиной, и щетина эта нравилась Разумовскому. Совсем немного. Что же, теперь выбора не было в самом деле. Разумовский больше никогда не будет одинок. Но ему хотелось бы, чтобы он не был одинок по-настоящему, ведь тогда бы его жизнь стала еще приятнее, чем он вообще мог бы себе представить.