Формула счастья

Выехав из поместья, Торуна прибавил скорости и помчался в город. Он прекрасно понял кто сидел в машине, стоявшей по ту сторону ворот. Брюнет невесело усмехнулся. "Вот и начинается финал авантюры которую я замутил почти год назад. Да ещё Гаару в неё втянул." Торуна отлично знал чем закончится разговор между двумя старыми друзьями. Учиха приехал не просто так. У него явно есть очень веские доказательства того что Узумаки жив и против них у Гаары не будет ни единого шанса. Иначе Саске не стал бы так настаивать на встрече. Но Торуна был уверен что Гаара все - таки будет держать удар столько сколько сможет. Намекадзе усмехнулся. Гири.* Это святое. Настроение было ни к черту. Решив было погонять на байке по трассе, брюнет передумал. Почему то захотелось в парк. Остановившись возле него, Торуна заглушил мотоцикл, снял шлем и перчатки. Неторопясь пошел в любимое ещё по старым временам кафе. Сел за столик на открытой террасе и заказал кофе. Невольно бросил взгляд на соседний столик и тут же себя одернул. Кого он хотел увидеть? Человек которого он встретил здесь два месяца назад сейчас был у Сабаку и уверенно вытряхивал из того правду. Помешивая ложечкой кофе брюнет пытался разобраться в себе, в своих чувствах. " Вот здесь все и началось два месяца назад. Ксо! Ну какого тенгу меня тогда сюда понесло? Ну ехал бы сразу в аэропорт! Так нет, как магнитом сюда потянуло, как в спину кто толкал! Откуда я мог знать что встречу тут Саске и тот как назло увидит мое ирудзуми? Да ещё и позовет меня по имени и я как последний кретин откликнусь? А ещё Гаару укоряю что привыкнуть не может! А сам? Но интересно, как Саске узнал что Намекадзе это Узумаки? Неужели посмотрел гонки? Вычислил по манере вождения? Но что заставило его их посмотреть? Аматерасу! Слишком много совпадений. А может это судьба, когда то связавшая, а потом разлучившая меня и Саске, снова сделала свой ход?" Глоток - другой крепкого, обжигающего крепкого и горьковатого, кофе. Его вкус и аромат успокаивал и прояснял сознание, ненавязчиво предлагая поразмышлять ещё. Здесь было тихо. Сгущались вечерние сумерки. Людей не привлекал этот уголок парка Именно поэтому они когда то и выбрали это уютное кафе, спасаясь от надоедливых фанов и папарацци. Мягко светились фонарики. Их свет привлекал огромных ночных мотыльков. Следя за их стремительным полным восторга танцем, брюнет опять погрузился в свои размышления. " Игры судьбы...Их так сложно понять. Вот эти мотыльки. Они летят на свет. Обжигаются и умирают. Значит таков был их инстинкт или их судьба? Так она пожелала? Захотела? Или она играет в такие игры только с нами, людьми? Чего она хочет от меня? Чтобы я забыл коиши? Пытался... Упиваясь допьяна обидой, причиненной им болью, его недоверием. С кровью и мукой выдирал любовь к нему из сердца. И память услужливо оставила мне только самое плохое из воспоминаний. Не смог... Этого судьба хотела от меня? Но тогда какого хрена надо было столкнуть нас здесь снова? Я видел надежду в его глазах. Видел как мои слова убивали её. И я...умирал вместе с ней. Я видел как коиши было больно от моих слов. Каким он стал...хрупким. Даже лунная кожа стала прозрачной как фарфор. Казалось прикоснись и....он разобьется. Но что я мог тогда ему сказать? Что!? Да, коиши, это я. Да, я жив. Но, прости, я не могу к тебе вернуться! Почему? Да так, пустяки, дорогой. Дело в том, что я не вынесу твоих прикосновений! Что моя память разделена на две части и все самое лучшее, все семь лет счастья заперты где - то в глубине её. Что лишь во сне подсознание воровато оглядываясь крадет у спящей памяти ключ от двери в прошлое и мерзко ухмыляясь выпускает воспоминания о них на свободу. Что лишь во сне я вновь чувствую нежность, мягкость и чувственную ласку твоих рук. А проснувшись, я не помню НИЧЕГО!!! Никаких ощущений. Почему? А я не знаю почему! Я пытался вспомнить и не мог. Я пытался ассоциировать твои прикосновения с теплом солнца, сверканием звезд, жаром огня, мягкостью пуха и нежностью лепестков цветка. И все было не то. Чего то не хватало! Может быть твоего тела, дыхания, твоих неповторимых глаз и звука твоего голоса? Я не знаю. Но едва я пытался пробиться к воспоминаниям, как вообще исчезало все. И снова перед глазами стояла и стояла одна и та же картина. Одни и те же ощущения намертво впивались в разум, мучая и отравляя меня. Они шептали и шептали мне, что так теперь будет всегда. Что твои руки теперь могут причинять мне только боль и страдания и уже никогда не прикоснутся любя. Аматерасу! Это невыносимо! Это мне нужно было сказать коиши в ту встречу? Этого хотела от меня судьба? Чтобы я причинил коиши ТАКУЮ боль? Я и так причинил ему столько страданий. Нет, я не буду играть в такие игры. Я даю себе отчет в том что у меня фобия. И я должен справиться с ней сам. Лишь только тогда я смогу вернуться к Саске. Иначе нет никакого смысла. Быть с ним рядом и мучить его? Мучиться самому? Но я и так на грани. Но сейчас мы хотя бы не рядом. Нет, пусть пока все остается как есть. Я не позволю Саске добраться до меня. Наша встреча сейчас - это конец всему." Сейчас Торуна отчаянно жалел что под рукой нет бумаги и карандашей. И он не может выплеснуть на бумагу все что чувствует, все свои мысли и размышления. Брюнет привык делать это за последний год. Рисование помогало сбросить какую - то часть груза эмоций, переполнявших его. Но этого было мало. Выброс адреналина во время гонок и недавнее увлечение дрифтом лишь на время успокаивали болезненно натянутые нервы. Но это уже становилось опасным. Как наркоман постепенно увеличивающий дозу, доходит до предела, так и Намекадзе чувствовал что его собственная игра "Жизнь - смерть" на трассах "Формулы" и дрифта может закончиться весьма плачевно и он навеки станет паладином Белой Девы. Физиологическая разрядка приносила лишь душевное опустошение и брезгливость к самому себе. Даже сладкое удовольствие, получаемое им в это время казалось грязным и носило привкус горечи. И Торуна ненавидел себя за это. Гормоны на время утихали. Но психологическое напряжение возрастало. Один справиться с ним он не мог. Торуне нужен был партнер, разделивший бы с ним всю эту кипящую лаву чувств, переживаний, эмоций и желаний. Человек, который чувствовал бы то же что и он и горевший бы с ним в пламени этой лавы, купавшийся бы в пурпурных сполохах страсти, не стыдящийся криков буйного экстаза, смелых телодвижений, откровенных ласк, рожденных истинной любовью. Ибо только истинной любви нечего стыдиться. Человек, сумеющий вовлечь его, Торуну, в мир СВОИХ фантазий, но построенных на чувствах и желаниях Намекадзе. Но для Торуны этим партнером мог быть только Учиха - младший и поэтому ни о каком посещении карюкай или мальчике по вызову не могло быть и речи. А с Саске.....Брюнет застонал и обхватил голову руками. Замкнутый круг и выхода нет. "Все, к тенгу всех! Хочу напиться. До синих слоников! И будь что будет. Пусть долбаная память и сучья фобия захлебнутся вискарем!" Допив кофе, Торуна посмотрел на часы. Самое то! Расплатившись, он ушел из кафе и направился к своему байку. Через двадцать минут, сняв шлем и по привычке отбросив черный водопад волос на спину, брюнет уже входил в клуб "Красная Луна". Итачи и Дей проводили время в обществе Пейна и Конан. Клуб был подарком Пейна его обожаемой жене на годовщину их совместной жизни. Заведение было расположено в престижном районе и сразу стало популярным. Здесь собирались все сливки общества. Известные актеры, певцы, музыканты. Бывали и люди из мира бизнеса и политики. Хватало и "золотой молодежи", прожигающей свою жизнь в поисках новых острых ощущений и проматывающих денежки богатых родителей. Молодежь зажигала внизу, на танцполе и у стойки бара. Столики тоже редко пустовали. Более солидная публика предпочитала отдельные кабинеты на втором и третьем этаже. Там тоже были свои танцпол и бар, но попасть туда можно было только по именному флайеру или карточке члена клуба. Старые друзья по университету, Итачи и Пейн никогда не разрывали своих дружеских связей, со временем переросших в традиционное гакубацу. Даже соперничество их команд в гонках не мешало ни дружбе , ни тем более совместному в некотором плане бизнесу. Вот и сейчас они спокойно обсуждали новую выставку картин Акаши Сая, решая что из выставленного стоит приобрести. - Жаль, что картины Узумаки не выставляются, - Пейн откинулся на мягкую спинку дивана и отпил из высокого бокала шампанское. - Они все в частных коллекциях, - усмехнувшись, Итачи протянул бокал Дею и взял со столика свой, - Ты что, не знал об этом? - Знал, - Нагато впился взглядом в брюнета, - Итачи, жмот, мог бы поделиться! Дей прыснул смешком. - Чем? - невинный взгляд агатовых глаз. - Картинами Лиса, - терпеливо пояснил Пейн, прекрасно зная что Итачи его разыгрывает. Но жажда заполучить хоть ОДНУ требовала своего удовлетворения. - Дорогой, вопрос не к Итачи. С этим лучше обратиться к Саске, - Конан потянулась к вазе с клубникой и взяв из неё ягодку окунула её в шампанское, - Ведь он был...ммм...близким другом Наруто? Ровные белоснежные зубки надкусили сверкающую ягодку, и розовый язычок слизнул сок с пурпурной нижней губы. - Можешь не смущаться, Конан, и называть вещи своими именами. Они были любовниками ещё со старшей школы. И вообще прожили вместе семь лет, - Итачи поставил на столик пустой бокал и перебирал золотые пряди волос Дея. Тот полулежал на диване, удобно устроив голову на коленях брюнета, изредка приподнимаясь чтобы отпить шампанского из бокала в небрежно опущеной вниз руке. - Значит, у него есть картины Лиса? - Пейн алчно блеснул глазами. - И не одна, - подтвердил Дей. - Может быть он.... - начала было Конан. Дей отрицательно покачал головой. - Дорогой.... - нежный голос прозвучал обманчиво мягко, и острый носок изящной туфельки впился Пейну под ребра. Пейн вздрогнул. Он знал свою жену лучше всех. Сейчас у его принцессы появилась цель и её ничто не остановит на пути к ней. Нагато стало жалко Саске, при мысли о том, что того ожидает если он не пожелает ДОБРОВОЛЬНО продать картину его половине. Осады Конан не выдерживал ещё никто. Он послал жалобный взгляд Учихе - старшему: "И что мне делать? Продай картину, пожалей брата!!!!". Брюнет коварно ухмыльнулся и потянулся к любовнику. - Дей прав, - Итачи легко поцеловал кончики золотых прядей, а потом и шею блонда. Дей мурлыкнул, - Саске не расстанется ни с одной из них. Нужно чтобы случилось что-то уж совсем из ряда вон выходящее, чтобы мой отото продал хотя бы одно полотно кому-нибудь. Даже ТАКОЙ женщине как ты, несравненная Конан. И не пытайся проткнуть Пейна туфелькой. Поверь, он ничем не сможет тебе помочь. Женщина, опершись спиной на высокий подлокотник дивана и вытянув стройные ноги на коленях мужа, пригубила шампанское и тихонько хмыкнула, всем своим видом показывая: "Ну, это мы еще посмотрим!" Но ни Итачи, ни Пейн, ни Дейдара и уж тем более Конан и представить себе не могли что этот самый случай уже назревал в её собственном клубе, внизу, у стойки бара. *понятие морального долга.