Их свет

Некогда остановиться, некогда подумать и ужаснуться. Сломя голову нестись от колючих шипов и падать в отравленную воду, очистить сердце древа Гинзо и из последних сил спастись от потопа только затем, чтобы после Куро сбросила его с обрыва, бежать от ее когтей, чтобы оказаться среди толпы других врагов - а как иначе? Он последняя надежда умирающего Нибеля, воскрешенный для того, чтобы ей стать, маленький дух. Это все, что у него есть: знание, что он воплощение чужой надежды и что нельзя всех подвести. Он смутно помнит счастье, солнце, тепло и ясно - голод, холод и одинокую тихую смерть. Сейчас с ним хотя бы Сейн, который будет рядом до самого конца, каким бы тот ни был - потому что у Сейна тоже всего-то выбора: идти вперед и, быть может, угаснуть навсегда, или просто лечь и умереть сразу. Они оба совсем крохотные, совсем слабые, и Ори очень страшно от того, что кроме них некому пройти этот путь. Но они не всегда будут слабыми. Есть способы стать сильнее. "Ило был самым стойким из духов, самым могущественным". "Нир летела по воздуху, парила в небе. Ее мир не знал границ, пока лес не ослеп". Ори не может отделаться от чувства, что грабит ушедших, стирает память о них, крадет их свет и присваивает таланты. Не ему было назначено, едва касаясь ветвей, взмывать в небо, почти как птица, не он должен был научиться карабкаться по отвесным стенам и отражать вражеские удары. Это все чужое, стянутое маленьким воришкой. Но не это худшее. Его осеняет: кое-кто из них, мертвых, не случайно навеки остался здесь. Они, волей случая пережившие ту ужасную ночь, тоже шли этим путем, но для них он закончился раньше, чем для Ори. Им не повезло. Они заблудились, отчаялись, встретили непобедимого врага, шипы и когти пропороли их плоть, их кровь ушла в землю, дав рост корням древа, обнявшего их свет колыбелью ветвей. "Их свет вернется ко мне". Они все мертвы, он последний. Ему можно мародерствовать и осквернять чужие могилы. Он ничего не говорит Сейну и ни в чем того не винит. Сейн слишком древний, мудрый и печальный, чтобы можно было на него злиться. Ори задыхается и тонет в воде, его рвут зубы и когти порождений тьмы, вызванной отсутствием света, он падает на острые колья, его жгут непонятные и оттого опасные механизмы Гумон. Куда бы он ни шел, все встречное стремится уничтожить его. Но он вновь и вновь ускользает от смерти. Обожженный, весь в копоти и гари, он добирается до горы Хору. Она молчаливая, эта гора. И огромная. Ори чувствует свою ничтожность как никогда остро. Но ведь у них, таких маленьких и слабых, все получилось с ветром и водой! И все равно от горы, объятой дымом, пышущей жаром, обещающей новую боль и страх, хочется бежать. Ори вдруг чувствует, что на нем нет живого места. И что это не имеет значения. Последний шаг: вставить в паз Солнечный камень. - Если мы войдем сюда, то уже можем не вернуться... - голос Сейна дрожит. Сейн просил невозможного, Сейн просил совершить чудо, но только теперь это понял. А Ори понял другое. - Это я виноват. Я потерялся во время бури и не вернулся, из‐за меня Церемонию света провели в неположенное время и Куро не успела увести птенцов в безопасное место... Не дожидаясь ответа, Ори быстро шагает в открывшийся проход, боясь, что если задержится хоть на секунду, то уже не найдет в себе решимости идти. Дальше он обрывками помнит только ожоги, раскаленную землю и лаву. Гора дышит огнем и пеплом, гора готова выплеснуть жар в любой момент, приходится спешить. В миг триумфа, когда кажется, что все закончилось - ведь правда, закончилось, все три элемента восстановлены, радость снова сменяется ужасом. Сквозь ярость огня, пожирающего лес, наперегонки с безумной Куро, Ори несется, сам не зная куда. Краем глаза видит летящего рядом Сейна. Куро нужны оба. Сердце выпрыгивает из груди, перед носом ломаются и падают горящие ветки, полным дыма воздухом трудно дышать. Волна жара отбрасывает его, он летит с обрыва. Приходит в себя, слыша, как отчаянно зовет его Сейн. Поднимается. Отсюда видно древо Духов. Осталось всего ничего, еще немного, и все закончится... Скрежещут когти, смыкаясь так близко, что он почти чувствует их остроту. И ему не удается ускользнуть - его настигают, стискивают, грозя раздавить, и с высоты швыряют на землю. Оглушенный ударом, он не может даже пошевелиться и ждет смерти. Но вместо нее его согревает знакомое тепло, и знакомые руки подхватывают его, прижимая к знакомой груди. Уткнувшись носом в пахнущую гарью шерсть, Ори зажмуривается так крепко, как только может, и тьма, от которой он так долго ускользал, смыкает вокруг холодные объятия. Удивительное дело, ему удается проснуться. Над головой - знакомый до последней трещинки потолок пещеры, тело утопает в мягкой подстилке, и кажется, что ничего не было. Оскверненное сердце древа Гинзо, замерзшие Гумон в руинах Форлорна, пылающий ад горы Хору, усталый голос Сейна, ярость Куро - все осталось за пленочно тонкой гранью, отделяющей сон от яви. Гумо неуверенно улыбается ему, словно сомневается в своем праве быть здесь и боится, что его прогонят. Ори улыбается ему в ответ и пытается встать, но подводят слабые еще лапы. Гумо молча подхватывает его и выходит из пещеры на залитый солнцем луг. Вдали раскинуло ветви древо Духов, и Ори чувствует: ему туда. Так должно было быть. Так станет. Но не сейчас - сейчас подошедшая Нару берет его на руки. Нару, пожертвовавшая ради него жизнью. Нару, последовавшая за ним в ад. Нару, сумевшая погасить пламя ярости Куро, в котором едва не погиб Нибель. Нару, которая любит его слепо и верно. Везло ли так хоть кому-нибудь из его сородичей, из родственных чувств знавших лишь братство и сестринство, приходивших из света и уходивших в свет: обрести мать? Вряд ли. Это нарушение естественного хода вещей. Так быть не должно. Нару виновата: она не могла не знать, кого приютила в своем доме. Не могла не знать, что его нужно вернуть к Древу как можно скорее. Но, видно, ей было слишком одиноко. Она запустила цепочку роковых событий в ту ночь, когда решила оставить Ори себе. Только сделала это не со зла. Он никогда не сможет ее ни в чем обвинить и другим тоже не позволит. *** Он не стер память о предках - он сохранил ее в своем сердце. "Их свет вернется ко мне". Вместе со светом Ори. Сидя под сенью Древа, он наблюдает, как рождаются новые духи. Он старший из них. Он положил конец эпохе распада, с него началась новая эра. Теперь его долг - защищать и оберегать младших. Детство кончилось: он повзрослел, пока метался от смерти к смерти по отравленному тьмой слепому Нибелю, и потому не вернется к приемной матери. Он любит Нару и будет ее навещать, но его дом уже не рядом с ней. У Нару птенец Куро, о них обоих будет заботиться Гумо. Не о чем беспокоиться. Ошибка исправлена, потерянное дитя вернулось к своему народу. Сейн и древо снова едины. Лесу ничего не угрожает. Искры касаются травы, вспыхивают крохотными солнцами и превращаются в новых братьев и сестер. Разгорается свет, который носили в себе тысячи ныне ушедших. Их больше нет, но их свет все так же ярок, и есть кому помнить о них. Жизнь изменяется, но все еще остается жизнью. Ори смотрит на Древо духов и знает, что в его сердце Сейн думает о том же.