Чернокнижники

Был полдень. На дороге, ведущей из прекраснейшего хрустального леса, где непрестанно звучали переливчатые звоны матовых лазурных кристаллов в виде деревьев, впервые, за много лет наметилось оживление. Все хотели увидеть новинку этого сезона - Король Лич собственной персоной, Цитадель ледяной короны с горячей королевой сан'лейн, турнир с конями и подарками! По крайней мере так позднее напишут гоблины-летописцы. Сейчас же сюда съезжались представители всех рас Азерота с одной нехитрой целью - наказать короля-предателя и положить конец Плети. По дороге следовала необычная для этих мест парочка. Здесь, на тропе к оплоту серебряного авангарда, больше привыкли видеть рыцарей в толстенных доспехах, крикунов, обвешанных рюшечками или разношёрстных "солдат неудачи", которых чудом сманил запах золота короля или вождя. Но нет - они были не такие. Они были незаметны, и этим выделялись куда больше чем любой громила-орк с парой громадных топоров. При их приближении редкая в этом проклятом месте весёлая гурьба прекращалась, а самые задиристые орки тихо пережидали. Их, чернокнижников, нигде особо не любили, ни в орде, ни в альянсе. Они были необходимым злом, как, впрочем, и рыцари смерти. Но озлобленная полунежить всё же строго подчинялись своим внутренним гнилым кодексам, абсурдным квазипаладинским предписаниям, они сохраняли иерархию, доставшуюся им с тех времён, когда папа-лич заделал целый Акерус себе подобных во главе с Дарионом "Я люблю папу паладина" Могрейном. А вот чернокнижники были сами по себе. Естественно, были тайные общества. Был некий "официальный совет". Все чернокнижники, будь то орки, эльфы, отрекшиеся или тролли подчинялись вождю…на словах. Тем не менее, им никто напрямую не приказывал. А если и пытался, то в скором времени он, к примеру, крайне неудачно падал. С кровати. На свой собственный клинок, который сам же и задевал. Проклятья такого рода маги отследить не могли, да и не горели желанием связываться с бывшими коллегами. Впрочем, на поле боя они творили чудеса. Хрупкие эльфы призывали огонь и серу, смешивая вражеских храбрецов с грязью, кровью и пеплом, задумчивые тролли весело зыркнув вызывали в самых стойких панический ужас, покосившиеся мертвяки во имя своей госпожи знакомили особо настырных со всеми оттенками боли и страдания, а презираемые сородичами орки-чернокнижники запросто могли отрастить рога, начать кидаться тьмой и плеваться скверной. Кроме того, все они призывали демонов, чем доводили всяких святош из ордена серебряной длани до белого каления. Многие чернокнижники были малость не в себе, а некоторые уже давно и прочно поехали с катушек: магия скверны - это далеко не песенки свету о том, как замечательно было бы жить в мире среди овечек и пони. Почти все тёмные маги плели интриги. В этом они были далеко не самыми лучшими игроками, им мешала вспыльчивость и нетерпеливость, но слава предателей и интриганов уже прочно закрепилась за ними. В общем, были у чернокнижников причины скрывать свою личину и всячески маскироваться, стрела благодарного ордынца не увидевшего в нужный момент разницы между "своим" и "чужим" тёмным магом была не менее смертоносна, но защитится от неё было гораздо сложнее. Правда, в этот раз парочка, проскакавшая в образе двух охотников от самой Борейской тундры без приключений, ошиблась с тактикой. Среди разношёрстной толпы "Свергателей короля -предателя" они оказались на виду. Хмурые взгляды щекотали нервы. Обстановка становилась всё напряжённее. - Мне не нравится, как они на нас смотрят, сладкий, - низким грудным голосом оповестил своего спутника тот, что шёл позади. Он был среднего роста, но очень худой. Серый утеплённый плащ, капюшон, скрывающий лицо, тёмная кожаная броня с перчатками и тяжёлыми сапогами. Кинжал на ремне, рядом с двумя перекинутыми через плечи сумками. Если смотреть издалека и не станешь разбираться. Просто охотник несёт добычу в лагерь. Вот только вблизи ошибиться тому, кто хоть раз выдел нежить, было невозможно: кожаный панцирь неестественно проминался в области живота, движения были рваными, немного "трясущимися", а из прорези на капюшоне, которая была отведена под глаза светились два тусклых жёлтых огонька и была видна серая кожа мертвеца. - Может нам стоит отклонится от курса? - продолжилось вкрадчивое шипение. - Вон тот ханурик очень недобро за свою книгу держится. Ох, чую, быть беде! Когда-то это была девушка из Кирин-Тора, одна из многочисленных учениц престарелого магистра. Когда Артас повёл армию живых мертвецов на Даларан, она сражалась так яростно, как только могла, но это было подобно атаке стаи саранчи лопатой. В ходе битвы её отряд зажали в переулке, а когда силы оставили боевых магов, её учитель обрушил на себя и атакующих упырей арку. Она чудом выжила под обломками и после резни в Даларане отправилась на север, зная в душе, что ничего уже там не найдёт. За пару километров до родительского дома, патруль Плети обнаружил её, спящую в пыльных кустах у заброшенной фермы. Тогда и окончилась её прошлая жизнь. Последнее, что она запомнила- злорадную ухмылку их деревенского священника и рясу культа проклятых. С тех пор она не любила жрецов. Сильнее всего остального, что обычно попалось ей на глаза и успешно проклиналось. - Не волнуйся. Это повар, самое большое, что он сможет - это насыпать тебе в глаза перца, если твой тухлый зад окажется достаточно неповоротливым, чтобы позволить ему это! - ответил тот из двоих, что шёл первым. - Будь тише, они не посмеют нападать на нас первыми, мы приглашены местной большой шишкой с большим мечом. - Бла, бла, бла, плевать они хотели на старика-паладина. Битва с "королём огромного ледяного ничего" ещё не скоро, а осада большей части континента уже завершилась. Эти люди ещё не видели настоящей войны, в их головах лишь героические бредни. Не ровен час кто-то из них захочет здесь и сейчас совершить один маленький самосуд над "мерзостными отродиями, противными свету" - разразилась тирадой чернокнижница. Тем временем они прошли уже большую часть пути. Стальные облака, напоминающие близлежащие скалы недобро вздрагивали от раскатов грома. И вот, сначала якобы робко, затем всё сильнее и сильнее, пошёл снег. Возможно, именно он и спас двух незадачливых чернокнижников от излишнего радушия. Владельцы фургонов нырнули под натянутые крыши, те, кто был с повозками, поспешили накрыть припасы, остальные просто закутались посильнее кто во что мог. Путники поспешили свернуть с дороги и разбить лагерь. Совсем рядом они обнаружили ровную площадку. - Мы переждём снегопад здесь! - прокричал мертвячке её спутник, устанавливая палатку -Ты дежуришь первой, когда захочешь спать - разбуди. - Очень, очень смешно, остроухий! - бесцветным голосом ответила чернокнижница. - Смотри не усни…вечным сном. Она запахнула полог снаружи и присела на кучу из сумок. Мертвецам не страшен холод. Они не хотят есть или пить и могут часами находиться в одном положении. Кроме того, их было очень сложно убить или подчинить себе: воля отрёкшихся была непоколебима. Терпение и дисциплина часто говорят "старые" отрёкшиеся новичкам. Эти два слова стали неофициальным девизом их противоестественного сообщества. Правда, было ещё кое-что. Сильвана. Бывшая эльфийка, ныне королева баньши, она была одновременно ослепительна прекрасна, и нестерпимо ужасна. Перед взглядом её мёртвых красных глаз сердца свирепых орков, повидавших ужасы за гранью воображения, каменели от страха. Подданные боготворили свою королеву, поэтому недавний "инцидент" с чумой плети, списанный на предательство верховного аптекаря выглядел весьма…тревожно, даже с учётом Вариматаса, демона-подручного Сильваны, якобы стоявшего за всем. Недаром, ох недаром ордынские атташе пристально наблюдают за каждым движением эльфийских ушек баньши! Прошло несколько часов непрерывного ожидания. Из палатки доносилось тихое посапывание её компаньона. - Эльфийская неженка. - обиженно надула то, что у неё осталось от губ, отрёкшаяся. - Однако же вечер. Пора в путь! Ей пришлось потратить всего пол минуты, чтобы заставить эльфа крови с криком ужаса вскочить и кинуться собирать палатку. Что поделать, если раньше симпатичные маги - ученики в Кирин-Торе готовы были кинуть у её ног всё, что имели, в надежде получить столь желанный поцелуй, то теперь они готовы сделать всё то же, и даже больше, только бы не целоваться с липкой, скользкой, дурнопахнущей и кое-где лишившейся кожи чернокнижницей. А теперь оказалось, что это ещё и отличный способ разбудить соню-эльфа. Снегопад утих. Вечер, зажигающий первые звезды на темно-синем покрывале, укутывал Ледяную Корону в толстое сонное одеяло, заглушая завывающий ветер и даря обманчивое ощущение спокойствия. Тем временем чернокнижники продолжили свой путь. После недавнего снегопада на ней не осталось желающих попасть в оплот авангарда: те, кто был в пути уже достигли крепости и сейчас, наверное, пересказывали свежие тыловые байки своим друзьям с фронта или грелись у костров, а те, кто замешкался, вернулись в Лес хрустальной песни. Вокруг лежали лишь сверкающая в свете звёзд перины сугробов, уже очищенная резким порывистым ветром холодная каменная дорога да жердины с потухшими факелами, отмечающие верный путь. - Как думаешь, какой тёплый приём приготовил для нас Король Лич? - поправляя плащ, спросил у своей спутницы Эльф. - Сильно сомневаюсь, что у него в мрачной саронитовой цитадели тебя ожидают сдобные эльфийские рулеты, с сахарной посыпкой и ананасовый пунш, - съязвила мертвячка. - Если верить слухам, как мы обычно предпочитаем, то в этой ледяной пустоши мы встретим всю армию плети - от валькир и личей до врайкулов и мясных великанов. - Иначе бы нас не позвали. - пожал плечами колдун, перекинул поудобнее рюкзак и оглянулся. - Мы почти на месте, кстати, какие немытые отбросы доставляют наши вещи на сей раз? - У тебя с этим проблемы, мой дорогой аппетитный медвежий стейк? Мне казалось Игнац и Кренк замечательно справились в прошлый раз. - проворковала в силу возможностей дырявого рта Отрекшаяся. Эльфа передёрнуло от отвращения. Они были старыми приятелями, но всё таки с некоторыми особенностям дружбы с поддаными Сильваны нельзя было смириться. Симона Грир обладала странным нездоровым чувством юмора, несвойственным большинству живых мертвецов, так что её поцелуй в палатке, хоть и был омерзительным, не стал большой неожиданностью. Пугающая привычка называть собеседника различными блюдами так же использовалась чернокнижницей, чтобы добавить немного игривости в разговор. Впрочем, те, кому хватило ума вывести её из душевного покоя очень быстро, но слишком поздно для них самих, осознавали, что в каждой шутке есть лишь доля шутки… - Вонючий бродяга и мелкий пронырливый гоблин не слишком удачный выбор для курьеров. В прошлый раз они перепутали все мои скляночки, а часть важнейших гримуаров заляпали кусками буреветчины! Не говоря уже о том, что моя замечательная роба помялась в пути! - кипел маг, шевеля длинными острыми ушами. - По крайней мере всё было в целости, когда мы добрались до Молота Агмара, - неуверенно предположила чернокнижница, чем заставила своего коллегу ещё больше покраснеть и, издав короткий нечленораздельный рык, продолжить путь в безмолвном гневе. Гнева у него хватило ненадолго. Чернокнижник быстро успокоился и внутренне уже готовился к новым травмам своего багажа и предстоящей проверке эльфийской невозмутимости на прочность, но вскоре и про это забыл, отдавшись наблюдению за прекрасной монументальной картиной ночного нордскольского неба. Здесь оно было совершенно чуждым, резким, суровым. Как будто Король Лич в своей всепоглощающей ненависти добрался даже до туда, превратив воздушные границы своих владений в ещё один бастион Плети. На родине син'дорей, в солнечном Кель Таласе, ночное небо было совершенно другим. Бесчисленные тысячи звёзд ярких и задумчивая грустная луна, редко когда скрываемые облаками, мягко освещали пейзажи беспечно спящих лесов и лугов, с блеском отражались на гладких крышах величественных ажурных городов и деревень, рисовали немыслимые по своей красоте картины на поверхности прозрачных и тёплых прибрежных вод. Это великолепие лишало сна лучших из когда либо существовавших творцов, ненавязчиво проникая сквозь эфемерные шторы на окнах, и подкидывало всё новые загадки учёным в обсерваториях и планетариях. Однажды тот, кто сейчас без всякого сожаления смотрит на смерть и разрушения, и без тени сомнения водит дружбу с мертвячкой, тоже любил небо Кель Таласа. Его, как и многих его друзей, более всего заботила красота, которую он старался запечатлеть во всём, что видел, будь это новый роскошный портрет, магический узор на полах робы или изящное оскорбление, отосланное напыщенному людскому послу. Почти каждую ночь он проводил в кругу семьи на широком балконе своего дома в Луносвете и наблюдал, как вечная круговерть звёзд делает один шаг за другим. Теперь наблюдение за звёздами вызывало в нём лишь чувство горечи, да воскрешало к жизни те воспоминания, которые он хотел похоронить глубоко внутри. Эльф потряс головой, чтобы изгнать неприятные мысли. За очередным поворотом показался оплот Серебряного Авангарда в этих землях. По слухам это была не крепость, а скорее обычный палаточный лагерь, обнесённый крепостными стенами. У ворот стояла внушительная стража в полном боевом облачении, а по стенам ходили караульные. Все были какие-то нервные: стрелки без лишних вопросов взяли из на прицел. Когда они приблизились на расстояние однозначного поражения пулями, старший из караульных выступил вперёд. - Кто вы такие и что делаете ночью на дороге? - Это был человек - мужчина. Из под толстого стального шлема, покрашенного в синий, было видно, как он выдыхает облачка пара. А ещё он был заметно взволнован: держал дрожащую руку на рукояти меча, готовый при малейшей опасности обороняться до последнего. Здраво рассудив, что стражник может не совладать с собой, если увидит нежить, переговоры решил вести её спутник. - Мы прибыли сюда по личному приглашению лорда Фордринга. - медленно и отчётливо, стараясь не делать резких движений сказал стражнику Эльф и передал скреплённый печатью с гербом свиток-приглашение. Стражник недоверчиво взял его и осторожно развернул, изучая содержимое. После пары минут он свернул свиток и пробурчав:"Идите со мной" пошёл за ворота. Там он передал свиток сидящим у костра солдатам и приказал сопроводить гостей к верховному лорду Фордрингу в ставку командования.