Неправильно

Он любил свою Джульетту так сильно, что, казалось, или сердце разорвется от ревности и затуманивающей разум ненависти к этому щенку Монтекки, или Тибальт просто задохнется от любви и нежности в своей эйфории. Казалось, в его памяти запечатлено было каждое движение, каждый вздох его июльского цветочка. Обиды, игры, слёзы, счастливые улыбки. Невыносимо было смотреть, как она растёт и расцветает, так близко, но так далеко. Жить и осознавать, что никогда, никогда он не сможет сказать о своей любви. А тут ещё и Монтекки! Неужели она сама не понимает, что это оскверняет её честь, честь её семьи, и… его честь, конечно? Хотя, нашёл, кого обвинять в безрассудстве. Ещё в пятнадцать он потерял голову, бесполезно, глупо и навсегда. Всё это было неправильно. Изо всей силы он хлопнул дверью, повернулся и увидел перед собой Джульетту. Она неловко мяла в руках дорогую юбку и смущенно улыбалась, видимо, ждала его тут давно. — Ты что-то хотела? — Тибальт тоже попытался улыбнуться, раздраженно убрал со лба надоедливую отросшую прядь. — Да, поговорить, — голос её был тихим, будто осипшим. Тибальт открыл дверь, приглашая девушку внутрь. Она вошла, присела на краешек кровати. — Помнишь, как я пряталась у тебя здесь, когда меня искали? Ты потом сильно ругался и просил больше так не делать, чтобы родители не волновались, — с неожиданной тоской произнесла она. Тибальт только сдержанно кивнул. — Я… я хотела поговорить с тобой. Признаться тебе. Я люблю Ромео. Тибальт несколько мгновений стоял, отвернувшись к окну, а потом произнёс застывшим голосом: — Я знаю. Видел. «Видел». Ха! Он видел эту картину каждый день, каждую ночь, она бесконечно стояла у него перед глазами, обрастая всё новыми и новыми подробностями. Тибальту казалось, что вся Верона слышит по ночам его вой, полный ненависти, ревности и отчаянья. Всю жизнь ему твердили о подлости, жестокости и вероломности Монтекки, а теперь он сам убедился в правдивости этих слов. Сам не зная, зачем, он добавил: — И я убью его. Ты знаешь, я на это способен, — да, он действительно готов был его убить. И убьёт. Джульетта смертельно побледнела, из горла её вырвался сдавленный крик. Она никогда не сомневалась в способностях кузена убивать.  — Но ты же не сделаешь этого? Мы хотим обвенчаться, всё будет по закону, отец Лоренцо уже согласен обвенчать нас, ты должен понять, ты же мой брат! — в этих её словах отразилось всё, что мучило Тибальта: «по закону», «брат». — Нет, — в его голосе прозвучала холодная решимость. Тибальт резко повернулся и зашагал прочь, давая Джульетте понять, что разговор окончен. И так он слишком много наговорил здесь. Никогда не стоит сильно распространяться о своих планах на день. — Тибальт! Не надо, умоляю! — голос ее сорвался на визг. Впервые. — Пожалуйста. Я умоляю. Я больше никогда не произнесу имени Ромео. Но даже не вспоминай о Монтекки, я знаю, твои угрозы не пустые слова, — голос, обретший только властную силу, стал тихим и утомлённым. — Прошу, не надо. Только сделай ещё так, чтобы я не вышла за Париса. Лучше смерть. Вот так. Неправильная сделка. — Хорошо, — только и сказал он. — Я сделаю всё, что смогу. Она благодарно вздохнула. От этого вздоха Тибальту стало грустно. Вот кем она его считает. Безжалостным убийцей, которого волнуют только сделки. Может, это и к лучшему. Всё равно он никогда не сможет сказать, как сильно любит её. Потому что будет неправильно. *** Прошло несколько дней. Встреч с Джульеттой он избегал, всё думал, что делать. Зарубить Париса — не вариант. Поговорить с ним по-хорошему? Тоже не вариант. Парис не поймёт, Тибальт не объяснит. А дядя? Дядя его терпеть не может и слова о том, что Джульетта не хочет за Париса, его не заденут. Остаётся только один вариант — ложь. Самая банальная. Тибальт остановился около двери графа Капулетти. Там он сам разберётся. Юноша постучал и вошёл, не дожидаясь ответа. — Я… Граф Капулетти зло посмотрел на него, а тётя негромко, неправильно сказала: — Парис умер. Джульетта сидела здесь же, печальная, с синими кругами под глазами, которые ярко выделялись на бледной коже. На неё страшно было смотреть. Разлука с Ромео, смерть Париса… Тибальт почувствовал себя последней тварью. Эгоист бессовестный, вот кто он. Да, и это так он желал Джульетте добра. Всегда, один раз захочешь добра для себя, так сразу это оборачивается катастрофой. Он обещал себе, что его Джульетта никогда не будет плакать, а сам предпочитает лелеять свои желания и своё спокойствие. В порыве злости он стукнул ладонью о стол, развернулся и вышел. Джульетта пошла за ним, он это чувствовал. Около двери в её комнату Тибальт резко развернулся. — Я не трогал Париса. Условия поменялись, я передумал. Иди, Ромео тебя уже заждался. Джульетта попыталась дотронуться до его лица, но он перехватил руку девушки и больно сжал её. Не хватало ещё вызывать жалость к себе. Не нужно ему ничего. — Спасибо, — только и сказала она. Она ещё и благодарит! Чёрт, как же она любит этого Монтекки. Тибальт, не заметив, сжал её запястье ещё сильнее. Робкое «ай» вернуло его к реальности. Он отпустил её руку. Джульетта поднялась на цыпочки и, легко поцеловав его в щёку, поспешила на площадь, к Ромео. Никогда ещё поцелуй не вызывал в Тибальте таких чувств. Он был оскорбительно-дружеским для влюблённого, но было в нём что-то потаённое, не простая благодарность, что-то личное. Тибальту хотелось бы так думать. — Поздравляю тебя, злодей всё-таки способен на благородные поступки, — негромко, обращаясь сам к себе, сказал юноша и побрёл. Он больше ничего не хотел. Из-за него самого вернулись страдания от ревности, которые не залить вином. Проклятое родство. Проклятые законы. Проклятое вино. Кузен, кузина, какая тонкая ирония. Неправильная история неправильной любви. *** Джульетта встретила возлюбленного на площади и не смогла ничего сказать ему, ничего, кроме «Здравствуй». Ромео не смог ничего ответить. Они только отводили глаза и молчали, стыдясь своих быстро остывших чувств. — Так получилось, — вздохнул Ромео. — Если тебе что-то понадобится, можешь обратиться ко мне. Жаль, что ничего не получилось. А какая могла быть трагичная история. «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте». До свидания. — До свидания. Ещё увидимся. Они расстались без излишней сентиментальности. Их пути уже разошлись. Джульетта поспешила к Тибальту, спотыкаясь на ступеньках. Она сама не знала, стоит ли ей это делать. Не надоела ли она ему со своими извечными проблемами и переживаниями. Но её тянуло к брату. Ей хотелось делить с ним все свои переживания, всю свою жизнь. С её дорогим… Тибальтом. Он сидел на том же краешке кровати, у его ног стоял кувшин с вином, которого юноша даже не попробовал. Джульетта убрала со лба светлую прядь и неловко улыбнулась. — Знаешь… — Тибальт поднял глаза, в которых блестела жгучая, почти звериная тоска. Джульетта отступила на шаг. Может, она поступает неправильно? Ему сейчас так плохо, а она пристаёт со своими глупостями. — Знаешь… Он прервал её взмахом руки. — Не говори ничего сейчас. Просто знай, что я люблю тебя. Очень сильно. И для меня ты не сможешь стать просто сестрой. Джульетта улыбнулась, почувствовала, как глаза застилает мутная пелена, которая часто сопровождает счастье. Теперь всё было правильно.