На осколках звездопада?..

Галина Григорьевна Хрусталева, дама почтенного возраста, заведующая отделением компьютерной диагностики, внимательно рассматривала своих интернов. Невысокая блондинка с тонким ободком обручалки на правом безымянном, помнится, о ней «Я лечу» говорил – вечная староста, московский мажор, сынок новенькой начмеда и пасынок Рыкова, и кучерявая симпатичная племянница Цукермана. В углу стоял тихий паренек в белоснежном накрахмаленном халате. - Светлова, ты – старшая в этой группе недоучек, - жестко бросила врач, - тебя недоучил Варшавский, а это значит, что ты можешь чуть больше других. Рябинина, кто у тебя вел общую терапию в Рязани? - Профессор Малькова, - тихо ответила Мирра. - Нормально, значит, сумеешь отличить аппендицит от насморка, - Хрусталева усмехнулась. – Романов, сразу хочу предупредить, мама в начальстве – это не достоинство, а недостаток, - ткнув Гену пальцем в грудь, Галина Григорьевна продолжила, - насколько я знаю, на практике ты месяц поучился у Рыкова, значит, мне не придется с тобой возиться. Я не собираюсь миндальничать, юмор у меня медицинский, так что привыкайте. А теперь вы, юноша бледный со взором горящим, - Хрусталева кивнула интерну, стоящему в углу. - Интерн Андрей Павленко, закончил местный медин три года назад, интернатуру при мединовской больнице не закончил, всего полгода пробыл интерном, ушел в армию, отслужил по контракту, а теперь вернулся в интернатуру, - парень говорил тихо, но уверенно. - Где служил? – Хрусталева удивленно приподняла брови. - Кавказ, - Андрей смутился, - больше говорить не могу. - Ясно, диагностировал руками? – Галина Григорьевна прищурилась. - Чем приходилось, - усмехнулся Павленко. – Там условия были приближенные к критическим. - Подведем итог, - Хрусталева села за стол. – Имеем двух умеющих работать с опытом и двух сопливых недоврачей. Печально, ибо кроме меня в этом отделении всего один врач, доктор Пулкова Марья Петровна. Ладно, научим. - А когда мы ознакомимся с оборудованием? – Романов усмехнулся. - Когда научишься пальпировать пациентов, - бросила Хрусталева. – Оборудование – это вспомогательное, а врач – это врач. Что ты будешь делать, если свет выключат? Бегать искать у моря погоды? - Если нет света, надо отвезти пациента в терапию, - «пошутил» Романов, - там Рыков сразу диагноз поставит. - Очень смешно, мажор, - Хрусталева нахмурилась. – Мы работаем со всеми отделениями, и с неврологией, и с хирургией, и с нейрохирургией, и с терапией, и со всеми остальными. Ясно? - Ясно, - отчеканила Светлова, - И не дай вам Бог, - Инна вздохнула, - заиметь проблемы с «Я лечу», сожрет – не подавится. - И не вздумайте смеяться, - хмыкнула Хрусталева, - это будет покруче Рыкова, мажор, а для вас медицина закроется навсегда. Пока Хрусталева знакомилась со своими интернами, в терапии бушевал новый завотделением. Старшая сестра отделения, посмеиваясь, наблюдала за разгорающимися страстями. Такого веселья в отделении никогда не было. Терапия располагалась на четвертом этаже вместе с отделением неврологии, обычно здесь было тихо и мирно, а от буйного отделения хирургов-нейрохирургов их отделяла вотчина Варшавского - старшего. И тут на тебе – свой сериал завелся! - Рита Павловна, - невысокий полненький доктор Ольховский из неврологии подошел к посту, - скажите, это теперь у нас будет свой сериал? - О да! Я регулярно раньше ездила в Москву на курсы повышения квалификации, - Рита улыбнулась, - так вот курсы проходили в больнице, где работал доктор Рыков. Отличный врач, но немного импульсивный. Попали ребятки. - Ох, Ритуля, - подмигнул сестре Ольховский, - я всегда ревновал тебя к Москве. - Да? – удивилась Титова. – Это вы серьезно, Лев Александрович? - Серьезно, - в карман Риты опустился небольшой сверточек. – Можно вас пригласить в ресторан? - Лев Александрович! – Титова расплылась в улыбке. - Значит, в шесть я вас жду, Риточка, - Ольховский, что-то тихо напевая, ушел в сторону неврологии. Рита прислушалась к возмущениям нового заведующего, предвкушая продолжение утреннего погрома в терапии. А ведь все началось так мирно! Рыков просто пришел, собрал коллектив на планерку и сообщил о том, что теперь в терапии отменяются праздные прогулки по коридорам, болтовня в ординаторской и перекуры на балконах, а еще за каждое нарушение дружный дамский коллектив будет дружно дежурить ночами. А когда милые дамы-терапевты впали в ступор, Рыков рассмеялся и отправился за интернами. Когда Рыков ушел, врачи терапии тут же подтвердили, что их коллектив дружный – дамы дружно переругались. Рита посмеялась и отправилась следом за заведующим, а когда услышала, как Алексей Сергеевич отреагировал на интернов, быстро вернулась в отделение, слегка погоняла подчиненных до возвращения заведующего и теперь наслаждалась «театром одного актера». - Эка вы устроились, господа интерны! – голос Рыкова летел по терапии. – Неужели вы решили, что у меня в терапии курорт? Эй ты, розовощекий недодоктор, ноги в руки и бегом в палату, я тебе больного дал еще минуту назад! - Попрошу меня не оскорблять, - Марк недовольно скривился. - Ты чего там промычал, питекантроп юный? – Рыков подлетел к Юргенсу и ткнул его пальцем в грудь. – Запомни, чудо пухлое, здесь ты никто, прежде чем что-то хотеть по отношению к себе, надо это заслужить, - Алексей Сергеевич усмехнулся, - а ты пока что-то еще даже не эволюционировал до медбрата, на уровне санитара застрял беспробудно! - Да как вы смеете… - попытался возмутиться Марк, но был прерван новым действующим лицом. - О как! Куча тупой белой биомассы претендующей на звание врачей? – в терапию заглянул «Я лечу». Пожав руку коллеге, Варшавский оглядел пополнение терапии. – Этих я не знаю, не учил. - Оно и видно, что залетные, - Рыков гадливо улыбнулся. – Вон в неврологии интерны пашут, как проклятые, им даже не надо говорить, что делать, сами знают. Ольховский даже мою старшую сестру обхаживать успевает, пока детки вкалывают. А у меня тут просто дурдом, а не терапия. Мало того, что тетки грызутся, как гадюки в серпентарии, так еще и наградил главный подопечными! - И чем тебе мой главный родич не угодил, - Варшавский не скрывал веселья. - А вот, чудо пухлощекое с задатками мажора-аристократа, да юная балда без царя в голове, решившая, что она врач! – Рыков обернулся к Ларисе. – Я тебе еще при поступлении говорил, медицина – это профессия для мужчин! - А как же женщины – врачи? – Лариса не собиралась отступать? - А это недоразумения, за очень редким исключением! – Рыков не отступал от своего мнения. - У меня и бабушка, и мать врачи, они даже степени ученые имеют! – возмутился Марк. - Молчи, пупс говорящий! – Рыков посмотрел на интерна. – Твоя бабушка не пришла ко мне в интернатуру, она тебя сюда всунула, теперь я тебя и буду воспитывать. – Алексей поглубже вдохнул. – А ты, самоуверенная кукла, готовься. Отсюда у тебя две дороги: либо ты уберешься домой, либо станешь кем-то отдаленно напоминающим врача! Ясно? - Ясно, - Лариса сжала кулаки, - я стану врачом! - Ну точно, как моя Сказка! – Юра рассмеялся. – Только Вика на меня стулом еще махала! - Э вона как! – Рыков усмехнулся. – Эти разве что фонендоскопами махать могут! Так, приматы докторские, а ну бегом по палатам, и смотрите, больных не перепугайте, а то выздороветь с перепугу не успеют! Интерны, взяв истории болезней, ушли. «Я лечу», похлопав Рыкову, утащил друга в кабинет заведующего отделением. Когда все разошлись, Рита оставила на посту дежурную медсестру и пошла в неврологию делиться новостями.