На осколках звездопада?..

Юра пробежал глазами записи в блокноте и, улыбнувшись быстро набрал номер в мобильном. Когда ему ответили, «Я лечу» поинтересовался: — Скажи мне, друг «Склиф», как ты смотришь на рандеву со мной в Германии?.. Ой, ладно… Я же знаю, что у тебя и паспорт есть, и виза открыта, и допуски все на месте… Саша, я не могу беременную жену в операционную таскать… А у меня тут кавернома плановая, мне бы сосудистый не помешал у стола… Елагин, хватит ломаться, летим с тобой в пятницу вечерком в славный город Бремен, в частную клинику заработать немножко… Ну, так, здесь мы спасаем людей, а там лечим банковские счета… Я не циничный, я практичный… И наши выходные пройдут просто замечательно… Иди в баню, я видел твой график… Знаю… знаю… ты это моей жене скажи… голова дороже?.. а, и это место тоже не лишнее?.. Значит, согласен!.. Спасибо мне, что я такой хороший… Сашка, а если серьезно, то мы слетаем туда, прооперируем, вернемся, а Кройцер сам доведет пациента. Я с ним на постоянной основе работаю… Ну, раза три-четыре в год… Вот видишь, а ты упирался… Договорились, я звоню Герхарду за билеты, ночуем в клинике, там номер «люкс» имеется… Все, завтра обговорим детали. Пока. Отключив мобильник, «Я лечу» улыбнулся. Вот он и нашел, с кем к столу лететь. С Викой привычней, она уже с полувзгляда, полувздоха понимает, что нужно делать, но в ее положении лучше гулять у моря, сидеть в парке, а к столу можно и Елагина взять. В прошлом когда-то оперировали вместе несколько раз, Елагин четко работает, да и рекомендации о «Склифе» ходят в узких кругах, как о самом Юре. «Эх, найти бы Майе Петровне хорошего сосудистого, и забрать Сашку к себе!» — помечтал Юра, но был прерван маленьким смерчем, запрыгнувшим на отцовские колени. — Папаська, а как мы насу пинцессу назавем? — Мишка крутился, удобно устраиваясь. — А как ты бы хотел? — Юра с интересом посмотрел на сына. — У нас в сядике есь деваська хаёшая, завут ие Аексяндья, — Миша нахмурил свой лобик, — а есё есь хаёшая Еноська, а Маинка вьедная, и Сьветка бяка. — Ну, ты даешь, Миха, — Варшавский прижал к себе сына. — А маму спрашивал? — Да, она миня к тибе посьяя, — с улыбкой поведал Миша. — Хорошо, — Юра постарался говорить серьезно, хотя сосредоточенная мордаха сынишки вызывала желание расхохотаться. — Наша принцесса родится после Нового Года. Время у нас еще есть, подумаем. — Ядно, я есё бабусек и дедусек поспьяшиваю, — согласился Миша, слез на пол и умчался к маме. Юра обвел глазами кухню и улыбнулся, вспоминая, как здесь они с Викой когда-то впервые пили кофе, строили планы на будущее, как его любимая Сказка доводила его одним легким шкодным движением до холодного душа. Скоро они покинут это уютное гнездышко, переедут в дом на берегу моря, как мечтала в детстве Вика, там будет носиться неугомонный Мишка, там вырастет их маленькая принцесса. Через неделю их пряничный домик будет полностью готов. Варшавский вздохнул и улыбнулся. Для Сказки будет просто обалденный сюрприз, не говоря уже о Мишке. — Юр, Мишка меня уже забодал, — В кухню вошла взлохмаченная Вика. — Может, его на какой-нибудь спорт отдать? Энергии слишком много. — Ну, можно, подумаем, — Юра улыбнулся. — Ты такая смешная, Сказка. Такая трогательная, — он нежно обнял жену. — А еще я очень тебя люблю. — Я тебя тоже очень люблю, — Вика прижалась к мужу. — А теперь, дорогой, дуй в комнату и угомони этот «перпетум мобиле». — Слушаюсь и повинуюсь, — шутливо поклонившись жене, Юра рассмеялся и чмокнул Вику в нос. Воронцов еще раз посмотрел на молодого и наглого представителя фармакологической фирмы. Владислав Андреевич ни один год сотрудничал с разными фирмами, поставляющими лекарства. Но такого альтернативно одаренного представителя он видел впервые. — Скажите, молодой человек, — Воронцов готов был метнуть в этого человека все самое тяжелое со своего стола, — вы вообще понимаете, что вы предлагаете мне, как главному врачу областной больницы? Вы соображаете, что означает: «провести клинические испытания препарата для подтверждения качества для сертификации»? — Понимаю, — нагло скривился представитель фармакологической компании. — И вы думаете, что я соглашусь? — Воронцов от такой наглости просто обалдел. — А куда вы денетесь? — наглости молодого «бизнесмена» не было границ. — За такие бабки и сами попробуете. — Нет, вы меня не поняли, — Владислав Андреевич встал из-за стола. — Забирайте свои манатки и вон отсюда, пока я не вызвал полицию. — Это слишком большие деньги, господин Воронцов, — молодой человек скривил губы в ухмылке. — Вы пожалеете, если я сейчас уйду. — Вон отсюда! — рявкнул главврач. — У вас одна минута убраться из больницы! Молодой человек сложил в кейс документы, в небольшую сумку сбросил образцы лекарственных препаратов и убрал во внутренний карман пиджака конверт. — Я ухожу, — презрительно бросил мерзавец. — Когда я сюда вернусь, вы еще умалять меня будете, чтобы вам разрешили исправиться. — Посмотрим, — прошипел главврач. Когда молодой человек покинул кабинет Владислава Андреевича, Воронцов тут же схватил мобильный и набрал номер. — Денис, добрый день… у меня лично все в порядке, но ко мне тут один фрукт приходил сегодня… Это не телефонный разговор… хорошо жду через час… Да, спасибо… Твой парень в терапии, знаю только я… да ладно!.. Приезжай, кино покажу… Давай, жду. После разговора с Кречетовым Владислав Андреевич упал в кресло и достал валидол. Испытывать не сертифицированные лекарства на больных! Такого никто и никогда не предлагал Воронцову, зная его принципиальность. За последние почти двадцать лет, которые Владислав Андреевич возглавляет областную, больница превратилась в очень хорошее медицинское учреждение, предоставляющее качественное современное лечение гражданам. Воронцов у себя в больнице сумел собрать отличных специалистов, обновил оборудование, расширил все, что мог расширить, улучшил все, что можно было улучшить. И тут появляется некто, желающий разрушить все то, что он создавал столько лет! Ну, ничего, этот молодой мерзавец еще пожалеет, что ноги занесли его в кабинет Воронцова. Марк опоздал на минут двадцать. Когда он ввалился с кислым выражением лица в отделение, Рыков никак не отреагировал на появление Юргенса с опозданием. Лариса, получившая задания на день, усмехнулась, бросив на Марка сочувственный взгляд, ушла. Марк поинтересовался у Рыкова, чем ему заниматься и, не получив ответа, ушел в ординаторскую. Набросив халат, Юргенс поискал карту Краскина, которую вчера бросил на общий стол. Не найдя ее, Марк пожал плечами, скривился недовольно и отправился в палату к больному. В палате, где лежали Краскин и Суворов, Юргенс застал странную картину: Лариса заполняла карты больных, делала им назначения, объясняя, как их будут лечить. Удивленный Марк выкатился из палаты, вернулся в ординаторскую и удобно устроился на диване. Заглянувший в ординаторскую Рыков сделал вид, что там никого нет, и молча ушел. Доктора, заходившие в ординаторскую, на Марка так же не реагировали. Через час такое положение дел достало ленивого интерна. Он вышел в коридор отделения, нашел Рыкова и в наглой развязанной форме поинтересовался: — И долго еще будет длиться этот бойкот? — Скажите, Рита Павловна, — обратился к Титовой Рыков, — у нас в отделении посторонние могут находиться в часы, не предназначенные для посещения? — Не могут, — Рита улыбнулась. — Ну, так охрану вызовите и выкиньте посторонних, — Рыков развернулся и ушел. — Сам уйдешь? — Титова посмотрела на Марка. — Или охрану звать? — Я не понял, что здесь происходит? — Юргенс растерялся. — Здесь лечат людей, — Рита усмехнулась, — и посторонним здесь не место. — Я должен уйти? — Марк от удивления чуть не упал. — Открою маленькую тайну, — Рита улыбнулась, — у нас в отделении нет с сегодняшнего дня интерна Юргенса. Приказ заведующего отделением отстранить тебя от прохождения интернатуры за невыполнение обязанностей и нарушение клятвы Гиппократа. Марк медленно сполз по стенке. Такого мажор из северной Пальмиры не ожидал! Бабушка его за такое по голове не погладит, зашлет в какую-нибудь глухомань, где кончается асфальт, и не горят лампочки. Что делать в такой ситуации, Юргенс не представлял. Из ступора его вывел санитар, вполне культурно ткнувший Марка в плечо и пробасивший: — Так ты сам валишь, гость, или помочь? Марк вошел в ординаторскую, скинул халат, собрал свои вещи и оглядел помещение, не ставшее для него рабочим местом. Когда Юргенс подходил к дверям, ведущим из отделения, его окликнул пациент, которого еще вчера дал Марку Рыков. — Молодой человек, — Степан отлично играл свою роль, — а почему вы от нас уходите? — Потому что такая работа не для меня, — высокомерие сквозило в каждом слове. — Я должен был проходить интернатуру в лучшей Питерской клинике, а оказался в вашей дыре. — А вы клятву Гиппократа давали? — Степан посмотрел в глаза сына с жалостью и сожалением. — Причем здесь клятва? — фыркнул Юргенс. — Меня не устраивает корячиться за копейки. — А как же спасать жизни… — Выздоравливайте, — Марк на полуслове перебил Степана и вышел из отделения. Спустившись вниз, Юргенс еще раз оглядел холл больницы, и вышел на улицу. Осенний еще теплый ветерок приятно обвевал. Что говорить матери и бабушке, Марк не знал, но он чувствовал, что неприятности его только начинаются. И они не заставили себя долго ждать. В больницу шла эффектная дама, которую Марк видел несколько раз, когда оформлял документы в интернатуру. Дама работала в медине, курировала практику студентов и совала свой нос во все дыры. «Что ж, пора отсюда сваливать, пока эта курица не отзвонилась в институт и не наплела невесть что бабушке», — сняв машину с сигнализации, Марк быстро покинул территорию больницы. Маргарита Федоровна Рыжова пришла в больницу проконтролировать, как проходят практику студенты — третьекурсники. Ситуация была не ясной. Новый декан лечебного факультета невнятно что-то лепетал о невменяемых врачах, о том, что его там не уважали и не слушали. Рыжова решила разобраться самостоятельно с проблемами. В хирургии Маргарита Федоровна очень быстро отыскала руководителя студенческой практики. Встретившись с Егором Александровичем, Рыжова немного удивилась, ведь декан обещал студентам самого Варшавского! — Скажите, Егор Александрович, — любезно поинтересовалась Маргарита Федоровна, — а почему практику ведете вы, а не доктор Варшавский? — Потому что Юрий Михайлович у нас в отделении давно не работает, — доверительно поведал Долбачев. — Вот как, — Рыжова улыбнулась. — Ну что ж, тогда удачи вам со студентами, а им с вами. Маргарита Федоровна не поверила своим ушам. Ее мстительная натура ликовала. Рыжова никак не могла забыть историю четырехлетней давности. Тогда ее унизили при студентах из-за выскочки Воронцовой. И если теперь Варшавский не работает в областной, значит, можно слегка подпортить настроение молодой нахалке. А в медин так кстати комиссия прикатила из Москвы! Еще бы, первый экспериментальный выпуск в ординатуру поступил! Проверить надо, чему и как они учатся. В очаровательной головке Маргариты Федоровны тут же созрел план мести юной удачливой сопернице. В коридоре отделения Рыжова столкнулась со старостой студентов, который бойко отчитался о прохождении практики. Парнишка нахваливал доктора Долбачева, рассказал, что их пригласил на показательную операцию, которая будет послезавтра. Рыжова слушала студента вполуха. Все ее мысли работали над тем, что и как надо преподнести комиссии, дабы Воронцовой не помог даже дедушка главврач. — Так что, Маргарита Федоровна, у нас все хорошо, — паренек улыбнулся. — Отлично, я так и доложу в деканате, — кивнула Рыжова и направилась к выходу из хирургии. Ярослав Викторович вошел в кабинет Воронцова, поздоровался и подал главврачу папку с документами. Владислав Андреевич пригласил Игнатова присесть и вызвал секретаря: — Полина, зайди, пожалуйста, — секретарь не заставила себя долго ждать. — Вот возьми эти документы и отнеси в отдел кадров, а по дороге проводи доктора Игнатова в диагностику. Хрусталева уже ждет. — Хорошо, Владислав Андреевич, — Полина улыбнулась и обратилась к новому доктору, — Ярослав Викторович, идемте со мной. — Я думал, будет что-то похожее на собеседование, — Игнатов был приятно удивлен. — Ну, что вы, Ярослав Викторович, — Воронцов рассмеялся, — военный врач, кандидат наук, какое собеседование? Да я такие кадры с руками и ногами отрываю для своей больницы! — главврач был доволен, что Игнатов согласился работать в отделении Хрусталевой. — Это радует, — Ярослав Викторович хорошо помнил отношение к врачам на прежнем месте работы. — К сожалению, кадры ценят не везде. — У нас точно ценят, — с гордостью сообщила Полина. — Идемте, покажу, где вы теперь будете трудиться. Хрусталева с раннего утра ожидала нового специалиста. Марья Петровна Пулкова, вернувшаяся с больничного, была очень удивлена тем, что специалист уровня Игнатова согласился работать в диагностике не на руководящей должности. — Галь, ну вот как вы сумели затащить сюда этого полковника? — Маша, проще простого, Игнатов ушел из военного госпиталя года четыре назад, — Хрусталева налила в чашки ароматный чай. — Там была какая-то глупая история с дочкой главного. Девочка то ли с ума сошла на почве не разделенной любви, то ли изначально была чокнутая. — Это та, которую Юрка Варшавский «психам» сдавал, когда наши детки практику проходили? — что-то припомнила Марья Петровна. — Точно, она, — Галина Григорьевна усмехнулась. — Кидалась на сына Игнатова. — Помню, толстенькая такая, она еще орала, что беременна от Вити, который теперь травматолог, — Пулкова попробовала чай. — Я УЗИ тогда ей делала, подтверждала, что она врет. Это Витек папу к нам пристроил? — Он, уговорил полковника поработать у нас, — кивнула Хрусталева. — Полковник УЗИ-ст отличный, и в рентгенологии хорошо разбирается, — Марья Петровна отпила еще глоток чая, — а еще он кандидат наук. — Даже так? — Хрусталева расплылась в довольной улыбке. — Значит, пора звонить в ректорат, пусть Андрюшку нашего в ординаторы переквалифицируют. — А получится? — с сомнением спросила Пулкова. — А пусть попробуют мне отказать, — улыбка с лица Хрусталевой исчезла. — Я ведь могу и посадить за историю со взятками доченьку ректора. Пока что она везде свидетель. — Круто завернула, Галя, — усмехнулась Марья Петровна. — А по-другому не получается. Хочу хороших специалистов, а не взяточников и лоботрясов, — Хрусталева повернулась к двери, в которую постучали. — Входите. На пороге стояла секретарь Воронцова и высокий статный седой мужчина. Полина жестом пригласила визитера в кабинет Хрусталевой. — Знакомьтесь, Галина Григорьевна — заведующая отделением и доктор Пулкова Марья Петровна, — представила врачей Полина. — А это наш новый доктор Игнатов Ярослав Викторович. — Отлично, — Хрусталева встала и подошла к Игнатову. — Ординатора возьмете? — Возьму, — Ярослав Викторович улыбнулся. — Ответственный? — Очень, — Галина Григорьевна кивнула. — Прошел Кавказ. — Раз военный, сработаемся, — согласился Игнатов. — Когда мне приступать, Галина Григорьевна? — Позавчера, Ярослав Викторович, — рассмеялась Пулкова. — Теперь нас три взрослых врача, одна молоденькая почти доктор, один почти доктор с военным прошлым и два детсадовца. — Понял, кто мой ординатор? — с места в карьер взялся за исполнение обязанностей Игнатов. — Андрей Павленко, — Хрусталева улыбнулась. — Он пока еще не в курсе, что стал ординатором, к обеду я все решу, и порадуем пацана. — Договорились, — Игнатов за годы отдыха не растерял военной выправки и четкости. — Тогда идемте в ординаторскую, — Марья Петровна подошла к двери. — Покажу вам наше беспокойное хозяйство. Когда Пулкова и Игнатов ушли, Хрусталева набрала ректора мединститута и сразу же начала решать свои насущные вопросы. — Алло… Хрусталева… Еще бы вы меня не узнали… Скажите-ка, как мне перевести интерна Павленко очень быстро в ординаторы?.. Думаете, что не возможно?.. А мне кажется, что свидетели иногда становятся… Отлично… Я так и думала… Через часик?.. Здорово, меняю приказ на флешку… Не ожидали от меня?.. Ну, так пацан спец хороший, слегка ограним сей бриллиант и в работу по полной программе макнем… Все, жду документы. Денис внимательно выслушал тестя и взял диск с записью утреннего представления. Кречетов давно заинтересовался странным увеличением смертности в больницах города, заявления от родственников стали поступать чаще, и вот первопричина, кажется, сама притопала в тюрьму. — Это хорошо, что никто не в курсе о некоторых камерах в больнице, — Денис покрутил в руках диск. — Вы правильно сделали, Владислав Андреевич. — Денис, когда я проводил ремонты в отделениях, мне прораб предложил провести кабеля, так, чтобы при необходимости можно было тихо и быстро подключить камеры, — Воронцов промокнул платком лоб. — У него зять занимался этой техникой, деньги у нас были, в бюджет мы вписывались, и я рискнул. В холле и коридорах даже таблички висят о видеонаблюдении, а здесь я не стал стены портить, — усмехнулся главврач. — Правильно рискнули и правильно не портили, — Денис нахмурился. — Это как надо любить деньги, чтобы рисковать получить реальный срок? — Не знаю, Денис, не знаю и не понимаю, — Владислав Андреевич вздохнул. — Я привык людей спасать, а не наоборот. — Хорошо, пишите заявление, — Кречетов достал из папки бланк. — Буду дело заводить. — Ты детскую проверь еще, — Воронцов быстро заполнял заявление, — там главврач женщина, ее могли запугать, чтоб не сообщала. Но если ты ей дашь гарантии безопасности, будет и второе заявление. — А почему детская? — удивился Кречетов. — У них проблем не наблюдается, вроде. — Потому что они больницей самостоятельной стали в этом году, — объяснил Владислав Андреевич. — Их выделили весной из нашей в отдельную. Еще смертности наработать не успели, а в списке были препараты, которые можно применять с десяти — двенадцати лет. — Хорошо, — согласился Кречетов, — схожу, проверю. Надо это на корню пресекать. И в больницы оперативно пошлю ребят, надо аккуратно проверить, что там людям дают. — Давай, Денис, — Воронцов пожал руку зятю. — А то травят народ безнаказанно. — Надо бы еще и Ледю предупредить, — хмыкнул Кречетов, — что за его спиной в городе людей травят, — Денис аккуратно вложил заявление в папку. — Пошел я бороться с преступниками, Владислав Андреевич. — Давай, — кивнул Воронцов. Обед в ординаторской ознаменовался приходом Хрусталевой, она позвала Павленко в свой кабинет, а Игнатова попросила зайти минут через пять — семь. Когда Андрей вошел в кабинет заведующей, она вручила ему пакет с документами и поздравила: — Прими мои поздравления, Андрюша, — Галина Григорьевна улыбнулась, — ты теперь в ординатуре. — Как? — удивился Павленко. — Я же в интернатуру поступил? — А вот так, — Хрусталева осторожно умостилась в кресле, спина еще беспокоила ее. — Я хочу иметь не просто врачей в отделении, а профессионалов. Твой руководитель — Игнатов Ярослав Викторович. — Обалдеть! — Андрей плюхнулся на стул. — На ординатуру я даже не замахивался. Уходил же в армию из интернатуры… — Куда ты там уходил — дела прошлые, — Галина Григорьевна постукивала пальцами по столу. — Теперь ты в ординатуре, на два года к отделению канатом привязан, и руководитель у тебя человек военный, — в дверь постучали, и Хрусталева крикнула: — входите, — Ярослав Викторович вошел в кабинет. — Вы просили зайти, — Игнатов поправил очки. — Да, вручаю вам ординатора Павленко, — Хрусталева указала рукой на Андрея. — Гоняйте, дрессируйте, обучайте. Он ваш. — Что ж, молодой человек, — Игнатов подошел к Андрею, — идемте, буду вас, как советует Галина Григорьевна, гонять и дрессировать. Думаю, военный опыт поможет. — Не сомневаюсь, — Павленко ни как не мог прийти в себя от новости. — Я готов, Ярослав Викторович. — Тогда… — звонок мобильного прервал разговор в кабинете Хрусталевой. — Да… я поняла… мы уже готовы… — Галина Григорьевна нахмурилась, отключила телефон и сообщила: — нам везут загородное ДТП, пострадавших семь человек, все тяжелые, все к нам. — Андрей, за мной, — скомандовал Игнатов, и ординатор с руководителем тут же умчались. В приемном покое творилось черт знает что. Врачи, медсестры, санитары носились по коридорам, подготавливая отделение к приему пострадавших. — Каталки на улицу! — кричал зав отделением. — Семь тяжелых! Хирурги здесь? Варшавского предупредите! Неврологам звоните! Да сходите кто-то в травму! Хрусталеву предупредили? — Реаниматологи готовы, хирургия моется, анестезиологи на втором этаже, травма здесь, кардиологи и неврологи тоже, — запыхавшись, докладывала регистратор приемного. — Вон пришли от Хрусталевой и Вика ждет. — Хорошо! — доктор Бобрович на секунду приостановился. — Девочки не расслабляйтесь, нам сейчас еще привезут людей из автобуса, там ушибы, царапины, рассечения и прочие повреждения. Первая «скорая» подлетела к пандусу. Врач выскочил из машины, быстро сообщая о характере повреждений у больного: — Мужчина, сорок пять лет, множественные повреждения внутренних органов… — Хирургия приняла, — Антон Орлович уже руководил транспортировкой больного на диагностику. — УЗИ брюшной полости, рентген, анализ крови общий, на сахар, и в первую операционную. Следующую «скорую» приняла Снежана, когда выкатили пострадавшего, она тут же перехватила его, быстро пальпируя и проверяя пульс. — Перелом ребер не критичный. Срочно к нам в кардиологию, инфаркт, обследуем на месте, — и умчалась за санитарами. Еще двоих с разрывом селезенки и пневмотораксом забрали хирурги. А парень с осколочными переломами обоих ног и сотрясением отбыл в травму. Ждали еще двоих, водителя легковой и мотоциклиста. У обоих по предварительным данным травмы головы и позвоночника. Вика постукивала пальцами по планшету, ожидая пациентов. Первая скорая с мотоциклистом прибыла, и Варшавская быстро занялась пациентом. Выслушав врача скорой, она тут же рявкнула на санитаров: — Компрессионный перелом позвоночника, отек головного мозга, МРТ головы, рентген позвоночника, анализы, и к Варшавскому, — от одного взгляда хрупкой Вики громилы — санитары запорхали, словно бабочки. Последняя машина с пострадавшим прибыла в сопровождении сотрудников полиции. Форма Викторию не впечатлила. Быстро осмотрев пострадавшего, Варшавская стала отдавать распоряжения по проведению исследований тяжести состояния. Когда капитан предложил привести в сознание пострадавшего для быстрого допроса, Вика выдала такой подбор медицинских терминов, что покраснели даже санитары. Отправив пациента на диагностику, Виктория подошла к капитану и, шипя не хуже гремучей змеи, поведала правоохранителю: — Если из-за вашей тупости у нас на столе погибнет пациент, я собственноручно проведу вам лоботомию, — Варшавская сжала кулаки. — Когда его вернут с того света, тогда и допросите. — Доктор, а вы знаете, сколько дают за препятствование деятельности полиции? — решил надавить на молоденькую докторшу полицейский. — А вы знаете, сколько вы получите за умышленное нанесение вреда здоровью пострадавшего? — елейным голоском поинтересовалась Виктория. — А за превышение служебных полномочий, повлекших смерть человека? — Да этот урод… — У него, помимо всего прочего нейрохирургического от аварии, инсульт случился за рулем, — рявкнула Вика. — Он не виноват! — А кто ответит за аварию? — удивился полицейский. — Вы идиот, капитан? — Вика посмотрела на полицейского так, что тот на шаг отступил назад. — Или просто не на своем месте? — Варшавская бросила еще один красноречивый взгляд на представителя правопорядка и умчалась за пострадавшим. Прием пострадавших в ДТП со стороны наблюдали три представительных дамы, шептавшиеся между собой. Когда ажиотаж спал, они подошли к доктору Бобровичу, курившему на ступеньках, и поинтересовались: — Как нам пройти в кабинет главного врача? — А вы по какому вопросу? — удивился зав приемного. — Обычно к Воронцову с главного входа идут. — Мы по важному вопросу, — ехидно ответила одна из женщин. — Ну, как заведующий приемного отделения, — Бобрович посмотрел на дам скептически, — я все-таки могу поинтересоваться, кто и почему через мою вотчину желает попасть к главврачу. — Мы комиссия из Москвы, — почти любезно поведала невысокая пухленькая брюнетка. — Вот пришли узнать, как у вас проходят ординатуру выпускники экспериментальной группы. — Так хорошо проходят, — хмыкнул Бобрович. — Вон, пациентов приняли, диагностируют отлично на ходу, правильно дополнительные исследования назначают. Молодцы ребята. — А кто эта наглая девчонка, спорившая с полицейским? — поинтересовалась блондинка в красном кардигане. — Это не наглая девчонка, это доктор Варшавская, — Бобрович уже смотрел на московских гостей с явной неприязнью. — Она только что правильно поставила диагноз, четко определила дальнейший ход обследования и спасла жизнь пациента от непрофессионала из полиции. — Как вы можете так говорить! — возмутилась блондинка. — Я работаю много лет в экстренной медицине, — Бобрович потушил окурок. — И могу вас заверить, более профессионального поведения при приеме экстренного пациента не бывает, — оглянувшись по сторонам, Леонид Лазаревич окликнул освободившегося санитара. — Проведи этих проверяющих к Владиславу Андреевичу. Как только проверяющие ушли за санитаром, Бобрович отзвонился главному о прибывших неприятностях. Профессор Коротковский расположился на диване в кабинете заведующего нейрохирургией и чашечкой ароматного кофе. Вот уже минут десять он ожидал возвращения хозяина кабинета, умчавшегося разбираться с пациентами, поступившими после аварии на трассе. Наконец-то дверь в кабинет открылась, и влетел Юра. — Ну что, профессор, как диван, как кофе? — Варшавский улыбнулся. — Великолепно, аромат потрясающий, — Коротковский отпил глоточек кофе. — Я, собственно, к тебе прибыл с предложением. — Даже так? — Юра с интересом посмотрел на профессора. — Да, я помню твои исследования по сосудистым аномалиям головного мозга, — Коротковский поставил чашку на столик у дивана. — Помню твое глубокое убеждение в том, что неоперабельного не бывает. — Бывают безрукие хирурги, — согласился Юра. — Хочу, чтобы ты довел эти исследования до конца, — Коротковский в упор посмотрел на Варшавского. — А если я не хочу? — «Я лечу» вопросительно изогнул брови. — Я хочу мира во всем мире и домашней уютной тишины. — Варшавский, не надо мне тут рассказывать, что ты превратился в плюшевого медведя твоего сынишки, — Коротковский ткнул пальцем в Юру. — Ты не тянешь на плюшку. Слишком громкий. — Вилен Владиленович, — Варшавский на минуту задумался, — я действительно не хочу влазить в докторантуру. — А кто тебя спрашивает? — Коротковский бросил на стол Варшавского пакет документов. — Здесь рекомендации и рецензии на твои последние работы. — Ну, вот что вам неймется, ей Богу? — Юра недовольно скривился. — С аспирантурой вы меня просто подставили тогда. Приехал домой, а в ящике вызов на учебу. — А ты Елагина с собой тяни, — Коротковский боялся спугнуть момент, а вдруг удастся заполучить сразу двух гениев скальпеля. — Я на него тоже прихватил бумаги с характеристиками, рецензиями и прочей ерундой. — Сашка у нас работает всего пару дней, — Варшавский развел руками. — Так вам еще клинику наработать совместную нужно, — Коротковский улыбнулся. — Года вам, — профессор выделил слово «вам», — хватит за глаза. — Сами «Склифа» дергайте, — Юра покачал головой. — Выйдет из операционной — дерну, — Коротковский улыбнулся. — Я же, Юра, знаю, что ты с Кройцером уже пару лет работаешь плотно. — В пятницу вечером летим с Елагиным вместе, — сдался Юра. — Вот видишь, — профессор был доволен результатом беседы, — сам Бог велит вам подняться на ступеньку выше. — Озадачили вы меня, Вилен Владиленович, — Юра прикрыл глаза. — Тут такое дело, не смогу я свое отделение на три года оставить. — И не надо оставлять, — Коротковский, казалось на все аргументы Юры «против» имел отговорки «за». — Понимаешь ли, Юрий Михайлович, тут такое дело нарисовалось: я приеду сюда перед Новым Годом открывать на базе вашей областной научно-исследовательское отделение от Склифософского. Поступать будете ко мне в родной областной. — То есть мы будем здесь, но докторантами, — Варшавский, задумавшись, нахмурился. — Своих продолжим лечить — учить… Романовского пока назначим ИО… три года… защита… уволился — вернулся… — Варшавский вздохнул. — Уболтаете Елагина — соглашусь. — Уболтаю, — уверенно кивнул Вилен Владиленович.