На осколках звездопада?..

Юра усмехнулся и вошел в свой кабинет, где на диване удобно расположился неприметный мужчина в сером костюме. — Последнее время в моем кабинете просто проходная для людей из прошлого, — Варшавский присел за свой стол. — Наверное, потому что вы лучший, уютно устроившийся в глубинке, — ответил гость. — Понятно, — хмыкнул Юра и спросил, — кого на этот раз я должен спасти? — Надо бы посмотреть старого знакомого, — краем губ улыбнулся «серый человек». — Я надеюсь, — Варшавский стал серьезным, — он не прошибал собой стены? — Ни в коем разе, — заверил «Я лечу» визитер. — Просто посмотрите его, а то вдруг послужить надо, а он не готов. — Все мы слуги государевы, — без намека на юмор ответил Юра. — Когда ждать Графа? — Думаю сегодня вечерком, — «серый» усмехнулся. — Вы же нынче штатный дежурный. — Все-то вы знаете, — покачал головой «Я лечу». — Должность такая, — кивнул в ответ «серый человек». — Потрясающе, — закатил глаза Юра. — Ваша спина, кстати, не беспокоит на погоду? — Откуда такая уверенность в предательстве старой травмы? — выгнул брови гость. — Должность такая, — огрызнулся «Я лечу». — Не будете делать зарядку, которую вам когда-то прописал, жене в реабилитацию отдам. — Я всего-то два дня не делал, — немного виновато оправдался «серый». — А вам надо делать два раза в день, — рыкнул Варшавский, — если хотите ходить своими ногами. То, что я вам собрал спину, еще не значит, что я за вас ее накачивать буду. Я не Бог. Я не умею так. — Там, у стола, вы — первый, после Бога, — без иронии ответил «серый» и опустил голову. — Прям вот Сказку свою сейчас услышал, — Юра махнул рукой и подошел к визитеру. — На кушетку. Теперь я генерал, — Варшавский потер руки, чтобы согреть их. Осмотрев гостя, Юра упер руки в бока и зло прошипел на «серого визави»: — Мон шер, а теперь, как на докладе у вышестоящего: сколько раз по два дня выпали из графика занятий лечебной гимнастикой? Мне туда, — Юра ткнул в потолок, — накатать на вас рапорт? Или просто звякнуть в приемную и заложить вас по статье «пренебрежение здоровьем»? Я у стола десять часов стоял без жены, как тот слесарь-ювелир колдовал в одиночку, подписку о неразглашении дал, а вы? — Варшавский навис на «серым пациентом». — Даю слово офицера, — гость вздохнул, реально серея, — что больше не пропущу ни дня. — В таком случае, — Юра выпрямился, — честь имею. Жду Графа сегодня и вас через месяц. Попробуете в делах потеряться — отдам жене на диссертацию. — Договорились, — поправив костюм, «серый» пожал Юре руку. — А хватка с годами крепнет. — И вам не хворать, — усмехнулся на прощание Варшавский. Семейная пара слегка за пятьдесят расположилась в кабинете Воронцова. Владислав Андреевич улыбался гостям. — Сколько же мы не виделись, Осоргин? — Воронцов вздохнул. — Да поди уже год, — высокий статный мужчина с роскошными усами усмехнулся. — А точнее год и три месяца, — уточнила его спутница. — Летит время… — Воронцов покачал головой. — Остап Иванович, как профессор Азаров поживает? — Спасибо, Владик, у него все в порядке, — мужчина вздохнул. — Хоть и не может забыть Сонечку. Он-то в норме, а вот племяшка моя… Егоза в детстве была, такой и выросла непоседой. — Она же постарше моих внуков, — нахмурился Владислав Андреевич. — Вроде в столичном медине училась. — Ей тридцать уже, Первый мед давно окончила, — Остап Иванович вздохнул. — На неделе к нам с Лизой переезжает. — Перебирается в Приморск, — поддержала Остапа Ивановича супруга. — От столиц подальше. — Специализация какая? — Воронцов заинтересовался. — Хирург, — Елизавета Петровна вздохнула. — История у нашей Алисы после института приключилась очень странная. Замуж собралась, а жених… — дама вздохнула и махнула рукой. — А что жених? — не понял Воронцов. — Сбежал, подлец, — Остап Иванович стукнул по столу. — Больше года обхаживал Алису, Азарова осадой брал, согласия отцовского добивался. А за пару дней до свадьбы исчез! — Алиса его искала, — Елизавета Петровна смахнула слезу, — заявление подавала то в милицию, то в полицию, но его не стали даже искать. Она с отцом из-за этого разругалась. — Назло отцу в госпиталь военный укатила работать, — Остап Иванович покачал головой. — Два года на Кавказе по гарнизонным госпиталям. Теперь вот решила к нам перебраться. — Военный специалист, — улыбнулся Воронцов. — Пусть ко мне приходит, пристрою девочку к нам. У меня коллектив хирургов хороший. — Спасибо, — Елизавета Петровна улыбнулась. — Думаю, для Алисы работа будет в радость, она с детства мечтала работать врачом, людям помогать. — И жениха мы ей найдем хорошего! — Воронцов подмигнул друзьям. — Не дадим девочку в обиду. — Эту обидишь! — проворчал Остап Иванович, но с явной гордостью. — Она сама кого хочешь на запчасти разберет. — Значит, с Викой моей подружится, — усмехнулся главврач, — а эта быстро осчастливит всех вокруг. Кречетов устало откинулся на спинку кресла и посмотрел на сидящего напротив него мужчину. Они молча смотрели друг на друга, взгляды говорили за них. Наконец, Денис нарушил молчаливый диалог: — Вернулся надолго? — Как получится, — мужчина усмехнулся. — Сам знаешь: как служба повернется. Я — верный пес, державный служака. — Да уж, друг мой, — Кречетов улыбнулся, — я таких проверок, как ты, не прошел бы. — Кого на что учили, — кивнул в ответ собеседник. — Ты вон по горячим точкам боевиком проскакал, я бы так не смог. — Ты ж у нас ювелир-интеллектуал, Петр Павлович, — Денис прищурился. — Хотя и в бою тоже был хорош. — Да какой там, — махнул рукой Петр. — Кого из наших видишь? — Почти никого, — Денис нахмурился. — Мой поток: Антон в Чечне, Борька на Балканах, А Василий и Марат по твоей стезе, но тоже… Из ваших никого не вижу, а младше — только Володька Суворов со мной служит. Слышал, знакомец твой школьный, Сергей Белицкий сюда вернулся. — Этот не из наших. Этот самых голубых кровей, — усмехнулся Петр. — Можно подумать, твоя кровь хуже? — прищурился Денис. — Мало осталось наших, — Петр вздохнул, не ответив на вопрос Кречетова. — Где остановиться решил? — Кречетов нахмурился. — Я тут кое-какие справки навел, — Петр горько усмехнулся. — Отыскал родню свою, да только оказалось, что отцовских нет уж никого, а по маме осталась тетка от семьи большой. Всех жизнь выкосила. — А может высший суд? Не могли оставить ребенка дома? — Денис вздохнул. — У меня-то никого вообще не было. А ты с родней, да такой ветвистой. — Да только не нужен я им был, — нахмурился Петр. — Очень хорошо помню, как тебя к нам привели: маленький, напуганный, тебе тогда было-то пять лет, — Кречетов тяжело вздохнул. — А ты взрослый был, — усмехнулся Петр. — Самому-то лет двенадцать было? — Тринадцать с половиной, — Денис рассмеялся. — Ты, правда, освоился быстро. — Ага, на второй день подрался, — Петр рассмеялся тоже, — с восьмилетним атлетом за конфету. Я тогда этому кучерявому хорошо его клумбу прорядил. — Так хорошо, что кудри до сих пор в некоторых местах не растут, — Кречетову нравилось вспоминать веселые моменты невеселого детства. — И все-таки, почему большая и не бедная семья тогда так поступила? — Потому что я единственный носил отцовскую фамилию, остальные были так, побочными ветвями, а я… — Ну да еще был Союз, такие фамилии были не в фаворе, — Денис на минуту задумался. — И все-таки это было жестоко. — Зато поучительно и познавательно. Да и детдом был не самым плохим, воспитатели хорошие, ребята нормальные… А потом за нами приехал Савинов… — Петр прищурился. — Могу да вас замолим? (могу я вас попросить? — серб.) — Разбира се (конечно — болг.), — Кречетов стал серьезным. — Burada sigara icilir mi? (здесь можно курить? — тур.) — Петр достал пачку сигарет. — Por favor, (пожалуйста — исп.) — кивнул Денис. — Potřebuji vědět o jedné osobě, (мне надо узнать об одном человеке — чешск.) — Петр закурил. — Žiadny problém, (без проблем — словац.) — Денис развел руками. — Sve što je u mojoj moći (все, что в моих силах — хорват.). — Merci, — Петр улыбнулся и быстро написал несколько слов на бумаге. — Ne znam hebrejsko, (я не знаю иврит — словен.) — Кречетов усмехнулся. — Well, — Петр снова черкнул пару слов. — It's another kettle of fish, (другое дело — идиоматическое выражение, англ.) — Денис, соглашаясь, кивнул. — Вот и поболтали, — Петр затушил сигарету. — Мне тут еще по делу надо слетать. Информациите што треба (информация очень нужна — македон.) — Оd razu poinformuję (сразу сообщу — польск.), — козырнул Денис. — В таком случае, — Петр встал, — имею честь откланяться. До встречи. — Честь имею, — улыбнулся на прощание Денис. — Позер.