Часть 1
14 мая 2015 г. в 13:43
Я снова посмотрела на часы, до рассвета немного осталось. Скорее бы...
Говорят, перед смертью не надышишся. Так почему же мне не хочется дышать? Ты бы сказал, что я просто не пытаюсь, но, кажется, мир уже перестал приносить наслаждение. Разве что только эта тишина, может, она мне сейчас по душе.
А я верила, что все будет хорошо. Верила, когда мать умерла, оставив нас с тобой, братик, на попечение отца. Отец... Это слово сейчас кажется мне таким далеким. Почему люди пьют от горя? Наверное, я бы пила сейчас, но ты бы не одобрил, я знаю. Но ты всегда оправдывал его, говорил, что он просто очень скучает по матери. Но почему же он тогда так бил нас? Неужели, ты и за это простил его? Хотя, тебе на это уже все ровно. Но я-то помню, как дрожала моя рука, когда я неумело обрабатывала твои ссадины и синяки, а ты лишь улыбался и выдавал коронное «Малая, отстань».
Я думала, станет лучше, когда мы с тобой съехали на другую квартиру, едва собрав денег на пару месяцев аренды. Может, оно и правда стало налаживаться, но не прошло и недели, когда нас обворовали, не оставив ни гроша. Заработанных денег нам не хватало, аренда выжимала всё до копейки, но переезжать обратно к отцу было подобно смерти. А сильно ли наша жизнь отличалась от этой смерти? Мы голодали, мне пришлось заложить единственную цепочку, подаренную тобой же. Тогда ты сильно ругался, говорил, что я не должна была этого делать, что ты бы обязательно нашёл бы деньги. Но ведь у нас появилась еда. Но деньги имеют свойство заканчиваться. Тогда мы смогли ощутить настоящий голод.
Я помню, как ты приходил с работы уставший, но ещё долго не мог заснуть из-за этого пожирающего чувства. Я и сама падала в обморок, но сказать это тебе я не могла, ты бы очень волновался… А сколько было радости, когда нам дали зарплату. Помнишь? Мы тогда, наконец-то, смогли наесться вдоволь, казалось, перед глазами все плыло, а голод не заканчивается. Ты тогда рассказывал мне про блокаду Ленинграда, и не давал мне есть много. А я злилась. Тогда ты улыбнулся «Все будет хорошо». Со следующей зарплаты ты выкупил мою цепочку, и это снова был для меня самый лучший подарок.
Я решила, что все встало на свои места, когда ты нашёл себе девушку. Она мне не очень нравилась, но, кажется, ты её любил. Мы тогда гуляли вместе, и я познакомилась с её знакомым. Мне тогда тоже казалось, что я влюбилась. Но ты его сразу невзлюбил. Я тогда обиделась на тебя, сказала, что ты мне просто завидуешь, что ревнуешь. Я с тобой тогда долго не разговаривала. Но я помню, как все ровно каждую ночь, когда ты думал, что я уже сплю, ты гладил меня по волосам и поправлял покрывало. «Глупенькая»- тихо, чтобы не разбудить.
Мы, конечно, помирились. Но я поспешила переехать к своему парню, ты тогда долго просидел со мной. Я знаю, ты волновался и не хотел отпускать меня. Но я-то верила в свои чувства.
Но ты, как всегда, оказался прав. У парня на уме оказались только деньги, а я являлась просто игрушкой. Надо же он проспорил меня своим друзьям, только подумать, как такое вообще могло произойти? В первую очередь я же все ровно человек. Но им до этого не было дела.
А ведь они уже придумали, как со мной «развлекутся», когда пришёл ты. Как раз вовремя, я и боялась уже представить, что они со мной бы сделали.
Я тогда проплакала всю ночь, а ты лишь обнимал меня и успокаивал. Кроме тебя у меня не было никого.
Со временем все стало лучше, тебя повысили на работе, а мне повезло с новой. Мы стали жить лучше, богаче.
Я встретила хорошего парня. На этот раз он тебе понравился, и лишь через долгое время я осмелилась переехать к нему. Ты тогда уже сделал предложение своей девушке. Но мы продолжали постоянно видеться, гулять. Это ты тоже должен помнить, такое не забывается. Только ты мог поддержать меня.
В свободное время я начала писать картины, тебе всегда они нравились, ты покупал мне всякие краски и холсты, возил по разнообразным местам. «У тебя талант, сестренка» весело говорил мне, разглядывая очередное полотно.
Я открыла первую выставку. Мы с тобой сами подбирали помещение, вешали картины. Тогда так и заснули в этом зале, а проснулись лишь с первыми посетителями. Одной из моих картин заинтересовалась покупательница, но ты долго не мог решиться с ней расстаться. «Ну ты же нарисуешь мне ещё?» Немного обречённо спрашивал ты, когда отдавал произведение. Взрослый ребенок.
Но все не могло быть настолько хорошо, ты же чувствовал это, братик? Буквально через несколько дней ты узнаешь, что твоя невеста тебе изменяет. Ты тогда поговорил с ней, а она лишь призналась, что больше не любит и ушла. Я помню насколько ты был подавлен, я тогда с тобой три дня просидела. Ты не плакал, гордость не позволяла, но и не скрывал, как тебе плохо.
Но ты же сильный, я знала, ты справишься.
Время и правда унесло в прошлое эту печаль, ты, казалось, снова ожил и вернулся к прежней жизни. Даже познакомился с кем-то.
Но все оборвалось резко. Мы ехали в какой-то магазин, уже не помню. Мой парень не смог поехать с нами, был на работе, теперь, я уже этому очень рада. Дождь лил уже вторую неделю, и вся земля достаточно промокла. Ты отвлекся на дворники, и не заметил выезжающий грузовик, мокрая дорога не дала затормозить, а свернуть ты не успел. Наша легковушка впечаталась в огромную машину.
Дальше была больница. Как только я очнулась, пыталась узнать, что с тобой. Мне ничего не говорили, лишь пичкали таблетками. Врачи говорили что-то про сломанные ребра, а ведь удар пришелся больше на твою сторону. Мой парень тоже ничего не говорил, что лишь больше меня пугало. Он выглядел таким подавленным.
Когда мне уже надоело ждать, я сама пошла тебя искать. Но лучше бы не искала. Твоё искореженное тело я нашла все в проводах, даже подключённое к аппарату искусственного дыхания. Кома. Я тогда много ночей просидела у твоей постели, несмотря на все попытки врачей меня вернуть, ты не приходил в себя. За что ты так со мной, а? Мне было по-настоящему страшно, вдруг ты не очнешься?
Но ты проснулся, спустя почти две недели. Ты был слаб, но жив, это не могло не радовать. Мой братик останется со мной. «Со мной все в порядке, малая. Ну сколько можно обо мне заботиться?» С слабой улыбкой проговорил ты. Тогда я впервые вернулась в свою палату и смогла нормально поспать, не беспокоясь о твоей жизни.
Но зря. Придя на утро в твою палату, я обнаружила её пустой. Тебя самого я нашла уже в морге. Ночью у тебя случилось внутреннее кровоизлияние, врачи ничего не успели сделать, а я так и не успела ничего сказать.
Дальше все как в тумане, помню твоё тело, помню слёзы, отчаяние.
В тот же день я приехала к тебе домой. Твоя квартира так и осталась тёплой и уютной, как будто ты еще живой. Я лежала на кровати, рыдала в твою подушку. Но ничего не изменить, тебя больше не было рядом, и меня, кажется, тоже больше не стало.
Все пропало, испарилось. Мечты, желания, стремления они покинули моё тело вместе с твоей душой. Я больше не ем и почти не сплю. Мой парень, кажется, уже все понял, он даже не ищет меня, а я не хочу находиться. надеюсь. он простит меня когда-нибудь. Пусто, без тебя слишком пусто.
Наверно, я окончательно все поняла, когда в одной из комнат я нашла свои картины, подаренные тебе. Я пересматривала их, вспоминая каждый момент их создания. Невероятный водопад к которому мы ехали почти четыре часа, ты все не переставал восхищаться им, а я боялась, что не смогу нарисовать его достаточно красиво, чтобы тебе понравилось. Помню и пейзаж, его ты случайно заляпал краской, так он и остался с серо-зеленым пятном. Так же я наткнулась на мою самую любимую картину, точнее портрет.
Это было подарком тебе на день рождение, ты попросил у меня нарисовать самое дорогое, я нарисовала тебя. Как сейчас помню сколько листов я перемарала, ведь портрет я решила рисовать именно карандашом на листах, внизу моим корявым почерком было мелко написано «Ты просил нарисовать самое дорогое, я нарисовала бесценное»
Тогда я поняла, что я потеряла не что-то дорогое, я потеряла бесценное. В тот момент я, наверно, и сломалась, рассыпалась. Чувства покрылись непроницаемой пленкой.
Даже сейчас, стоя на крыше в середине ноября, я не чувствую холода. Ничего не чувствую, наверно, я бы заболела, но мне это вряд ли стоит ожидать. Я мягко шагнула к парапету, затем так же спокойно через него перелезла и облокотилась на него.
Ты бы сказал, что я слабая. Зря сдаюсь. Но это ты всегда был сильным, а я нет.
Прости меня, но каждый день без тебя для меня пустой, никчемный. И я такая же никчемная. Я подвела тебя, не справилась. Ты всегда мне говорил «Ты слишком творческая, что бы быть сильной. Поэтому тебе подарили меня, я сильный за нас двоих.» Теперь тебя нет, нет и нашей силы, нет и моего творчества. Ничего нет. Пусто.
Но я вижу выход. Мы же всегда были вместе? Тогда я иду к тебе, пусть даже мы можем и не встретиться, но на этой планете мне без тебя нечего делать.
Шаг дался легко, а полёт казался до неприличия облегчающим.
Прости брат, тебя больше нет, а любить пустоту слишком сложно.