Стежок за стежком

Санагеяма не может усидеть на одном месте, дергается, пытается вертеться. Очередному стежку чуть-чуть не хватает, чтобы стать неровным. — Еще раз так сделаешь, я тебя свяжу, — предупреждает Иори. — Ненавижу бездействие, — стонет Санагеяма. — Слушай, можно я немного разомнусь? Не стоило бы ему разрешать, пока Иори не закончил, пусть ему и осталось пара стежков, но как удержаться? Санагеяма уже ничего не видит, но двигается все равно легко и уверенно. Ведет рукой по стенке, потом отрывается от нее и проходит в центр. Действительно разминается — вращает руками, приседает. Может быть, стоило вытащить иголку — сейчас Иори отвлекается на ее гипнотизирующий блеск. Посмотри на него, говорит иголка. Ты так редко работаешь с таким материалом — а тут первоклассное сырье. Иори пытается сглотнуть ком в горле. Внутренний голос прав — у Санагеямы превосходное тело. Иори бездумно наблюдает за его разминкой. Когда Санагеяма возвращается, на его лбу блестят капельки пота. Он облизывается, и еще не очнувшийся от гипноза Иори следит за его языком. — Воды у тебя, конечно, нет? — Санагеяма потягивается ровно в тот момент, когда Иори берет себя в руки и тянется за иголкой. Мышцы приходят в движение. Вблизи это еще более завораживающе — каким красивым может быть человеческое тело. Иори бы прикоснулся, чтобы ощутить, каким оно может быть горячим, гладким, жестким, но он сдерживает себя. — Когда закончу, налью тебе чаю, — обещает и берет иглу. Пальцы напряжены больше, чем обычно. Санагеяма тяжело дышит — снова облизывает губы, и вот теперь Иори слишком близко. Он ловит каждый момент, забывая сделать стежок. — И когда ты закончишь? — спасибо Санагеяме, он разбивает оцепенение. Иори заканчивает шить, почти не глядя на иглу — смотрит на губы Санагеямы, на его шею, к которой так и хочется прикоснуться. — Последний, — предупреждает Иори. Делает узелок — и подается вперед, чтобы перекусить нитку. На доли секунды его губы задевают кожу на скуле Санагеямы. Иори хочется распустить свой собственный шов и сшить заново. — Все, — вместо этого говорит он, отстраняясь. Санагеяма широко улыбается, сжимает кулаки и грозит кому-то невидимому. Уверенным шагом идет к двери, явно забыв уже про Иори. Чего еще можно было от него ждать? Иори начинает собирать инструменты. Иголка выскальзывает из пальцев, чуть ли не проколов кожу — недопустимая ошибка. Иори рассматривает подушечку пальца, когда Санагеяма возвращается. — Ты же чай обещал? — тон требователен, как у ребенка перед новой игрушкой. — Ну и за мной должок, Иори. Иори прячет улыбку, забывая, что Санагеяма уже ее не увидит. Раз вернулся — уже не уйдет просто так.