Вий. Попытка спасения.

Молитвы не помогают. Хома дрожащей рукой очерчивает вокруг себя круг. Линия получается неровная и ломаная. Трепещет на сквозняке пламя свечей, пляшут тени, в углах сгущается непроглядный мрак. Молитвы не помогут. Он храбрится, пытаясь убеждать себя в обратном, но в глубине души понимает, что остатки веры разорваны в клочья крыльями ночных тварей. Волной поднимаются отчаяние и ужас. Ему не пережить третью ночь. Он обречен. Сзади раздаётся тихий шорох. Он не хочет смотреть, но против воли оборачивается, уже зная, что увидит. Панночка поднялась из гроба. Глядит перед собой невидящими мёртвыми глазами, протягивает руки, словно хочет дотянуться, схватить. - Где ты? Я тебя не вижу. От её голоса веет могильной стужей. Хома вздрагивает и начинает бормотать слова молитвы. Гроб тяжело поднимается в воздух, покачиваясь из стороны в сторону. Ведьма оглядывается, ищет его. Её пустой взгляд устремляется прямо на Хому, но она не видит, смотрит сквозь него. - Где ты? Гроб поднимается выше, начинает медленно кружиться, но не может пересечь спасительную черту. Выползает тьма из углов, пока еще несмело стекается к центру. Хома разом забывает все слова молитв и только повторяет одно и то же заклинание, уже плохо понимая его смысл: - Свят круг меня спасёт, свят круг меня спасёт… Он хочет закрыть глаза, зажмуриться, только бы не смотреть, не видеть приближающуюся гибель. Не видеть Панночку с её застывшей, потусторонней красотой. Эти черные косы, эта белая кожа... Холодная, неживая. Так непохожая на Алёну. При мысли о ней у Хомы от стыда сжимается сердце. Он оттолкнул единственного человека, который захотел понять его, отнёсся к нему с любовью, добротой и состраданием. А он испугался. Оттолкнул её доброту и сбежал. Как всегда сбегал от любых проблем и сложностей. Он и ведьму убил из-за страха. Побоялся, что погубит его своим колдовством. И теперь расплачивается за свой поступок, и от смерти его отделяет только спасительный круг. Свят круг меня спасёт… Хома слышит свой голос, он всё ещё шепчет заклинания. Но теперь он вслушивается в слова и чем дальше, тем сильнее понимает, что в чём-то ошибся… Он рассказал Алёне про ведьму. Она поверила, безоговорочно и сразу. Поверила и пожалела. Между вами только круг… Но что, если спасение не в нём? Если бы он рискнул остаться? Рискнул поверить… Ей? Или в неё? В её любовь? Алёна хотела защитить его, как умела, спасти … Озарение приходит неожиданно, Хома замолкает, пораженный внезапным пониманием. Гроб замирает в воздухе и начинает медленно разворачиваться в его сторону, но сползающаяся из углов тьма как будто отступает, втягивается назад в свои норы. Спасение не в круге, а в нём самом. Хома был слишком ослеплен страхом, чтобы задуматься об этом. Чтобы вспомнить слова ведьмы. «Много на мне грехов тебе отмаливать». Это не расплата. Он настолько ни во что не верил, что даже не решился принять её слова всерьёз. Круг его не спасёт, потому что спасать надо не его. Спасать должен он. Гроб подплывает совсем близко, зависает у магической черты, Хома смотрит Панночке прямо в её ледяные глаза, и он с грохотом разбивается об пол. Летят в стороны деревянные щепки. Ведьма встаёт напротив Хомы, протягивает вперёд растопыренные пальцы, но натыкается на невидимую преграду, не в силах переступить её. На границе круга её чары слабеют, спадает морок. От неестественной красоты не остаётся и следа. Посиневшая кожа, спутанные волосы, перекошенное лицо. - Где же ты? Я тебя не вижу! – с исступленной злобой стонет она. Но Хома больше не боится. - Бедная ты, несчастная… - с грустью шепчет он. Хома вспоминает, какой она была, когда он видел её той ночью в поле. Пугающе-обворожительная, но всё-таки живая. Раздираемая страстями и бесами, увязшая в паутине грехов и стольких захватившая с собой. Она пыталась заставить полюбить себя, но сама любить давно разучилась. Любовь выглядит иначе, теперь он это понял. Он смог справиться с её чарами тогда, не должен отступить и теперь. В круге остаться не суждено. Алёна была права. Хома делает шаг Панночке навстречу. - Вижу! – радостно взвизгивает она, но резко замолкает, когда он берёт её за руки. Кожу обжигает потусторонним холодом, но Хома даже не думает разжать пальцы. В потемневших глазах ведьмы мелькает испуг. Слова молитвы сами приходят на ум и без труда слетают с языка. Панночка заходится нечеловеческим воем, рвётся и мечется, пытаясь освободиться, но Хома держит крепко. Он не замечает, как летит время, и не знает, сколько длится это противостояние. Постепенно силы начинают покидать ведьму, она вырывается всё слабее и слабее… Хома ловит её последний, почти человеческий взгляд, и мёртвое тело Панночки, покинутое нечистой силой, падает на пол. Он оглядывается вокруг. По-прежнему трепещут на ветру свечи и пляшут отбрасываемые ими тени. Но теперь в них нет ничего зловещего. Вся тьма покинула это место вместе с ведьмой. Раздаётся крик петуха. Утомленный философ с усмешкой вытирает выступивший на лбу пот. - Ты вовремя, как никогда, приятель. *** Хома не собирается являться на подворье к Сотнику. Он выполнил уговор, сдержал клятву и может спокойно возвращаться к себе в семинарию. Даже деньги Сотника его почему-то больше не привлекают. Но он не может уйти, не попрощавшись с Алёной. Он находит её у ручья. Девушка встречает его понимающей улыбкой. - Ты не остался в круге, - вместо приветствия говорит она. - Не остался, - качает Хома головой. Он так много хотел рассказать ей, поблагодарить, но теперь слова почему-то не приходят на ум. - Уходишь? - Да… вернее, нет! – он делает шаг ей навстречу, но замирает, не смея даже коснуться её руки. – Ты спасла меня. А я ничем не могу тебя отблагодарить. - Ты и не должен, - Алена сама протягивает ему свою ладонь. Её плечи обёрнуты тем самым белым платком, - Просто верь и не бойся любить. Хома осторожно сжимает её пальцы. - Навсегда.