Наследники - 2: Сияние мотылька

POV Слава. - Рейс SU 101 «Нью-Йорк - Москва» задерживается на полтора часа. Я медленно открыл глаза, видя перед собой хаотично снующих людей с чемоданами и пока еще не понимая, где нахожусь. Осторожно выпрямляясь, я уже чувствовал, как сердце начинает колотиться быстрее. Не может быть. Объявили посадку на рейс до Берлина. Рядом со мной сидел мужчина средних лет с «Нью-Йорк таймс», по проходу гонялись друг за другом два малыша в ярких кофтах с ниндзя, напротив сидела молодая девушка с миниатюрной сумкой. К девушке подошел парень с чемоданом. Она заулыбалась. А я смотрел на все ошарашенными глазами. В моих руках находился билет на самолет до Москвы. А сам я был в странной, нетипичной для меня одежде - кожаная куртка, обтягивающие черные атласные брюки, массивные ботинки, печатка на пальце. По мере осмотра мое потрясение становилось все больше. Я, как рыба, открывал и закрывал рот, не в состоянии ничего сказать. Джикей. - Молодой человек, с вами все в порядке? – опустив газету, спросил мужчина. Это зал ожидания. Аэропорт, черт возьми! - Да, - потерянно ответил я, все еще до конца не веря, что это опять произошло со мной. Как я тут очутился? - Может, позвать врача? Вы бледный. - Нет, не надо. Спасибо, все в порядке. Я, снова оглядевшись, поднялся. Во всем теле смертельная усталость. Не очнись я раньше, он бы улетел! Хотелось сесть и разрыдаться, как маленькому ребенку. Как же я устал от этого! Зачем он так рвется туда? Зачем, идиот несчастный! А если бы я не очнулся… По коже пробежал мороз от этой мысли. Проклиная себя, я поспешно шагнул к выходу из аэропорта, едва не переходя на бег. Проходя мимо мусорного ведра, я выкинул билет и быстро направился к дверям. Людей было много: встречающих и провожающих, счастливых и расстроенных, тех, кто смеялся и тех, кто прощался с семьей. Бизнесмены, студенты, дети, семейные пары. Так много людей, что мне захотелось еще быстрее убежать от этого места. Выскочив из аэропорта, сел в первое попавшееся такси, коих здесь было валом. - Бруклин, пожалуйста. Желтый автомобиль мягко двинулся в путь. Я прижался лбом к стеклу, дрожь не проходила. Бросив взгляд на удаляющееся здание аэропорта, я увидел поднимающийся в небо самолет и отвернулся. В груди глухо заныло. Когда это прекратится? Все слишком затянулось, и с каждым разом Джикей заходит в своих попытках вернуться все дальше и дальше. Я спрятал руки в карманы куртки. Меня ждал очередной сюрприз. Озадаченно достав подарок, который в первый раз видел, я открыл элегантную коробочку. На темно-синем бархате красовался золотой медальон в виде феникса и полыхающего огня из неизвестного мне драгоценного металла. Украшение поблескивало в лучах восходящего солнца, что пробиралось в окно машины. Я нервно сглотнул застрявший в горле комок. Рука дрогнула, и я захлопнул крышку, до боли сжав в руке коробку с дорогим украшением. Телефон пиликнул мелодией смс. Я уже боялся доставать его и читать сообщение, опасаясь очередных сюрпризов от Джикея. Пересилив себя, я достал мобильный и с облегчением вздохнул, когда увидел, что пришедшее смс – это всего лишь сообщение от банка. «На вашем счету менее двадцати долларов». Что?!! У меня же только вчера было три тысячи! Я в панике стал листать сообщения. Уведомление о том, что я воспользовался кредиткой в ювелирном салоне, в онлайн авиакассе, в баре на Паулм-стрит, о существовании которого даже не знал, в итальянском бутике на Таймс сквер и даже в салоне тату на Элевон. - Господи… - не сдержал я потрясенного вздоха. Какого черта? Тату салон? В ответ на мои мысли ухо отдалось ноющей болью. Я дотронулся до мочки и обнаружил под пальцами небольшую серьгу. Тихо выругавшись себе под нос, я снял серьгу и выкинул ее в окно. - Сверните на Стейт-стрит, - попросил я таксиста, когда мы стали подъезжать к Бруклинскому мосту. Ист-ривер поблескивал в утреннем рассвете, заманчиво маня к себе. Но на красоту открывающегося мне вида я не обращал внимания, потому что голова была забита другим. Я передумал возвращаться на квартиру, решив, что мне необходимо поговорить с доктором Фэлдоном немедленно. Пока водитель перестраивался на другую сторону, я набрал номер старого знакомого, который у меня всегда стоял под номером один в списке самых важных контактов. Доктор Фэлдон много лет работал в клинике Джонса Хобсона, но не так давно решил начать частную деятельность. Пятидесятилетний мужчина, преданно любящий свое дело, был талантливым и выдающимся психиатром. Он помогал мне вот уже более девяти лет, консультируя на протяжении всего моего пребывания в штатах. - Доктор Фэлдон, я могу сейчас к вам подъехать? – спросил я сразу, как только мне ответили. - Что-то случилось? – мгновенно встревожился мужчина. - Джикей, - выдохнул я в телефон, прикрывая на мгновение глаза. – Он… он снова попытался улететь. Я не знаю, что мне делать. Я очнулся в аэропорту в странной одежде с билетом в руке и пустой кредитной картой. Еще он проколол мне ухо, - в запале выдал я все сразу. - Успокойтесь, - тяжелым басом произнес мужчина. – Анперамин с вами? Я хаотично порыскал по карманам узкой куртки и обтягивающим брюкам. Пусто. - Нет. Он выкинул все лекарства, - покачал я головой. - Вячеслав, ничего страшного. Езжайте сейчас ко мне в клинику, мы обо всем с вами поговорим. Я снова закивал, чувствуя облегчение. Все верно. Доктор Фелдон поможет. - Буду через час, - произнес я в телефон. Водитель поглядывал на меня с подозрением, а я все больше ощущал себя психом, сбежавшим из дурдома. Проблемы со здоровьем начались после перелета в штаты, когда я поступил в Гарвард. Доктор Фелдон помог мне, состояние стабилизировалось, а недавно снова произошел рецидив. Как я и обещал, через час водитель такси уже останавливался возле стеклянного здания клиники Джорджа Фелдона. Отыскав в бумажнике немного наличности, я всучил деньги водителю и быстро направился к входу клиники. По пути стянул с себя слишком вызывающего вида куртку и постарался незаметно пройти мимо приемной. Пряча лицо, я добрался до кабинета психиатра. - Вячеслав Олегович, - приветствовал меня доктор Фелдон, поднявшись из-за стола. – Проходите, садитесь. Я кивнул, дергано закрыл за собой дверь и сел напротив стола доктора в мягкое кресло. Доктор Фелдон протянул мне стакан воды. Я залпом выпил все до последней капли, в горле пересохло от волнений последнего часа. Но когда мой взгляд упал на свое отражение в зеркале шкафа, у меня мороз по коже пробежал. На меня смотрел другой парень с моим лицом. Уложенный, зализанный назад волос, подведенные черным карандашом глаза. Господи, когда же он успел? - Вы успокоились? Можете говорить? – привлек мужчина к себе внимание. Я отвернулся от своего отражения и посмотрел на доктора. Полный мужчина в белом халате выглядел необыкновенно спокойным, словно ничего страшного не происходит. Его внимательный, уверенный взгляд даже через толстые стекла очков заставлял меня взять себя в руки. - Да. Простите. Мне стало стыдно за свое истеричное поведение. - Расскажите, что случилось? – попросил доктор Фелдон. - Я возвращался домой, - начал я, сцепив дрожащие пальцы в замок. – А потом очнулся уже в аэропорту с билетом в руках, - выдохнул я нервно, заново переживая свое необычное пробуждение. – Джикей никогда так надолго не врывался в мою жизнь. Вы же знаете, обычно он появляется на несколько часов, а сейчас я не помню, где был, и что делал целую ночь! Вы понимаете? Вы же говорили, что моя болезнь не будет прогрессировать. Мы же добились стабильности… - Странно, - задумчиво покрутил доктор карандаш в руках, слегка нахмурившись. – Вы правы, нам с вами удалось добиться результата. - Да. Джикей никогда так надолго не высовывался, а теперь… - Вячеслав, как я уже говорил вам ранее, диссоциативное расстройство не может быть излечено до тех пор, пока мы не выясним причину, по которой произошло расщепление личности. Мы можем заглушить ваши появившиеся личности на время, но нам надо узнать, что произошло с вами в тот момент, когда появилась ваша первая личность - Джикей. Я это все знал. Но ничего нового рассказать не мог. - Доктор Фелдон, мы уже испробовали все методы, - напомнил я мужчине. - А я так и не смог вспомнить ничего. Это же всего три дня… я не представляю, что могло со мной случиться за это время, что могло бы привести к таким последствиям. - Не сдавайтесь, продолжайте бороться. Это главное. А теперь давайте вернемся к настоящему. Вы говорите, что последнее, о чем помните – это то, как вы возвращались домой. А что было перед этим? Я порылся в памяти, восстанавливая цепочку событий. Но все было как-то расплывчато, отчего я начинал еще больше нервничать. - Давайте попробуем вместе, - видя мое бессилие, произнес мужчина. – Что последнее вы помните четко? - Занятия у профессора Астона, - вспомнил я. – Помню, был уже четвертый час. У нас проходил семинар по античным стилям. Профессор меня задержал. Ему не понравилось мое эссе об афинской архитектуре. Я вспылил, сказал, что этот стиль ушел в прошлое, и он нигде не используется, - продолжил я копаться в голове, выуживая одну за другой картину. - Тогда он показал мне газетную вырезку. Я замолк, вспомнив и статью из газеты, и фотографию на странице. - Что вы увидели? – подтолкнул меня к продолжению доктор Фелдон. - Антона, - выдохнул я и снова замолчал. - Вашего брата? Я кивнул, уставившись на стеклянную статуэтку неизвестной богини, что находилась на столе врача. Мне снова начинало казаться, что я сплю. Впервые за десять лет я услышал что-то о брате. Он изменился. С черно-белой фотографии на меня смотрел уже не мальчик-бунтарь, а представительный молодой парень с прежней обворожительной улыбкой. - О чем говорилось в статье? – продолжил допрос мужчина. - Там говорилось, что мой брат начинающий талантливый архитектор, который с блеском использует древнеафинский стиль в своих работах, - отчитался я, потерев виски. - Что вы почувствовали в тот момент? - Мне показалось, что я не могу дышать. Я поднял взгляд на врача, не зная, как передать то состояние, когда я увидел фотографию Антона, узнал, что у него все хорошо в жизни. Меня словно шпагой насквозь проткнули. - Я радоваться должен, что у моего брата все хорошо сложилось, - оправдываясь, начал я. - Он стал известен, как оказалось. Даже без отца. - Ваши чувства к нему не ослабли? - Какие чувства, доктор Фелдон? – заставил я себя улыбнуться. - Уже десять лет прошло. Конечно, я обо всем забыл, и о своей подростковой дурости в том числе. Определенно забыл. - Появление Джикея говорит об обратном. Вы сказали, что оказались в аэропорту, верно? Вы подсознательно хотели вернуться домой, когда появилась информация о вашем брате. Но будучи Вячеславом, вы не могли позволить себе этого. Джикей проявляет себя всякий раз, когда вы эмоционально неустойчивы. - Доктор Фелдон, - разозлившись, наклонился я чуть вперед. – Я не знаю, где моя машина. Моя кредитка опустошена. Я похож на размалеванного клубного педика. Но больше чем это, меня злит то, что я не помню всего того, что делал Джикей! - А как другие ваши личности? – спокойно перевел Фелдон тему разговора, видя, что еще немного и я взорвусь от негодования. - Вы помните Дейла? - Десятилетний озорник? – улыбнулся доктор. Я кивнул. - Недели две назад я очнулся в Кейптауне в старой подворотне с украденными фарфоровыми статуэтками. Я не знаю, откуда взял эти статуэтки, но услышал, как полиция расспрашивала торговцев, не пытался ли им кто сбыть фарфоровых черепах династии Чей Ли. Они сказали, что к ним подходил какой-то странный парень, назвавшийся Дейлом Спасителем, и предлагал обменять дорогих зайцев на веер. Самое интересное то, что он был в костюме супермена, - поделился я историей, после которой еще долго избегал встреч с полицейскими. Помню, как я тогда сбежал из квартала, оставив эти чертовы статуэтки прямо на улице. - Вы не думали вернуться на Родину? - неожиданно спросил доктор. - Нет, - категорично отозвался я. Ни за что. Никогда. – Я не хочу возвращаться. - Дома вы могли бы вспомнить то, что потеряли. Расспросить отца о том, что ему известно о том периоде, о котором вы не помните. Я поежился. - Если я начну у него расспрашивать, он начнет копать и узнает о наших с вами встречах . А если он узнает, то отправит меня в психушку. - Но он мог бы вам помочь… - Нет, не мог бы! Давайте не будем больше говорить об отце. Он запихнул меня в Гарвард, но понял, что из меня получился ужасный архитектор. Отец хоть перестал контролировать каждый мой вздох. Так что я больше не хочу возвращаться назад. - Хорошо, - тяжело вздохнул доктор. – Есть еще один вариант, но вам придется на некоторое время лечь в клинику. Недели на две, чтобы я мог поговорить с Джикеем, когда тот появится. Этот вариант меня тоже не устраивал, но если другого выхода не было, то мне ничего не оставалось. Я не мог позволить Джикею разрушить мою устоявшуюся жизнь. - Вы согласны на такой вариант? - У меня нет выбора, доктор Фелдон. Я разберусь с делами на работе и приеду к вам, - поднялся я, подытоживая наш разговор. - Буду ждать. Выходя из кабинета врача, я чувствовал себя уже более спокойно. Имея хоть и смутный план действий, я уже был более уверен в своем будущем. За два дня я должен успеть закончить проект с Шилоной, написать заявление на отпуск, сдать эссе на кафедру и собрать вещи. Составляя список дел, я вышел из клиники. Понимал, что упорно думаю о бытовых мелочах, только чтобы не думать сейчас об Антоне. Это в первый год было невыносимо, хотелось выть и лезть на стенки от тоски, но потом острота спадала. Если бы не Джикей, я бы уже давно забыл о той истории с Антоном, но этот парень не желал сдаваться и предавать все забвению. Я вздохнул полной грудью, всматриваясь в безмятежность чистой синевы неба. Как бы мне хотелось раствориться в этой глади. Пропустить его через себя, очиститься от всех, кто живет во мне. Посмотрев на кожаную куртку в руках, я снова поморщился, но выбора не было. На улице было холодно, пришлось надевать. Рабочий день только начинался, а людей на улице уже было много. Все куда-то спешили, как муравьи, разбредаясь по своим делам. Кто-то на ходу допивал кофе, доедал гамбургер. На тротуарах стояли лотки с горячими сосисками и аппаратами для кофе. Засунув руки в карманы, я побрел вперед, без какой-либо цели. Мне просто хотелось прогуляться и успокоиться окончательно. Появление Джикея выбило меня из привычного графика «дом-работа», и снова вернуло мне чувство потерянности. В Нью-Йорке я уже почти десять лет, освоился и привык к ритму мегаполиса давно, но все равно иногда ощущал себя песчинкой в огромной пустыне, до которой никому нет дела. С одной стороны меня даже устраивало то, что никто не обращает на меня внимания, но с другой – пустота жизни иногда въедалась в душу когтями. Диссоциативное расстройство идентичности – такой диагноз был поставлен девять лет назад, когда после многочисленных тестов и консультаций доктор Фэлдон сумел понять, что происходит со мной. Джикей – одна из личностей, живущих во мне. Я не помню, когда он успел познакомиться с Антоном, но всякий раз, когда этот парень проявляется во мне, начинаются большие проблемы. Долгое время я ничего не слышал об Антоне, мне даже стало казаться, что я забываю его. А тут появилась эта статья. Антон стал архитектором. Поверить сложно, что тот безрассудный бунтарь стал профессионалом. Отгоняя от себя мысли о брате, я увидел припарковавшуюся к тротуару машину. Из такси вышла молодая девушка, и я занял ее место, назвав водителю адрес Бруклина. Уставившись в окно, я всю дорогу думал о том, что мне предстоит лечь в клинику, провести две недели под наблюдением, как лабораторной крысе. Я не хотел этого, все во мне бунтовало против добровольного заключения, но я не мог позволить Джикею управлять моей жизнью. Я не хотел больше возвращаться назад, не хотел встречаться с Антоном. От неожиданной телефонной трели я вздрогнул. Достав мобильный, я увидел на дисплее одно слово, от которого меня в дрожь бросало. Отец. Сжав телефон в руке, я пару секунд боролся с желанием выбросить аппарат в окно, но разум возобладал над страхами, и я ответил. - Шестьдесят тысяч долларов, - были первые слова отца. Голос звучал угрожающе. Я внутренне сжался от его тона, но ответил ровно и спокойно. - Ты о чем? - Шестьдесят тысяч долларов было снято с моего счета тобой в эту ночь, - прошипел отец. Я застонал про себя. Джикей, черт тебя дери! - Пап, это… - начал я оправдываться, но меня грубо перебили. - Ты хотел самостоятельности и независимости, но потратил мои деньги, - сухо произнес отец. - Я верну, - выпалил я, надеясь, что коробочку с драгоценностью в моем кармане можно сдать обратно. - Отработай их. Вернись домой и займи то место, которое тебе предназначено, - потребовал отец. - Нет, - мотнул я головой, вжавшись в сиденье. Не вернусь! - Я жду тебя через неделю. И это не обсуждается, - в приказном тоне произнес отец. Через секунду в трубке послышались гудки. Я медленно, как в трансе, опустил руку с телефоном. Несмотря на волнение, которое всколыхнулось в сердце, я был уверен – домой не вернусь.