Наследники - 2: Сияние мотылька

Я проснулся от того, что спина затекла. В голове было так тихо, пусто и спокойно, что на чьи-то ноги рядом с лицом я даже не сразу обратил внимание. Мне хотелось хоть пару минут насладиться этой тишиной, остановить время, снова закрыть глаза и притвориться, что мир исчез. Заметив, что чужие ноги зашевелились, я приподнялся. - Проснулся, Бобик? – охрипшим со сна голосом произнес Антон и потрепал меня по волосам. Мне показалось, что я продолжаю спать. Антон? У меня все слова застревали в горле. Антон спустил ноги на пол и потянулся. Красивая игра мышц на руках и груди вызывала во мне пугающее желание прикоснуться к ним ладонью. Но я как парализованный смотрел на полуобнаженного брата и силился понять – я уже сошел с ума или просто сплю? - Как спалось? – улыбнулся Антон, подтягивая к себе джинсы. – Ты вел себя тихо, молодец. Но надо бы выяснить, когда вернется твой хозяин. Я не мог отвести взгляда от тела брата, пропускал все его слова мимо ушей. Я в его постели, но абсолютно не помню, как тут очутился. Антон повернулся в мою сторону и секунды три мы смотрели друг на друга в напрягающем молчании. - Ты не Бобик, - неожиданно произнес брат. Судя по тону, Антон уже успел познакомиться с какой-то моей личностью. Только вот с кем? - Слава? – уточнил он. Я медленно кивнул. - Здорово, - безрадостно бросил Антон и, поморщившись, натянул джинсы. – А то я уже не знал, что делать с тобой в роли собаки. - Что произошло? – прочистив горло, спросил я, по-прежнему не двигаясь с места. – Почему я здесь? - Стас привел, - поспешно натягивая на себя футболку, ответил Антон. – Не знал, куда тебя девать. Я напряг память, стараясь вспомнить хронологию событий, но в ушах зашумело, словно предупреждая, чтобы не смел ничего вспоминать. Пожар. Стас говорил о пожаре, которого я не помню. - Ты в порядке? – поинтересовался Антон. - Да, - закивал я, не зная, что теперь делать. Наверное, нужно объясниться. Только с чего начать? - Я не псих. У меня … расщепление личности. - Знаю, - вздохнул Антон. – Мне Оурен сообщил. - Гарри? Он здесь? – удивился я. Почему Оурен приехал? Почему он связался с Антоном? Боже, да сколько времени я был в отключке?! - Да. Он хотел с тобой связаться, но не дозвонился, а потом началась вся эта катавасия с личностями, которые выскакивали как черти из табакерки, - хмыкнул Антон. – Но можешь не волноваться. Я никому не расскажу того, что видел. - Джикей тоже был? – задал я единственный вопрос, который меня волновал на данный момент. Антон ответил не сразу. Он смотрел куда угодно, но только не на меня. И с каждой секундой его молчания страх становился все больше. - Да, - согласно кивнул Антон. И я только сейчас обратил внимание на его медальон на шее. Знакомая вещица. Антон проследил за моим взглядом и поспешно снял цепочку. - Держи. Это кажется твое, - передал он мне медальон с фениксом. – Не хотел его потерять, вот и носил, - оправдываясь, сообщил брат. Стало тоскливо и одиноко. Словно Джикей занял мое место рядом с Антоном, ворвался в мою жизнь и перевернул все вверх дном, забрал все, что можно было забрать. - Держи, - Антон взял мою руку и вложил медальон в ладонь. – И на Оурена в суд не подавайте, он вроде хороший парень. Приехал предупредить меня как раз об этом Джикее. - Что сделал Джикей? – вопрос царапнул горло. Губы пересохли. Мне казалось, что я уже знал ответ, только не хотел его принимать. - Мы с ним трахнулись, - не стал Антон увиливать от ответа. Лучше бы соврал. Я нервно сжал медальон. В комнате повисла тишина. Мы неловко отводили глаза друг от друга, не решаясь заговорить. Я злился и ненавидел Джикея, презирал себя за слабость и Антона … не понятно за что. Судя по записям, которые оставлял мне Джикей, он весьма обаятельный и сексуальный парень. Это… наверное, закономерно, что Антон с ним… - Прошу, не встречайся с ним. У него какой-то план, о котором я не знаю, - прикусив губу, произнес я. Мне стыдно было даже смотреть на Антона. - И не собирался, - кивнул брат. - Это твое, - я подошел к тумбочке и положил медальон на нее. – Так у него не будет повода встретиться с тобой. Мы снова неловко замолчали. Пора уходить. Нужно собраться с духом и уйти из этого дома. Чужого дома, в который я случайно попал. Но я не двигался с места, пытаясь найти причину задержаться, хоть еще на немного. - Будешь завтракать? – неожиданно спросил Антон. - Не откажусь, - скрывая радость, сдержанно ответил я. - Тогда идем. Я вышел следом за Антоном, осматриваясь в квартире. Идеальной чистоты не было, повсюду разбросанные вещи, расставленные в хаотичном порядке предметы мебели. Моя квартира в Нью-Йорке отличалась от квартиры Антона, как небо от земли, но доля очарования в ней была. Антон провел меня на кухню. Грязная посуда в раковине, остатки ужина на столе, пустой графин для воды. - Садись, сейчас что-нибудь приготовлю, - как гостеприимный хозяин произнес Антон. Я сел за стол. Из головы все еще не уходили его слова о Джикее. Я пытался представить себе, как это было, но лишь сильнее чувствовал досадливую обиду. - И как давно ты не дружишь с головой? – спросил Антон, наливая в чайник воды. - Давно, - расплывчато ответил я, чувствуя себя несколько некомфортно. - Это лечится вообще? – стоя ко мне спиной, Антон возился с завтраком. - Да, скоро все закончится, - потер я виски. Как бы я хотел, чтобы все уже закончилось, чтобы никто больше не врывался в мою жизнь! - Ты в Москву насовсем? - Нет. После тендера я уеду обратно, - признался я, заламывая пальцы под столом. - Ясно, - бесстрастно ответил Антон, заваривая кофе. Аромат кофе приятно согревал и расслаблял. - А у тебя как… дела? – замявшись, спросил я. - Нормально, - разбавив кипяток со льдом, Антон поставил одну чашку передо мной. – Универ закончил, фирму открыл. Стас помогал на первых порах. Я прикусил губу, обхватывая чашку двумя руками. Вспомнил о нашей последней встрече десять лет назад, когда я отобрал у Антона все разом. Не понимаю, почему сейчас он разговаривает со мной так, будто ничего и не было. - Ненавидишь меня? – я оторвался от созерцания своей чашки и поднял глаза на Антона. – Если бы я тогда не отобрал у тебя акции… - Забудь, - остановил меня брат. – Не к чему теперь вспоминать. Что сделали, то сделали, - сухо добавил Антон и сел напротив меня. Несмотря на его слова, что-то мне подсказывало - то, что было между нами уже не вернуть. Нам даже братьями не стать. Хотя с Джикеем у него все-таки получилось… Может, мне вообще уйти? Оставить свое тело Джикею и перестать бороться. В чем смысл моей личной войны? В результате я все равно останусь один. - Это было твое решение, я его принял, - произнес Антон и отпил кофе. – На этом и закроем тему. Нам часто придется сталкиваться по работе, поэтому лучше решить все сейчас, - неожиданно перешел Антон на деловой тон. – Я не снимусь с проекта. Я молчал. Решение Антона означало то, что сняться с проекта придется мне, потому что чем чаще я его буду видеть, тем сильнее вероятность того, что люди узнают о моем заболевании. А этого нельзя было допустить. - О, что за дивный запах у нас на кухне? – вошел на кухню тот самый парень, что был с Антоном на презентации. Взъерошенный волос, озорной взгляд и очаровательная улыбка. А еще он был только в одних спортивных штанах. Красивый парень. И он живет с Антоном. Лучше бы я вчера попал в психушку, чем видеть эту картину. - Он не будет кусаться? – смехом спросил парень, увидев меня. - Знакомьтесь. Это Леша. Это Слава, - представил Антон нас друг другу. Тот самый Леша? Изменился. Я даже не узнал его. В последний раз видел его на фотографии в уголовном деле, когда давал поручение семейному адвокату вытащить парня из колонии. Парень протянул мне ладонь. Я чуть привстал и ответил на рукопожатие. - Вы живете вместе? – спросил я то, что и так было ясно. - Да, - Алексей обнял Антона за шею и с довольной, хитрой улыбкой посмотрел на меня. – Живем вместе. Уже сколько… лет восемь, да, милый? Я крепче сжал чашку, не зная, куда деть глаза. - Мы не в этих… отношениях, - стал оправдываться Антон, убирая от себя руки парня. – Лех, отвали. Парень засмеялся, а у меня от сердца отлегло. Значит, просто друг. Алексей сел за стол. - А из тебя вышла бы неплохая собака, - посмотрев на меня, произнес парень. - Леш, - с угрозой в голосе бросил ему Антон. - А что я сказал-то? – возмутился Леша. – Не каждый день ведь видишь, как взрослый мужик гавкает! Мне сквозь пол от стыда захотелось провалиться. - Ладно, не буду вас смущать. Позавтракаю на работе. Ты тоже не задерживайся, - хлопнул Алексей друга и вышел из кухни. - Мне, наверное, тоже пора, - начал я собираться. – Позвоню Нестерову. - Давай. Я вызвал своего помощника. Пока ждали Нестерова, молчали. Мне хотелось быстрее отсюда уйти, чтобы не видеть эту стену между нами, чтобы не биться головой, думая о том, что вчера Антон был с Джикеем. Ему понравилось? Как это было? Почему они это сделали? Нестеров подъехал через пятнадцать минут. Мы с Антоном сдержанно попрощались, словно незнакомцы, и я спустился вниз, где меня ждал «мерседес». Я подошел ближе и в тонированных окнах увидел свое отражение. Светлые пряди волос бросились в глаза. Какого черта? Нет-нет-нет. Юля. Это ее рук дело. Точно ее. Не-е-ет… Я забрался в машину, желая надеть шапку на голову. Какой ужас! Нестеров поглядывал на меня через зеркало. - Рассказывай, что произошло, - коротко приказал я, стараясь не дергаться от вида блондинистых волос на своей голове. Ненавижу ее. Если Нестеров успел увидеть моих личностей, то нет больше смысла скрывать все от него. - У меня диссоциативное расстройство. Я не помню, что происходит, когда я не я, - коротко пояснил, надеясь, что личный помощник сообразит и ему не нужно будет ничего разжевывать. – Что произошло после того, как я встретился со Стасом? - Вы стали вести себя странно. Назвались Юлией и пытались сбежать, - без всяких эмоций произнес Нестеров. Так и знал, что она была. Мне хотелось схватиться за голову. Что эта истеричка успела натворить? - Дальше. Почему я оказался у Антона? Я старался, чтобы мой голос звучал ровно. - Мужчина, с которым вы встречались, сказал, что будет лучше, если мы отвезем вас к брату, - пояснил Нестеров. Черт, теперь еще и этот знает, что мы с Антоном братья. - Дальше. - Мы оставили вас и уехали. Приехали через несколько часов, - продолжил парень. – И вас словно подменили. Вы набросились на меня и стали кричать, что убьете. - Почему? – удивился я. - Не знаю, - пожал парень плечами. - Что он … то есть я говорил? - Странные вещи. Вроде того, что я не имел право приходить к вашему брату, - ответил Нестеров и взглянул на меня. - Ты знаком с Антоном? – прямо спросил я, ничего пока не понимая. Что такого знает Джикей о Нестерове? - Нет. Я вас и вашего брата никогда не знал, - мотнул парень головой. Он казался искренним. – Может, вы меня с кем-то перепутали? - Не знаю. Установи слежку за этим домом, и проследи за тем, чтобы я тут не появлялся. Можешь применять силу, если потребуется. Но меня в доме Антона быть не должно, - отдал я указание. – И еще найди тех пожарных, которые приехали ко мне домой десять лет назад. - Хорошо, - кивнул Нестеров. Надо будет перечислить ему деньги за его невозмутимость. - И скинь мне номер своего счета, - закончил я. - Если отец начнет тебя переманивать, приди ко мне и назови сумму. Я заплачу больше. - Хорошо. - А теперь поехали ко мне домой. Мне надо привести себя в порядок. Что-то слишком много людей стало в курсе моей болезни. И если кто-то из этих людей захочет меня уничтожить, у них все козыри на руках. Личности стали появляться слишком часто. Значит ли это, что я близок к разгадке? Как долго мне удастся продержаться? Информация о пожаре не укладывалась в голове. Пока мы ехали к Рублевке, я все смотрел в окно и прокручивал в голове слова Стаса. Я был в доме во время пожара? В голове только какие-то обрывки, смутные воспоминания. Я помню огонь и запах бензина… но что, если это только игра моего воображения? Мозг отказывался работать и выдавать мне информацию из памяти о прошлом, подсовывая только картинки сегодняшнего пробуждения, Антона рядом, его шикарное тело, игру мускулов. Он и раньше был привлекателен, но сейчас стал еще более сексуален. И избавиться от легкого возбуждения становилось труднее. Стоило только прикрыть глаза, как сразу всплывал Антон, его ладонь в моих волосах и теплая улыбка. Да я готов был остаться собакой хоть до конца жизни, только бы видеть Антона таким… Хватит! Хватит об этом вспоминать. Десять лет назад – это было моим решением. И я не жалею о нем, и никогда не стану жалеть. У Антона все сложилось в жизни, значит, все не напрасно было. Нестеров въехал на территорию коттеджа. - Подожди меня в машине, - бросил я и вышел из «мерседеса». Вид у меня был еще тот, словно я гулял трое суток. И состояние было аналогичным. Мне хотелось незаметно подняться наверх, но я был замечен матерью. - Слава! Я замер на первой ступеньке лестницы и неохотно обернулся. - Да, мам. - Что с твоими волосами? – в ужасе смотрела она на мою голову. - Сменил имидж, - соврал я на автомате. – Хорошо? - Тебе не идет этот цвет, - честно призналась мать. Как будто я сам этого не знаю! - Где ты был всю ночь? Отец переживал… - Я не обязан перед вами отчитываться, - холодно произнес я. – Тем более сейчас. Мать опустила глаза, словно почувствовала себя виноватой, и тут же снова заискивающе посмотрела на меня. - Ты проголодался? Будешь завтракать? Черт возьми, да что происходит с моими родителями?! - С чего вдруг такая забота? – не сдержался я и спустился вниз, на один уровень с матерью. – Ты все мои семнадцать лет делала вид, что меня не существует, а как только я вернулся из Штатов, вдруг стала играть заботливую мать. В чем дело? Лучше скажи прямо, потому что я не понимаю смысла твоей игры. - Прости, - снова замялась мать. – Из меня получилась ужасная мать, я понимаю. Но дай мне шанс все исправить, позволь мне быть ближе к тебе. Я растерялся от ее слов и тона. Либо ее актерское мастерство улучшилось за годы, что мы с ней не виделись, либо она еще более больна, чем я. - Давай позавтракаем вместе, - чуть ли не умоляюще попросила она. Я, пораженный ее игрой, неожиданно для себя согласился. Мать восприняла мой положительный ответ с такой радостью, что мне не по себе стало. Мы прошли на веранду, куда нам принесли шикарный завтрак. На стол выставили все, что я раньше когда-то любил. - Я впечатлен, - смотря на столик, улыбнулся я сам себе. – Ты постаралась угодить. Но все же… что тебе нужно? - Ничего, - с грустью ответила мать. – Мне жаль, что раньше я вела себя так с тобой. Прости меня, сынок. Она сидела напротив меня. Элегантная, ухоженная женщина в простом бежевом платье, которая с моей матерью десять лет назад, действительно, не имела ничего общего. - Почему ты так изменилась? – рассматривая морщинки в уголках ее глаз, я не понимал, почему моя мать так себя запустила. Она казалась измученной и постаревшей. - Время меняет людей, - блекло улыбнулась мать. – Я поняла, что в моей жизни самое дорогое – это ты. Я едва не рассмеялся ей в лицо. Самое дорогое? Что за бред? - Ты за десять лет мне всего три раза позвонила в Америку, - напомнил я. – Это так ты выражаешь свою любовь? - Прости. Ты прав, Слав, - неуверенно произнесла мать и схватилась за чашу, словно ей стало неловко. Я наблюдал за ее странным поведением и был бы рад, если бы она уже сказала, чего хочет. - Просто твой отец… - начала она и замолчала. - Что он? – насторожился я. - Ничего, - мотнула она головой. – Почему ты не ешь? Смотри, сколько всего вкусного тебе приготовили. - Закончи то, что начала, - оборвал я ее. – Что отец? - Он сказал оставить тебя в покое, чтобы ты отдохнул от нас, - произнесла мать. Я, конечно, в какой-то степени был даже рад, что они ослабили поводок на моей шее в Америке, но не ожидал услышать, что это было преднамеренно, а не случайно. - Я хотела приехать к тебе, но Олег не пускал, - расстроено произнесла мать. – Теперь ты здесь, и я очень рада, что могу видеть своего мальчика. Расскажи, как ты жил все это время. В ее голосе, в ее взгляде был неподдельный интерес, от которого я начинал теряться. - Счастливо, - бросил я ей в лицо. – Без вас я был счастлив. - Значит, мы правильно поступили. - Если ты вдруг стала такой доброй матерью, может, расскажешь мне кое-что, - я не успел обдумать то, что собирался спросить, мысль сама собой сорвалась с языка. - Что? – ожила мать. - Десять лет назад, перед тем, как я уехал в Америку, у нас дома был пожар, - начал я и заметил, как мать неожиданно побледнела. Чашка в ее руке дрогнула. – Что произошло? - Почему ты спрашиваешь? – осторожно спросила она. - Я не помню, почему случился пожар. - Врачи сказали, что это посттравматический шок. Из-за этого ты не помнишь. Проводку в подвале закоротило, - произнесла мать. – Начался пожар, огонь распространялся быстро. Но, слава Богу, никто не пострадал. - Как у нас могло закоротить проводку? – не понимал я. – У нас лучшая система пожаротушения. Почему не сработали датчики? - Я не знаю. Слав, это было так давно. Мы все перепугались. Ты едва не погиб в том пожаре, - взволнованно заговорила мать. – Мы боялись, что ты не сможешь это пережить. У тебя и так следы ожогов от того похищения… - Что было потом? – жестко продолжил я допрос, несмотря на муку на лице матери. - Ты надышался дымом, тебя отвезли в больницу. Никаких серьезных повреждений не было, поэтому тебя продержали в клинике всего три дня под капельницей, а потом выписали. И ты, неожиданно для нас всех, объявил, что уезжаешь в Америку, - пояснила мать. Я не стал говорить ей, что не помню, почему решил уехать. И почему-то я не верил ее словам, хотя и звучали они правдиво. Система пожаротушения могла не сработать, я мог оказаться в ловушке огня и потерять сознание. Чисто теоретически я, наверное, мог из-за пожара разделить себя на части. Неужели, все дело в пожаре? - Славочка, не стоит ворошить прошлое. Оно для всех нас было тревожным, поэтому, может, лучше тебе не вспоминать тот пожар? – осторожно произнесла мать. – Я не хочу, чтобы тебе было больно. - Больно мне было тогда, когда вы заставили меня предать Антона, - грубо бросил я. – Предать человека, которого я любил. - Но он твой брат… это было неправильным, Славочка. Все же в прошлом, верно? Ты был слишком юн и наивен, а твой брат был обаятельным молодым человеком. Ты просто доверился не тому человеку, сыночек. Он хотел разорить нас, хотел уничтожить твою семью. Он и сейчас снова хочет сделать это. - Для этого меня и вызвали, да? Мне захотелось истерично засмеяться. - О чем ты? - Не притворяйся. Отец вызвал меня, чтобы не дать Антону победить в тендере! Он думает, что Антон настолько глуп и второй раз доверится мне? После того, как я вонзил нож ему в спину десять лет назад? Меня уже трясло. Я не хотел верить в свои слова, не хотел даже думать, что это может быть правдой. В глубине души я все еще, как маленький ребенок, хотел верить в то, что мои родители изменились, что теперь все будет иначе, что они не будут играть со мной, как с игрушкой. И ненавидел себя за эту слабость. - Сыночек, мы любим тебя, - поднялась мать из-за стола, когда я встал. – Не надо так расстраиваться. Твой отец позвал тебя домой, чтобы вернуть в семью. Он очень страдал из-за того, что все так получилось с тем мальчиком, Антоном, с тобой. Просто Олег не умеет выражать чувства, не может сказать о том, как сильно он любит тебя, как ты нужен ему. Не оскорбляй его своими подозрениями, - схватив меня за локоть, мать с искренней теплотой заглядывала в глаза. Я, как идиот, стоял и желал во все это поверить. - Это вы постарались сделать так, чтобы я не мог вам поверить, - отцепив ее пальцы от своей руки, произнес я максимально бесстрастно. Мать выглядела несчастной. Ее плечи поникли, казалось, что она постарела еще больше. Но она не пыталась больше задержать меня. Опустив глаза, она позволила мне уйти. Быстро поднявшись на второй этаж, я зашел в свою спальню и плотно закрыл дверь. И почему я до сих пор настолько наивен? Почему я все еще хочу им верить? - Идиот, - тихо выдохнул я, прислонившись лбом к двери. Может, лучше Джикею отдать свое тело? Может, хоть у кого-то из нас получится жить так, как он хочет? Тяжело вздохнув, я отлепился от двери, пока эти мысли не засосали меня в своей безнадежности, пока я окончательно не уверовался в том, что мне нет места в своей собственной жизни. Я сходил в джакузи на первом этаже, переоделся в новый костюм и с неприязнью посмотрел в зеркало на свою новую прическу. Перекраситься бы сейчас обратно, но своих ошибок дважды я не повторяю. Помнится, когда-то Юля также перекрасилась в белый. Я с дуру тогда на следующий день перекрасился. В результате две недели ходил с зеленым цветом. Поэтому и сейчас спешить нельзя. Пускай лучше я некоторое время похожу блондином, чем с выжженными волосами. Как она вообще умудрилась покрасить волосы, когда должна была быть с Антоном? Бросив эти попытки вспомнить, я взял дипломат с документами, что вчера так и не изучил, и спустился вниз. Матери видно не было, чему я порадовался. Нестеров ждал меня в машине. Я приказал ему ехать на работу. - Вчера с вами пытался связаться некто Гарри Оурен, - когда мы выехали за ворота особняка, сообщил парень. – Он оставил свои координаты, просил встретиться с ним. - Нет, - слишком поспешно сказал я, и чуть спокойнее добавил. – Встреться с ним сам и передай, чтобы уезжал из России, если хочет остаться целым. Высади сейчас меня у офиса и отправляйся к Гарри. - Хорошо. На работе меня ждал очередной хаос. Я только вошел в свой кабинет, как ко мне ворвался Василий. - Доброе утро, Вячеслав Олегович, - хвостиком проскочил в кабинет парень. - Надеюсь, оно доброе. - Не совсем, - замялся Василий. – Пришло сообщения от организаторов конкурса на тендер. Они хотят видеть эскизы уже завтра к утру, - выпалил парень на выдохе и съежился, словно ожидал, что я его сейчас ударю. А у меня от неожиданной новости дар речи пропал. Как это «завтра»? - Но это еще не все, - убито произнес Никифоров. – Конкурс будет проходить в несколько этапов, и отсев будет происходить постепенный. Парень смотрел на меня, ожидая указаний. А что я мог сделать, если наше судно тонет? Я сам был в не меньшей растерянности. Мне никогда раньше не нужно было управлять компанией, никогда от меня не требовали новаторских идей. - Так. Позови ко мне главного архитектора и финансиста, - взяв себя в руки, отдал я указание. – И принеси контакты со всеми нашими подрядчиками. - Будет сделано, - воспрянул духом парень и побежал выполнять поручение. Через секунду ко мне забежал руководитель маркетингового отдела и сообщил новость о том, что «Зевс» выпустил рекламный ролик, громко заявив о себе с помощью всемирно известной и популярной модели Элины Басовой. Я был удивлен. Очень. Значит, Эля общается с Антоном. Неожиданно. - И что вы хотите от меня? – спросил я под конец пламенной и возмущенной речи главного маркетолога. - Нам надо выпустить ответный ролик, - заявил мужчина. – Вы понимаете, Басова очень популярна в России. Ее знают практически все. Она модель, актриса, певица. О «Зевсе» узнают все! - Вы так боитесь «Зевса»? – прямо спросил я. - Но… - «Стройинвест» – это не дилетант на строительном рынке. Мы занимаемся гигантскими стройками, которые ни одной мелкой фирме не потянуть. Нам не нужна реклама, нас и так знают все, - высказал я то, что думал. – Идите и займитесь другими делами. Маркетолог недовольно ушел. Я принялся изучать эскизы работ, которые не успел просмотреть вчера. Ничего хорошего в них не было. Работы стандартные, добротные, но не оригинальные. В них не было ничего интересного, ничего цепляющего, обычные сооружения из бетона и стекла. Создать что-то новое, свое я не успею, да и вряд ли бы смог. Победа в тендере меня не особенно волновала, я бы предпочел вообще выйти из участников, но не думаю, что отец позволит мне это сделать. Выбрав один из вариантов, представленных мне эскизов, я решил остановиться на двухуровневом здании, выполненном в эко-стиле. Ничего, это сейчас модно и популярно. Если закрыть глаза на то, что данная тема уже заезжена, то работа совсем неплоха. Не успел я разобраться с плановой сметой, как пришел главный архитектор и финансист. Мужчинам лет под пятьдесят. Я успел изучить их дела, когда просматривал кадровые документы, и резюме их впечатляет. Мы прошли в зал для заседаний, который размещался в моем кабинете через стенку. Я вывел на проектор эскиз понравившейся работы. - Остановимся на этом. Что думаете? – сев в кожаное кресло, я перевел взгляд на недовольные лица. - Сыро и неинтересно, - прямо заявил Авдеев, главный архитектор. – Стандартно. Это проект Лебедева? - Да. - Неудивительно. Практикант не мог создать ничего стоящего. Может, вы предложите что-то свое? – переходя уже в откровенное наступление, Авдеев посмотрел на меня. – Разве не этим должен заниматься руководитель компании? - Я сам решу, чем должен и чем не должен заниматься руководитель компании, - осадил я его предельно вежливым, но холодным тоном. – Ваш опыт поможет доработать проект практиканта, не так ли? Понимаю, что вы не довольны моим назначением, но я здесь не для того, чтобы удовлетворять ваши пожелания, господин Авдеев. Доработайте этот эскиз. - Этот проект будет стоить около трех миллиардов, - вставил свое замечание финансист. – Не много ли? - Нет. Мы сделаем его самым дорогим проектом. Если не можем взять новаторской идеей, возьмем деньгами, - озвучил я свою позицию. - Это слишком рискованно, - скептично нахмурился финансист. – Потребуются дополнительные вложения. Подобных ресурсов у компании нет. - Не беспокойтесь, - остановил я его. – Деньги будут. Мой отец пожертвует любую сумму, чтобы выиграть. Еще полчаса мы обсуждали проект и пытались привести его в достойный вид. Я созвал еще нескольких архитекторов, и работа закипела. В зале стало душно и шумно. Сотрудники, вначале с дискомфортом поглядывали в мою сторону, но затем обсуждение проекта вошло в особую стадию, когда выдвигаются самые смелые и самые нелепые предложения. Секретарша несколько раз разносила всем кофе, на столе царил целый хаос из бумаг и чертежей. Я вставлял только редкие замечания в процессе обсуждения, и касались они в основном только вопросов возможности реализации. Это единственное, в чем я был хорош. Соответствие проектов международным стандартам – было основой моей работы в конторе у Голдена. Жаркие споры не стихали даже спустя два часа работы. Я планировал закончить обсуждение эскиза к трем часам, чтобы наши дизайнеры и инженеры успели подлатать его в нужных оформлениях. Но позвонил Нестеров. Я перешел в другую часть кабинета и прикрыл за собой дверь. - Что случилось? – ответил я на звонок. - Я нашел пожарную часть, которая занималась тушением пожара вашего дома десять лет назад, - произнес парень. – Из той бригады только один до сих пор работает на старом месте. Его зовут Михаил Леонидович Останкин, но через четыре часа он уезжает в отпуск в Хабаровск к родственникам. - Ты договорился с ним о встрече? – выпалил я, боясь упустить возможность поговорить с пожарным. Я должен с ним поговорить до того, как он уедет. - Да. Через полчаса возле железнодорожного вокзала. Я встретился с пожарным, как и договаривались, в кафе возле железнодорожного вокзала. Спасателем оказался седовласый, низкий мужчина лет сорока пяти. Мы заняли столик, я сделал заказ, с трудом сдерживая желание быстрее все разузнать. - Михаил Леонидович, расскажите о том, что помните, - попросил я его после первого знакомства, в котором не стал называть своего настоящего имени. - Много времени прошло, но я то дело помню. Не каждый день на Рублевке дома тушим, - начал мужчина, пододвинув к себе большую кружку пива. Я отказался от спиртного, заказав себе воды. - Так вот дело это было странное, - продолжил пожарный. - Обычно на домиках таких система пожаротушения стоит на высшем уровне, не то что в клетушках Москвы. Мы примчались быстро, наша часть самая ближняя была. Дом, как спичка полыхал, соседи все повыбегали. Мы давай их разгонять, тушить. - Кто находился в доме, вы помните? – нетерпеливо спросил я. - Да, кухарка возле дома, как курица носилась, орала, что в доме парень молодой остался. Но пробраться в дом уже невозможно было, слишком опасно. Потолок мог рухнуть, - произнес мужчина таким тоном, словно байку рассказывал. – А потом неожиданно хозяева дома подъехали. Баба в истерике была, еле удержали на месте. А вот хозяина не успели задержать, рванул он в прямо в дом. В огонь. Страшно было. Думали, обоих потеряем. Но тот мужик, его еще по телеку тогда часто показывали, Рогов Олег, помните такого? Я кивнул. - Так вот в доме его сын был, он за ним и рванул. Вытащил пацана на руках, - произнес пожарный. – Вот что значит отцовские чувства. А вы, молодежь, своих родителей не цените. Я с трудом переваривал полученную информацию. Отец бросился в огонь ради меня? Это он спас меня? Я всегда считал, что отец будет первым, кто оставит меня, а он полез спасать, рискуя своей жизнью… - А ты кто им приходишься? - Я же говорил, друг семьи, - я достал бумажник и на автомате протянул мужчине хорошее вознаграждение. – Скажите, а вы не заметили ничего странного в том пожаре? Вам не показалось, что это был поджог? Пожарный спокойно забрал крупную купюру и глотнул пива. Задумался на секунду, поморщив лоб, и ответил: - Да черт его знает. Мы же не эксперты. Может и поджог. Люди влиятельные были, врагов много. И как мне теперь выяснить, в чем причина? Дело даже не открывали. Что такого случилось, что я все это забыл? И в голове как-то не укладывалось, что отец, рискуя своей жизнью, спас меня. Может, я, действительно, слишком плохо о нем думаю? - Больше ничего подозрительного вы не помните? – спросил я. - Нет, - качнул пожарный головой. - В любом случае спасибо, что согласились встретиться. - Не за что. Мне все равно было по пути. Я попрощался с мужчиной и вышел из кафе. Остановился у входа в растерянности. И что теперь делать? Я столько раз огрызался на отца, обвинял его во всех своих проблемах. А он спас меня десять лет назад. А запах бензина? Откуда это? Головоломка проще не становилась. И начать распутывать этот клубок я собирался с Антона.