Повод передумать

Несмотря на майскую московскую жару, в Институте Времени было прохладно. По высоким коридорам гулял порывистый и свежий ветер, спотыкаясь о квадратные колонны с развешанным по ним холодным оружием, наверняка изготовленным недавно, но стилизованным под старину. Поднимаясь вверх, ветер теплел и закручивался там причудливыми, едва различимыми кольцами синеватого тумана. В коридор открывались двери в кабины времени, работающие на дальние и сверхдальние хронологические эшелоны. Выходя из одной такой кабины ранним утром, хронодесантник второго класса Павел Гераскин, две ночи не спавший и потому слегка злой и замотанный, а также по самую макушку нагруженный привезенными трофеями, чуть не сбил с ног Алису Селезневу. Причем Алиса даже головы при этом не повернула в сторону своего старого закадычного друга. Чуть вытянула руку в сторону и пошла дальше по коридору, опустив голову и что-то бормоча себе под нос. Это было настолько странно и настолько непохоже на его Алису, что Пашка мгновенно проснулся, сгрузил аккуратно трофеи у ближайшей колонны и пошел следом. Не сказать, что последнее время они с Алисой виделись так уж и часто, как хотелось; но дружба детства тем и хороша, что потом уместна в любое время, тем более с таким человеком, каким была Алиса. Пашка подумал, что не успел забыть, какая у Алисы мягкая улыбка, освещавшая загорелое чуть скуластое лицо, и глаза, до того яркие, что каждый раз, когда она закрывала их, казалось, что гаснут невозможно синие фонарики. Кончики пальцев были у Алисы замотаны кусочками заживляющего лейкопластыря, отросшие волосы собраны в хвост. Пашке всегда не хватало духу спросить, а знает ли сама Алиса, насколько она бывает красивой (все-таки не совсем принято такое говорить закадычным друзьям), и каждый раз он как-то стеснялся и переводил разговор на другую тему, но с самых первых совместных приключений ее хорошее настроение и неизменная вера в счастливый исход переделок его самого не раз спасали от уныния и депрессии. Нечего и говорить, что вид хмурой, какой-то совершенно чужой, погруженной в себя Алисы ему совершенно не понравился. - Привет, Алис, - Паша наконец поравнялся с Алисой и легонько дотронулся до ее плеча. - Здравствуй, - Алиса ответила небрежным кивком головы. - Я, вот, вернулся, - сказал Паша и легким обводным маневром загородил ей дорогу. – Десантировались на Чудское, так, немного нашим помочь. - Ага, - отстраненно произнесла Алиса, по-прежнему не глядя на Гераскина. – Интересно было? - Скорее горячо. Хоть там сейчас минус двадцать пять. И в доспехах спина чешется, а помыться негде. Алиса думала о чем-то о своем и молчала. Пашка опустился перед ней на корточки, поймал за обе руки. - Алис, что это с тобой? Алиса равнодушно кинула взгляд на свои замотанные пальцы. - А, это мы библиотеку Московского университета из пожара вытаскивали. Начало двадцать первого века, но ее тогда только начали оцифровывать… - Да я не про руки. На тебе же лица нет. Что-то случилось? - Хочу сходить уволиться. Ты не видел, Ричард уже пришел? - Погоди. Я, наверно, плохо расслышал. Куда ты идешь? - Нет, ты все правильно расслышал. Я иду увольняться из Института Времени. В конце концов, на Земле много мест, где можно приносить пользу обществу, верно? - Не понял… Ты же так хотела работать именно в Институте Времени! Прошла столько уровней подготовки! Ведь ты и меня сюда… - Не кипятись. И не кричи. Чего ты не понял-то? - Зачем все это? Смысл? Причина? Ты же ужасно логичное создание, Алиска, ты ничего не делаешь просто так! - Я задание провалила, - совершенно бесцветным голосом произнесла Алиса и тут же взорвалась. – Чтобы я еще хоть раз потащилась в ближайшую эпоху! Чтобы хоть раз согласилась на рассекречивание хоть части информации о нашем времени! Никогда! В юрские болота! К динозаврам! В варварскую Русь, где Иван Грозный убивает своего сына! Только не к почти современникам… Понимаешь?.. Алиса выдохлась. Пашка поднялся на ноги, повел плечами и в упор поглядел на Алису. - Не-а. Может, еще раз, по-человечески объяснишь? – он не удержался и слегка фыркнул, увидев скорбное выражение на Алисином лице. Но, выпустив немного пар, Алиса рассказала, как сама попросилась в экспедицию начала двадцать первого века (если честно, с корыстными намерениями, ибо с конца двадцатого у нее там осталась горстка хороших приятелей, знающих правду о ней и о будущем, и ей очень хотелось совместить приятное с полезным, навестить кое-кого, что она успешно и реализовала), выполнила задание по спасению ряда особо ценных экземпляров от огня и, вернувшись вчера поздно вечером, тихо-мирно уселась за анализ материалов и отчет о проделанной работе, как тут… - Пашка, ты бы видел только, что там про нас писали! - Про нас? - Ну, про время наше, как мы живем, чем занимаемся… - Фантасты прошлого, что ли? - Скорее фанаты будущего. Чего только нет: и жизнь у нас просто сахар сахарный, и всю работу делают за нас роботы, и времени у нас свободного вагоны, на всей Земле рай, все счастливы, все жутко умные и каждый день совершают много новых и полезных открытий. В космос летать – так в детском саду начинаем, в школах – все чуть ли не круглые отличники! У всех все в шоколаде, если работа – то обязательно любимая, если любовь – то единственная и до гробовой доски… А что там про нас с тобой написали, так и вспоминать… Тьфу! - В каком смысле - про нас? - Ну, про тебя и про меня. Про Павла Гераскина и Алису Селезневу. - Хм-м-м… - Я сначала тоже удивилась. Просто про будущее, про космос – это объяснимо. А потом вспомнила проект «Реморализация». Мы еще совсем мелкие были, когда у временщиков нештат возник, что в прошлом некоторое линейное искривление приведет к тому, что нашего времени в нынешнем составляющем варианте просто не получится. Ну, что не успеют к нему прийти, слишком много изломов появилось. И тогда они кое-кого оттуда свозили сюда, попросили написать. Так сказать, с благой целью реморализации общества и веры у молодого поколения в светлое будущее. Ну, чтобы люди, а особенно подростки, следующее поколение, старались стать такими, как мы сейчас. Не все, конечно… Понимаешь? Алиса криво улыбнулась, Пашка кивнул. - У нас в гостях жил один такой писатель. Мне, правда, лет тогда шесть или семь было, но я запомнила, его как отца звали, дядя Игорь. Долго жил, разговаривал со мной часто. Я, конечно, тогда не знала, что он из прошлого. - Ну, с тобой понятно. Хоть и не совсем. А про меня он откуда узнал? - Так мы же с тобой все детство рядом были. Даже моя мама любит рассказывать, как мы с тобой только вместе ели манную кашу и на горшках рядом сидели, хоть я и не помню… В общем, им даже наши настоящие имена разрешили оставить и про приключения написать, чтобы правдоподобнее вышло. Вот и вышло… - Что вышло? Алиса прикрыла глаза, словно пыталась вызвать в памяти особо запоминающийся образ из прочитанного. - Лес был большой. В нем было много деревьев, - начала Алиса. - Девочка Алиса достала свой лазерный бластер с ядовитыми пулями и, весело хохоча, три раза выстрелила в Чудовище. И плоть Чудовища содрогнулась от боли, и страшные черные птицы планеты Чумароза обклевали его со всех сторон… Пашка слушал, открыв рот, и стоял так, не зная, можно смеяться или подождать продолжения. - Дай угадаю, - сказал он, - вместо того, чтобы забыть об этих опусах и заняться работой, ты полезла дальше в эти литературные дебри? - Да, - созналась Алиса, - полезла. Помнишь Шерлока Холмса? - Который из Конан Дойла? С доктором, м-м-м-м… Ватсоном? - Он самый. У него тоже, оказывается, есть поклонники, как его, фанаты… Только вот вместо приключений и расследований им другое, как выяснилось, интересно. - Что? - Любовь. - Любовь? В каком смысле? - А в самом прямом. Шерлок любит Ватсона. А Ватсон – Шерлока. Правда-правда, я ничего не придумываю! - Любит – ты имеешь в виду – как друга? Иначе… - Вот именно, дружбой там и не пахнет. - Насколько я помню, оба героя были одного пола, или… - Нет, Пашка, ты ничего не путаешь. А еще, как оказалось, огромное число людей испытывали чувство морального и сексуального удовлетворения, когда слэшили Гарри Поттера с Драко Малфоем, Арагорна с Леголасом… - Что делали? Слэшили? - Ну, это именно то, что мы с тобой обсуждали выше. Когда в оригинале нет ничего подобного и герои одного пола. Вот и про нас тоже... - Но мы-то с тобой по определению не можем быть одного пола. - Да, но это не мешает и вокруг наших с тобой отношений навертеть тонны розово-приторных слюней, до того сладких, пушистых и прекрасных, что в глазах темнеет. - Разве это плохо, когда тебя так любят? - Так те, кто любит, на мой взгляд, еще хуже. Я же для них не человек, а самое что ни на есть высокоморальное совершенство и правильная идеальность, не имеющая права на ошибку. Я — это не я, а придуманная кукла! Алиса вздохнула, отвернулась и принялась смотреть в окно. За окном, набирая скорость, в утреннее небо вскарабкивались первые флаеры с пассажирами, спешащими на работу. - Так… - сказал Пашка. - И из-за всей этой ерунды ты хочешь с любимой работы уходить? - Я устала. Два года не была в отпуске. И вообще, попробовал бы ты сам почитать то, что про нас пишут… Пашка хмыкнул, потом улыбнулся, подошел ближе и положил руку на плечо Алисы. Та смотрела на него как-то действительно странно, с застывшим отстраненным лицом. - Слушай! - внезапно просиял он. - Кажется, я вспомнил кое-что… Пойдем! - и, схватив упирающуюся Алису, потащил куда-то в подсобное помещение. В подсобке было темно и пахло почему-то озоном. Пашка щелкнул выключателем, под невысоким потолком вспыхнула яркая лампочка. - Что это? - спросила Алиса. - Какой-то музей? - Нет, не музей. А агрегат действительно древний, почти столетней давности. Я здесь прячусь ото всех, когда отчеты об экспедициях пишу. Сама знаешь, мать дома ворчит все время… - Пашка подошел к агрегату, нажал на боку кнопку, смахнул невидимую пыль. - Я такой, кажется, в музее компьютерной техники видела, - вспомнила Алиса. - Только зачем он тебе? - Да так… Конечно, надо было его сразу после переброски информации в утилизатор отнести, но он мне нравится. Дух старины, что ли… Алиса недоверчиво смотрела, как Пашка, ловко управляясь со странными периферийными приборами на тонких проводках, стучит по выпуклым клавишам, поглядывая в старинный пузатый экран, занимающий половину стола. Увидев, что на экране засветилась заставка со светловолосой девочкой, отдаленно напоминающей ее в детстве, и ее инициалами, Алиса устало поднялась со стула. - Да подожди ты! - Пашка почти насильно усадил ее обратно, придвинул к ее руке странной формы манипулятор. - Вот, теперь читай. Вот это. Не бойся, просто прочти. Алиса оперлась на скрещенные руки, нехотя пробежала глазами по черным строчкам на тепло-бежевом фоне. Слегка покраснела. Придвинулась ближе, перечитала еще раз, перевела глаза на улыбающегося Пашку. - А дальше? - Дальше мышкой кликай. - Что делать? - Кликать. Эта штука у них называлась мышкой. А это — коврик для мышки, забавно? Чтобы кликнуть, надо на кнопочку нажать, видишь, там две клавиши между колесиком. - А это что за прототип печатной машинки с пупырышками? - А это клавиатура. Текст писать. Ненамного медленнее, кстати, чем мы это делаем. Так… а теперь вот сюда жми. То есть кликай. И Алиса кликала. Забыла о своем недавнем расстройстве и уже заправски носилась по страницам, читала, улыбалась чему-то своему. - Откуда это у тебя, Пашка? - наконец, оторвавшись, поглядела на довольного Гераскина. - Не тебе же одной библиотеки из пожаров вытаскивать. В прошлом году было задание: спасти архив одного профессора, эпоха — начало двадцать первого века. Ну, а помимо архива там это… Краснел, синел, бледнел… Жалко было удалять. - Ты думаешь, писал тот профессор? - Не думаю. Больно по стилям разное. И по настроениям. Но… мне нравится. - А от вот этого приключения вместе с тобой я бы и сейчас не отказалась, - пробормотала Алиса, словно забыв, что Пашка стоит рядом. - От какого? - Не скажу! - нежный румянец немедленно залил загорелое лицо, так, что на носу проступило несколько веснушек, а Алиса мгновенно свернула окно. - Да я и сам знаю, - усмехнулся Пашка. - Догадливый ты… - Знаешь, я бы тоже не прочь… И увидел, что Алиса, спрятав лицо в ладонях и посматривая на него только одним хитрым глазом, беззвучно смеется. - Алис, ты чего? - Дура я. Дура набитая. Ты только подумай, из-за какой ерунды я увольняться собралась!.. Эй, а ты теперь почему хохочешь? Пашка?! Пашка сел рядом с Алисой, чуть было не свалился со стула, поскользнувшись на покрытии, но не переставал смеяться. - Я просто подумал, по какой ты причине увольняться передумала, - и они захохотали хором. Насмеявшись, Алиса снова глянула в мерцающий экран. - Как ты думаешь, - спросила она, - если я возьму отпуск недели на две, будет очень сложно реализовать написанное? - Реализовать вместе со мной? - выдохнул Пашка. - С тобой. Особенно с тобой.