Я неидеальный? Да я герой!

      Оглядываясь по сторонам, он старался понять, где находится, так как в настоящий момент определить свое местоположение он был просто не в состоянии. Последнее, что ему запомнилось – это испытываемый им безумный ужас и сильная боль. Все остальные воспоминания словно затерлись, как будто раньше его и не существовало, хотя это было просто невозможно, учитывая то, что он точно знал, что жил, знал, но не помнил.       В настоящий момент он ощущал себя в невесомости, словно был призраком. Еще раз посмотрев окружающую его обстановку, он заметил довольно далеко от того места, где стоял, кромку леса, а перед ней - широкое пространство с колышущейся на ветру полынью. Место хоть и внушало спокойствие и легкость, сейчас оказывало действие совершенно противоположное, словно он не должен был здесь находиться, словно было еще не время. Слишком рано...       Неожиданно ощутив на себе чей-то пронзительный взгляд, он резко обернулся, но так ничего и не увидел, кроме все того же открытого пространства, только вот взгляд неизвестного все еще продолжал его нервировать и вызывать покалывание между лопаток. Собираясь дотянуться рукой до спины и хоть так избавиться от странного ощущения, он вдруг понял, что стоит с обнаженным торсом, хоть и был в легких пижамных штанах, но босиком. Радовало в его виде хотя бы то, что холода совсем не ощущалось.       Тишина была неестественной, но это позволяло расслышать любой посторонний звук на мили вокруг, именно поэтому так и напрягся, когда его слуха достиг легкий шорох и чуть приглушенное дыхание кого-то, пока невидимого. Напряжение сразу дало о себе знать, заставляя замереть и прикрыть глаза, особенно когда пришло понимание, что ему не удастся никуда скрыться от "гостя", даже если бы он мог себя заставить двигаться. Шорох с каждой секундой становился всё громче, а шуршание травы все интенсивнее, пока в одно из мгновений он не услышал утробное рычание, резко перешедшее в громкий скулеж… Снова наступила тишина, а он все так же не оборачивался, так как сдвинуться сейчас с места было равносильно самоубийству, ведь его интуиция и магия просто заставляли его стоять на месте и не двигаться, потому что от этого может зависеть его будущее существование. Даже несмотря на безумный страх, он не понимал своих чувств и ощущений, заставляющих прислушиваться к внутреннему голосу, сейчас отчего-то больше похожему на смешок. — Повернись, – еле слышный шепот, казалось, прозвучал прямо у его уха, заставляя отпрянуть и понять, что возможность двигаться снова вернулась к нему. Он не замедлил развернуться и наконец посмотреть на угрозу за своей спиной. — Гарри… – изумленно произнес Блейз, после чего с огромным облегчением выдохнул, неожиданно вспоминая свою прошлую жизнь, только взглянув на то, как его друг сидит в траве и беззаботно поглаживает между ушей маленького щенка. Откуда здесь собака? — Блейзик, – Поттер улыбнулся, хотя глаза его сейчас казались нереальными, горящими потусторонним светло-зеленым огнем, а кожа было неестественно белой, также горящей, словно отражала не существующее здесь солнце. – Не бойся. — Я… я… – Забини нервно стал оглядываться, всё еще помня свой страх перед кем-то ужасным, кем-то, совсем недавно с кровожадностью взирающим на него. – Я не боюсь. Гарри, где мы? И почему мы здесь? Что произошло? – парень сделал шаг по направлению к Поттеру, хотя тот не показал ни жестом, ни словом, что ему стоит это делать. Это ведь Гарри, он никогда не причинит ему вреда. Правда? — Где? Я не знаю. Ты скажи, где мы сейчас, – Гарри знаком указал Блейзу на место рядом с собой, и Забини, нервно поежившись, присел прямо на траву, и с легким ветерком до него донесся аромат полыни. Его любимый запах, так им обожаемый с самого детства.       Вынужденный оглянуться, чтобы ответить на вопрос друга, Забини громко глотнул, чувствуя, что в горле совершенно сухо. — Это… поле? И лес? Гарри, что происходит? – отчаяние из-за неведения почти разрывало слизеринца на куски, но он не мог позволить себе проявить слабость, словно само это место может наказать его за слабоволие. — Что последнее ты помнишь? — Я проходил мимо Больничного крыла, когда услышал странный звук из-за двери. Я вошёл, а там… – и ужас в синих глазах Забини заставил Поттера перестать улыбаться и наклониться вперед, почти обнимая, но не дотрагиваясь даже кончиком пальца, словно между ними пролегала невидимая преграда. — Посмотри на меня, Блейз Забини, – парень и хотел бы закрыть глаза и лицо, только бы выбросить из головы страшное воспоминание о нападении на него огромного волка... оборотня!... но не мог. Он принялся раскачиваться, глядя куда-то за плечо друга, но вдруг ощутил на своей руке теплое прикосновение чего-то совершенно неожиданного. – Хороший малыш, – шепнул Поттер, и Блейз посмотрел сначала на друга, а потом на щенка, который лизнул его руку, при этом с такой тоской глядя ему в глаза, что захотелось отвернуться, но он этого не сделал. — Откуда здесь этот пес, Гарри? – он не ждал ответа, так как уже сам всё прекрасно осознал, но и оттолкнуть это милое создание от себя просто не мог.       Поттер снова улыбнулся. — Я не смогу тебя избавить от этого, но я позволил себе внести некоторые изменения. — Какие? – Забини чуть подался вперед, поднимая маленького черного волчонка на руки и нервно поглаживая его шерстку. Он просто не мог поступить иначе и был уверен, что радость в глазах Гарри была именно из-за его действий. — Я позволил твоей второй сущности расти вместе с тобой, иначе страх перед взрослым волком затмил бы все то, что помогло бы тебе его принять. — Так он был… взрослым? — Огромным, красивым, до жути пугающим и невероятно сильным. Как ты, Блейзик. Он отражал твое внутреннее Я. — А сейчас я вот такой? – слизеринец, почти разочарованно, указал на щенка, высунувшего язык и тихо поскуливающего, требуя ласки. – Ну, это моё Я?       Поттер ничего не ответил, позволяя Забини самому прийти к определенному выводу, решить все самому, так, как посчитает нужным. — Не отталкивай его, – еле слышно шепнул Гарри, вставая на ноги и больше не глядя на Забини, – и когда-нибудь ты поймешь, что случившееся с тобой – это твоя судьба. Мне пора. — Гарри! – что есть мочи закричал Блейз, как только увидел, что Поттер стал почти растворяться в воздухе, с каждым мгновением становясь всё прозрачней, пока совсем не исчез, оставляя парня совершенно одиноким, растерянным и испуганным, но почему-то слезы, лившиеся из глаз, (он был уверен) приносили с собой понимание, что всё будет хорошо. Не сразу, не сейчас и, может, даже не через год, но когда-нибудь – обязательно. – Будем дружить? – спросил он у волчонка, и тот радостно лизнул его в нос мокрым и теплым языком, заставляя и самого Забини весело рассмеяться.

***

      В течение следующего после нападения на Блейза дня Северус старался прийти в себя и успокоиться, чтобы, не дай-то Мерлин, всё здесь не разнести к чертям собачьим. И дело было не в том, что Блэк, перекинувшись в пса, скулил в углу, осознав, что его дружка-оборотня больше нет в живых, а в том, что Леди Забини, с утра примчавшаяся в Хогвартс, посмотрела на декана своего сына так, что даже у него, достаточно черствого и жесткого человека, чуть сердце не остановилось от страха. Если не за свою, то за жизнь Альбуса это точно. Потому что Виолетта ценила в этом мире только сына и саму себя, а это означает, что, лишись она Блейза, можно ожидать от этой безумной женщины все, что угодно. Сейчас Леди была у своего сына, но взгляд ее синих глаз обещал Северусу все кары небесные, как только она убедится в безопасности своего ребенка. — Блэк, заткни пасть! – не выдержал напряжения зельевар и со всего маху стукнул кулаком по столу, возле которого сейчас стоял. В ответ послышался еще более жалобный скулеж, из-за которого Снейп чуть не прибил собаку на месте. – Что, хочешь, чтобы тебя пожалели?! Так это тебе не ко мне! Иди вон… к Поттеру! Он как раз отыскивает себе объект для экспериментов над созданным им недавно зельем. Может, отравишься и замолчишь уже. — Жестокий человек! – Сириус принял человеческий облик и развернулся к Снейпу, видимо, собираясь высказать ему всё, что он о нем думает в настоящий момент. – Гарри меня никогда не пожалеет! Он уже предлагал… сломать мне палец на ноге, чтобы отвлечься от потери. Что-то больше обращаться к нему за поддержкой не горю желанием. — А я тебе что, жилетка?! Или ты считаешь, что я стану жалеть о смерти Люпина? Если так, то ты полнейший идиот! — Как он мог так поступить? – Сириус, резко сдувшись и перестав изображать веселье, перестал сверлить зельевара взглядом, молча присел на стул и запустил пальцы рук в свою шевелюру, отрешаясь от мира, глядя куда-то в пустоту. — Люпин? — Альбус. — Считаешь, что он не прав? Оборотень совсем спятил, он бы стал нападать снова. Кажется, он бы теперь не различил, кто перед ним стоит — друг или враг. — Но ведь Дамблдор виноват в этом не меньше! Почему бы и ему заодно не ответить перед законом?! Или он такой правильный, что самолично судил и вынес вердикт?! Почему нельзя было поступить иначе?! — Хочешь найти виноватого, Блэк? Почему бы не обвинить и себя самого? Кажется, после твоей с ним беседы он и слетел с катушек? – Снейп вдруг вспомнил, за что он всегда ненавидел этого человека, за его узколобость и странное мышление, но сейчас еще больше его бесило то, что в чем-то проклятый пес был прав. — Я не оправдываю Ремуса! Я просто не понимаю, почему Альбусу нельзя было поступить иначе, – отчаяние от боли и вины заставило Сириуса говорить шепотом, словно слова не хотели сходить с языка. — Мы не знаем, что в действительности произошло. Наш директор молчит, словно воды в рот набрал. Может, оборотень ещё жив, – Северус отвернулся от гриффиндорца и снова начал мерить кабинет шагами, не веря своим же словам, хотя не желал признаваться себе, что хотя бы так старался приободрить Блэка. Зачем? Он не знал. — О, нет! Ремус мертв! Это я могу сказать тебе яснее ясного! – холодно, неожиданно язвительно и мерзко произнес Сириус. — Откуда ты…? – зельевар с шоком во взоре оглянулся на Блэка, услышав странный тон в его голосе. — Помнишь ту сцену в туннеле? Да, ту, когда ты последовал за нами? – Северус зло сжал губы, только чтобы не съязвить и не ляпнуть что-нибудь такое, о чем потом будет жалеть. – Ты, лежа в Больничном крыле, не видел тогда директора, не видел его взгляда, направленного на нас, когда мы, ничего еще не соображая после шока, оказались перед ним в его кабинете. Ты не видел, как Альбус чуть не придушил меня, схватив за горло, не видел, как побелели лица Джеймса и Петтигрю, не видел страха в наших глазах. И я никогда после этого случая не забывал о том, что Альбус Дамблдор может убить, стоит только ему захотеть. А мы трое стояли тогда перед ним, придавленные его магией к стене и пошевелиться не могли, от ужаса и осознания вины почти падая на пол. И могу тебе сказать одну вещь, если бы мы тогда не были учениками и детьми, то давно бы исчезли с лица земли. Не думал же ты, что мы почти прекратили придирки к тебе из-за того случая? О нет, мы просто настолько испугались расправы, что вынуждены были повзрослеть за один миг. Никому и никогда я не рассказывал об этом, но именно тогда понял, что наш директор из себя представляет, и неожиданно осознал, почему именно Волдеморт так его боится, – Блэк надолго замолчал, давая Снейпу переварить его слова, и только потом заговорил снова. – Я уважаю и люблю Дамблдора, но иногда до чертиков его ненавижу и боюсь. — Люпину тогда ничего не было? — Нет, он ведь был не виноват, хотя после того случая директор каждое полнолуние самолично запирал его в хижине. Поэтому меня удивляет его решение позволить Ремусу преподавать. — Я варил ему ликантропное зелье, Блэк! Он вынужден был выпивать его принудительно, если хотел оставаться в школе. — Так он не выпил его? Поэтому…? — В том-то всё и дело. Люпин пил его, и я лично был тому свидетелем, так как запихнул зелье ему в глотку. Отсюда следует вопрос, что именно пошло не так, что послужило его странному бешенству и преждевременному обращению в волка. А судя по действиям Альбуса, этот старикашка прекрасно сознавал, что вернуть разум твоему дружку больше не удастся, и убийство было наиболее гуманным средством, пусть и не без некоторого для Дамблдора удовольствия, не спорю. — А Гарри? — Что Гарри? – зло спросил Снейп, поглядывая на дверь, так как почувствовал потревоженные чары у входа, указывающие, что кто-то скоро постучит в дверь. — Он… сказал, что директор не прощает... подобного. — Мордред, Блэк, ты что, еще не понял?! Поттер в будущем будет похлеще Альбуса, а поверь мне, он тоже ничего и никому не прощает. Хотя лично для меня он сделал исключение. Возможно, потому что был мал, или еще по какой причине, я не знаю. — Ты столько лет его знаешь, а говоришь такие вещи, Снейп. Может, они и похожи с Альбусом, но при этом — совершенно разные. А уж прощать Гарри умеет как никто другой. Правда... только один раз. Это я тоже знаю по себе, – Сириус улыбнулся, о чем-то вспоминая, но именно в этот момент раздался громкий стук. – Кого там еще притащило?! — Минуту, – громко сказал Снейп, при этом подавая знак Блэку, чтобы тот стал псом, а потом, нервно сжав кулаки, прошел к противоположной стене и открыл дверь, за которой, постукивая длинными ноготками по двери, стояла Леди Виолетта Забини собственной персоной. – Миссис Забини? Прошу вас, входите. — Добрый день, мистер Снейп. И, я нынче мисс Забини, мой супруг, славный Лорд Олдсборн, скоропостижно скончался пару месяцев назад, – она холодно ухмыльнулась, поправляя на груди темно-серого платья узорчатое кружево, чем невольно привлекла внимание мужчины к своей груди, но Снейп только отступил в сторону, давая Виолетте больше места для входа. — Соболезную вашей утрате, – просто произнес Северус, следуя за женщиной и зло посмотрев на высунувшего морду пса, жадно провожающего одну из самых красивых женщин Британии взглядом.       А леди Забини действительно была прекрасна: она имела правильные черты лица почти кукольной красоты, жгучая брюнетка, с белоснежной кожей, что наводило на мысль, что давно покинувший этот мир Лорд Забини был как минимум мулатом, судя по темной коже её сына, и синими глазами, такими же как у Блейза, мантия была перекинута у нее через руку, выставляя на обозрение длинное серое платье, абсолютно на вид простое, но до невероятности элегантное, шелком струящееся по ее длинным ногам. — Благодарю, но я пришла не для праздных разговоров. — Разумеется. Присаживайтесь на диван. Чаю? – Северус отошел в сторону, чтобы женщина прошла внутрь, после чего плотно прикрыл дверь, всё больше хмуря брови из-за ощущения, что леди Забини как будто что-то задумала, это было видно по ее пристальному взгляду на него. — Нет, директор Дамблдор уже любезно споил мне пару чайников, не более как полчаса тому назад, – Северус только хмыкнул на ее комментарий и прошел к своему любимому креслу, где и расположился со всеми удобствами, впрочем оставаясь в напряжении из-за ее присутствия. — Как вам будет угодно, – сказал профессор, после чего, мысленно взмолившись самому Мерлину, посмотрел в глаза женщины. – Я понимаю, что произошедшее с вашим сыном – это моя вина, не уследил, не предопределил подобной ситуации. И даже мои искренние извинения никак не облегчат Блейзу жизни, тем не менее, хочу попросить у вас прощения.       Женщина внимательно смотрела на Снейпа, словно что-то такое отыскивала на его лице, но отвечать пока не спешила. Виолетта казалась отрешенной, словно была где-то не здесь, где-то вдали от этого места, впрочем, это Северуса совершенно не удивляло, если судить по тому, что произошло с родным сыном леди Забини. — Знаете, когда меня вчера ночью попросили прибыть в Хогвартс из-за несчастного случая с моим сыном, я готова была убивать любого виновного, потом я навестила моего мальчика в первый раз, и мне захотелось не убить, а запытать виновника до потери рассудка, после посещения директора месть моя показалась мне уже бессмысленной из-за уже свершившегося возмездия. Дамблдор этого не говорил, но подтекст был вполне ясен. И знаете, даже несмотря на то что Альбус заставил моё чувство мести немного притупиться, по-настоящему я стала собой из-за пары фраз мистера Поттера. Я не буду вам их повторять, они, в конце концов, вас не касаются, но скажу только, что вас я не виню. Хоть и должна. — Вы правы, должны. Блейзу придется пройти через трудности, чтобы суметь выжить из-за своего нового состояния, и я не уверен, что могу хоть чем-то ему в этом помочь. — Именно, поэтому я и забираю своего сына домой, – проговорила она, невольно выпрямляя спину еще больше, чем раньше. – Но у меня есть к вам просьба, мистер Снейп. — Всё что угодно. — Не давайте подобных обещаний, – усмешка на ее лице выглядела слишком кровожадной, – я могу потребовать с вас того, чего добровольно вы мне не дадите никогда. Но… забудем, – она подошла к нему ближе и нежно коснулась его руки пальцами. – Я просто прошу вас сопровождать мистера Поттера этим летом в мой менор. Я пригласила его, но, судя по его словам, он поедет только с вами. — Только со мной? — Мммм, нет. Мне были названы еще некоторые животные, которых юный Гарри собирается взять с собой, но не думаю, что это проблема. — Да? – мужчина еле сдержал смех, поэтому вынужден был низко опустить голову. – Позвольте уточнить, кого именно Поттер имел в виду? — Пожалуйста. Это был, кажется, заяц, медведь, черный пес, некий червячок по кличке Чернь… — Черч, – поправил Северус, часто сглатывая слюну, чтобы не заржать. — Ах, да. И, еще… Эйнштейн? Не знаю такого зверя, правда. И еще, Найнменд… Не могу сказать точно, простите. — Леди Забини, а зачем вам в вашем меноре мистер Поттер с его… зверинцем? – Снейп приложил немало усилий, чтобы даже не улыбнуться. — Он клятвенное мне заявил, что с его помощью мой сын полностью примет свою сущность, но для этого необходима терапия в виде… раздражалупуса? Вы слышали о подобной терапии что-нибудь? — Да-да, мистер Поттер мастер в этой… терапии. Он очень часто меня, да и всех остальных раздражалупует, – Блэк в углу не сдержал тихого лая, поэтому Северус поспешил расстаться с леди как можно скорее, напоследок еще раз попросив у неё прощения.       Как только дверь за Виолеттой закрылась, кабинет огласился громоподобным смехом из двух мужских глоток. — Раздража… лупует?! Снейп, ты просто… Уффф! – Блэк чуть успокоился. – Она и вправду такая глупая? — Нет, Черный, – от двери раздался голос Поттера, неизвестно как проникшего через чары на двери. – Леди Виолетта просто только что испытывала на Шефе свой новый яд. Кажется, он был на ее пальцах. А глупый разговор, как говорят, очень отвлекает даже гениев. Гендальф уже прибег к помощи Фоукса и послал меня к вам вот с этим, – Гарри, весело улыбнувшись, протянул зельевару бутылочку со слезами феникса. — О, Мордред! Надеюсь, ее странное приглашение было шуткой, – Северус выпил прозрачную жидкость. — Конечно нет, когда еще я побываю в Италии! Леди Забини не смогла отвертеться от моей просьбы, особенно когда я заявил, что все равно поеду, даже если все мои сопровождающие умрут. И почему она не захотела, чтобы у нее дома немного погостил василиск? Черч! – откуда-то из-под стола показалась огромная голова змеи. – Ты можешь пригласить свою возлюбленную с нами, и детишек ваших прихватить не забудь. Ах да, Шеф, советую также захватить безоар. А мне пора, меня Заяц заждался.       Северус с Блэком стояли в ступоре, пока дверь с громким хлопком не закрылась за убежавшим мальчишкой. — Поттер! – крика Снейпа не слышал разве что только глухой, да и глухой наверняка заметил, как задрожали стены.