Спасибо, друг

Майк болел. В день, когда они победили, он узнал об этом последним. Из тысячи солдат осталась сотня. Раны гноились и ныли, а лёгкие начали давать сбой из - за воспаления. Нанаба и знакомый полевой врач бились над ним пару месяцев, как птицы в клетке, но бывшему командору легче не становилось. Разведчики всего за пару месяцев восстановили бывшие хижинки, а позже, начали отстраивать себе дома. Жители столицы выходить по всей видимости не хотели - слишком многое потеряют. А остальные отнеслись с недоверием к отвоёванным землям. Вдруг какая - нибудь тварь осталась жива и будет рада порадоваться человеческому мясу? Нанаба с Майком переехали первыми, ближе к стенам, чтобы врач мог как можно быстрее приехать к ним, на случай чего. Утро выдалось очень солнечное. Нанаба просыпалась рано, первые лучи солнечного света начинали светить ей в лицо. Чугунный чайник во всю свистел, когда Майк открыл глаза. Он слышал, как его бывшая подчинённая и возлюбленная шлёпает по полу босыми ногами. С каждым днём жизнь в нём угасала, врач по всей видимости решил не огорчать зазря Нанабу, а та ведь не глупая, видит, что держится он из последних сил и тоже закрыла глаза на ужасающее состояние Захариуса. Убедить себя в том, что лечить его бессмысленно она уже не могла. За эти пол года он из статного, широкоплечего мужчины, здоровье которого было всегда крепким превратился в измученного болезнью человека. Он и сам уже не верил, что когда - либо поправиться, но удручать любимую женщину ему не хотелось, превзнемогая ноющую боль в затёкших мышцах, он вставал, сам старался ухаживать за собой зная, что когда Нанаба вернётся она будет ругать его, едва повышая голос и загоняя обратно в постель. Сегодня он понял. Не долог конец. Нанаба чувствовала это, ведь не один год прожили вместе. День она провела возле Захариуса, вспоминая самые светлые моменты жизни и слушая, как садится его голос за долгими разговорами. - Нанаба, ты уже взрослая, девочка моя, - Закашливаясь бубнил Майк, - Умру - долго не печалься, ты молодая совсем, детишек успеешь родить, - Вновь кашель, который мешал нормально дышать, - Прости, принеси мне воды, - Умирать на её руках - никогда. Нанаба соскочила с кровати и ушла на кухню, кипятить воду и остужать её. Он чувствовал, как силы покидают его могучее тело, а вскоре, огонёк, который теплился в нём последние часы и вовсе угас. Вернувшись в комнату, она еле сдерживала свой крик, который хотел вырваться у неё из груди вместе с сердцем рвущимся на части. Глаза были полуприкрыты, а губы плотно сомкнуты. Кожа начинала синеть у неё на глазах, а ещё тёплое тело холодело с каждое минутой. ~ Весть о его смерти быстро пролетела по маленькому поселению, что располагалось недалеко от обветшалого, тесного домишки. Как и все пары, они мечтали о том, что переберутся в новое место, у них родятся детишки, но после ужасной отнимающей жизненные силы болезни их планы рухнули. Обветшалый дом являлся единственным их укрытием, комнатки были до ужаса маленькие, с низкими потолками, а пристройка к дому начала загнивать уже давно. Разрыхлённая пушечными ядрами земля была не плодотворна, а окна выбиты, так, что приходилось их завешивать тканью пока идёт ремонт остальных комнат. Майк никогда не надеялся на других людей, после победы они стали чужими. Помощь пришла внезапно, Ривай сам предложил помочь с ремонтом, пока Майк не пойдёт на поправку. За бурным застольем Ханджи по секрету рассказала Аккерману о болезни Майка и о том, как трудно Нанабе лечить его, пытаться снести пристройку и навести хоть какой - то порядок в их скромном жилище. Зоэ, конечно, помогала Нанабе, даже приобщала Моблита к помощи. Сама же женщина ни на шаг не отрывалась от своего огорода, а Моблит не отрывался от неё и совместными трудами они пытались вывести новый сорт столь редкого овоща - тыквы. Женщина ласково называла плод своих стараний «титанчиком» из - за весьма внушительных размеров. Только вот на следующий год решили больше не садить и вообще не смотреть в сторону тыкв, объелись. Эрвин же, пропал куда - то на первые два месяца, хотя ему такой сказочный дом построили. Каменный, с большими комнатами, подвалом, не поленились и соорудить сарай. Хотя думали, мол, помер где - нибудь, а нет, вернулся ближе к осени. Смит полюбил свой дом с первого взгляда, начал всячески облагораживать его и осваивать навыки, полезные в хозяйстве. Женщины у него так и не было. Мари осталась в прошлом, ему даже удалось увидеть её старшую дочь - красавицу, с чёрными как смоль волосами и синими глазами, как у матери. На кого похожа - не понятно, только вот ребёночка ей удалось нагулять в свои столь ранние годы. С божьей помощью Нанаба и Ривай отремонтировали комнатки, сделали их чуточку уютнее. За всё это время они немного сблизились, капрал оказался не таким уж и чистоплюем. Выполнял свою работу он за даром, но вкладывал в неё все свои усилия. Порой казалось, что Аккерман вырос в деревне и был простым рабочим. Дом стал единственным местом, где Нанаба чувствовала себя защищённой. Частичка её сердца жила в каждом сантиметре отремонтированных комнат. Когда Майк умер, сантиметр за сантиметром душа этого дома умирала. Всё, ради чего жила девушка перестало иметь значение. Человечество победило, Майк умер, дом был починен и прочие не имеющие значение вещи утратили свою силу. Жить не хотелось совсем. На похороны пришло от силы десять человек, семья Майка жила в богом покинутой деревне, приехать они не смогли. Никто не лил слёзы. Они видели столько смертей, сколько не видел ни один даже самый старый врачеватель за всю жизнь. Похороны закончились быстро, как и душевные терзания. ~ — Старый пень, Смит! - Прикрикнула Зоэ, — Чего тебе стоит, мать твою, взять её к себе хотя бы до весны? У неё горе, а она между прочим всегда тебе помогала, Нанаба как никак была полевой женой* твоего друга! — Возмущению женщины не было предела, капитан страдала из — за смерти Захариуса, плохо питалась, а приглядывать за ней было не кому. Конечно, она сильная девушка и держалась довольно долго, только вот ей нужно было общество. — Ладно — ладно, - Пробубнил бывший командор. Он был не против того, чтобы его бывшая подчинённая поселилась в его доме, особенно из — за такого горя, но сам факт того, что ему придётся за ней ухаживать как за ребёнком его насторожил. Ему и самому было тяжко потерять друга с которым они столько времени прожили под одной крышей, с которым они прошли столько километров на войне, но жизнь беспощадна, — Только скажешь ей об этом сама. Нанабе было стыдно и одновременно тошно получать от него помощь. Неужели она настолько жалкая? Чем она ему отплатит? Будет ли она ему верить? Вопросы не давали ей покоя. Вещей у неё было не много, не успела накупить, да и денег было не особо много. Дом они решили продать, а деньги разделить. Только Смиту не нравился такой расклад. Зачем ему чужие деньги? Свои деньги он всю жизнь откладывал и тратил крайне редко, на канцелярию, к примеру. А сейчас только на продукты питания, на какие - то действительно важные вещи. — Располагайся, — Эрвин бережно взял Нанабу под руку, как самое дорогое и повёл её в тёплую, весьма уютную комнату которую он подготовил заранее, — Отдыхай, я выйду во двор, — Нанаба смотрела на него своими серыми, внимательными глазами. Их взгляды столкнулись и так же быстро разошлись. Повисла неловкая пауза. Смит не медлил, он поспешно вышел из дому. Окна на кухне были распахнуты от чего было слышно всё, что происходило на дворе. Смит колол дрова и складывал их в построенную углярку. Только вот угля там не было, а были дрова. Как человек выучил основы строительства за три месяца — неизвестно. Не по наслышке знала она, что отец Эрвина умер, когда ему было восемь лет. Научить сына строительству и прочим полезным вещам он так и не смог. Глаза сами собой начали смыкаться, когда она уселась на мягкую постель. Так она и задремала. ~ Жизнь с Эрвином была сказочная. Он был достаточно трудолюбив, никогда не обижал её. Нанаба в свою очередь варила ему еду, а по вечерам они разговаривали, читали книги и ложились спать. Дни проходили незаметно, вечером быстро темнело, а на улице завывала вьюга. На пороге что - то застучало, а позже скрипнула дверь. — А мы к вам в гости! — С шумом заходя в дом, громко и торжественно сказала Ханджи. Моблит раскраснелся от стыда за свою жену, а от мороза лицо стало ещё более красное. Смит неторопливо встал со стула. Нанаба, которая уже спала в своей комнате, приоткрыла сонный глаз и посмотрела в сторону прохода к кухне. Наспех одевшись и приведя комнату и себя в более - менее годный для встречи гостей вид, девушка лениво поплелась на свет, — Извините, что мы так поздно и без приглашения, — губы Зоэ расплылись в некрасивой ухмылке. Нанаба удивлённо моргала и переводила взгляд с Эрвина на нежданных гостей, — В прочем, это неважно. Ух, ну и скользкая же дорожка к вашему дому, а какая снежная! Мы пока вино несли с Моблитом, чуть ноги себе не переломали, кстати, вот, — Женщина вытащила из - за пазухи бутылку и поставила её на стол, — Ну, чего вы? Наливайте! Нанаба поспешно достала небольшие стаканы и наполнила их вином. Как бы они не старались, но разговор у них не складывался, один скажет одно или в ответ на навязчивый вопрос промолчит. К тому времени светловолосая девушка уже дремала, положив голову на руки и её волосы, которые за полгода доросли чуть ниже мочки уха беспорядочно обвисли. — . . . И вот тогда я как упаду на задницу! А Эрвин гад этакий даже не поднял меня! Вдруг я ногу сломала, вдруг вообще ходить больше бы не смогла? - Ближе к ночи, полупьяная Зоэ еле сдерживала словесный поток описывающий все смертные грехи Смита, который уже изрядно пьяный рассматривал узоры на своей ладони и лишь изредка поднимал глаза на бурчащую женщину. Моблит присоединился к Нанабе и подперев ладонью голову «клевал носом» и вновь просыпался. — Помалкивай, женщина, я до сих пор не забыл как ты по пьяне решила спрыгнуть с окна, но вместо того, чтобы упасть, зацепилась поясом за ветку дуба растущего рядом с корпусом и полночи сверкала голой жопой, пока я тебя по утру не снял, - Сдерживая своё недовольство и заикаясь, пробубнил бывший командор. — Аномальных убить сложно, — Сказал Ривай, который вошёл на кухню запирая за собой дверь. Веселье резко прервалось после прихода капрала. Хотя весельем это назвать было трудно. Время спешило вперёд. Тела улеглись спать, а ближе к утру от компании остались только двое. Остальные по быстрому улизнули, а Аккерман решил не нагнетать и навестить их в другой раз.