Мещеринский инцидент

Однажды на даче наркома Ежова Собрались чекисты немалой толпой И, благо у шефа хватало спиртного, На месяц ушли в коллективный запой. Очнулись – повсюду пустые бутылки, До капельки выжран запас годовой. В заплывших глазах багровеют прожилки, И ходит заблёванным каждый второй. Сворочен стульчак, окровавлена ванна, Прострелена люстра, приёмник разбит. Хозяин не может подняться с дивана, Перо страусиное в жопе торчит. За окнами хмарь и понурые ветки, Раскисшие клумбы полощет дождём, И драный павлин у промокшей беседки Ногой ковыряет сырой чернозём. Глаза бы не видели эту разруху. Такая тоска, что не хочется жить. С похмелья во рту омерзительно сухо, Да выпивки нету и негде купить. Алкая забвенья в плену алкоголя, Обходят чекисты разгромленный дом И видят: заначил за фикусом Коля Бутылку с нерусскою надписью «Ром». Бутылка одна, а чекистов орава. Как быть нам, ребята? Как ром поделить? По капле на брата – лишь сердцу растрава, Разбавить – кощунство… Оставить, не пить? Об этом и вовсе не может быть речи. Послушаем, братцы, что скажет нарком. И вот, ухвативши Ежова за плечи, С дивана его поднимают силком, Шлепками по жопе неласково будят, Проблему свою излагают навзрыд. Решай же, Иваныч! Как скажешь – так будет, Нам только бы ром поделить без обид. - Решенье, братва, лишь одно остаётся, - Раскинув мозгами, промолвил нарком. - Пусть ром без остатка тому достаётся, Кто пепел с монетки сметёт пердежом. Турнир так турнир! Раскурив папиросу И пепельный столбик стряхнув на пятак, Снимают штаны и до крови из носу, До пота, до судорог тужат пердак. Один обосрался – гони его в шею! Другому, бедняге, не пёрнуть, хоть плачь. Сверкает под лампой задов батарея, И давится хохотом Колька-ловкач. За шутку с пером отомстил он что надо: Дурацкой затеей чекистов отвлёк И, слушая крепких задов канонаду, Бухло призовое сосал под шумок. Историю эту о гибельной страсти Из чистой гуманности здесь и прервём. Лишь скажем: недолго держался у власти Товарищ Ежов, хитрожопый нарком.