Что естественно, то не безобразно.

Холодный ветер пробирал меня до глубины души, срывая с моей головы пилотку ,развивая волосы в потоке невидимого смерча. Снег резкими порывами обрушивался на форму, армейскую брезентовую сумку и на моё бледное лицо, покрывая и без того светлые ресницы ледяным порошком. Я не мог двигаться, немецкий солдат крепко сжал мои запястья и не отпускал, стоя в ожидании своего генерала. "Почему стоит такая гробовая тишина? Где Алексей, где мой напарник? Где мой товарищ?! Нееет... Я вижу его изуродованный труп у своих ног, неужели мне уготована та же судьба?" - думал я. Тут Фриц разомкнул руки и я упал на снег, не в силах что-либо сделать. Послышалась ненавистная всем нам фраза - "Хай Гитлер" и солдат резко отдёрнул руку к бледному небу. Они быстро перекинулись парой слов и солдат приставил револьвер к моему затылку. Генерал закурил папиросу, развернулся и ушёл. Я содрогнулся и зажмурил глаза в ожидании неминуемой смерти. Но тут произошло то чего я ожидал меньше всего: солдат убрал пистолет в кабуру и помог мне подняться, а потом нежно так сказал, как никогда мне не приказывал ни один немец - "Шнеля...". Я почувствовал его дыхание у уха и мне сразу стало теплее, я охватил его крепкую руку и он быстрыми перебежками довёл меня до какого-то разваленого дровяного сарая.Там он меня положил на солому, а сам присел ненадолго около ржавой буржуйки, помешал угли и постучав кочаргой о колесо телеги, положил её рядом. Потом он повернулся и тут мне выдался шанс разглядеть спасителя повнимательнее: мужчина почти ничем не отличался от других немецких солдат, но в его глазах всё же было что-то доброе и тёплое, у Фрица были сбритые виски, глаза с золотым отливом в области нижних век, поверх очки с еле заметной оправой, аристократические черты лица, аккуратные брови, тонкие губы и вытянутый нос, он был одет в тёмно-зелёную фашистскую форму, на руке была ярко-красная повязка с эмблемой гитлеровцев. Мужчина тонкими, длинными пальцами снял очки и небрежно кинул их на сено, примерно в метре от меня. Потом начал медленно расстёгивать китель, сидевший на нём, будто под него был сшит. В голове пронеслась мысль, зачем он это делает?! А я был настолько беспомощный, что не мог даже пошевелиться, единственное, что мне удалось сделать, это вытянуть руку вперёд и что-то быстро прокричать матом. Но откуда ему знать значение этих слов? Мужчина снял пиджак и кинул его примерно туда же, куда очки. Далее он подошёл ко мне вплотную и медленно провёл языком вдоль шеи, так что на моей коже появились мурашки. Я начал тогда что-то кричать неразборчивое, русский перемешанный с немецким, да ещё и неплохая доля мата там присутствовала, но даже если я кричал чисто на немецком, то он продолжал бы осуществлять то, что задумал. Он ублажал меня с явным упоением...как будто это всё ему безумно нравилось...А я тогда не мог понять, как это, заниматься сексом с парнем, ведь меня всю войну в гиблой деревеньке под Орлом дожидалась моя невеста, я обещал ей сохранять верность... Но, никак не ожидал я того, что меня изнасилует один из врагов моей родины. Я ведь настоящий русский мужик, ну не могу я так! Скорее дело даже не в обещании, а в том, что я никак не мог взять в толк, как можно хотеть переспать мужику с мужиком... Закончив с шеей, соблазнитель повис над моим лицом. Наверное в тот момент, мои обычно полные уверенности и решительности глаза, сейчас выглядели испуганными. Глаза Фрица были затянуты пеленой желания. Солдат усмехнулся и, сев на меня, быстро стянул китель и рубашку, оставил только штаны и кожаные сапоги, обтягивающие ноги. - Э-то не правильно! - Крикнул я и тщетно попытался высвободиться. - Что естественно, то не безобразно... - Сказал он по-русски. Фриц, ласково целуя торс, расстегнул ширинку на штанах и, приспустив их, дотронулся до моего члена.Я вскрикнул и невольно зашевелил бёдрами. Он отвернулся, пряча своё лицо, и прошептал что-то невнятное на немецком, сквозь стиснутые зубы. Фашиист, не жалея партнёра, грубо и решительно проник внутрь двумя пальцами. Я, уже не пытаясь сдерживаться, застонал. -Больно!!!– крикнул я, сквозь хлынувшие слёзы. Он вытащил пальцы, согнул мои ноги в коленках, поднял их и начал входить. Я заорал и сильно сжал руки в кулаки, из-за чего получил сильную пощёчину. Понемногу он оказался внутри полностью и начал двигаться. С пассивной стороны издавались похныкивания, которые со временем утихали. На каждый толчок шатен отзывался тихим стоном плохо скрываемого удовольствия. Эти звуки похоже чертовски ему нравились, и он старался сделать их громче. Страстный голос уже звенел в ушах, и перед глазами всё начало плыть. Почувствовав, что пик блаженства близок, он втиснул свой член до основания и кончил, разрешая мне сделать то же самое. Фриц отпустил меня, и я обессиленно разлёгся на соломе, восстанавливая учащённое дыхание. Солдат сел рядом и, расслабив свой белоснежный воротник, тоже перевёл дух. Несколько часов мы провели в полной тишине. Ещё через некоторое время Фриц похоже заснул. Мои руки дрожали, тело потихоньку стало остывать, на улице стало смеркаться и заметно похолодало. Я очень устал и начал засыпать рядом с немецким солдатом. Мой сон перебил выстрел. Затем ещё один, я вскочил с сена, как обшпаренный. Солдат тоже вскочил и ,схватив револьвер, подошёл к амбарной двери. Тут шумный народ, партизаны, вышибли дверь и Фриц упал на пол и начал кричать на немецком мате, партизаны обратили на меня внимание, многие наставили на меня стволы, но их главарь, поднял руку, поняв, что я им не враг. Седой дед, стоявший справа от главаря, кинул мне револьвер и кивнул головой. Я поймал его и дрожащими руками наставил на Фрица. Потом немного постоя так, опустил и собирался было возразить и пощадить его, как их главный подошёл сзади и, толкнув меня локтём, выхватил пистолет и пристрелил солдата. Кровь потекла по земляному полу. Сердце убежало куда-то в пятки... Сопротивленцы подхватили меня под руки и унесли далеко в чащу леса в их штаб... Что естественно, то не безобразно...