Навсегда

Перед тем как мы легли вместе, ты попросил не открывать глаз, да я и сам этого не хочу. Отдаться во власть ощущениям. Забыть о том, что тело с непривычки дрожит, довериться другому, позволить ему касаться себя. Осязание обострилось, от прикосновений губ к телу хочется кричать... Ты целуешь меня медленно и умело, спускаясь все ниже. Обжигаешь как огонь. Под закрытыми веками мелькают золотые вспышки, не могу понять, где твои руки — все ещё на моих бедрах или гладят все тело, а может, и то, и другое. Ты ласкаешь меня так быстро, что, кажется, лишился остатков разума. Когда от тебя теряют голову — льстит. — Расслабься, — шепчешь, словно шелестишь. Твои губы все ниже, чувствую, как щеки горят, хочется большего... Где-то в глубине души мне еще стыдно за нынешнее поведение, но ты не позволяешь думать об этом, не позволяешь думать ни о чем, кроме себя. Словно издалека слышу собственные безумные стоны. Надеюсь, тебе они нравятся: больше я ничего не могу предложить, не могу даже разжать онемевшие руки, вцепившиеся в простынь, и приобнять тебя... Горячие губы отпускают сосок, медленно вынимаешь из меня скользкие пальцы. С громким протестующим звуком тянусь за твоими рукой и губами. — Тише, — теплая ладонь невесомо скользит по лицу, — сейчас чувствуй только мои губы. Покорно расслабляюсь, когда ты припадаешь к моей шее; боль от укуса такая неожиданная и резкая, что я почти не чувствую толчок. Немного больно, но не настолько, как казалось. Пытаюсь прийти в себя, пока ты несколько мгновений ждешь, лаская мою шею. Иногда нужно ощутить удовольствие, расслабиться, лишиться на некоторое время разума. Тем более когда сдерживал себя много лет. Дрожа, ложишься рядом и, обняв, сцеловываешь влагу с моих ресниц. Я прижимаюсь к тебе как можно крепче, ты снова нежно целуешь в губы, тем самым не давая ничего сказать. Дальше память просто отказывает перед натиском сна. *** Солнце уже встало. Широгане сладко потянулся и внимательно посмотрел на лицо Ко, остановившись взглядом на припухших губах. Безмятежное, сейчас оно утратило дерзость и казалось почти детским, каким-то беззащитно-открытым. Осторожно и ласково провел кончиками пальцев по бледной щеке. — Все-таки мне было очень хорошо с тобой. — произнес он совсем тихо. Широгане не мог отвести взгляд от влажной темной прядки, прилипшей ко лбу, еще пару минут. Он прекрасно понимал, почему. И прекрасно понимал, что, если не исправить ошибку как можно скорее, станет поздно. Ничего, кроме главной цели — вернуть Рюуко — не имеет значения. Одеваясь, он думал о Рюуко. Мысленно просил извинений, напирая на множество лет одиночества. Беседуя с Рюуко в собственной голове, Широгане прекрасно понимал, что, жадно двигаясь в нем, Ко тоже думал о другом — своем Светлом Короле. Которого они оба с Широгане хотели, когда, распив несколько бутылок спиртного, легли вместе. Если бы только можно было бы вот так просто начать новую жизнь с кем-то вроде Ко — ласковым и горячим, способным отвлечь от всего на свете. Положив перчатки в карман, он опустил ладонь на лоб Ко и быстро зашептал что-то про себя. Королевский знак на руке на мгновение вспыхнул и пропал. «Прости, но ты должен забыть навсегда то, что было... Я не хочу, чтобы тебе было плохо, хоть ты и нахал...» — проговорил он про себя, улыбнувшись. Ополаскивая второй стакан и убирая его на место, он думал о сладком маленьком Аки, крепком спавшем в своей постели, с которым в последнее время все складывалось так удачно... В голове промелькнула мысль, что пора с ним уже перейти к чему-то более откровенному и откладывать, пожалуй, не стоит... Не переставая мечтательно улыбаться, Широгане бросил ещё один взгляд на спящего Ко и исчез. *** — Оденься и уходи, — просит Рюуко. — Я не пожалею, я так... люблю... Этого должно хватить на двоих. Пожалуйста, не проси меня уйти сейчас... — жалко мямлю я, жалея, что нельзя поджать уши, как в форме пса. Первое прикосновение к волосам и щеке... просто невинное прикосновение заставляет все тело дрожать. — Зачем ты пришел? — в глазах у Рюуко теплая печаль. — Да, ты нравишься мне, я люблю тебя, но не так... Прошу тебя... — а сам ласкает, создавая иллюзию, что нужен ему. Конечно, ему нужен только Широгане, однако тот точно отказал. И поэтому Рюуко сейчас пьян, поэтому так дрожат его пальцы, путаясь в моих волосах. Он не убирает руки, гонит, а сам придвигается ближе. Бесполезно закрывать глаза, все чувства становятся только острее... Вопрос «ты уверен?» кажется неуместным и неправильным. Я желаю этих прикосновений как никогда ничего иного... Просто хочу их... Желаю ласки, или... Или, если ты будешь бить меня, сломаешь мое тело, как неугодную игрушку, все равно я приму это с радостью — потому что это ты... Стараюсь развести ноги как можно шире. Нравлюсь. А может, этого достаточно для любви... Хочу сказать что-то, но не могу: ты начинаешь медленно целовать меня в шею. Твой язык скользит по коже, спускаясь все ниже. Зачем я пришел... невыносимо думать о том, что этот раз будет единственным... Зарываюсь руками в твои волосы, когда прикусываешь сосок, осторожно обхватывая пальцами второй. Даже стоны кажутся неуместными... А если тебе нравятся стоны? Давлюсь хриплым всхлипом, чувствуя ладонь на своем члене. Конечно, он красивее и вы... судьба, что и говорить. Желаю всем существом твоей ласки, хотя думаю о другом, даже в такой момент. Понимаю, что быть заменой унизительно, но разве любовь способна унизить?.. Ты двигаешь рукой, сжимая пальцы сильнее; выгибаюсь, подаюсь навстречу, теряясь в не изведанных ранее ощущениях, но все равно не могу прекратить думать... Безумие, вызванное сладостью, разливающейся по телу, сменяется горьким осознанием того, что я не могу, не осмелюсь предложить взамен столь же откровенные ласки. Пытаюсь гладить дрожащими пальцам твою спину, зарываясь ими в длинные волосы... Ты наклоняешься к моему уху и что-то шепчешь. Я не могу разобрать слов, просто тянусь к тебе, стараясь прижаться ближе... *** Ко забыл, что минувшей ночью был с Широгане: в числе прочих умений Истинные Короли могли корректировать память другим. Хотя редко этим пользовались. Недавние действия подобного рода сказались на Ко: он не запомнил только что произошедшее, но вспомнил давнее — то, от чего сейчас разрывалось сердце. Он сидел, смотрел в одну точку и всхлипывал, иногда срывая голос на вой. Ему было тоскливо и больно. И никто в мире не понял бы его, в этом Ко не сомневался. Широгане сидел на полу возле спящего Акиры и тоже смотрел в одну точку. Обиженный на судьбу, уверенный, что только он в этой жизни вынужден что-то терять; вспоминая, как хотел всего-то немного поводить Рюуко за нос, когда тот признался в любви, чтобы потом быть вместе навсегда — только времени не хватило. Думал о прошлом, не поворачиваясь к Акире лицом, не понимая, что прямо сейчас снова теряет нечто важное, способное оказаться настоящим. Навсегда.