Тяжкая жизнь ковров

Стоял теплый летний вечер. Из распахнутого окна огромного замка открывался прекрасный вид на заходящее за далекие, почти черные, леса солнце. Горизонт пылал кроваво-красными огнями. Его блики отражались в алых, полных скрытой ярости глазах смуглой итальянки, делая их ярче, насыщеннее, чем обычно. Занзас, закинув ногу на ногу, полулежала в огромном кресле, обитом бордовым бархатом, и вертела в руках бутылку с янтарным виски. Затем ее тяжелый взгляд упал на стоящий рядом на стеклянном столике коньяк. Около кресла, на мягком ворсистом ковре, уже валялась пустая бутылка из-под выпитого для разогрева бренди, сверкали осколки разбитого стакана. Мятые клочки разорванной в порыве гнева бумаги украшали стол. Хмыкнув в ответ собственным мыслям, брюнетка откупорила находившийся в руках сосуд и жадно припала к горлышку. В обители отряда элитных убийц Вонголы стояла непривычная тишина. Причина столь необычного явления заключалась в том, что все офицеры разъехались по заданиям, оставив своего босса в полном одиночестве. Впрочем, ей не было до этого дела. Вытерев губы рукавом белой блузы, брюнетка ослабила галстук, расстегнула пару верхних пуговиц и томно вздохнула. Жаркий сегодня выдался денек. Даже слишком. Рядовые с самого утра носились с какими-то мелкими, несущественными проблемами, безумно раздражая не блещущего терпением босса. В конце концов она, чуть не разнеся замок по кирпичикам, скрылась в своем кабинете. Здесь ее точно не побеспокоят без острой необходимости. Глоток. Еще один. Крепкая жидкость приятно разливается во рту, обжигает горло. Пьянящий аромат спирта кружит голову. Снова и снова. Презрительно глянув на полупустую бутыль, Занзас швыряет ее на пол. Не то. Совсем не то. Не тот цвет, вкус, запах. Все. По ковру медленно расползается темное желтоватое пятно. Опустив глаза на замусоренный стол, брюнетка небрежно смахнула большую часть бумажек заодно с какими-то важными документами на пол. Клочки, закружившись в воздухе, упали на многострадальный ковер. Внезапно, оторвав брюнетку от размышлений, зазвонил рабочий телефон. Женщина молча подняла трубку. - Босс?! К вам посетитель! - обеспокоенно донеслось с другого конца провода. - Пусть идет, - грозно изрекла Занзас и с грохотом кинула трубку, как будто та была в чем-то виновата. Несчастный подчиненный, услышав короткие гудки, задался вопросом, куда же "пусть идет" их посетитель - вон или в кабинет? Если ошибется - вряд ли его погладят по голове. После ряда невеселых размышлений, он, собравшись с духом, ответил: - П-проходите... - Спасибо, - благодарно улыбнулась русоволосая девушка в свободном джинсовом сарафане, под которым была надета желтая футболка с крупной оранжевой надписью "27", и прошла в глубь замка. - Да простит меня Бог. - тихо пробормотал на прощание мужчина. Девушка уверенно шла по мрачным извилистым коридорам, словно знала их, как свои пять пальцев, совершенно не страшась заблудиться. Гипер-интуиция безошибочно вела ее к цели. Единственное, что беспокоило ее - это предстоящая встреча. Сжав руки в кулаки и тщетно пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, она приближалась к тяжелой двери в конце очередного коридора, от которой почти ощутимо веяло зловещей дымкой. Чем ближе она подходила к ней, тем меньше твердости чувствовалось в ее движениях. Наконец, схватившись за массивную железную ручку, она сделала вдох. Карие глаза загорелись и, выдохнув, десятая толкнула дверь. Та, недовольно брякнув, осталась стоять на месте. Хлопнув себя по лбу, шатенка аккуратно потянула ее на себя. Неловко глянув в образовавшуюся щель, она осмотрела обстановку. Вроде все тихо, слегка грязновато, но мирно... - Что ты здесь забыла, мусор?! - угрожающе осведомился знакомый низкий голос, заставляя Саваду содрогнуться всем телом. - Жить надоело? - раздался многообещающий щелчок предохранителя. - Н-нет, Занзас! - Тсунаеши взволнованно вошла в кабинет, закрыв за собой злосчастную дверь. - Я по делу. Скоро состоится сходка мафиозных кланов Японии для обсуждения.. ээ... очень тонких вопросов, касающихся некоторых особо опасных личностей. Вонгола обязана тайно там присутствовать, так как в этом может быть замешана американская мафия, с которой у нас в последнее время очень напряженные отношения. У меня есть большое подозрение, что это может оказаться хорошо спланированной засадой. Но одни мы не справимся. Мне нужна помощь Варии, - закончила она, не сводя шоколадных глаз с Занзас. Не говоря ни слова, брюнетка направила пистолет на гостью. - А пуля в лоб тебе, случайно, не нужна? - В насмешливых алых глазах пылало дикое неукротимое пламя ярости. Савада не ответила. Она спокойно продолжала стоять, немного удивленно глядя на женщину. Вдруг уголки ее губ дрогнули в светлой радостной улыбке. Брюнетка, чуть нахмурившись и держа Тсуну под прицелом, грозно спросила: - Чего лыбишься? - Ничего, - спокойно продолжая улыбаться, ответила она. - Нет, так нет. Я тогда, пожалуй, пойду, - и развернулась к двери. Брюнетка поднялась на ноги и в мгновение ока оказалась перед десятой, резко развернула ее к себе лицом и вжала в стену, преградив путь к отступлению. Все произошло так быстро, что последняя не сразу вникла в суть происходящего. Единственной вещью, привлекшей ее внимание, была немаленькая грудь босса Варии, подпрыгнувшая прямо перед глазами. Покрасневшую от такой неожиданности Тсуну, привело в чувство холодное дуло пистолета у подбородка, заставляющее приподнять лицо. - С чего это ты взяла, мусор, что тебе позволено уйти? – ухмыльнувшись, сказала Занзас, надменно глядя на девушку сверху вниз. - Заметь, я собиралась тебя убить. А ты, как моя собственность, обязана подчиниться воле хозяйки. - Нет, - десятая снова улыбнулась. - Не убьешь. - Откуда такая самоуверенность? - угрожающе спросила брюнетка. - Ты ведь скучала, да? - вопросом на вопрос ответила Тсунаеши. Занзас, недобро сверкнув глазами, вплотную приблизила свое лицо к десятой. Теперь они соприкасались лбами. Тсунаеши плавилась под издевательским алым взглядом, ей казалось, что еще чуть-чуть и ее бешено бьющееся сердечко вырвется из груди. Дыхание сбилось. По низу живота прошла разжигающая желание истома. Она провела языком по сухим губам и, не выдержав, потянулась к брюнетке, положив руки ей на плечи: - З-занзас... Та, оскалившись, чуть отстранилась, избегая поцелуя, и, уперев дуло ей в шею, начала тереться носом о нос и щеки десятой, раздразнивая ее еще больше. Рука, вдавливавшая плечо Тсуны в стену, начала медленно опускаться к миниатюрной упругой груди. Не обнаружив на ней лифчика, женщина усмехнулась. Савада, пытаясь выровнять дыхание, издала еле слышный стон, почувствовав, как умелые пальцы брюнетки сжимают ее уже и без того затвердевшие соски. По ногам и низу живота пробежала дрожь, колени чуть подогнулись. В трусиках стало неприятно влажно. Десятая пристыженно опустила глаза, залившись румянцем еще больше. Пальцы сами собой сжались на плечах брюнетки. Занзас, продолжая играть с грудью гостьи, то сминая ее, то массируя пальцами и просто поглаживая, лизнула мочку ушка вздрогнувшей десятой и, протиснув колено между сжатых ног, насмешливо прошептала: - Распущенный мусор. От ее жаркого дыхания по телу Тсуны вновь прошла судорога. Савада отчаянно замотала головой и попыталась оттолкнуть итальянку. Разумеется, безрезультатно. - Что ты делаешь?! - А ты будто не знаешь. Что, на миссиях всю память отшибло? - Ну Занза-аас! - возмущенно хмурясь, протянула босс Воголы. - В Японии сейчас дел невпроворот, а ты тут... - А я? - брюнетка удивленно вскинула брови. - Это ты ко мне приперлась и начала донимать. И это не я сейчас стою истекая, как последняя сучка. Словно в подтверждение своих слов, она начала медленно двигать ногой. У Тсуны перехватило дыхание от плавного трения и сладких судорог внизу живота. Все, собравшиеся было, гневные слова как ветром сдуло из ее головы. Еле стоя на подгибающихся ногах, она, полностью игнорируя пистолет, прижалась к пышной груди итальянки. Та, усмехнувшись, провела рукой по растрепанным каштановым волосам и кинула оружие на пол. Близость столь желанного тела разжигала в ней дикую страсть и желание, но брюнетка умела держать себя в руках. Десятая, кажется, спрашивала, соскучилась ли она? Что ж, пусть получит свой ответ. Освободившаяся рука Занзас потянулась к застежкам на сарафане. Не справившись с выскальзывающими из пальцев пуговками, итальянка разъяренно дернула вещь вниз. Жалобно треснула ткань, пуговицы звучно покатились по паркету. Часть из них затерялась в высоком ворсе ковра. Резко отстранившись, Тсунаеши подняла ошалелые глаза на брюнетку, и открыла было рот, чтобы высказать той все, что о ней думает (а точнее, просто поныть по поводу порванной вещи), как Занзас заткнула ее поцелуем. Не размениваясь на нежности, женщина прикусила губы мычащей десятой, и затем ее язык грубо проник в рот девушки, почти насильно приоткрыв его. У Тсуны кольнуло в груди, когда она ощутила полузабытый привкус коньяка - привкус губ итальянки. Неспешно пройдясь по деснам десятой, женщина встретила неожиданное сопротивление. Языки сплелись в яростной битве. Влажные касания, легкие посасывания вперемешку с грубоватым массированием сводили с ума обеих. Хоть Тсуна когда-то и доказала Занзас, что по праву является истинным боссом Вонголы, в таких делах итальянка была намного опытнее. Когда Савада, закрыв глаза, начала сдавать позиции и стала просто отвечать на поцелуй, она внезапно ослабила натиск. Немного удивленно десятая последовала за манящим языком, и вскоре поле битвы вновь развернулось уже во рту у итальянки. Руки Занзас тем временем успели стянуть с гостьи остатки сарафана и вовсю блуждали по хрупкому телу Савады, то поглаживая небольшой упругий зад пальцами, то сжимая его. Тсунаеши зарылась одной рукой в немного жесткие, но приятные на ощупь волосы итальянки, углубляя поцелуй, а другой, потеребив вырез блузки, запустила юркие пальчики под ее бюстгальтер. Нащупав затвердевший от возбуждения сосок, она, улыбнувшись в губы Занзас, несильно надавила на него и начала щекотать ногтем большого пальца. По телу брюнетки пробежал ток. Выгнувшись навстречу ласкающей руке, она прервала поцелуй из-за нехватки воздуха. Оперевшись на стену позади десятой, она, тяжело дыша, обнаружила, что стоит в полностью расстегнутой блузке. "Шустрая, однако," - пронеслось у нее в голове. Савада выглядела не лучше. Она жадно ловила ртом воздух и затуманенным взглядом полуприкрытых глаз смотрела на брюнетку. На щеках играл румянец, а из уголка рта по подбородку стекала тонкая ниточка слюны. Немного отдышавшись, итальянка снова накрыла припухшие от поцелуя губы десятой своими. Теперь она не собиралась делать поблажек и, после непродолжительной борьбы, завладела ее ртом, тщательно изучая каждый его участок. Савада обхватила шею любовницы руками и с готовностью отвечала на все ее требовательные движения. Второй поцелуй вышел более нежным и обе женщины могли урывками дышать. Занзас поглаживала талию Тсунаеши, стараясь как можно плотнее прижать гостью к себе, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Дойдя до поясницы, одной рукой она начала гладить десятую по внутренней части бедра, а другую медленно просунула под ее розовые кружевные трусики. Савада, зажмурившись, содрогнулась всем телом и вцепилась ногтями в шею брюнетки. С ее губ сорвался тихий протяжный стон. Итальянка, довольная такой реакцией, почти не ощутила жжения царапин и, ухмыльнувшись, продолжила свои ласки. Рука под тонкой розовой тканью поползла ниже, к самому заветному месту. Тсуна чуть не застонала в голос, когда почувствовала, как прохладные длинные пальцы итальянки начали поглаживать ее там. Ноги подогнулись и, если бы не колено брюнетки, она просто сползла бы на пол. Савада чувствовала, как пальцы понемногу увеличивают темп, все настойчивее касаются чувствительного верха, и тяжело дышала. Наконец, не выдержав этих дразнящих ласк, она выгнулась изящной дугой и подалась вниз, насаживаясь на них и всхлипнула, ощутив небольшую приятную заполненность внутри. Ухмыльнувшись, Занзас покачала головой и достала руку из трусиков Савады, чем вызвала у той вспышку негодования, вылившуюся в нечленораздельное возмущенное мычание. Смяв аппетитную попу Тсуны, она закинула ее ноги себе на бедра и, словно пушинку, понесла к своему столу. Усадив десятую на прохладную поверхность огромного дубового стола, она смерила ее пылающим взглядом. Тсунаеши поежилась, на миг ей показалось, что та сейчас попытается ее задушить, но брюнетка лишь властно потянула вверх край футболки. Вспомнив об отсутствии лифчика, Савада машинально покраснела и скрестила руки на груди. Итальянка раздраженно закатила глаза. - И чего, позволь узнать, я там не видела? - Н-ну... Это.. Ты еще одета! А я голая... - Ты не голая. На тебе трусы, - заявила женщина и, не желая больше терять ни минуты, стала настойчиво тянуть за футболку. Тсуна, скроив ошарашенную мину, подумала, а важно ли вообще было для брюнетки ее согласие? Взглянув на гневное лицо напротив, она пришла к умозаключению, что, скорее всего, нет. Вздохнув, десятая покорно подняла руки, и тем самым спасла вещь от печальной участи сарафана. Но данное стечение обстоятельств ее совершенно не устраивало. Брюнетка, разделавшись с футболкой, кинула ее куда-то назад, к двери, и надменно взглянула на обнаженное тело десятой. Та внезапно подалась вперед, навалилась на изумленную итальянку и сорвала с нее расстегнутую блузку, отправив ее вслед за футболкой. Галстук остался невозмутимо висеть между ее грудей, чем позабавил Тсуну, но она, мужественно поборов смешок, дернула за него, притянув Занзас к себе, и обвила ее талию ногами. Итальянка, очнувшись от замешательства, оскалилась и прижала наглую гостью к столешнице. По спине Савады пробежал щекочущий холодок, когда ее лопатки коснулись шершавой древесины. Грудь Занзас приятной тяжестью прижалась к груди десятой, по низу живота которой прошла сладкая истома. Итальянка аккуратно, почти нежно провела рукой по щеке Тсуны, прошлась ногтем большого пальца по тонкой шее и, смахнув с нее мешавшие каштановые пряди, впилась губами в чувствительную, едва тронутую загаром кожу. Десятая глубоко вздохнула и дернула головой, почувствовав, как Занзас слегка прикусывает ее кожу. Довольная результатом брюнетка провела по укушенному месту языком. Она покрывала поцелуями шею десятой, оставляла темные пятна засосов - то едва касаясь губами и посасывая, то жаля, как разъяренная пчела. Савада, едва сдерживая голос при касаниях к особо чувствительным местам, вцепилась ей в спину, нащупывая пальчиками застежку бюстгальтера. Наконец, найдя маленький крючок, она дернула его куда-то от себя. Он, к ее немалому удивлению, поддался с первого раза. Тсуна, довольная собой, приподняла вещь, высвобождая покрытые едва заметными шрамами груди. Теперь их упругие соски терлись о соски Тсуны. Занзас зашипела и, грациозно прогнувшись, плотнее прижалась к десятой, увеличивая трение и лаская языком ее проколотую мочку уха. По их животам то и дело пробегали сладкие судороги, сердца стучали, готовые вырваться из груди. Брюнетка, жадно вдыхая воздух, лихорадочно пыталась найти "молнию" на юбке и уже сотый раз прокляла себя за то, что не одела брюки. Руки Савады прижимали ее к себе, щекотали ребра, царапали спину и, безумно отвлекали от поисков. Наконец, найдя искомое, итальянка яростно дернула за замок, вещь скатилась по ее стройным, также усеянным мелкими боевыми отметинами, ногам. Единственным заметным "трофеем" был длинный шрам на бедре, видный вне зависимости от ее настроения. Пнув вещь в сторону, итальянка опустилась к ключицам любовницы, проводя чуть влажным, шершавым языком по небольшим впадинкам на коже. Ее руки легли красной, как рак, Тсунаеши на бедра и потянули за край розовых трусиков. Стянув их до колен, женщина провела рукой по животу десятой и, не доходя до интимной выпуклости, покрытой короткими темными волосками, отстранилась, чем вызвала слабый протестующий стон. Савада, прожигая брюнетку глазами цвета горячего шоколада, резко поднялась и сама сняла последнюю деталь одежды, оставшуюся на ней, и без всяких стеснений, швырнула ее за спину Занзас. Та, скинув в этот момент туфли на высоченном, но устойчивом каблуке с небольшой платформой, окинула обнаженную шатенку пожирающим взглядом. Та сидела с разведенными ногами, загородив руками самое интересное место, с опущенной головой и тяжело дышала, щеки заливал стыдливый румянец, на губах играла милая улыбка. Растрепанные волосы торчали во все стороны, челка закрыла глаза. Внезапно она соскочила с места и прижалась к итальянке, спрятав лицо в ее груди. Пальчики ловко пробежались вниз и, без всяких заминок, стащили черные стринги с Занзас и принялись поглаживать ее внутреннею сторону бедра, уже покрытую мокрыми дорожками. Итальянка, ощутив импульсы внизу живота, тихо зарычала от удовольствия и, уже не в состоянии бороться с желанием, отдалась порыву страсти и похоти. Сорвав с себя три ниточки, называемые трусами, она, перехватив руки десятой, двинулась вперед и оперлась одной рукой о поверхность стола, снова приперев к нему гостью. Затем Занзас впилась зубами в ее сухие и жаркие губы, смочив их слюной и, властно проведя по ним языком, вовлекла Тсунаеши в более глубокий, страстный поцелуй, нетерпеливо проникнув в ее чуть приоткрытый рот и положив вторую руку ей на затылок. Та с готовностью подставила ей язык и они сплелись в чистой, но от того не менее заводящей игре. Не разрывая поцелуя, Занзас подняла левую ногу и поставила ее на стол. Тсунаеши, поняв замысел любовницы, присела на край стола и, медленно откинувшись назад, чтобы не потерять губы брюнетки, оперлась на него руками и положила правую ногу ей на поднятое бедро. В этот момент, когда они ощутили горячую и влажную плоть друг друга, вздрогнувшую от столь интимного соприкосновения, их животы стянуло блаженной истомой. Савада, застонав в губы брюнетки, опустилась на локти и, отстранившись, двинулась вперед, желая как можно плотнее прижаться к любовнице. Итальянка, издав еле слышный стон, больше напоминающий угрожающее рычание зверя, чем человеческий голос, толкнулась навстречу, подхватывая движение партнерши и задавая темп. Продолжая двигаться, Занзас, тяжело дыша нависла над Тсуной. Та, увидев ее разгоряченное лицо, разметавшиеся по плечам локоны цвета воронова крыла, груди, подрагивающие от неравномерных, резких толчков, а самое главное - дикие, пылающие страстью глаза, внезапно почувствовала острую потребность в ней. Она поняла, насколько соскучилась. По этой властности, по глазам, которые всегда пугали ее своей неутолимой яростью, по неповторимому аромату тела. Она ощутила непреодолимую потребность в ней. И она, выгнувшись вперед, стала ускорять темп, медленно доводя и себя, и брюнетку до экстаза. Итальянка, уже не в силах сдерживаться, застонала в голос и потянулась к Саваде, прижавшись к ней всем телом. Тсуна, подхватив ее стон, вцепилась в гибкую спину брюнетки, расцарапывая ее ногтями, оставляя красные полосы шрамов. Занзас, яростно зарычав, дернула десятую за волосы и впилась в ее распухшие губы. Сначала она властно поцеловала верхнюю губу шатенки и провела по ней языком, затем прихватила губами нижнюю и, наигравшись с ней, сильно прикусила ее зубами. Ощутив во рту солоноватый привкус и услышав возмущенный стон, итальянка самодовольно облизнулась и, обхватив Тсуну одной рукой за плечи, повлекла за собой. Приподнявшись, Тсунаеши, оперлась одной рукой об стол, начала играть с грудью женщины. Обхватив губами твердый упругий сосок, она стала посасывать его, массируя грудь свободной рукой. Слегка сжав его зубами, она дразняще стала щекотать кончиком языка его чувствительную верхушку. По низу живота тяжело вздохнувшей Занзас пробежала легкая дрожь. Она, что-то простонав, изо всех сил прижала десятую к себе. Теперь их тела, словно слившись воедино, терлись друг о друга, сводя с ума обеих женщин, заставляя их кричать от нахлынувших невероятных ощущений, биться в экстазе. Почувствовав, что больше не выдержит, Савада громко простонала: - Занзас! З-занзас... Ах.. Я.. Занзас... - Затк... Нись! Мусор! - чуть ли не проорала та в ответ, делая паузы во время толчков. Будучи уже не в силах что-либо сказать, брюнетка стала увеличивать темп. Она чувствовала, как крупная дрожь пробегает по их телам и уже не могла сдерживать своих животных порывов. Сжав плечо десятой, она терлась о ее желанное тело. Тсуна, уже не сдерживаясь, кричала во все горло. После пары резких финальных движений, их с головой накрыла сладкая истома оргазма. Содрогнувшись всем телом, Савада обессилено упала на стол. Рядом плюхнулась разгоряченная итальянка. Черные точки перед глазами обеих женщин складывались в причудливые узоры. Сердца, подобно испуганным птицам, гулко стучали в унисон. По ногам стекали белесые влажные дорожки, неприятно охлаждающие горячую кожу. Следы их любви также капали с края стола на ковер. Пролежав так несколько минут, Занзас поднялась и, слегка пошатываясь, обогнула стол, подобрала трусы десятой, и вытерла ими себя. Затем она, кинув их обратно, уселась на кресло и надменно смерила взглядом лежащую десятую. Та нехотя поднялась и перекинула ноги через стол, сев напротив босса Варии. На ее нижней губе красовалась спекшаяся кровь, шея была усеяна бордовыми засосами, и без того вечно лохматые волосы теперь торчали во все стороны. Она смотрела на брюнетку с некоторым упреком. - Значит, все-таки скучала? - вздохнув, спросила Тсунаеши. - Вот еще. Терпеть тебя не могу, - грозно сверкнув глазами, ответила та. - Тогда ты мне поможешь, - спокойно улыбнулась десятая. - Да неужели? А я и не знала, что собираюсь спасать твою шкуру, - вскинула брови итальянка. - Ну Занза-ас! Хватит издеваться, - заныла женщина. - Я пришла к тебе с серьезными намерениями. - Я заметила, - подперев рукой подбородок, брюнетка ухмыльнулась, - только руку с сердцем прошу не предлагать. Вздохнув и устало проведя рукой по лицу, Тсуна встала, подошла к итальянке и уселась к той на колени, обхватив ее шею руками и свесив ноги с ручки кресла. Она глянула на грудь женщины и довольно усмехнулась про себя. Около сосков алели пятна засосов. Та невозмутимо наблюдала за ней, предоставляя полную свободу действий. Тогда десятая подхватила бутылку с коньяком, стоящую рядом на столике и откупорила ее. Чуть сморщившись от запаха спирта, она припала к горлышку. Пьянящая жидкость заполнила рот, однако она не торопилась ее глотать. Поставив бутыль обратно, она прикоснулась к губам брюнетки. Брюнетка, усмехнувшись, ответила на поцелуй, приоткрыв рот. Его тут же обожгло крепким напитком. Таких вкусных поцелуев она еще не получала. Чуть прикрытые шоколадные глаза мягко смотрели на нее сквозь густые ресницы, податливые губы отвечали на все ее требовательные движения. По их подбородкам стекали янтарные капли. Вот оно. То, что нужно. Отстранившись, Тсуна положила голову на плечо Занзас и стала поглаживать ее шею. Та обняла десятую за талию. - Ладно, ты меня убедила, - произнесла Занзас. - Разберусь с твоим дерьмом. - Оно не мое, - возмутилась Тсуна. - проблемы будут у всех. И вообще, я не для твоего согласия старалась. - Какая самоуверенность, - оскалилась брюнетка. - Ты так уверена, что предложение о пуле в лоб потеряло свою силу? - Оно и не было в силе, - довольно улыбнулась шатенка. - Во-первых - моя гипер-интуиция молчала. Во-вторых, тебе не наплевать на судьбу Вонголы. А в третьих, ты же сама выгнала всех подчиненных на задания. И не говори, что не так, я ведь лично посылала тебе письмо. Оно ведь у тебя? - Да, - итальянка покосилась на валяющиеся клочки бумаги и тут же отвела взгляд. Что ж, она и правда не учла всех этих факторов. - Ну, раз мы пришли к согласию, я, пожалуй пойду, - неуверенно пробормотала Савада, оглядывая то, что осталось от ее одежды. - Иди. Все равно, этот чертов мусор скоро вернется, - и, столкнув с себя Тсуну, брюнетка шлепнула ее по заднице. - Больно же! - возмутилась десятая. Но потом сконфуженно спросила. - А у тебя одежды лишней не найдется? Занзас дико расхохоталась в ответ. *** Дверь в кабинет с грохотом распахнулась. В ее проеме образовался никто иной, как Суперби Скуало. Выглядел он взъерошенным, недовольным и единственной его целью было сообщить боссу о выполнении задания, и удивляться чему-то он явно не собирался. Но, увидав перед собой обнаженную Занзас, которая с невозмутимым видом сидела в кресле, положив ногу на ногу, и потягивала коньяк, накинув на плечи мятую блузку, чуть не потерял в ковре свою челюсть. - Врой! Чертов босс! Какого хрена ты тут сидишь голая?! А если бы я кого-нибудь важного привел? - проорал он. Как оказалось, зря. Своим криком он нарушил хрупкое удовлетворенное спокойствие босса после долгожданного секса. - Чего надо, тупой мусор?! Мой кабинет - что хочу, то и ворочу, - и кинула в капитана единственное, что находилось у нее в руке - стакан. Дикий ор Скуало разнесся по всему особняку и возвестил всех о том, что босс попала точно в цель. Когда тайчо решил высказать женщине все, что о ней думает, его на полуслове оборвало яростное "Заткнись! У нас впереди важная миссия". Выслушивая инструктаж по поводу задания он, стараясь не смотреть на босса, размышлял о происхождении странных пятен на столе и причудливых черных ниточках, свисающих с люстры. Жуткий срач на ковре прекрасно дополнял атмосферу. "Хоть бы прибралась", - чуть покраснев, подумал он. Словно прочитав его мысли, Занзас, в конце изъяснения плана потребовала уборщицу. В глубоком шоке, смешанном со злостью, капитан покинул кабинет. Когда дверь с грохотом захлопнулась за его спиной, со стены упал горшок с цветущим фикусом. Комки земли, насыщенные червячками, рассыпались по несчастному ковру. Занзас раздраженно фыркнула и поправила застрявший между грудей галстук. А коврик тем временем продолжал обреченно лежать на полу, терпеливо дожидаясь ангела земного мира - уборщицу. Только она его любила - постоянно чистила, расчесывала, ласкала. В своей беззвучной тоске он с трепетом ожидал ЕЕ... Но несчастному ковру было невдомек, что именно сегодня уборщица взяла отпуск. И он не знал, что сегодня останется один на две недели. И, откуда ж ему было знать, что коварные тараканы и клопы уже давно присматривались к его мягким ворсистым зарослям.... Как плохо живется коврам.