Руки чесались у меня с самого утра.
Не то, чтобы по жизни я была человеком любопытным или нетерпеливым, — совсем наоборот, — но с самого утра у меня то ли шило в заднице плясало, то ли от нехватки обычно гиперактивного Максона, что свалился в больничку еще в прошлый четверг, мой растущий организм решил, что всплеск гормонов, ударивших мне в голову, будет весьма кстати. Я склоняюсь ко второму варианту, отплясывая макарену на пешеходном переходе и успокаиваю себя тем, что пубертатный период не вечен, и однажды и на моей улице появится полуденное солнце удачи и стабильного эмоционального состояния.
Ну а пока…
Красный.
Здравствуйте, дорогие зрители. Сегодня мы собрались здесь, на юге России, чтобы насладиться Третьими Международными скачками. Сегодня мы увидим, сможет ли отстоять юная Лина Двачевская титул самой шустрой кобылки этого города.
Желтый.
Что ж, сигнал к началу подан. Вечно недовольные старушки трубят фанфары презрения и великовозрастной брани. Всего в забеге принимают участие девятнадцать спортсменов, на фоне которых выделяется тринадцатый номер, который стал очень жизнеутверждающим для надеющейся на победу прыткой лошадки.
Зеленый.
Створки открываются, и все участники стартуют, несутся вперед к победе, к противоположной стороне широкой улицы. Молния ЛинКуин пересекает финишную черту раньше, чем кто-либо успевает что-то понять, подтверждая статус диванного флэша. Не останавливаясь для приветственных оваций, все так же на спидах, она покидает своеобразный ипподром, то бишь пешеходный переход, и продолжает стремиться к своей цели, с легкостью преодолевая все препятствия на своем пути.
И вот кобылка уже на месте. Она добегает до своей Святой Обители — книжного магазина, принадлежащего старому доброму Старику Иванычу, и на бегу заскакивает внутрь раньше, чем старые скамеечные гарпии успевают обрушить на нее свой праведный гнев.
Миссия выполнена. Лина встает на дыбы и издает свое победоносное иго-го.
Встретившись лицом к лицу со своим личным поставщиком и лучшим в городе контент-дилером, мы обмениваемся тайным рукопожатием нашего тайного ордена тайных аниме-любителей города Эн.
— Где товар, Родригосс? — пафосно спрашиваю я, опираясь локтем о витрину. — Я надеюсь, ты не разочаруешь. Мое время дорого стоит.
— Обижаешь, Амигосс, у меня лучший товар на всем Диком Западе, — усмехается продавец, доставая из-под кассы сверток. — Сначала бабки, ты же знаешь.
— Если ты подсунул мне какое-то фуфло, я трахну твою жену, а после перестреляю всю семью, запомни, — все так же на понтах кинула я напоследок вместе с купюрами.
— Порой мне кажется, что мы переходим все границы, — не выдержал и рассмеялся на самом деле молодой парень двадцати пяти лет, получивший свою кликуху за старые добрые дедовские шуточки и ворчливое бормотание по утрам. — Но мне нравится, продолжай.
Распрощавшись со своим Амигосс по имени Родригосс, я поспешила домой, чтобы оценить товар в полной мере и насладиться минутами наверняка последующей за этим занятием эйфории в тишине и полном уединении. В автобусе, как всегда, было не протолкнуться, но, кивнув водителю и протянув свою королевскую руку с повысившейся платой за проезд, я на позитиве, пританцовывая, прошла вглубь салона и встала рядом с выходом, чтобы рвануть на всех порах в сторону дома при приближении к нужной мне остановке. Насвистывая незамысловатый мотив песни чересчур дружелюбного рыжего пса, я стояла в невероятно приподнятом настроении, время от времени посматривая на часы, нервируя и без того агрессивных консервированных пираний.
Через три остановки мое угаснувшее на время любопытство снова дает о себе знать, и руки сжимают сверток с драгоценным товаром крепче. Связано это отнюдь не с его стоимостью, которая кусается даже болезненнее, чем особо агрессивные пассажиры. Поэтому, стоит только автобусу начать тормозить, как во мне просыпается свирепствующий Леонидас — биджу, о котором только и мечтать можно. Я же решаю не сдерживать внутреннего зверя и с фирменным кличем «Это Спарта», нет, не кидаю людей в пропасть, всего лишь в осеннюю лужу, что не бездонная яма, но Марианская впадина так точно.
Пробив честным трудом себе путь на свободу, ступаю на Священную Землю собственного дома.
Безумие? Нет, это ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР!
Отсутствие бравой хранительницы очага не было удивительным, но сейчас как раз играло мне на руку, поэтому, захватив из холодильника бутылку воды, не забыв при этом прочесть любезное послание на примагниченном стикере, гласившее: «Не забывай про тетю Лидию, сучка, веди себя относительно адекватно и воспитанно, не позорь мать!», я бегом метнулась к себе в комнату. Закрыв плотно за собой дверь, занавесив оба окна и включив прикроватный светильник, я устроилась поудобнее и, наконец, с особым удовольствием распаковала товар.
Мой Амигосс по имени Родригосс не обманул. Товар и правда превосходил все ожидания, а запах краски дурманил. Идеальный переплет, форзац из хорошего картона и просто идеально пропечатанные страницы. Долгожданная манга, которая шла ко мне целый месяц, наконец, была в моих руках.
Что ж, оставалось только этот шедевр прочесть. Подготовится морально к окончанию целой эпохи и прочесть.
«Как там поговаривали? Наруто не закончится, если ты не прочтешь последний том?»
Тем не менее, конец свойственен чему бы то ни было, поэтому оттягивать дальше не было смысла.
***
— Шта? — еле выдавила из себя я, уронив драгоценный томик на пол и схватившись за сердце. — Шта?
На большее меня не хватило. Винда зависла, и мне нужно было время, чтобы переварить полученную информацию. В любом другом случае я бы просто легонько долбанула по системному блоку пару раз и отключила комп от сети, но…
А впрочем, что мне мешает?
Именно.
Абсолютно ничего.
Поэтому, отвесив себе отрезвляющую оплеуху, я плюхнулась на кровать и проспала до самого вечера.
Бомбмнула я только в десятом часу ночи.
— Шозанахермашувашу?! — у меня пригорало и пригорало притом конкретно, поэтому о том, что Лидия Матвеевна — подруга моей матери и по совместительству школьный психолог — должна была перекантоваться у нас, пока у самой во всю продвигается ремонт, совсем не подумала. И потому решила дать волю эмоциям. И зря. Потому что орала я долго, орала я громко и не совсем, чтобы цензурно. — Ладно, я понимаю, НаруХина канон и у них что-то не совсем хорошо с фантазией, раз решили, что их сын будет отличным крепежным изделием. Ладно, Саске — кот сам по себе и то, что у него как бы есть дочь, его как бы не совсем ебет. Точнее, совсем не ебет. Ладно, Киба отрастил бородку, это, конечно, не прославленные усики, что пропуск в трусики, но, может быть, кто-то скажет ему «да». Ладно, ребенок Чоуджи афроамериканка — мы не расисты, все понимаем и принимаем. Но… но… что за пиздец творится на голове у Гаары? Он гель для волос оптом закупает? Простите, Кишимото-сан, но вы мудак.
На звук тюленьей оперы, подходящей к самой кульминации, прибежала Лидия Матвеевна, не пожалев мою многострадальную дверь. Пока я сидела на кровати и сквозь смех и слезы культурно охреневала, женщина аккуратно, словно опасаясь, что я в столь невменяемом состоянии решу откусить ей конечность, погладила меня по голове и тихо-тихо пропела мое имя. Я в стиле самых штампованных хорроров медленно повернула голову к источнику побеспокоившего меня шума и с безумной улыбкой выплюнула в ответ тихое «да».
— А что, с-собственно, произошло? — заикаясь, поинтересовалась женщина.
— Произошло? — с искренним недоумением спросила я. — Ничего не произошло. А что-то должно было произойти?
— Но ты…
— А это я на эмоциях, — хихикнула я, и Лидия Матвеевна выпала в осадок. — Да-да, это я на эмоциях. Гормоны. Это все гормоны. И одни очень красивые рыжие мальчики с зелеными глазами.
— Что-что? — психолог плюхнулась рядом на кровать и картинно протерла лоб платком. — М-мальчики?
— Мальчики? А причем тут мальчики?
Мы переглянулись, и Лидия Матвеевна закатила глаза.
— Ох уж эти мальчики, — взвыла женщина, не на шутку меня перепугав и даже заставив на минутку отвлечься от проблем насущных. — Ох уж эти мальчики!
Все так же продолжая причитать, она покинула пределы моей комнаты, совсем забыв прикрыть за собой дверь, поэтому от меня не укрылось, как Матвеевна спустилась по лестнице и побрела в сторону кухни.
А мне оставалось лишь пытаться понять, о каких мальчиках идет речь.
И вправду, какие, к черту, мальчики?
Абсурдно.
Уже через минут пятнадцать мы сидели в гостиной, потягивая горячий какао, как вино заморское, пока Лидия Матвеевна собиралась с мыслями. Филеем ощущая, что она собирается вспомнить о том, что все же является психологом, и провести со мной задушевную воспитательную беседу, я все же не спешила ускользать. Ну не о пестиках и тычинках же пойдет речь!
— Лидия Матвеевна, вот скажите, вы ведь, когда сериалы свои смотрите, вам же бывает стыдно за героев? — сохраняя спокойствие, задала я встречный вопрос, наперед зная ответ. — Бывает. Вы возмущаетесь? Еще как возмущаетесь, уж мне ли не знать. Вот и я возмущаюсь. Только по своему.
— Но, Линочка… — попыталась меня перебить женщина, но я остановила ее, поднимая руки в примирительном жесте.
— Не надо. Не надо, Лидия Матвеевна. Я осознаю свое горе и готова с ним мириться. Так что ближайшую неделю я просто королева драмы, потому что эта сука своенравная совсем охуела.
— Лина, не говори при мне плохих слов, — возмутилась психолог, у которой, ввиду воспитания, была жуткая аллергия на мат.
— Но у меня цензуры на него нет! Зацукуемить бы его через Аматерасу.
— Я же просила не ругаться!
— А я и не ругаюсь, просто бурно реагирую. Никто не запрещает мне представлять акт насилия над одним очень… своеобразным молодым человеком. Гори он черным пламенем!
— Да ладно тебе, сколько еще парней будет в твоей жизни?! Ты же девушка такая красивая. Что так из-за одного какого-то там мальчика расстраиваешься?
— Какой к черту мальчик? — все же не выдержала я и, подскочив на месте, опрокинула на себя оставшееся в чашке какао. — Ему за сорок!
— О, Господи! — вскрикнула Лидия Матвеевна, схватившись за сердце. — Я, конечно, понимаю, что девочкам нравятся мальчики постарше, но чтоб настолько!
— Что?
— Что?
— Какие мальчики постарше? — теперь уже присев от непонимания, вскрикнула я.
— Такие красивые, с зелеными глазами… — осипшим голосом прошептала Матвеевна и тут до меня дошло.
— Рыжие? — с опаской решила я уточнить, смутно понимая, откуда корни растут.
— Рыжие, — кивнула женщина.
— Рыжие… — с нескрытым отчаянием просипела я, а после заржала, словно старая кобыла, от осознания абсурдности всей ситуации. — Рыжие! Рыжие! Вы понимаете, Лидия Матвеевна, ры-жи-е!
Пока я в приступе истерического смеха агрессивно похлопывала женщину по колену, она медленно, но уверенно потянулась к телефону.
Ох, черт, сегодня меня точно в дурку сдадут.
«Но ведь рыжие!»
***
Вчерашнее недопонимание мы прояснили сразу после того, как я уговорила психолога не звонить моему отцу и уж точно не сообщать ему о том, что мне не хватает родительского внимания и простой отцовской
ремня заботы,
раз уж я засматриваюсь на мужчин постарше. Однако это мне не особо помогло, поэтому я успокаивала себя, перечисляя в голове всевозможные способы экзекуции мангаки. Даже после моего бурного эмоционального излияния, легкая грусть от окончания целой эпохи осталась, но раздраженность и жгучая ненависть, вызванная нежеланием принятия действительности, перекрывала все с лихвой.
Тем не менее, какой бы прекрасной и животрепещущей ни была ночь и картины совсем не детского содержания, пришедшие на ум в это время, день мой не задался с самого начала. Что, впрочем, совсем меня не удивило, учитывая, что мое погонялово полностью себя оправдывало. Оставшееся на мне клеймом еще с пятого класса «тридцать три несчастья» будто эти самые пресловутые несчастья и притягивало. Никакие народные приметы и кошки, перебегающие дорогу, попутно рассыпающие соль и разбитые мною осколки зеркала, наверное, не были столь опасны. Я сама была одним ходячим несчастьем, поэтому обходили меня стороной не реже, чем черных кошек. Да я и сама была бы не против.
Навалившиеся на мою прекрасную… голову неприятности я встретила, как ни странно, с высоко поднятой головой, ха! Так что ни трояк по физике, ни отработки после уроков не смогли меня задеть и испортить и так уже подпорченное настроение. Так что, Алексей Николаевич, звиняйте, но я на вас сегодня отыграюсь. Ох, как отыграюсь. Что? Уже страшно? А что поделать? Жизнь такая сложная штука. Я пропустила олимпиаду, а вы пропустите последний автобус и пару шотов текилы.
Перебранки с Анжелой Петровной – ситуация для меня привычная и даже в неком роде дело принципа и традиций. Поэтому слушать ее заунывный лай на протяжении всей перемены по поводу отсутствия формы мне было даже в радость. Хоть где-то стабильность.
Ну, ничего, меня все еще ждал Алексей Николаевич, и вечер обещал быть веселым.
Думала я, а оказалось, что этот старый хрен свалил в Мордор, то бишь учительскую. Печально, но я не отчаялась, ибо в классе встретила обожаемого мной одноклассника, от перебранки с которым получила особое удовольствие и мокрую футболку, ибо этот уникум додумался вылить на меня воду из ведра, которое по счастливой случайности оказалось у него на голове, вместе с меловым осадком. Ох, и придется кому-то мыть голову сегодня особенно усердно. Вот незадача.
В кабинете директора, я под усталый вздох хозяина сих владений заварила себе кофе, но по ошибке добавила в него соль вместо сахара, поэму пришлось сие великолепие вылить. А еще на одну чашку кофемашина расщедриться не захотела. Печально. Пришлось переться до ближайшей кофейни, а после пропустить свой автобус. Прекрасно. По дороге домой я встретилась с Алексом и, по старой традиции, мы успели хорошенько пересраться. Еще лучше. Ну ничего, через неделю помиримся.
Думала я.
Но не тут-то было.
