Досыпай, я никуда не денусь

Уилл всегда просыпался с восходом солнца, когда все обитатели лагеря ещё безмятежно посапывали. Но он никогда не жаловался на свою привычку, ведь так он мог полюбоваться на спящего Ди Анджело. Очередной день начался точно так же. Солнце совсем не пробивалось через зашторенное плотными занавесками единственное окно домика Аида, но Солас точно знал, что оно уже поднялось из-за горизонта. Пару месяцев назад он бы тут же вскочил вместе со своими братьями и сёстрами, успевая ещё до завтрака переделать кучу дел, но не теперь. Тусклые светильники едва освещали комнату, но это не мешало Уиллу рассматривать любимые черты. За несколько месяцев таких пробуждений он успел изучить их до мельчайших деталей: по середине лба Ди Анджело пролегала тонкая, едва заметная морщина, острые скулы при таком освещении ещё больше выделялись, тонкие губы во сне плотно сжимались, словно Нико не спал, а раздумывал над чем-то неприятным. Костлявые пальцы левой руки стискивали одеяло, будто он хотел накрыться, защититься от кого-то, но так и замер сражённый. И только правая рука спокойно лежала, по ощущениям Уила, где-то под его рёбрами. Вид сына Аида всегда наталкивал Соласа на размышления. О них, о лагере, о прошедшей войне с Геей, о прошлом Ди Анджело... Но стоило только Нико пошевелиться, как все они немедленно улетучивались из головы сына Аполлона. Уилл переставал даже дышать, боясь потревожить сон парня. Болезненно бледный цвет кожи всё время распалял желание затащить повелителя мёртвых в медблок, привязать к кровати и кормить, лечить, пока на ней не появится что-то хотя бы отдалённо напоминающее румянец, но Ди Анджело всячески избегал лечебницы после поправления последствий войны с Геей. Боялся ли он воспоминаний и прошлом, которое обещал, насколько возможно, оставить там, или же воспоминаний о том, как складывалось его настоящее? Последняя мысль доставила Соласу особую боль: долгое время он боялся, что его любовь лишь врачебное желание помочь пациенту и вот, когда с одними тенями было покончено, возникли другие: а не мог ли Нико привязаться к нему, как к человеку, который первый пошёл ему навстречу? Да, оснований для этого было мало, тем более, до него был и экипаж Арго два, и Рейна... но этот страх всё не оставлял сына Аполлона. Солас осторожно придвинулся к Ди Анджело и, легким движением убрав растрепавшиеся волосы, нежно поцеловал его в лоб. Нико шумно выдохнул, почувствовав касание, и Уилл снова замер, ругаясь на себя в голове, за то что не сдержался. Но сын Аида, кажется, всё же не проснулся, так что Солас продолжил рассматривать своего парня. Уиллу многое хотелось изменить в нём, хотя нет, скорее не изменить, ведь он влюбился и в такого Нико, но подправить. Хотелось помочь ему быть чуть раскрепощённей, чтобы он не стеснялся проявлять свои чувства на людях и не метал взглядом молнии, когда Солас, вопреки лагерным правилам, подсаживался за его стол во время обеда. Хотелось вытравить из него одинокого волка, привыкшего со всем справляться в одиночку. На последнем захвате флага сын Аида вывихнул руку, но никому ничего не сказал. Уилл помнил, насколько зол был тогда, ведь такую травму лучше исправить сразу, а что было бы, если бы он не заметил? Ладно хоть долго злиться на Нико не получалось и через пять минут он уже аккуратно лечил своего парня, тихо наставляя его больше так не делать. А ещё, глубоко в душе, хотелось, чтобы он забыл своего Джексона. Не просто разлюбил, тем более, Солас верил Анджело, что это именно так, а именно забыл. Чтобы при встрече не отводил взгляд и не нервничал, узнав о его прибытии в лагерь. Да, пожалуй, Уилл ревновал, очень ревновал. Тело немного затекло от долгого лежания в одной позе и сын Аполлона решил осторожно сменить положение. Но получилось это не так аккуратно, как он планировал. Сын Аида завозился рядом, пододвинулся ближе, обнял Соласа, до боли прижимая к себе, и закинул на него ногу, только после чего приоткрыл глаза. Тихое "Уилл, не уходи" ясно раздалось в утренней тишине, заставляя сына Аполлона вздрогнуть. Он посмотрел в глаза Нико, читая там кучу вопросов вроде "эй, куда ты собрался" или "а как же я". Желая поскорее развеять их, он тоже обнял Ди Анджело и так же, едва слышно, чтобы не разбудить парня до конца, ответил: - Досыпай, я никуда не денусь.