Миссия ранга S. Не запороть восстановление клана

      Свет. Камера. Мотор.       Порой, моя жизнь казалась мне нескончаемым сериалом, спектаклем. Столько боли и горя принесла мне эта игра, что я устал. Порой, я был готов сдаться. Да, тот самый Узумаки Наруто был готов полностью отдаться течению судьбы.       В последние времена моей юной, но колоритной жизни, тогда, в плену, оставляя веру в будущее без своей любви, без свободы, под полным повиновением маньяка, жаждущего мести, я был готов взмолиться, поднять руки над собой и крикнуть - «Устал. Я устал!»       Вы представьте, каково убивать своих же родственников, которые неповинны в этой заварухе с кланом?       Начну с того, почему я это делал. После моего осознания смерти любимой девушки, после нескольких месяцев заточения в той гнилой, сырой тюрьме, я вышел. Вышел на поверхность, потому что у них были свои планы на мою жалкую раздавленную душу. Они рассчитывали, что, отобрав всё дорогое мне, они сделают меня безжалостным убийцей, ненавистником своей же деревни. Думали, что я буду беспрекословно выполнять их указания, чтобы выжить. Частично, они были правы.       Я жаждал мести. И голос моего друга, заточенного печатью, гордо откликнулся в сознании. Можно. Нужно.       Я хотел мести, я жаждал её. Мстить каждому ублюдку, ставившему на кон свой клан. Я хотел освободить остальных.       Но нужно пройти проверку. Нужно устоять, быть доверенным для главаря. Нужно всеми фибрами своей души дать понять, что ничего присущего живому человеку во мне не осталось.       Микото устраивал ожесточенные бои между Узумаки. Побеждал сильнейший. Голыми руками я вырывал свою жизнь из лап остальных. Это начинало нравиться.       Моя репутация сорвиголовы росла с каждой схваткой. Один за другим, на колени падали и девушки, и парни. Я забывался. Я стал тонуть в этой крови. Из тени моей небольшой комнатки росли руки, тянущие меня к ним, во тьму. А я и не противился. Я устал.       На моем лице всё чаще играла злобная улыбка, я несомненно радовался каждой победе. Микото ничуть не разочаровывался потере своих людей. Я заменял ему десяток и даже больше таких соклановцев, полукровок, хоть и сам являюсь таковым.       Пока не случилось это. Это была короткая, но самая запоминающаяся драка в моей жизни. Это была девушка, чуть младше меня. Её волосы были светло-красного оттенка, концы и вовсе белыми. Она не блокировала ни единого выпада в её сторону. Удар. Ещё удар. И она вставала снова. В какой-то момент сил не было для очередной попытки устоять на ногах. Один из шиноби подкинул мне кунай и я навис над ней, словно туча.       Резкое движение. Я даже не успел вовремя спохватиться. Девушка схватила мою руку с оружием, стоя на коленях, поднеся её к горлу. Я противился её скорой смерти. Она медленно подняла на меня лицо, глаза цвета фиалок были наполнены горем, из них не переставая текли слезы. Губы сбиты до крови.       И только тогда я снова пришел в себя. И только тогда в голубых глазах снова проснулся тот самый Узумаки, который всегда сражался за мир. - Убей меня. - голос полный отчаянья. – Они убили мою единственную сестренку. Мне не зачем больше жить. – крикнула она это так громко, что все ликующие вмиг замолчали. – Я хочу умереть в конце концов!       Снова движение, резкое, точное. Она выхватила кунай и перерезала горло. Я в шоке стою и пялюсь в пол, где всё больше растекается алая жидкость.       В тот вечер я так и не уснул.       Все эти крики, неоднократные мольбы о помощи – всё это эхом отдается в моей голове жуткими воспоминаниями, кровавыми картинами в жутких кошмарах.       Я в очередной раз подскакиваю посреди ночи. Тяжелое и частое дыхание.       Сакура вновь просыпается, за что я себя неоднократно виню. Я лишь смотрю на неё виноватыми глазами. Она легонько улыбается уголками рта и притягивает меня к себе, даря нежный поцелуй. Я с головой погружаюсь в удовольствие от одного лишь касания её губ. И плевать, что скоро утро, и плевать, что нас двоих ждет множество дел. Мы вручаем свои молодые тела на утеху разгоряченной страсти.       Я с удовольствием вспоминаю наши бурные ночи и расплываюсь в улыбке мартовского кота. Откидываюсь на спинку своего кресла, скрестив руки за головой, и вглядываюсь в ночное небо. Да, работа Сонкаге довольно утомительна и кропотлива, но я живу этим. Живу настоящим.       Черная полоса, белая полоса. Снова черная.       Я не верил людям, говорящим, что добро и зло закономерны. Натерпевшись бед, горя, разочарований, ты обязательно наткнешься на свое счастье, которое заслужил. Как бы не так. Ты ждёшь счастья у порога и думаешь - вот-вот я смогу спокойно выдохнуть. Нет, коварная судьба снова подкидывает очередной финт, который подкашивает тебя в одночасье.       Как счастливый конец в фильмах. Когда ты уходишь в закат под медленную, но прекрасную мелодию, оставляя за плечами столько горя, столько разочарований и боли, что попросту не веришь в происходящее. Когда ты лежишь на лугу, окруженный полевыми цветами, маленькими зверушками. Когда ты можешь спокойно выдохнуть всю ту злобу и насладиться тишиной. Возможно, мне будет скучно, но кто знает, что будет дальше.       Я вдоволь натерпелся. Я действительно начинаю верить, что это мой финал.       Мои мысли прерывает тихий скрип двери и еле уловимый звук шагов. Я медленно встаю и иду к загадочной фигуре. Крепкая рука обхватила тонкую талию, а лицо потянулось за мимолетным, но жарким поцелуем. Пора домой, чтобы снова встать и засветло прийти вновь. Сакура начинает рассказывать о своих приключениях с новыми учениками в больнице. Я, возможно, и пропускаю мимо своих ушей, но не могу не насмотреться на её личико, просто наслаждаться её присутствием.       А вы знали, что у фильмов бывают продолжения?       Окна моего кабинета с шумом разбиваются, не успев мы даже выйти из него. Я только и могу, что прикрыть от летящих осколков девушку. Ничего серьезного, меня ничуть не задело. Но вот чакру, которую я еле уловил, больше не чувствовал. Лишь подойдя к разбитым проемам, поднял свиток с печатью.       «Шкатулка, Узумаки, шкатулка.»       Мотор.