Последний день на Земле

Если бы вы спросили меня, что я чувствовал в тот день, я бы ответил вам, что безумно боялся. Мне тогда было лет пять. Не помню точно. Помню, в то утро птицы низко летали над землёю. Мама всегда говорила, что это к дождю. Небо затянуло тучами. Казалось, что даже благосклонное Солнце отвернуло от нас свой лик. Папа курил. Его руки дрожали, он то и дело судорожно проводил по своим волосам рукой. А как только сигарета дотлевала, он тут же брался за новую. Отец всегда много курил, когда нервничал. Мама в то утро собирала вещи. Она встала раньше всех нас и, даже не приготовив завтрак, начала собираться. В этот день мы покидали наш родной дом. Нет, я говорю не про квартиру, в которой мы ютились все эти годы. Я говорю про планету, которая больше не смогла выдержать нашего присутствия. Мы покидали Землю. Никто толком ничего не понимал. Неделю тому назад по всему миру прогремело экстренное сообщение: «Человеческая раса под угрозой. Ведется эвакуация. В каждый областной центр прибудет корабль-носитель. Люди должны покинуть планету Земля». А чуть позже к нам с семьёй пришел пропуск… на корабль. Отец не летел. Только женщины и дети. Во всяком случае, из нашего города. Очередная сигарета отправилась в пепельницу. Мать и отец так ни разу и не говорили с того самого момента, когда пришел пропуск. Даже я, несмышленыш, старался молчать. Мама вела меня за руку. Отец шел чуть поодаль и нёс наши сумки. В зубах у него по-прежнему была сигарета. И тут я не выдержал и спросил: - Папа, что происходит? Куда мы идем? Мать резко повернулась ко мне, но тут же отвернулась в обратную сторону. Мне показалось, что она вот-вот заплачет. Рука матери ослабла, и я вырвался и подбежал к отцу. Он даже остановился. Выкинул сигарету. Поставил сумки на землю и присел на корточки, чтобы заглянуть мне в глаза. - Послушай, сынок, скоро ты и мама отправитесь очень далеко… Возможно, путешествие будет долгим, но, я уверен, когда оно закончится, вы с мамой будете очень счастливы. Вот увидишь, на новом месте будет очень здорово… Я не выдержал и обхватил папину шею своими детскими ручонками. - Я не хочу на новое место! Я хочу здесь, с тобой! Почему мы не можем остаться? Папа крепко прижал меня к себе и, проводя своей рукой по моим волосам, тихо отвечал: - Нельзя, сыночек, нельзя… Вы должны лететь. Ты уж береги маму, пожалуйста… - А у него самого голос предательски дрожал. Мама стояла к нам спиной, обхватив руками плечи. Она тоже плакала, совсем не слышно, только ее хрупкое тельце слегка подрагивало под тяжестью выпавшей нам доли. Не помню, как мы добрались до станции. Мы стояли в живом потоке людей, который медленно полз к пункту регистрации, около которого стояло много людей в форме – контроль. - Ну, вот и все… Я сделал все, что мог… - еле слышно прошептал отец. Но даже в этом шуме я его услышал. И мама услышала. В тот момент что-то в ней хрустнуло, сломалась. Она бросилась папе на шею, больше не сдерживая своих слез. И я, тоже, стал плакать. По-детски так, завывая. И никто не обращал на нас внимания, потому что в это тяжелое время все плакали так же, как и мы. Настала наша очередь проходить контроль. Нас сухо поприветствовали. Отец взял мамину сумочку и достал оттуда наши документы и пропуск, потому что мать была не в состоянии это сделать. Она уже не плакала, но в её глазах была такая боль, как будто из её души вырывали огромный кусок. - Вы не летите. – Все так же сухо проговорил человек в форме. Папа только кивнул в ответ, не думаю, что у него бы хватило сил что-нибудь тогда ответить. Нас уже были готовы пропустить, но вдруг к нам приблизился ещё один человек в форме и что-то сказал тому, другому, у которого были наши документы. - Планы изменились, - оповестили нас. - Летят только дети, мест не хватает. Этот момент я помню очень смутно, потому что тогда понял суть этих слов и снова разрыдался навзрыд. Помню, страх отца, отражающийся в его глазах, спрятанный за пеленой ярости. Он кричал, он пытался кого-то ударить, его не могли удержать. Мать плакала и прижимала меня к себе. Её взгляд… Готов поклясться, что никогда за всё свою жизнь я ни у кого не видел такого взгляда, который был у мамы в тот день. В её глазах отражалась и горе, и облегчение одновременно. Только спустя годы, я понял, что означал этот взгляд. Ей было больно отпускать меня, но она была рада, что будет рядом в этот страшный момент с любимым человеком. Потому что он тоже боялся того, что должно было произойти. Маму всё это время не волновала собственная жизнь. Она боялась оставить папу наедине со своими страхами, не имея возможности разделить их с кем-нибудь. А теперь она очень боялась за меня. За то, что придется оставить меня совсем одного. - Ты только не бойся. Слышишь? Не бойся, - шептала она мне. – Всё будет хорошо, я обещаю, тебя никто не обидит. Мы с папой очень тебя любим… Меня вырвали из рук матери. Я кричал, кусался, пытался вырваться. Отец тоже кричал что-то нам вслед. Маму я больше не слышал. В порыве своей злости, я сам не заметил, как оказался стоящим около огромного иллюминатора. Едва почувствовал, как взлетает наш корабль. В толпе людей я отыскал взглядом своих родителей. Они стояли, крепко прижавшись друг к другу. Они смотрели вверх и старались улыбаться, даже, несмотря на то, что у обоих лица были мокрые от слез. Мы взлетали всё выше. Я видел деревья, гнущиеся на ветру. Птиц, которые в суматохе улетали. Видел реки и озера, моря и океаны, которые прощались с нами, поднимая вверх свои руки-волны. И даже Солнце, великое и могучее, решило бросить один луч света на нашу страждущую землю. Именно такой я и запомнил ее. Мою Родину. Каждый листок был залит ярким солнечным светом, и улыбку на лицах моих родителей тоже озарял свет. До сих пор я вижу этот день в своих снах. Знаете, иногда среди звезд бывает одиноко. Но память о залитой Солнцем Земле даёт мне силы двигаться дальше. Я верю в то, во что верили мои родители, когда-нибудь мы отыщем в этой огромной Вселенной новый дом. Такую же прекрасную планету, как и наша Земля. Должны отыскать! Ведь обратного пути у нас больше нет. Тот день был не только МОИМ последним днём на Земле. Тот день был предсмертной агонией нашей планеты. Ведь на следующий день, после начала нашего пути, Земли не стало.