Эмма

Не знаю, как все это толком можно описать. Я жил один тогда, учился в университете на лингвиста. Если честно, учеба давалась мне с трудом, жил в общежитии, работал на двух работах сразу. Я очень часто встречался с ней случайно. Постоянно, практически. Вот утро. Я проснулся из-за коменданта, который какого-то черта имеет привычку обходить все общежитие, стучаться, нет, даже не так, колотиться, словно черт, в комнаты, чтобы разбудить учеников. А вдруг кто-то опоздает? Чувствую себя, если честно, при таком раскладе заключенным. Иду в ванну, а там занято - опять полчаса ждать. Честно, ненавижу это. Я очень тщательно слежу за своей гигиеной, поэтому долго вожусь около умывальника. Естественно, никто не станет меня ждать, это же общага. Ну и я опять, как всегда, впрочем, возвращаюсь в постель, падаю мертвым телом и засыпаю на добрых полчаса. Когда с умываниями покончено, можно спокойно переодеться в форму и пойти на учебу. Все приходят заранее, а я, да и она тоже, всегда приходили именно к уроку. Мы бежали в классы и иногда я слышал, как она взбегает по лестнице ниже или выше меня - в зависимости от того, кто сегодня раньше справился с "ежедневными квестами". Забегаю в класс по звонку, приветствуем учителя, начинаются уроки. На переменах я со своим единственным другом выхожу посидеть на крыше, а во время обеда мы там пьем содовую, купленную в автоматах. Я часто видел ее там тоже - высокая, в теле - причем весьма спортивное телосложение - девушка с большой грудью, да, меня на тот период особенно привлекала эта часть женского тела. У неё были довольно короткие волосы, лежали они как попало, черные, ужасно черные. То есть не в смысле, что они ей не шли, но это был какой-то всепоглощающий черный. Иногда, когда я мельком видел её, мне казалось, что что-то мистическое есть в цвете ее волос. А глаза голубые. Прозрачные, как вода. После учебы в тот день я сильно устал, глаза слипались уже на третьей паре. Такое со мной было впервые, признаюсь. Отпросился в мед. кабинет. Захожу, а там уже сидит она. В спортивной форме: белая майка, синие шорты, белые гольфы и кеды. На носу она придерживала рукой пакет со льдом, в одной ноздре стояла ватная турунда, сквозь которую уже просматривались красные пятнышки крови. - Что-то случилось? - Спросила меня медсестра, подойдя к шкафчику с препаратами. Она поставила какую-то ампулу на место, а потом вернулась к своему столу и присела. Я объяснил ситуацию, как мог. Мне сказали, что возможно, я переутомился. Женщина спросила о том, какую жизнь я веду, правда, очень завуалированно, понятно ведь - рядом сидит девушка. Мне дали таблетку кофеин бензоата натрия и сказали, что было бы неплохо дней четырнадцать попринимать их, мол, возможно, у меня анемия - очень уж бледный. Сидел после этого я в кабинете остаток пары, а после должен был пойти домой. Медсестра пару раз выходила, оставляя нас одних, я хотел было заговорить с девушкой, но никак не решался сказать и слова, да и она, кажется, была не очень-то в настроении: все это время, как я зашел, говорил с медсестрой, она даже не подала признаков жизни, сидела и смотрела в окно отсутствующим взглядом. Мне стало ужасно не по себе, словно я тут вовсе один сижу. Собрав смелость, если конечно, считать, что для этого она нужна, в кулак, я встал с кровати и подошел к ней. Не так близко, но и не далеко, думаю, достаточно, чтобы она услышала, что я с ней говорю. - Извини, ты в порядке? Она вздрогнула и посмотрела в мою сторону. Какой-то момент она замерла, но всего на миг, затем лучезарно улыбнулась и ответила: - Да, конечно. Просто я задумалась, извини, наверно, странно выглядело со стороны. - Я Джим. - Эмма. Так мы и познакомились с ней. С этого момента мы стали тесно общаться. Теперь она всегда обедала со мной и моим другом вместе. Мы веселились от души даже в университете, а после пар обычно ходили в какой-нибудь парк аттракционов или просто в парк, погулять. Заходили поужинать в кафешки, гуляли по торговым центрам. Одним словом, весело проводили время. Так и выросли. После университета я стал учителем английского языка, сам того не желая, а она шила костюмы на заказ, сидя дома. Да, мы начали жить вместе. Она еще не вышла за меня замуж, да я и предложения делать ей не хотел. Казалось, что это лишнее. Мы и так друг от друга никуда не убежим. Было такое взаимопонимание между нами, что многое можно было не обсуждать. Наш общий друг частенько к нам заходил, мы пили вместе чай, либо просто пили вино, развлекались, делали из квартиры хламовник. Честно сказать, мы любили Стэна, так звали нашего общего друга, столь сильно, что порой даже обсуждали, не предложить ли ему переехать к нам. Это, верно, странным кажется, но без Стэна, когда он не приходил в гости, а это случалось редко, было как-то тошно. На мое двадцатипятилетие мы решили напиться так, чтобы было что вспомнить. Втроем отправились в магазин. Она была прекрасна в тот день: её адски-черные волосы опустились до плеч, она похудела, фигура стала неимоверно сексуальной - а если вспомнить только, какой чудесной было это тело без одежды, то никак не удержишься от эрекции - на ней было черное платье с закрытым горлом; строгий фасон платья, прямой, до колен, черные туфли на небольших каблуках. С собой у неё была небольшая черная сумочка в виде летучей мышки, которую я ей подарил. Она любила летучих мышей. Мы стояли напротив торгового центра и весело болтали, ожидая, когда загорится зеленый. - Стэн, мы так привыкли к тебе, что, если предложим тебе переехать к нам? - Задал я вопрос другу. - Боюсь, что получится шведская семья. У вас есть камасутра на троих или вы полагаете, что в то время, как вы трахаетесь на столе, я буду спокойно сидеть в кресле, смотреть телевизор и пить пивко? - Стэн недовольно насупился. Он очень часто выдавал такие вот вещи всерьез. Да, он серьезно признался, что хочет заняться с нами сексом, втроем. Эмма рассмеялась, я подхватил за ней эту волну веселья. Мы не могли остановиться. - Эй! Хватит смеяться! Но мы никак не могли перестать смеяться. Эмма еще подогревала наше веселье дополнениями, сквозь смех процеживая что-то вроде "страпон", "веревки". Загорелся зеленый. Я, продолжая смеяться, толкнул девушку на дорогу, мол, пойдем уже. Никогда не забуду её взгляд в тот момент. Она успела обернуться очень резко, протянула ко мне руку и тут же её сбила машина скорой помощи. Я идиот. Пожалуй. Да, точно. Я так веселился, что ничего не замечал вокруг. Никто не переходил дорогу в этот момент, несмотря на зеленый. Да, ехала машина скорой помощи. Все заметили это, кроме меня. Все ли заметили, что это я толкнул Эмму под машину? А я заметил это? Зачем я это сделал? Минут десять я стоял и смотрел на то, что осталось от Эммы где-то там, вдалеке - куда отбросило её тело. Я никак не мог осознать, что что-то изменилось. Может, сейчас Эмма положит мне руку на плечо и спросит, в чем дело, что со мной. Но ничего не происходило. Подъехала уже очередная машина скорой помощи. А я ничего не слышал. Продолжал стоять на месте. Просто стоял и смотрел, как люди копошатся возле места происшествия. Подростки, пожилые, дети. Это я сделал. Мои руки; я начал смотреть на них. Это мои руки. Я её толкнул, да? Верно.