Как никто никогда на земле

      Ты смотришь на него издалека. Ловишь каждую его улыбку и чувствуешь, как рассыпаешься на части. Как всё внутри разлетается к чертям собачьим и остаётся только пустота и много–много мелких осколков, которые колят, режут внутренности. Тебе уже кажется, что при каждом шаге ты гремишь этими осколками. Боль уже стала твоей верной и вечной спутницей. Ты ничего не может с этим поделать. Образ раскосых глаз, в которые вечно лезет тёмная, длинная чёлка преследует тебя и в кошмарах, и наяву. Ты каждый день вынужден смотреть в них и видеть чёрную пустоту, когда они смотрят на тебя, и живой огонь, который предназначается другому. Хочется выть от бессилия. Хочется хоть раз ощутить эту теплоту его глаз, которые были бы обращены на тебя. Почувствовать искреннюю, нежную улыбку полных губ. Манящую, дарующую что-то почти неземное. Но нет. Эта улыбка тоже не для тебя. Тебе остаётся довольствоваться лишь дружеской полуухмылкой. Пусть доброй, дружелюбной и даже чуть виноватой. Ведь он знает, что ты чувствуешь. Слепой бы не заметил. А ты ещё и не выдержал и сказал ему, сам не зная, зачем и на что надеясь. Знает, но не может ответить тебе взаимностью. В его сердце совсем другой. Это ты тоже знаешь наверняка.       Костя смотрит на Сангаджи и медленно умирает. Нужно собраться с силами и мыслями. Скоро их выход на сцену, а Костя обессиленный и опустошенный. Наблюдает, как Сангаджи стоит рядом с Ашотом и смотрит на него длинным, нежным взглядом. Чуть запрокидывает голову и тихо чему-то смеётся. Армянин любуется Сэном, отвечая ему не менее нежной улыбкой и взглядом, полным любви. А Костю скручивает от волны отчаяния, накрывающей с головой, не дающей сделать вдох. Лёгкие будто стянуты раскалённой колючей проволокой. Хоть на секунду бы оказаться на месте Ашота. На одну маленькую секунду.       Выход на финальную песню. Костя чисто интуитивно встаёт слева от Сангаджи. Получается между ним и Ашотом. Он честно не хотел, просто так получилось. Сэн как магнит, притягивает ближе и Костя уже устал с этим бороться. Чисто автоматически открывает рот и поёт заученные слова, а внутри всё напрягается. Это не просто песня. В последнем куплете они на разных языках будут петь «Я тебя люблю». Дози выходит чуть вперёд и поёт по-русски. Все вместе они поют эту волшебную фразу по-индийски и сердце Кости пропускает удар. Сангаджи выходит вперёд. - Ес сирум эм кез! – поёт он на армянском.       Костя с болью смотрит на него. Он знает, почему эту фразу и почему именно на армянском поёт один Сэн. И Ашот понимает. Сангаджи поворачивает голову, глядя мимо Кости на Ашота. В его лице волнение. Пусть никто и не понял, но Сэн только что признался в любви перед огромной публикой. Для других это лишь песня. Но для троих на сцене это нечто намного большее. Костя делает шаг, чуть закрывая собой Ашота и Сангаджи переводит взгляд на него. Костя в упор смотрит на Сэна и поёт с остальными участниками команды на родном калмыцком языке капитана. - Бичини дуртав. Сэн отводит взгляд и отворачивается, смотрит в зал. Костя опускает голову и прикусывает губы. Боль обрушивается на него каменной плитой, которая погребает под собой всё его естество. Дрожащим голосом допевает песню, вкладывая в последнюю строчку, всё что осталось. Мысленно прощаясь и отпуская. - Как никто никогда на земле…