Нарисуй меня

Четверг. 21 июня. 3:28 утра. Мне снова не спится. Поднимаясь с кровати, я окинул взглядом бардак в комнате, выкинул из головы мусор, который накопился за три часа глупого лежания под одеялом, и пошёл в ванную приводить в порядок свои волосы. Схватив с зеркала тушь для волос синего цвета, выпрямитель и расчёску, я скрылся за серой дверью ванной комнаты. 4:19 утра. Наорав на своего кота, я выполз из ванной. Нет, серьёзно. У него всегда было нездоровое влечение к моей заднице. Пока я маялся со своими волосами, выпрямляя прядь за прядью, эта скотина забрался на край ванны и цапнул меня за моё шикарное седалище. Я прижёг ухо. Сука! 4:41 утра. Сижу на кухне, мирно попивая чаёк, таращась в выключенный телевизор и гладя ногой своё шерстяное чудовище, которое всё-таки выбралось из ванны. - Эх, Мосиейка… - я опустил голову, посмотрев на свой внешний вид, что находился ниже головы. – Надо одеться. 4:59 утра. Интересно, а нормальные люди ходят гулять в пять часов утра? Нет? Значит мне можно на прогулку. 5:38 утра. Как же хорошо в этом мире рано утром! Все люди беспардонно спят дома, а я иду по небесно-тихой улице. Я же культурный человек. 6:01 утра. Прекрасно… Я сидел, в буквальном смысле, на краю города, где видны только пасущиеся на загородном поле белые коняшки. - Нарисуй меня… - отвлёк меня от раздумий чей-то тихий голосок. Ей-богу, сейчас я подумал, что со мной разговаривает конь. - Ась? – я резко обернулся, чуть не свалившись с огромного валуна, на котором сидел. – Ты кто и где? – я вертел головой в разные стороны, надеясь всё-таки увидеть источник шума. - Я здесь. Нарисуй меня, - снова подал голос кто-то. - Ну вообще-то тут только я, - я, не шибко довольный своей шизофренией, скрипнул зубами и нахмурился. - Тут – это в твоей голове. Иди домой, иди. И нарисуй меня. - Но я рисовать-то не умею! – не было грани моему удивлении. Когда я успел подцепить шизу? - Умеешь. Ты всё врешь. - Но… Но… Но у меня нет ни цветных карандашей, ни красок! – выпалил я нервно. – Как я рисовать буду? - Зато у тебя есть вдохновение, свобода слова и фантазия. И тебе остаётся лишь запастись холстом-тетрадью и кистью-ручкой. - А желание? Что будет, если я не захочу тебя рисовать? - Желание появится во время работы. - Это как «аппетит приходит во время еды»? - Тебе бы только о еде думать. Пошли уже домой! 7:20 утра. Долго же я сидел за листами в клеточку и в линеечку, за чашками кофе, чтоб не уснуть во время «рисования» да за громкой музыкой, чтоб вдохновения побольше было. - Ну не могу я тебя нарисовать! Ты ведь ничего не сказал о том, какую внешность ты хочешь, характер не упомянул, привычки, прочую важную ерунду! - А мой внешний вид и поведение зависит от тебя. Каким ты хочешь меня видеть? - Тебе вряд ли понравится то, что нужно и нравится мне… - Я всё приму, можешь быть спокоен. - О да, успокоил, блин, - выдохнул я и в очередной раз взял ручку. 8:38 утра. Я не засекал время, но, кажется, я проторчал за бумажками, мятыми и исписанными, не меньше часа. Я уверен, что создал идеальную внешность для своей шизофрении. Это был высокий, худой юноша с заметно выпирающей ключицей. На его щеках пристроились милые ямочки, скулы закрывали жёсткие не очень длинные прямые волосы тёмно-зелёного цвета. Черты лица его были очень выразительными: большие чёрные глаза светились от тихой радости, на тонких губах покоилась улыбка, слабая, еле заметная. На изящных запястьях звонко давали о себе знать по пятнадцать фенечек из бисера, из простых шнурков, из всевозможных маленьких бубенчиков. Свободная майка просто-напросто висела на нём, скрывая его фигуру, а узкие джинсы наоборот подчёркивали его длинные ноги. Из обуви на нём были слипы в клеточку. По характеру мой новый персонаж-шизофрения несколько отличался от других людей. У него было раздвоение личности, его настроение могло меняться со скоростью убегающего от пылесоса кота. Он мог замыкаться в себе, ненавидеть людей, вести себя как психически нездоровый человек, раскачиваясь в разные стороны. Или же мог быть белым и пушистым, раскидывая в разные стороны ромашки и крича на всю Ивановскую, что всех любит. Ему было 19 лет. Звали его Тим. Работал он барменом в местном ночном клубе. Вещей не ценил, не влюблялся, не любил мечтать… 8:40 утра. - Эй, приятель, я закончил, кажется… - неуверенно пробормотал я, перечитав второй раз то, что написал. - Замечательно. А теперь оглянись. - Что ещё-то? Ух ты ж твою ж мать! – я упал со стула, таращась на свою ЖИВУЮ шизофрению. - Ну чего кричишь-то? Я Тим. Давай лапу, - улыбалось существо, которое только что было у меня на бумаге в виде слов. – Тебе же нужен был друг?